Международные отношения. Евроинтеграция

В правительственных кругах радикальные идеи федералистов были встречены прохладно. В качестве альтернативы министр иностранных дел ФРГ Г.Д.Геншер вместе со своим итальянским коллегой Коломбо выступил с комплексом предложений, направленных на постепенное «оживление» интеграционного процесса и поэтапный переход к Европейскому Союзу. «План Геншера-Колобо» был представлен в 1981 г. В рамках его предлагалось расширить полномочия Европейского Парламента, окончательно отказаться от принципа вето при голосовании в Совете, создать специальный секретариат в области внешнеполитического сотрудничества, вовлечь основные органы Сообществ в систему ЕПС, более последовательно координировать экономическую политику стран ЕЭС, предпринять дальнейшие шаги по развитию Европейской Валютной Системы и расширить состав Сообществ за счет стран Пиренейского полуострова. Реализации этих задач должна была бы способствовать кодификация всех учредительных договоров Сообществ в единый Европейский Акт. От немедленной институционализации Европейского Союза авторы проекта предлагали отказаться, поскольку сам Союз считали не новой организацией, а «многогранным процессом унификации европейской деятельности». «Мы сознательно ограничили наш проект предложениями, которые способны привести к консенсусу государств-членов в настоящих условиях, – заявлял Г.Д.Геншер. – Мы попытались предложить то, что, по нашему мнению, является выполнимым. Мы знаем из прошлых потерпевших неудачу инициатив, что единство может быть достигнуто лишь как результат постепенного подхода, шаг за шагом, и что любая преждевременная попытка сделать прыжок вперед скорее отбросит нас назад к точке, находящейся позади той стартовой черты, у которой мы сейчас стоим».

«План Геншера-Коломбо» был неоднозначно воспринят европейской политической элитой. Но дискуссии вокруг него показали, что коммунитарный метод интеграции по-прежнему остается необходимым компромиссом между федералистскими проектами и государственно-национальным сепаратизмом. В 1983 г. на саммите Европейского Совета в Штутгарте была принята «Торжественная декларация о Европейском Союзе», а спустя год Европарламент утвердил проект «Договора о Европейском Союзе». В этих документах подчеркивалось, что создание Европейского Союза является переходом на новую стадию интеграции в рамках уже существующей системы Сообществ, а не формированием новой организационной структуры. Предполагалось, что обновленная модель интеграции не будет базироваться на принципах федерализма, но позволит строить отношения между Союзом и странами-участницами на принципе субсидиарности. Компетенция Союза должна охватывать те сферы, в которых совместные (наднациональные) решения более эффективны, чем действия каждого отдельного государства. Действия Союза вне этой компетенции должны санкционироваться совместными решениями Европарламента и Совета. В то же время ряд ключевых сфер (оборона, внутренняя безопасность, внешняя политика, валютное и денежное регулирование) по-прежнему рассматривались в качестве исключительной компетенции государств.

Проект «Договора о Европейском Союзе» был предложен для ратификации конституционным органам власти государств Сообщества. Он не получил широкой поддержки и не был реализован. Однако представление о Европейском Союзе как особой модели интеграционного сотрудничества, а не новой межгосударственной организации сохранялось и в дальнейшем.

С учетом неоднозначной реакции европейских правительств и парламентов на проект «Договора о Европейском Союзе» новое руководство Еврокомиссии, возглавляемое бывшим премьер-министром Франции Жаком Делором, вернулось к идее кодификации учредительных договоров Сообществ. 28 февраля 1986 г. на Гаагском саммите Европейского Совета был утвержден «Единый Европейский Акт» (ЕЕА), ратифицированный в течение года всеми странами-участницами. В состав ЕЕА вошли учредительные договоры всех трех Сообществ, в текст которых были внесены немаловажные поправки. Для рассмотрения и утверждения проектов нормативных актов Сообщества вводилась процедура сотрудничества – предварительное рассмотрение законопроекта Европарламентом в два чтения с правом отлагательного вето. Был юридически закреплен статус Европейского Совета как регулярного саммита глав государств и правительств стран Сообществ. Основным принципом принятия решений в Совете стало голосование по принципу квалифицированного большинства без права «вето». Совет получил право делегировать рассмотрение и решение многих вопросов Еврокомиссии и Комитету постоянных представителей. Это закрепило роль Совета как ведущего политического института, принимающего стратегические решения, но одновременно усилило и позиции Еврокомиссии, которая постепенно начала превращаться в настоящее европейское «правительство». Деятельность Суда Сообществ не подверглась реформированию, но была еще больше сосредоточена на важнейших вопросах, требующих расширительного толкования принципов европейского права и создания прецедентов. Для выполнения арбитражных функций в нарастающем потоке дел, связанных с функционированием единого внутреннего рынка, был учрежден Суд первой инстанции.

