История немецкой литературы. Том 3

Проза 70-х годов

ции литературы как следствия политической борьбы за демократизацию об­ щества.

Организованный обмен мнениями по вопросам литературы стал важен. Дискуссии о партийности и реализме велись в журнале «Кюрбискерн», в газе­ тах «Дойче фольксцайтунг» и «Литературмагацин», ГКП проводила совеща­ ния по вопросам литературы, изобразительного искусства и театра 64.

В дискуссии о партийности и реализме речь шла прежде всего о том, чтобы отрицание партийности признать за поддержку существующего положе­ ния, чтобы связь мировоззренческих и эстетических критериев понимать как проблему партийности. При этом были подвергнуты сомнению бесплодные противопоставления литературных методов изображения, были признаны ложными альтернативные позиции: литература или действие, вымысел или факт, писание или деяние.

В дискуссии по поводу самого термина «социалистическая литература» — который понимался не в смысле принадлежности к той или иной партии — при­ няли участие самые разные писатели: М. Вальзер, Ф. К. Крёц, Г. Хербургер,

Г.Фукс, У. Тимм, К. Конецкий, Р. Риттер, П. Шютт, П. Майвальд, Г. Эльснер,

М.фон дер Грюн, А. Кюн и многие другие.

Эти имена свидетельствуют о том, что в дискуссию включились писатели различного происхождения, различного политического и личного опыта. К ним принадлежали и авторы Объединения кружков рабочей литературы, которые отображали социальную действительность с позиции ее изменения, а также писатели, чье политическое развитие ускорилось благодаря студенче­ скому движению: они преодолели анархистские и другого рода иллюзорные представления о действительности и тесно связывали свою литературную деятельность с политической работой. Наконец, нужно назвать и таких писате­ лей, чей путь был обусловлен самой западногерманской действительностью и опытом знакомства с буржуазной литературной индустрией и которые старались освободиться от изоляции и индивидуализма.

Новое историческое качество этой ли­

В литературе ФРГ впервые появились положительные образы коммунистов.

Новые темы раскрывались и на со­ временном, и на историческом материа­ ле. Франц Йозеф Дегенхардт в романах

279

Литература ФРГ

Кристиан Гейслер в романе «Пора и нам пожить» (1976) предложил пример действия как модель поведения в настоящем времени.

На фоне поражения рабочего движения в 1933 году (которое он, конечно, объясняет и недостаточной боевой решимостью руководства коммунистиче­ ской партии) он рассказывает о гамбургском полицейском, который в качестве охранника следственной тюрьмы пытался освободить политических заключен­ ных. «Мысль об охраннике, который учится открывать тюремные камеры, настолько поразила меня, что мне захотелось работать здесь и дальше» 65.

Существенный вклад в социалистическую литературу ФРГ внес Август Кюн (род. в 1936 г.). Его роман «Пора подниматься» (1975) — это хроника одной мюнхенской рабочей семьи. В традициях пролетарского семейного романа, начатых Бределем и Мархвицей, он дает ныне живущим пример сознательной классовой борьбы пролетариата.

В романе «Год рождения 1922-й» (1974) и «Чудные годы Фрица Ваксмута» (1978) писатель рассказывает о распространенных иллюзиях, которые он, сопоставляя их с действительностью, преображает в более уместные пред­ ставления о жизни. В «Чудных годах» он выводит образ плута, который думает, что сможет с помощью хитрости вырваться из исторически сложившихся условий, и в конце концов осознает значение солидарности.

Дальнейшие отправные точки по материалу и тематике касаются вопросов о переходе интеллигенции на сторону рабочего класса. Наряду с романом «Болезнь Галлистля» М. Вальзера можно назвать произведения Герда Фукса (род. в 1932 г.) «Берингер и долгий гнев» (1973), Уве Тимма (род. в 1940 г.) «Жаркое лето» (1974), рассказы Гюнтера Хербургера «Завоевание цитадели» (1973) и повесть Петера Шнайдера (род. в 1930 г.) «Ленц» (1973).

