13. Историческое знание в Великобритании во второй половине 20 в.: пути "новой социальной истории".

Организационные основы британской историографии. Сообщество историков в Великобритании складывается из профессионалов, работающих в системе высшей школы, исследовательских учреждениях, исторических обществах и других объединениях.Основными центрами образования историков остаются Оксфорд и Кембридж. В середине 60-х гг. открылся Институт современной истории, который начал издавать "Журнал современной истории" ("Journal of Modern History"). В 1967 г. на базе Лондонской школы экономики и политической науки была создана Ассоциация современных историков. Ее задачей провозглашалось всестороннее исследование проблем истории ХХ в. С 1990 г. Лондонский университет и Оксфорд стали издавать журнал "Двадцатый век британской истории" Новым явлением в организации исторического знания стали региональные и страноведческие центры при высших учебных заведениях и научных институтах. В число приоритетных направлений научных изысканий и подготовки кадров вошли европейские исследования (университеты в Эдинбурге, Кардиффе, Сассексе; политехнические институты в Манчестере, Шеффилде, Лидсе и др.). Самостоятельное значение в 60-80-е гг. приобрело исследование истории славянских народов, балканских стран, а также русской и советской истории. Ведущее положение среди научных центров по-прежнему занимала Школа славянских и восточноевропейских исследований при Лондонском университете. Аналогичный учебный и научный центр по изучению истории СССР, России и Восточной Европы был создан в 1963 г. при Глазговском университете. В историческом знании Великобритании ведущее положение принадлежит изучению британской истории. В XIX - первой половине XX в. понятие британской истории однозначно отождествлялось с английской историей. В середине XX в. британская история все более стала пониматься как история разных народов Британских островов, чьи исторические судьбы, в конечном счете, соединились в одном государстве. Во второй половине XX в. внимание историков все больше перемещалось с констатации предметной области, представляемой как часть объективной реальности в ее материальной и завершенной формах ("что?"), - на выработку конкретных аналитических инструментов, которые бы позволяли производить точный, научный анализ проблемных полей ("как?"). Политическая история. Главенствующее положение по-прежнему сохраняла политическая и конституционная история. Однако в 60-70 г. XX в. ее предмет стал определяться более емко, существенно расширились проблемные поля, произошла корректировка семантики понятий и терминов. Одно из первых обоснований позиций "новой" политической истории содержалось в работе консервативного историка Дж. Элтона "Политическая история. Принципы и практика" (1970). В книге обосновывалась идея о необходимости обновления политической истории и ее основных компонентов - юридической, конституционной, административной, дипломатической истории - средствами более широкого истолкования предмета исследования, выявления приоритетности политических отношений в истории. Эти доводы были воспроизведены "новыми" политическими историками во время общебританской дискуссии "Что такое история сегодня?", организованной в середине 80-х гг. журналом "History Today". Дж. Элтон, Р. Хаттон, Р. Фостер и другие отстаивали тезис о том, что поскольку "все есть политика", ведущее положение в историческом знании и историческом сообществе должна по праву занимать именно эта дисциплина. В лексикон политической историографии 70-80-х гг. вошли новые слова (такие как ментальность), которые при переводе их из культурной антропологии, психологии, информатики и других дисциплин оказались переистолкованы, переиначены семантически. Среди английских университетов ведущее место в исследовании политической проблематики по-прежнему занимали Оксфорд и Кембридж. В Оксфордском университете при изучении политической истории успешно применялись междисциплинарные подходы. Этот университет объединил многих видных историков, специализировавшихся в области политической истории (М. Ховард, Д. Платт, С. Холмс, А. Макинтайр, К. Морган, П. Слэк, Дж. Поул). В Кембридже политическая проблематика разрабатывалась профессорами и преподавателями Крайст-колледжа (Дж. Пламб, К. Скиннер), Клер-колледжа (Дж. Элтон), Питер-хауса (М. Коулинг, X. Чедвик, Дж. Перри). Экономическая история. В 70-80-е гг. в рамках новой экономической истории оформились две отрасли - количественная история и история бизнеса. В 1978 г. при Лондонской школе экономики и политической науки был открыт Центр по изучению истории бизнеса. В 80-е гг. в деятельности общества стали заметны попытки вернуться к более широкой трактовке экономической истории. В общество вошли такие известные историки, как Т. Баркер, Дж. Терск, П. Матиас, Р. С. Флауд, Д. Коулмен, Э. Хобсбоум и др. В журнале "Обзор экономической истории» стала регулярно публиковаться библиография новых работ по экономической истории, издаваемых в Великобритании и Ирландии. Журнал охотно откликался на новые научные подходы и методы, он немало способствовал популяризации количественных методов. В 70 - 80-е гг. журнал стал выступать проводником взглядов "новых" экономических историков. Увеличилось число публикаций, посвященных истории XX в. Среди наиболее актуальных тем был анализ причин