Компетенция Сообществ в соответствии с обновленными учредительными договорами существенно не изменилась. Лишь в текст договора о ЕЭС была включена глава под названием «Сотрудничество в экономической и валютной сфере (Экономический и валютный Союз)». Конкретных мер для создания такого союза пока предусмотрено не было, но устанавливалась фиксированная дата перехода к единому внутреннему рынку стран Сообществ – «пространству без внутренних границ, обеспечивающему свободное движение товаров, лиц, услуг и капиталов» (к 31 декабря 1992 г.). Важным новшеством стало закрепление в договоре о ЕЭС нескольких «общих политик»: региональной, научно-технической, природоохранной. В этих сферах не предполагалось собственное нормотворчество Сообществ, но ставилась задача по тесной координации действий государственных институтов стран-участниц. Так, например, основой региональной политики было объявлено достижение сбалансированного характера социально-экономического развития всех регионов Единой Европы, социальная адаптация депрессивных районов, обеспечение социальной мобильности населения, развитие трансрегиональной транспортной и информационной инфраструктуры.

Отдельный раздел ЕЕА был посвящен Европейскому Политическому Сотрудничеству (ЕПС). Тем самым существование этой «второй опоры» европейской интеграции впервые получило юридическое закрепление на уровне учредительного договора. Целью ЕПС провозглашалось совместное формирование странами-участницами европейской внешней политики, отказ от любых действий или решений, «наносящих ущерб их эффективным действиям в качестве единой силы в международных отношениях или в рамках международных организаций», а также «формирование европейской идентичности в области внешней политики». Основными механизмами ЕПС стали регулярные (не реже четырех раз в год) встречи министров иностранных дел, Политический комитет Сообществ (совещательный орган, состоящий из политических директоров) и подконтрольная ему Европейская группа связи. Примечательно, что, несмотря на свою институционализацию, ЕПС не было включено в общую систему Сообществ и оставалось сферой межправительственной координации, а не наднациональной интеграции.

В 1986 г. была утверждена единая официальная символика Европейских Сообществ: флаг с синим полотнищем в форме прямоугольника, в центре которого по кругу размещались 12 золотых звезд (все звезды пятиконечные, их верхние лучи ориентированы строго вертикально). Гимном стала «Одна радости» Людвига Ван Бетховена (фрагмент Девятой симфонии).

С принятием Единого Европейского Акта политико-правовая структура Сообществ приобрела достаточно целостную форму. Взаимодействие основных институтов Сообществ, распределение их компетенции и взаимодействие с национальными органами власти стали более сбалансированными и четкими. Однако в целом система Сообществ по-прежнему оставалась результатом эволюционного развития по принципу «фактической солидарности» и несла отпечаток многочисленных компромиссов, «промежуточных решений» и условных договоренностей. Коммунитарный метод, положенный в основу европейской интеграции Жаном Моне, оказался чрезвычайно эффективным на первых этапах этого процесса. Однако в свете новых задач интеграции, вовлечения в этот процесс все большего количества стран с совершенно разными социальными традициями, правовой культурой и спецификой экономического развития выросло значение императивных решений Сообществ.

Постепенно происходило и ролевое преобразование основных институтов. Начиная с выборов в 1979 г., Европарламент приобрел черты настоящего органа народного представительства. Несмотря на отсутствие у него права законодательной инициативы, политическая роль Европарламента значительно возросла. Еврокомиссия также утратила статус вспомогательного органа и распространила свое влияние практически на все вопросы, находящиеся в компетенции Сообществ. Начиная с 1980-х гг., именно на уровне Комиссии начали разрабатываться все проекты реформ системы Сообществ. Ее председатель Жак Делор стал одним из наиболее авторитетных европейских политиков, способных существенно влиять на ход межгосударственного диалога. Европейский Совет, превратившийся в постоянный орган глав государств и правительств, вообще приобрел беспрецедентные полномочия, заметно выходящие за рамки его официальной компетенции.