280

и отказу от односторонних призывных жестов. Таким образом удается сочетать анализ с перспективами борьбы. Убедительнее, чем прежде, исходной пози­ цией служил конкретный социальный опыт отдельной личности и трудящихся.

Концентрация издательского дела в ФРГ

Из 2100 издательств 44% выпускают не более 2 названий книг в год; 3,3% (крупных издательств) — 50% всех названий книг, или 60 % всего

оборота.

Так, например, в сборнике стихотворений Уве Тимма «Противоречия» (1972) повседневная действительность противопоставляется господствующему сознанию. И у Петера Шютта (род. в 1939 г.) в книгах «Предложения мира» (1972) и «К положению нации» (1974) политические агитационные стихи стали более дифференцированны. Широкую палитру оперативных возможно­ стей воздействия показали антология «Чили живет» (1973) и документальный сборник «Для Португалии» (1975). В книге «Истории с рабочим Б.» (1976) Петера Майвальда (род. в 1946 г.) в краткой эпиграмматической форме вскрыт социальный и политический антагонизм в повседневных событиях жизни одного рабочего. Сходные мотивы встречаются и в поэтических сборни­ ках Юргена Петера Штёсселя (род. в 1939 г.) «Короткие стихи», «Действен­ ное слово» (оба вышли в 1971 г.), Манфреда Боша (род. в 1947 г.) «Мы неестественные люди» (1971), Артура Тропмана (род. в 1930 г.) «Левое и обязательное» (1974).

Наряду с таким разнообразием поэтических коротких форм, часто на­ писанных для чтения вслух, были попытки эпически расширить стихотворения. Связанное с этим преимущество в отражении мира и реальной повседневности явилось результатом нового отношения личности к социальной действитель­ ности.

Это можно видеть на примере книг Годенхарда Шрамма (род. в 1943 г.) «Объявления в местной газете» (1973); Клауса Конецкого (род. в 1943 г.) «Поэма о "Зеленом уголке"» (1975); Романа Риттера (род. в 1943 г.) «Лириче­ ский дневник» (1975) и Ю. П. Штёсселя «Причина жить» (1977). Эти тенденции, тяготеющие к эпичности, связаны с использованием автобиографи-

281

Литература ФРГ

ческого опыта, который следует понимать как концентрацию социальных взаимоотношений и противоречий.

Отход от односторонности в понимании функции литературы и включение оперативных литературных форм в обширный ансамбль литературных форм выражения и воздействия привели авторов социалистического направления к углубленному пониманию истории. Большое значение для этого формирую­ щегося литературного движения, которое играет важную роль в изменении общественного сознания в ФРГ, имеет освоение наследия немецкой и зарубеж­ ной социалистической литературы 66.

Конечно, эти тенденции количественно не определяют литературный процесс. Книжный рынок, как и прежде, заполнялся апологетической массо­ вой литературой, выражающей элитарно-консервативные и профашистские точки зрения. Особенно во второй половине 70-х годов был опубликован целый поток мемуаров бывших гитлеровских приспешников. В них, как и в публикациях, возлагающих надежды на сильную личность, основная тенденция — антикоммунизм. Значение социалистической и демократической литературы, напротив, видно прежде всего по масштабу гонений, направлен­ ных против нее средствами массовой информации, учреждениями и политиче­ скими реакционными кругами.

Детская и юношеская литература

Детская и юношеская литература представляется в высшей степени про­ тиворечивой: наряду с низкопробностью и в большой мере пустопорожностью, литературной и идейно-политической апологетичностью можно найти, и прежде всего с конца 60-х годов, оригинальность художественного языка, глубину мысли, критический взгляд на мир, идейное богатство и совершенство полигра­ фического искусства. Распространению реакционных воззрений разного про­ исхождения противостояла бесстрашная защита гуманистически-демократиче­ ских ценностей.