экономического отставания Великобритании в XX в. В последние годы возросло внимание журнала к аграрной истории. Социальная история. Начало качественного преобразования социальной истории в Великобритании связывается с изданием в 1963г. книги Э. Томпсона "Становление английского рабочего класса". Новая социальная история. Главным предметом новых социально-исторических исследований стало внутреннее состояние общества как такового (отдельных его групп и индивидов). Весь комплекс факторов предполагалось изучать в их материальном, социокультурном, деятельностном и психологическом выражении. Идея превращения социальной истории в "тотальную историю" была сформулирована еще в начале 60-х гг. известным историком Г. Перкиным: "Социальная история не есть часть истории, она есть вся история с социальной точки зрения... История общества - это не история всего, что в нем происходит. Для социального историка главное - понимание жизни человека в прошлом, в устройстве общества и его институтов". Новая социальная история быстро самоидентифицировалась в историческом знании Великобритании. Вскоре ясно обозначилось ядро новой социальной истории: категория - "общество". Независимо от методологических ориентаций историков она мыслилась как форма объективации мира истории. Использование ее в таком значении объединяло профессионалов вокруг материалистической (по сути) концепции социальной тотальности. Интегральность ее базовой категории и заявленные глобальные задачи ("новый исторический синтез", "тотальная история") обусловили тот факт, что социальная история постоянно вбирала в себя и перерабатывала различные части гуманитарного знания (социология, историческая демография, психология, структурная, социальная и культурная антропология и др.). При этом обогащались ее теоретико-методологический арсенал, методический и технический инструментарии, язык исторического объяснения. В 80-е гг. определились такие исследовательские области, как история семьи, детства, образования, города, преступности, социальная история медицины, социальная история религии. Идея изучения "истории снизу", "народной истории" способствовала оформлению "новой рабочей истории", "женской истории", "крестьянских исследований" и т. п. Одновременно происходило складывание "новой локальной истории" и "устной истории", которых с социальной историей роднил не столько предмет, сколько новаторские исследовательские методики. В ходе формирования новой социальной истории в Великобритании возникли десятки университетских кафедр, отделений, факультетов, научных центров, журналов, связанных с этой отраслью знания. Социальная история стала изучаться в большинстве университетов, политехнических институтов и колледжей. В 60 - 70-е гг. положение ведущих центров по изучению новой социальной истории приобрели исследовательские объединения при университетах Кембриджа, Оксфорда, Уорика, Ланкастера, Сассекса, Эссекса, Гулля, Лестера, Бирмингема. Центральной темой стали проблемы истории британского рабочего движения, рассмотрение их с позиций трудящихся классов, "истории снизу". Начало практической деятельности "Исторической мастерской" было положено студенческими научными работами по локальным вопросам рабочей истории Великобритании XIX - XX вв. Значительное влияние на направление новой социальной истории оказали исследования, Центра социальной истории университета Уорика. Его основателем (в 1968 г.) был Э. Томпсон. Труды Э. Томпсона и коллективные работы сотрудников Центра по истории социального протеста народных масс в ХVIII - XIX вв., введение в научный оборот нетрадиционных источников и новое прочтение известных документов привлекли к этому объединению внимание многих историков. Со второй половины 70-х гг., когда Центр возглавил Р. Харрисон (также историк марксистской ориентации), деятельность этого объединения стала более разнообразной. В настоящее время, помимо проблематики собственно рабочей истории, в центре разрабатываются общетеоретические и методологические вопросы социальной истории. В 60-80-е гг. в Лестерском университете оформилась такая область исследования как "городская" история. По мере становления новой социальной истории изменялось содержание исследовательских программ по истории города, которые осуществлялись на отделении экономической истории университета. Создание сотрудниками этого отделения в 1964 г. Общества городской истории во главе с Дж. Дайосом стимулировало выпуск периодического "Ежегодника городской истории". На новую социальную историю в Великобритании оказала заметное воздействие работа Общества изучения истории рабочего класса, созданного в Шеффилде в I960 г. Новое направление поиску придало введение в 70-е гг. в социальную историю подходов из культурной антропологии, психологии, социо- и психолингвистики. В итоге внимание историков стало смещаться от изучения социального поведения, активности человека в группе и коллективных представлений к исследованию индивидуального сознания, поведения и его мотивации. Задача конструирования культурного мира человека актуализировала исследовательские возможности микроанализа человеческого бытия, воссоздания тотальной истории средствами локальной истории и микроистории. Культурная история. В последней четверти XX в. новая культурная история стала доказывать свою самостоятельность и выступать в виде автономной суб-дисциплины