Таким образом, усиление каждого из основных органов Сообществ происходило не за счет перераспределения полномочий, а благодаря изменению их реального политического статуса. В такой ситуации переход к Европейскому Союзу, как новому уровню наднациональной интеграции, начал восприниматься в качестве вполне закономерного и естественного этапа эволюции Европейских Сообществ, а не радикального федералистского переворота. Не менее важным фактором ускорения интеграционного процесса стали события на мировой арене. На рубеже 1980-х – 1990-х гг. произошел крах мировой системы социализма и распад СССР. «Железный занавес» в Европе рухнул. Началась радикальная перестройка всей системы международных отношений. Теперь от динамики интеграционного процесса во многом зависело, какое место сможет занять Единая Европа в мире к началу III тысячелетия.

Маастрихтский договор: рождение Европейского Союза. Несмотря на установление в ЕЕА точной даты перехода к Экономическому и валютному Союзу, дискуссии о новом этапе интеграции приобрели чрезвычайно острый характер. В декабре 1989 г. во время встречи на высшем уровне в Страсбурге было решено созвать межправительственную конференцию для урегулирования всех спорных вопросов как в экономической, так и политической плоскости. 18 апреля 1990 г. было опубликовано совместное письмо западногерманского канцера Г.Коля и французского президента Ф.Миттерана о необходимости перехода на новый уровень интеграционных связей вплоть до образования Европейского Союза.

Первоначально франко-германский альянс основывался на вполне прагматичных расчетах обеих сторон. Франция, как и многие другие европейские страны, опасалась чрезмерного усиления объединенной Германии. По мнению французских политиков, создание Европейского Союза, в том числе общеевропейской системы безопасности и Экономического и валютного союза, было бы очень своевременным шагом – оно могло бы надежно гарантировать лояльность Германии по отношению к своим партнерам. Для руководства ФРГ переход на новый уровень интеграции также был выгоден, поскольку позволял избежать отдельного рассмотрения вопроса об адаптации восточногерманских земель к системе Сообществ. К тому же по мере расширения Европейского Союза можно было рассчитывать на быстрый рост немецкого влияния в странах Северной и Восточной Европы.

В 1990-1991 гг. произошли события, окончательно превратившие Францию и ФРГ в стратегических союзников. Война в Заливе, спровоцированная агрессией Ирака против Кувейта, и зарождение острого этнополитического кризиса на территории бывшей Югославии вызвали первые серьезные разногласия среди стран НАТО по вопросам внешнеполитической стратегии. Распад СССР придал этой проблеме особую значимость. В сложившихся условиях возникла возможность резкого повышения международного веса европейских стран помимо системы НАТО и даже вопреки «сверхдержавности» США. Франция и ФРГ стали наиболее последовательными сторонниками такого курса. Выступая за создание влиятельного Европейского Союза, они получили поддержку со стороны Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и Италии, в руководстве которых преобладали федералистские настроения. В то же время Великобритания и Испания возглавили лагерь «евроскептиков».

Большую роль в разработке проекта Европейского Союза сыграл Жак Делор. В преддверие межправительственной конференции, которая состоялась в декабре 1990 г. в Риме, он выдвинул от имени Еврокомиссии концепцию «единого Сообщества». Этот проект предусматривал инкорпорирование в существующий учредительный договор о ЕЭС всех сфер и направлений интеграции, включая общую внешнюю политику, политику безопасности и вопросы борьбы с преступностью. Понятие «Сообщество» при этом могло быть просто заменено на «Союз». Подобный вариант формирования Европейского Союза превращал его в централизованную организацию с собственной международной субъектностью и чрезвычайно широкой компетенцией. Фактически речь шла о федерализации Европы. Но столь радикальный подход вызывал поддержку лишь у руководства Нидерландов, Люксембурга и, отчасти, ФРГ. Большинство европейских правительств выступило за сохранение «коммунитарного метода» интеграции, когда лишь достижение «фактической солидарности» в том или ином конкретном вопросе позволяло сделать новый шаг в институционализации сотрудничества. Было решено также по-прежнему не отказываться от принципа проведения «общих политик», вообще не требующих институционализации, и не добиваться строгой организационной централизации Европейского Союза.