Детская и юношеская литература составляет около пяти процентов всей книжной продукции. Но в работах по истории литературы ФРГ отмечались, однако, лишь те авторы, которые писали и для взрослых. Детская и юношеская литература не признавалась как часть всей литературы, хотя ее выпускают бо­ лее 90 специальных издательств, действуют 7 специальных исследовательских учреждений, в 35 университетах и высших школах существуют исследователь­ ские и учебные программы, с 1966 года ежегодно присуждается поддерживае­ мая государством «Немецкая премия» за книгу для юношества. Направляющую функцию принимают на себя: Международная юношеская библиотека в Мюн­ хене, действующий с 1955 года Рабочий кружок юношеской литературы при университете им. Иоганна Вольфганга Гёте во Франкфурте-на-Майне. Не считая относительно регулярно появляющихся рецензий в газетах и журна­ лах, издавались объемистые справочники, дававшие сведения о тысячах названий книг. Одним из наиболее заметных достижений в этой области явилась «Энциклопедия детской и юношеской литературы» (в 3-х томах, 1975—1979, ответственный редактор К. Додерер). В числе журналов, регулярно рецензировавших и рецензирующих новые книги для детей и юношест­ ва, выделяются «Югендлитератур» (1955—1963), «Цайтшрифт фюр югендлитератур» (1967—1968) и «Бюллетин Югенд унд Литератур» (издается с 1970 г.).

282

Проза 70-х годов

Как представляется, детская и юношеская литература получает в относи­ тельно широких рамках целенаправленную поддержку. В середине 60-х годов появились достойные внимания аналитические работы о литературных и миро­ воззренческих позициях. Они выявили одну дилемму.

Беспрепятственное осуществление направленных на получение прибыли коммерческих интересов, отказ от последовательной реформы образования, сохранение переживших себя литературно-педагогических принципов и прак­ тики педагогики в произведениях детской литературы до 1933 года, почти полное игнорирование антифашистской эмигрантской литературы, как бур­ жуазно-демократического, так и пролетарско-революционного характера, за­ держали в годы после освобождения от фашизма наступление нового этапа, не­ обходимого для развития реалистической литературы для детей и юношества. Продолжали появляться и появляются книги, которые еще на рубеже нынешне­ го века побудили Генриха Вольгаста выступить с памфлетом «Убожество нашей литературы для молодежи»; это рассказы и романы К. фон Шмида, С. Вёрисхёффера, Й. Спири, Э. Ури, М. Тротт и др. Продолжающееся их существова­ ние поддерживалось «множеством сочинений... по традиционным рецептам мешанины из гномов и домовых, эльфов, ангелов, цветов, животных, младенцев Иисусов и оживших игрушек» 67 в дополнение к сериям об «упрямой девочке» Гизеле, Урзель, Эльке, Хайди и Беттине. Неприкосновенное существование всего этого под флагом сохранения гуманистического наследия национальной и мировой литературы также является следствием как недостатка конструктив­ ных концепций в отношении литературно-художественного уровня и социаль­ ной ценности детской и юношеской литературы, так и все более ширящегося потока бульварной и низкопробной литературы.

В целом, в 50-е годы лишь в отдельных произведениях обозначились попытки к преодолению этого убожества. Сатирическая сказка о животных Эриха Кестнера «Конференция зверей» (1949) — идея ее принадлежит Й. Лепману — положила новое начало, однако осталась без непосредственных про­ должателей.

Стремление человека к миру показано здесь оригинально, хотя и противо­ речиво. Через четыре года после последней опустошительной войны грозит новая опасность: человеческий разум, кажется, не в состоянии мудро управлять ходом истории. У животных, напротив, проявляется инстинкт к жизни, кото­ рый требует ликвидировать «войны, нужду, революции». Чтобы заставить людей одуматься, животные уводят их детей. Дело кончается заключением «договора о вечном мире», по которому отменяются границы, распускаются армии, а учитель становится самым высокопоставленным чиновником.

Богатый выдумками сатирический призыв Кестнера к миру основывается на предложениях моральной реформы, которые из-за своей односторонности ограничивают реалистичность содержания этой сказки.

