1 курс / История медицины / История_медицины_Санкт_Петербурга_XIX_начала_XX_в_Будко_А_А_

Организация военно-медицинского дела в России в военные годы, несмотря на ряд недостатков и упущений, в целом выдержала суровое испытание, а военные врачи и фельдшеры, как подчеркнуто было в императорском указе от 6 ноября 1819 г., разделяли с войсками «...все трудности последней благополучно оконченной войны и среди опасностей и жестоких сражений с такою похвалою доставляли им врачебное пособие» [18].

Суровым экзаменом для петербургских медиков явилась и начавшаяся в 1853 г. Восточная, или Крымская, война, завершившаяся подписанием в 1856 г. бесславного для России Парижского мирного договора. Как показал анализ кампании, Россия оказалась неподготовленной к войне во всех отношениях, что пагубно отразилось на всех этапах боевых действий, включая 349-дневную героическую оборону Севастополя.

21 июня 1853 г. русские войска, форсировав реку Прут, вступили

вкняжества Молдавию и Валахию, находившиеся под суверенитетом турецкого султана. 4 октября, Турция объявила России войну, выставив против 82-тысячной армии М.Д. Горчакова 150-тысячную армию Омер-паши и одновременно двинув на Закавказье около 100 тысяч «штыков». В военные действия против России вскоре включились Великобритания, Франция и Сардиния, напуганные разгромом 18 (30) ноября турецкого флота русской эскадрой под командованием вице-адмирала П.С. Нахимова в Синопском сражении. Англо-французский флот вошел в Черное море, в апреле 1854 г. бомбардировал Одессу, а в сентябре того же года начал высадку под Евпаторией 62-тысячной армии. С этого времени боевые действия приобрели особую остроту.

Большое сражение, окончившееся поражением русских войск, произошло 8 сентября при реке Альме, а 13 сентября был объявлен на осадном положении Севастополь, и вице-адмирал В.А. Корнилов возглавил оборону города.

Русская армия с начала Крымской войны испытывала недостаток в боеприпасах, продовольствии, фураже, теплой одежде, а также

вмедикаментах и перевязочном материале.

Кмоменту высадки англо-французских войск на Крымском полуострове было лишь шесть постоянных госпиталей, в том числе два

вСевастополе (сухопутный на 610 кроватей и морской на 500 кроватей) и один — в Симферополе на 310 кроватей [19]. Кроме того,

вСевастополе находились кадры еще четырех военно-временных госпиталей, за счет которых после сражения при реке Альме был развернут сводный госпиталь общей емкостью 1500 кроватей [20].

После Альминского сражения Севастополь начал превращаться

вкрепость, все значительные общественные здания которого стали прибежищем для тысяч раненых и больных. Руководивший в то время обороной Севастополя В.А. Корнилов не мог простить главнокомандующему А.С. Меншикову его нераспорядительности, когда увидел в беспорядке отступавшие от Альмы разбитые войска: «Ни госпиталей, ни перевязочных пунктов, ни даже достаточного количества носилок для раненых не было, — писал он. — И этим объясняется огромное количество раненых, оставшихся на поле сражения» [21].

13 октября произошло Балаклавское, а 24 октября — Инкерманское сражение, после которых вся масса раненых и контуженых, составлявших около 10 тыс. человек, хлынула в Севастополь, создавая, с одной стороны, невероятную картину человеческих страданий, а с другой — примеры героических усилий медицинского персонала в стремлении хоть чем-то быть полезным в этой тяжелой обстановке.

11 ноября в расположение Главной квартиры войск, находящихся в Крыму, приехал профессор ИМХА Н.И. Пирогов и был представлен А.С. Меншикову и начальнику штаба К.Р. Семякину. На следующий день, 12 ноября, он уже отправился в Севастополь на Северную сторону, где и поселился на одной из батарей, начав свой беспримерный подвижнический труд, ставящий его на один уровень с прославленными героями обороны Севастополя — П.С. Нахимовым, В.А. Корниловым, Э.И. Тотлебеном, С.А. Хрулевым.

Всвязи с приездом из Санкт-Петербурга Н.И. Пирогова и группы врачей, сопровождавших его, по войскам Крымской армии 15 ноября 1854 г. А.С. Меншиковым был отдан приказ № 110: «Государь Император, желая раненым в войсках, мною командуемых, предоставить более способов к лучшему пользованию их, Высочайше повелеть соизволил: командировать академика Действительнаго Статскаго Советника Пирогова в распоряжение мое для ближайшаго наблюдения за успешным лечением раненых...» [22].

Справедливости ради следует уточнить, что «высочайшее повеление» несколько запоздало, поскольку Н.И. Пирогов уже в начале войны предложил свои услуги и был готов отправиться на театр военных действий, однако его прошение долго блуждало по

канцеляриям, пока не помогло вмешательство великой княгини Елены Павловны, добившейся от Николая I разрешения на поездку Н.И. Пирогова в Крым для руководства работой сестер Крестовоздвиженской общины [23].

В письме к фрейлине великой княгини Елены Павловны Э.Ф. Раден Н.И. Пирогов вспоминал: «Просьба моя давно была подана, но все ходила по инстанциям начальства. Соглашались и нет произвести решение, а я начинал уже отчаиваться в успехе, как вдруг получил приглашение к Вел. княг. К большой моей радости, она мне тотчас объявила, что взяла на свою ответственность разрешить мою просьбу. Тут она мне объявила ее гигантский план — основать организованную женскую помощь больным и раненым на поле битвы

ипредложила мне самому избрать медицинский персонал и взять управление всего дела» [24].