С учетом прозвучавших пожеланий экспертные группы Еврокомиссии под руководством Делора разработали компромиссный план поэтапного оформления Экономического и валютного союза и проект политико-правовой организации Европейского Союза, основанный на принципе трех «опор» (специализированных сфер интеграции – социально-экономической, внешнеполитической и правоохранительной). Принцип «трех опор» позволял формировать Европейский Союз без серьезного ограничения государственного суверенитета сразу во всех сферах интеграции. В то же время Делор считал необходимым четко обозначать стратегические цели интеграционного процесса и, тем самым, не ставить его в зависимость от политической конъюнктуры. Подобный подход получил поддержку Европейского Совета. 7 февраля 1992 г. в небольшом голландском городке Маастрихте состоялось торжественное подписание учредительного договора Европейского Союза.

Процесс ратификации Маастрихтского договора показал, что большая часть европейской политической элиты поддерживает планы углубления интеграционного процесса. В тех странах, где для ратификации договора было необходимо лишь решение парламента (в Италии, Испании, Португалии, Греции, Голландии, Бельгии и Люксембурге), эта процедура не вызвала затруднений. Лишь в Германии после одобрения Маастрихтского договора бундестагом и бундесратом понадобилось дополнительное решение Конституционного суда о правомерности делегирования части полномочий национального парламента европейским органам. Сложнее процесс ратификации проходил в странах, где он был вынесен на референдум. Даже во Франции в поддержку Маастрихтского договора высказалось лишь незначительное большинство граждан. В Дании референдум вообще дал отрицательный результат. Для обеспечения положительного результата при повторном голосовании Европейский Совет пошел на уступки и в соответствии с особым протоколом закрепил право Дании отказаться от полномасштабного участия в создании Экономического и валютного союза, а также сохранить статус наблюдателя при проведении совместной оборонительной политики. Подтвердила свою «особую позицию» в отношении европейской интеграции и Великобритания. Для положительного голосования в Палате общин британскому правительству пришлось пригрозить оппозиции досрочными выборами. В целом ратификация Маастрихтского договора потребовала свыше полутора лет. Официально договор вступил в силу 1 ноября 1993 г. Членами Европейского Союза стали Бельгия, Великобритания, Греция, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Франция, ФРГ. С 1 января 1995 г. к ним присоединились Австрия, Швеция и Финляндия.

Цели Евросоюза, заявленные в Маастрихтском договоре, охватывали очень широкий круг вопросов. Новая организация была призвана содействовать экономическому и социальному прогрессу европейских народов, высокому уровню занятости и достижению сбалансированного, устойчивого развития (в том числе путем создания Экономического и валютного союза), способствовать утверждению самобытности Союза на международной арене посредством осуществления общей внешней политики и политики безопасности, усилить защиту прав и интересов граждан, сохранять и развивать Союз как «пространство свободы, безопасности и законности». В то же время Евросоюз не был наделен собственной правосубъектностью и институциональной структурой. Он стал политико-правовой системой, объединяющей три Сообщества, несколько специализированных организацией и систем межгосударственного сотрудничества. На международной арене Евросоюз получил возможность выступать в качестве представителя стран-участниц лишь по вопросам внешней политики, безопасности и борьбы с преступностью, то есть в тех сферах, где сами государства сохранили преобладающие полномочия. В области экономического, социального, научного и культурного сотрудничества, в имущественных отношениях и нормотворческом процессе ключевую роль по-прежнему играли Европейские Сообщества. Маастрихтский договор ввел особый принцип «сохранения достижений Сообществ» (acquis communautaite), т.е. признания юридической силы всех созданных за предыдущие годы норм европейского права. На этой основе Европейские Сообщества составили первую и важнейшую «опору» Евросоюза.

В соответствии с Маастрихтским договором Европейские Сообщества в целом сохранили компетенцию, установленную их учредительными договорами, а также единую структуру руководящих органов, сформированную в соответствии с ЕЕА. Наибольшие изменения коснулись ЕЭС, которое было переименовано в Европейское сообщество (ЕС). Наряду с экономической политикой в сферу его действий вошли вопросы культурного сотрудничества и образования, молодежная политика, «трансъевропейские сети», здравоохранение, защита прав потребителей и др. Именно в рамках ЕС оказалась сосредоточена наибольшая часть властных и нормотворческих полномочий Союза. Компетенция ЕОУС и Евратома осталась отраслевой. К тому же действие Парижского договора 1951 г. об образовании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) было ограничено 50-ю годами. Этот срок истек 24 июля 2002 г., после чего в составе «первой опоры» Евросоюза осталось лишь два Сообщества (компетенция и имущество ЕОУС перешли к ЕС).