Сходную тему — с позиции нонконформизма и сомнительной идейной на­

Талер, или Проданный смех» (1962), удалось достигнуть вершины критикореалистической литературы для детей и юношества. Наряду с X. М. Деннеборгом («Ян и дикая лошадь», 1957; продолжение вышло в 1959 г.) и О. Пройслером («Разбойник Хотценплотц», 1962) Крюс по сравнению с множеством других публикаций достиг выдающихся успехов. В его произведениях осу­ ществлялись основные гуманистические принципы. Ребенок принимался всерь-

283

Литература ФРГ

ез, как личность, образно раскрывалось то, что способствовало или мешало его развитию.

Крюс рассказывает о мальчике, который пытается решить социальные и человеческие проблемы в своем родительском доме, продав свой смех одно­ му мультимиллиардеру. Хотя он получил состояние, стал наследником владель­ ца концерна, истинного счастья он не находит, потому что не может прими­ риться с практикой получения прибыли. Собственная рассудительность и со­ лидарная помощь единомышленников вызволили его из сферы влияния капи­ тала и вернули ему его смех.

Основная идея о связи человеческого смеха с «социальной» ролью денег освещает отношения между личностью и обществом, дает также удивитель­ ную возможность познакомиться с действием механизма экономической поли­ тики монополистического капитализма. Юные читатели приобретают познания не из теоретических экскурсов, а из удачно построенного, полного фантазии художественного содержания, которое захватывает, доставляет удовольствие и заставляет думать. В последующие годы в детской и юношеской литературе ФРГ не появилось почти ничего похожего 68.

В конце 50-х — начале 60-х годов обозначились весьма различные взгляды на права и задачи литературы для детей и юношества. Ощутимый поворот к дей­ ствительности сопровождался, однако, реставраторской политизацией прежде всего внутри трех комплексов материала и тем: воспоминания о событиях вре­ мен фашизма; судьбы беженцев в конце второй мировой войны; несвобода и притеснение человека в так называемых тоталитарных государствах восточнее «зональной» границы. В книгах Ф. Баля, Й. Бройера, К. Буххольтца, Ф. Гетмана (настоящая фамилия X. Г. Кирш), Н. фон Михалевски, А. М. Мил­ лера, Г. Плате, К. П. Рихтера и других проявились реставраторские, внеисторичные, антикоммунистические воззрения, вполне соответствующие официаль­ ной политике и препятствовавшие становлению реалистической и критической литературы для детей и юношества.

Это вызвало в середине 60-х годов протесты. Общее недовольство все боль­ ше соответствовало плодотворным размышлениям об отношениях между молодежью и обществом. Во второй половине 60-х и к началу 70-х годов возникла литература, предлагавшая юным читателям волнующие вопросы о смысле жизни в мире, раздираемом классовыми противоречиями, и ответы — большей частью альтернативного характера, — произведения, которые отлича­ лись несомненным усилением реализма и критики. Все чаще дети и подростки становились литературными героями, которые мучительно воспринимали «неис­ целимость» их мира.

Они вступали в конфликты с родителями и учителями, часто находили понимание только у бабушек и дедушек или у нуждающихся в помощи. Они чувствовали себя отданными во власть воспитательных институтов — школы, семьи, церкви. Они ощущали глубокую пропасть между естественным правом на жизнь, провозглашенными нормами поведения и жизненной практикой. Эти молодые люди связывали критику мира взрослых с побуждением внушить уважение к собственным правам.

Книги этого рода с трудом добивались признания в условиях господствую­ щих на рынке интересов прибыли. На примере физически и психически изу­ веченных, выросших в приютах детей определяется, в частности, гуманная субстанция общества. Такие герои находятся в центре книг Р. Херфуртнера («За раем», 1973), В. Габель («Места за пределами», 1972) и П. Хэртлинга («Это был Хирбель», 1973): тоска Хирбеля о защите и теплоте утоляется только

284

Проза 70-х годов

Иллюстрации к книгам Пройслера «Маленький водяной» (1956) и Хэртлинга «Бабушка» (1975)

вего фантазии, но не в социальной действительности.

УХэртлинга приговор обществу выносит нуждающийся в помощи ребенок,

уМоники Шпер (1941—1984) в рассказе «Вон эту дворняжку» (1975) — собака.

