Синекуры нового типа: фонды и ассоциации

Общественные организации и фонды формально существовали и в советское время и подчас исполняли ту же роль кадрового буфера при выдавливании членов элиты из корпорации. Но только в 90-е гг. процесс их создания приобрел такой масштаб. Это стало самым распространенным способом экскорпорации элиты. Так, каждый четвертый член правительства Н. Рыжкова 1989 г. после прихода к власти Ельцина возглавил какую-нибудь общественную организацию: В. Бакатин — фонд «Реформа», Н. Губенко — Ассоциацию содействия культуре, В. Дурасов — Международный фонд приватизации и инвестиций, С. Колпаков — Международный металлургический союз, Н. Лаверов — фонд М.В. Ломоносова, И. Силаев — Межреспубликанский экономический комитет, В. Чирсков — Российскую внешнеэкономическую ассоциацию, В. Щербаков — Международный фонд «Интерприватизация».²³¹Причем все «бывшие» становились непременнопрезидентами структур, создание которых они же инициировали.

Однако вскоре процесс бурного возникновения фондов и ассоциаций стал замедляться. Оказалось, что, несмотря на легкость юридического оформления структур с пышными «международными» названиями, далеко не всегда они могли быть жизнеспособными. Бесчисленные «президенты» и «генеральные директора» на деле оказывались пустышками, если за ними не стояли крупные капиталы и интересы корпораций. Государство, оказывая протекцию при создании, далеко не всегда брало на себя функции поддержки подобных фондов на протяжении длительного времени. Действующие чиновники были заинтересованы не в финансовых вливаниях в дружественные структуры, а в том, чтобы обеспечить себе дополнительные источники доходов. Начался «естественный отбор» фондов, в ходе которого выжили только те, которые имели солидных спонсоров и поддержку крупных промышленных предприятий и банков.

Нарождающийся частный сектор экономики нуждался в защите своих интересов. Осознание этого привело к созданию первых лоббистских структур. Теперь уже не всегда министр, уходя в отставку, создавал «для себя» общественную организацию. Чаще уже существующие лоббистские структуры искали влиятельных «бывших» и приглашали стать их представителями. С появлением опыта лоббистские организации осознали необходимость направлять работающих на них «бывших» в законодательные органы власти, финансируя их избирательные кампании.

Однако вскоре процесс бурного возникновения фондов и ассоциаций стал замедляться. Оказалось, что, несмотря на легкость юридического оформления структур с пышными «международными» названиями, далеко не всегда они могли быть жизнеспособными. Бесчисленные «президенты» и «генеральные директора» на деле оказывались пустышками, если за ними не стояли крупные капиталы и интересы корпораций. Государство, оказывая протекцию при создании, далеко не всегда брало на себя функции поддержки подобных фондов на протяжении длительного времени. Действующие чиновники были заинтересованы не в финансовых вливаниях в дружественные структуры, а в том, чтобы обеспечить себе дополнительные источники доходов. Начался «естественный отбор» фондов, в ходе которого выжили только те, которые имели солидных спонсоров и поддержку крупных промышленных предприятий и банков.

Нарождающийся частный сектор экономики нуждался в защите своих интересов. Осознание этого привело к созданию первых лоббистских структур. Теперь уже не всегда министр, уходя в отставку, создавал «для себя» общественную организацию. Чаще уже существующие лоббистские структуры искали влиятельных «бывших» и приглашали стать их представителями. С появлением опыта лоббистские организации осознали необходимость направлять работающих на них «бывших» в законодательные органы власти, финансируя их избирательные кампании, а подчас оплачивая депутатские мандаты. Данные, приведенные в таблице 7, показывают, что пик популярности фондов и ассоциаций в качестве элитных «резерваций» приходится на 1989 г. Среди членов элиты 1989 г. уходы в фонды составляли около 25 %, в последующие же годы этот тип отставок теряет свою привлекательность.