Институты Сообществ стали руководящими органами Евросоюза. Их организационная основа и система взаимодействия, закрепленные в учредительных договорах Сообществ, не претерпели существенных изменений, а особая статья Маастрихтского договора закрепила политическое и правовое единство институциональной структуры Союза. Была подтверждена руководящая политическая роль Европейского Совета в составе глав государств и правительств, в том числе его право определять необходимость разработки новых учредительных договоров, созыва межправительственных конференций, а также рассматривать любые спорные вопросы, относящиеся к компетенции Евросоюза и не решенные на уровне того или иного института. Обновленная редакция договора об ЕС уточнила и иной формат деятельности Совета – на уровне министров правительств стран-участниц. С 1993 г. Совет, действующий в таком составе, получил название Совета Европейского Союза. Его деятельность была ориентирована на решение более конкретных вопросов по координации экономической и социальной политики, внешней политики и политики безопасности стран-участниц. Характерно, что в соответствии с Маастрихтским договором значительно расширился круг вопросов, подлежащих голосованию в Совете на основе квалифицированного большинства. В то же время роль Совета как ведущего нормотворческого института оказалась снижена из-за ввода новой законодательной процедуры – совместного с Европейским парламентом принятия решений по ключевым вопросам. Парламент получил также право законодательной инициативы, право на доступ к любой служебной информации и право на расследование случаев неудовлетворительного руководства органами Евросоюза, а также право утверждать посредством вотума доверия новый состав Европейской комиссии (правом выражать ей вотум недоверия он располагал изначально). Комиссия в свою очередь сохранила свою монополию на разработку бюджета Союза и ведение переговоров с иностранными государствами от лица Союза. Были расширены полномочия Председателя Комиссии по формированию ее состава, а также увеличен до 5 лет срок мандата Комиссии. Таким образом, складывалась гибкая система «сдержек и противовесов», не противопоставляющая ведущие институты Евросоюза, но позволяющая сбалансировать их влияние. Той же цели способствовало расширение системы европейских агентств (специализированных, относительно автономных организаций, выполняющих часть функций Евросоюза). Создавались и достаточно влиятельные консультативные органы – Экономический и социальный совет, Комитет регионов, Экономический и финансовый комитет. В свете предстоящего формирования валютного союза было запланировано учреждение Европейской системы центральных банков (помимо Европейского инвестиционного банка, созданного еще в 1957 г.).

Помимо выравнивания политико-правового «веса» ведущих институтов демократичность Евросоюза должна была быть обеспечена расширением системы контрольных органов. Маастрихтский договор значительно повысил статус Счетной палаты Европейских сообществ (созданной еще в 1977 г.), которая наряду с Советом, Парламентом, Комиссией и Судом вошла в пятерку ведущих институтов Евросоюза. Счетная палата получила право на проведение аудиторской проверки всех доходов и расходов Сообществ. В 1992 г. был создан и институт Европейского омбудсмана, избираемого Европарламентом на 5 лет. В круг полномочий омбудсмана вошел контроль за нарушениями в деятельности институтов и органов Сообществ, осуществляемый в соответствии с жалобами граждан или юридических лиц, а также по собственной инициативе. Все должностные лица Евросоюза и страны-участницы были обязаны предоставлять омбудсману необходимую служебную информацию. Вне компетенции омбудсмана оставались лишь действия Суда Европейских Сообществ, который по-прежнему являлся не только единственной судебной инстанцией, но и важным нормотворческим институтом. Маастрихтский договор не изменил внутреннюю организацию и порядок функционирования Суда, хотя потребность в более иерархичной и дифференцированной судебной системе становилась очевидной. Сохранился и статус Суда как судебной инстанции Европейских Сообществ, а не всего Евросоюза. Это было связано с признанием за Судом функций конституционного правосудия в рамках системы Сообществ (то есть права на расширительное толкование учредительных договоров), но отказом от распространения такой же практики на остальные «опоры» Евросоюза.