Так называемые «сцены с наркотиками» также давали повод привнести социальную критику в детскую и юношескую литературу, как, например, в кни­ гах: Х.-Г. Ноак «Экскурсия» (1971), И. Байер «Экскурсия в неопределенность» (1971), И. Брендер «Ее называли Берри» (1973).

Опыт подростков из трудового мира получал отображение лишь в отдель­ ных случаях. Т. Штокер в книге «Треть дня» (1963) рассказывает о заботах и нуждах молодой фабричной работницы. Почти десять лет спустя — оставляя за скобками анархистские и ультралевацкие сочинения — последовала книга В. Фермана «Попытка бегства» (1971), в которой рассказывалось о том, как один юноша становится сотрудником службы социального обеспечения.

У. Вёльфель в произведении «Серые и зеленые поля» (1970) показывает мир, «который не хорош, но может быть изменен». Эту мысль углубляет Гюнтер Хербургер в своих книгах об электролампочках: «Лампочка может все» (1971), «Лампочка может еще больше» (1971), «Лампочка пробьется» (1975).

Героиней фантастически-рискованных приключений является лампочка, ко­ торая располагает неограниченными возможностями, обладая «мужеством космонавта, чувством справедливости Иисуса, прочностью и долговечностью черепахи, энтузиазмом Ленина и красотой детали компьютера». Даже если

285

Формирование литературы ГДР (с 1945 года до начала 60-х годов)

Формирование литературы Германской Демократической Рес­ публики знаменует собою новый этап в развитии немецкой национальной литературы.

Многие немецкие писатели имели возможность опереться в своем творчест­ ве на достижения социалистической и буржуазно-гуманистической литературы, сражавшейся против фашизма, однако сложность заключалась в том, что сами писатели оказались перед лицом новой исторической ситуации. Это относилось в первую очередь к молодым авторам, которые только теперь смогли позна­ комиться с произведениями, написанными в эмиграции, и с дискуссиями, кото­ рые там велись, причем это знакомство происходило одновременно с про­ цессом глубокой внутренней перестройки и выработки собственных позиций. Но и социалистические писатели старшего поколения были поставлены перед задачей переосмысления своего творчества. «Здесь, в ГДР, наша действи­ тельность совершенно обновилась, — писала Анна Зегерс в 1965 году, огля­ дываясь назад. — И немецкие писатели впервые изображают ее. Она нова и постоянно изменяется. Более того, она обязана изменяться, как и сам писатель, то есть два мощных движения сливаются воедино — движение автора и движение действительности»1.

Разгром фашизма и революционные преобразования, происшедшие в об­ ществе, изменили те условия, в которых прежде создавалась и существовала литература. В результате длительного процесса развития литературы коренным образом переменилось и понимание ее задач. Благодаря деятельности партии рабочего класса и всех прогрессивных сил сложились новые творческие от­ ношения между писателями и читателями, побуждающие писателя занять бо­ лее активную гражданскую и художническую позицию. В этих условиях пи­ сатели начали создавать литературу нового типа — литературу, которая изо­ бражает свободное самоутверждение человеческой личности не в борьбе с эк­ сплуататорским строем, а в сопричастности созиданию нового общественного строя.

Пути дальнейшего литературного развития не были заранее предначер­ таны. На каждом новом этапе приходилось подводить его итоги, осознавать достижения и ошибки, извлекать уроки из накопленного опыта, чтобы обеспе­ чить успешное продвижение вперед. Борьба за подлинно народную, социаль­ но активную литературу характеризовалась различиями мировоззренческих и эстетических позиций, своеобразием индивидуального опыта и творческой манеры писателей. Главное направление развития литературы было тесно взаимосвязано с социальными задачами пролетариата, которые выдвигались перед ним построением нового государства и классовыми боями на междуна­ родной арене.

Литература ГДР формировалась в период перехода от капитализма к социа­ лизму, который завершился в начале 60-х годов. В 60-х годах социализм полу­ чил возможность дальнейшего развития на собственной основе, обеспечивая все условия для расцвета социалистической немецкой нации. Как объективный ход истории, так и развитие самой литературы определили для обоих периодов

288