профессионального исторического знания. Постепенно складывалась ее предметная область, в которую входило целостное исследование социокультурных форм, процессов и коммуникаций, культурных значений, коллективных представлений и символов, различных стилей мышления в историческом прошлом. В Великобритании новая культурная история создавалась в основном либеральными и марксистскими историками, такими как А. Бриггз, П. Берк, А. Макферлейн, К. Томас, Э. Томпсон, Р. Сэмюэл и др. В своих работах по проблемам истории народной культуры, истории чтения и письма, истории коллективных представлений, индивидуального восприятия мира и пр. они открыли новые проблемные поля и обновили инструментарий и язык исторических исследований[1]. Значительная роль в формировании новой культурной истории принадлежала историкам-женщинам, участницам феминистского движения. В многочисленных конкретно-исторических исследованиях 70-80-х гг. по проблемам народной культуры, коллективных представлений и общественных движений нового и новейшего времени феминистки разрабатывали "женскую" и, позже, "гендерную" тематику, которая заметно изменяла предметную область не только социальной истории, но и историографии в целом. Тому же способствовало их участие в дискуссиях в научных журналах на темы: "Психоанализ и история", "Язык и история", "Феминизм и женская история" и пр. В 60-е - начале -70-х гг. труды историков-феминисток, посвященные положению женщины в истории общества и государства, еще вполне укладывались в профессиональную норму исторического нарратива. В конце 70-х - 90-е гг. существенно изменилась стилистика мышления феминистских историков, расширились их представления о возможностях написания "пост­новой" истории женщин и гендерной истории. Усвоение многими из них новейших исследовательских подходов обусловило вхождение феминисток в новую культурную историю. Вместе с тем, в структуру новой культурной истории вполне укладывались и такие области как новая локальная история и микроистория. Народная культура определялась как "неофициальная культура, культура не элиты". Несколько по-иному входили в новую культурную историю "женская" и гендерная области историографии. Первые исследования по "женской" проблематике, содержали в себе сильный феминистский заряд, в соответствии, с которым историки делали упор на констатации неравноправного положения женщин в семье и на производстве (в британской истории нового времени), описании различных форм сопротивления угнетению и дискриминации. Позднее, примерно с середины 70-х гг., тон и стиль исторических работ изменились, поскольку основное внимание женщины-историки стали уделять изучению "женского" образа жизни, "женского" восприятия мира, "женских" ценностей и стереотипов. В 80-90-е гг. они актуализировали в историографии категорию "гендер". В британской историографии интеллектуальная история как история идей занимала периферийное положение. Практически единственной заметной новацией в интеллектуальной истории 60-90-х гг. стали исследования Дж. Покока, Дж. Данна и К. Скиннера по истории политической мысли в Великобритании нового времени. В них предлагался социолингвистический подход к изучению политической риторики с целью проследить ее воздействие на сознание и поведение отдельных общественных и политических группировок. На рубеже 40-50-х гг. А. Тойнби завершил свой грандиозный труд "Постижение истории". В последних томах историк обратился к размышлениям о человеке во времени, о судьбах ушедших цивилизаций и опасностях, которые обнаружились в современной Западной цивилизации. В представлении Тойнби "ритмы социального распада и роста цивилизаций" согласовывались с "новой постановкой драмы Вызова-и-Ответа". Вызов человечеству со стороны Бога фокусировался, по мнению историка, в судьбе отдельного человека, в выборе им своего жизненного пути. "В этом мире вся духовная реальность, а значит, и все духовные ценности сосредоточены в людях, - писал Тойнби. - Поэтому социальное наследство, которое отчуждает души от Бога и ведет их к катастрофе через идолопоклонство самим себе, лишь в той мере законно и обладает подлинной ценностью, в какой оно посвящено добродетельной службе на благо краткой земной жизни человека". В конечном счете, критерий исторического прогресса выражается в "духовном непокое, который является внутренним стимулом новшеств, достижений". Эти рассуждения А. Тойнби были созвучны умонастроениям части британских гуманитариев, разделявших идею о том, что христианская вера способна дать человеку надежду на обновление цивилизации, оказавшейся в кризисе. Так, Г. Баттерфилд, в работах конца 40х - начала 50-х гг., ясно выразил существо христианского подхода к истории. Не принимая философию истории Тойнби, он, тем не менее, сформулировал близкие по смыслу представления об истории, которые строились на теологических основаниях. По убеждению Баттерфилда, вся история человечества определялась Божественным Провидением. Социальные катастрофы в прошлом и настоящем проистекали из морального несовершенства людей и были проявлениями Божьего Суда. Понятия прогресса и порядка Баттерфилд считал спекулятивными конструкциями, порожденными рационалистической культурой ХVII-ХIХ вв. Обращаясь к своим читателям, историк предупреждал о пагубности веры в "идею прогресса в истории", в особенности, если она не подкреплялась "доктриной личности".