Помимо Европейских Сообществ остальными двумя «опорами» Евросоюза стали Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ) и Сотрудничество в области правосудия и внутренних дел (СПВД).

Прообразом ОВПБ послужил функционировавший с 1970 г. механизм Европейского политического сотрудничества (ЕПС), представлявший собой одну из европейских «общих политик» (т.е. систему межгосударственной координации). В соответствии с Маастрихтским договором на эту сферу интеграции была распространена специальная компетенция Евросоюза. Но субъектами разработки и проведения единой внешней политики по-прежнему остались государства-члены Союза. Таким образом, в отличие от «первой опоры» ОВПБ не стал отдельной интеграционной организацией, хотя и утратил статус «общей политики».

Предмет ОВПБ в Маастрихтском договоре не был четко ограничен, а потому Евросоюз получил возможность вмешиваться практически в любые сферы международных отношений с участием европейских стран, в том числе сферы, выходящие за рамки компетенции Сообществ. Ограничения на такое вмешательство могли создаваться лишь на уровне самого Евросоюза. Но одновременно признавалось, что в сфере внешней политики и политики безопасности суверенитет стран-участниц должен быть ограничен гораздо в меньшей степени, чем в вопросах, относящихся к компетенции Сообществ. При принятии всех решений в этой сфере ключевое место занимают межправительственные органы – Совет и Европейский совет, а не Комиссия и Суд. За государствами-членами сохраняется право вето.

Основными направлениями сотрудничества в сфере ОВПБ стали проведение так называемой «коммунитарной внешней политики» и принятие мер по укреплению системы международной безопасности. К первому из них относятся определение принципов и общих ориентиров общей внешней политики стран-участниц, принятие «общих позиций» в международных отношениях и осуществление необходимых практических мер («общих акций»), заключение международных договоров от лица Евросоюза. Выработка принципов и ориентиров общей внешней политики носит достаточно декларативный характер и осуществляется на уровне Европейского Совета. Основной формой, служащей для реализации подобных решений, является «общая позиция» – политический документ, в котором определяется официальное отношение Евросоюза к конкретным внешнеполитическим проблемам. Издание «общих позиций» Советом порождает обязанности для стран-участниц привести свою внешнюю политику по данному вопросу в соответствии с общей линией Евросоюза. Примерно такой же статус имеют и «общие акции» – политические решения Евросоюза о конкретных шагах на международной арене. В осуществление «общих акций» принимают участие институты Евросоюза и отдельные страны-участницы (последние обязаны отчитываться о своих шагах перед Европейским Советом). Что касается заключения международных договоров, то эта прерогатива по-прежнему сохранилась только за Сообществами.

Политика безопасности в сфере ОВПБ рассматривалась прежде всего как поэтапное формирование общей оборонной политики Евросоюза. Решение этого вопроса имело длительную предысторию. Все страны-учредители Европейских Сообществ были активными участниками Североатлантического договора, учредившего НАТО. Первые попытки создания европейской региональной военно-политической системы не увенчались успехом («план Плевена»). Но согласно Парижским соглашениям 1954 г. на основе Брюссельского пакта об экономическом, социальном и культурном сотрудничестве от 1948 г. был создан Западноевропейский Союз (ЗЕС), провозгласивший своей задачей объединение усилий в решении вопросов обороны и безопасности. В состав ЗЕС вошли участники Брюссельского пакта (Великобритания, Франция, Бенилюкс), а также ФРГ и Италия. ЗЕС стал сугубо политической организацией, не предназначенной для развертывания объединенных вооруженных сил. К тому же в условиях «холодной войны» его деятельность оказалась под полным контролем НАТО. Лишь в 1984 г., на фоне активизации сотрудничества европейских стран в системе ЕПС и разработок первых проектов Европейского Союза, было принято решение о возобновлении постоянной деятельности Совета ЗЕС на уровне министров внешней политики и обороны. На Гаагском саммите в октябре 1987 г. Совет ЗЕС принял «Платформу об интересах европейской безопасности», раскрывающую основные принципы европейской системы безопасности. 14 ноября 1988 г. был подписан протокол о присоединении к ЗЕС Испании и Португалии. Но полной интеграции ЗЕС в систему Европейских Сообществ так и не произошло.