Согласие Н.И. Пирогова взять под свою опеку деятельность сестер милосердия и группы «сердобольных вдов», прибывших из Санкт-Петербурга в Крым, позволило русским женщинам разного возраста и общественного положения вписать славные страницы в историю отечественной военной медицины и показать яркий пример самоотверженного труда женщин в военно-полевых условиях.

Крымская война пробудила активную деятельность представителей врачебного сословия и общественных организаций ряда городов России, но именно Санкт-Петербургу принадлежит основной вклад в облегчение судьбы раненых и больных солдат и матросов. На Н. И. Пирогова и группу врачей-петербуржцев выпала труднейшая задача, с которой они сумели справиться ценой величайшего напряжения своих сил.

Н.И. Пирогов дважды выезжал в Крым на театр военных действий. Первый раз он прибыл в Севастополь 12 ноября 1854 г. и оставался в Крыму до 1 июня 1855 г. Второй раз его пребывание продолжалось с 27 августа и до конца декабря 1855 г. Кроме него в организации помощи раненым и больным в годы Крымской войны активно участвовали его сподвижники и ученики Л.А. Беккерс, Э.В. Каде, А.Л. Обермиллер, В.И. Тарасов, а также доктора М.П. Дземешкевич, А. Метцлер, К.А. Пабо, А. Реберг, А.И. Тюрин

идругие. Под руководством Н.И. Пирогова в тифозных бараках трудился молодой москвич, выпускник Московского университета Сергей Петрович Боткин.

Трудно перечислить всех военных и морских врачей, героических участников Крымской войны. Вот лишь некоторые из них: дивизионный врач А.А. Генрици, оставивший яркие «Воспоминания о Восточной войне», генерал-штаб-доктор Шрейбер, главный хирург Южной армии О.И. Рудинский, главный доктор Севастопольского военно-временного госпиталя Загорянский, главный доктор Севастопольского сухопутного госпиталя Гейман, доктор Сводного военно-временного госпиталя Х.Я. Ульрихсон и прибывшая с профессором Х.Я. Гюббенетом группа киевских врачей — Вишневский, Выводцев, Гарнье, Маровский. Не умаляя их роли, следует отметить, что именно приезд из Санкт-Петербурга Н.И. Пирогова позволил внести порядок в организацию медицинской помощи раненым и больным в Крыму.

Приехав в Севастополь, Н.И. Пирогов застал безрадостную картину и в письме к жене от 13 декабря 1854 г. сообщал о последствиях Инкерманского сражения и положении раненых: «Да, 24 октября дело не было неожиданное, его предвидели, предназначили и не позаботились... 6000 с лишком раненых и для этих раненых не приготовили ровно ничего; как собак, бросили их на земле, на нарах, целые недели они не были перевязаны и даже не накормлены... Приехав в Севастополь 12 ноября, следовательно, 18 дней после дела, я нашел слишком 2000 раненых, скученных вместе, лежащих на грязных матрацах, перемешанных, и целые 10 дней почти с утра до вечера должен был оперировать таких, которым операции должно было сделать тотчас после сражения» [25].

Одной из самых важных заслуг Н.И. Пирогова как военно-по- левого хирурга-организатора, несомненно, является впервые примененная им в Севастополе сортировка раненых, ставшая в дальнейшем основным принципом военно-полевой хирургии. Участник войны дивизионный доктор А.А. Генрици вспоминал: «Только с появлением Н.И. Пирогова на театре военных действий многие из его воспитанников и слушателей стали серьезнее и правильнее понимать цель передовых перевязочных пунктов, вводили на них правильную классификацию повреждениям. Точное разграничение показаний для первичных и последовательных операций и упрощенное применение сложных повязок для транспортировки поврежденных сделало более определенною и полезною деятельность на перевязочных пунктах. Но беда состояла в том, что не все старшие по иерархии

медики в войсках сочувствовали Н.И. Пирогову... так что в начале войны встреча на перевязочных пунктах последователей Пирогова с оставшимися и враждебно к нему относившимися медиками была не раз причиною разногласий, тормозивших успех» [26].

Предложенная и проводимая Н.И. Пироговым система сортировки состояла в том, что все раненые разделялись на 4 главные категории: 1 – смертельно раненные, безнадежные; 2 – раненые, требующие безотлагательной оперативной помощи тут же на перевязочном пункте; 3 — раненые, подлежащие операции на следующий день или позднее; 4 — легкораненые. Подобные критерии с некоторыми уточнениями и дополнениями и по сей день остаются основополагающими при выполнении первичной сортировки.

Нет необходимости перечислять все сделанное Н.И. Пироговым во время его двукратного пребывания на театре боевых действий, о его работе в осажденном Севастополе и в симферопольских госпиталях. Отметим лишь основные моменты в деятельности неутомимого труженика, борца и правдолюбца, связанные с «севастопольской страдой».

Прежде всего, Н.И. Пирогову пришлось выполнять прямое предназначение хирурга — оперировать, не считаясь со временем и усталостью. Если О.И. Рудинский с помощниками до 4 мая 1855 г. выполнил 2 025 операций, Х.Я. Гюббенет с группой киевлян — 3 329 операций, то число операций, выполненных Н.И. Пироговым и руководимыми им врачами, намного превышает эти цифры, поскольку, по данным Х.Я. Гюббенета, число раненых и контуженых за время боевых действий только в Севастополе составило 73 449 человек [27].

Оценивая хирургическую деятельность Н.И. Пирогова в Севастополе, Х.Я. Гюббенет писал: «Тут ему представилось широкое поле для введения новых целесообразных способов операций; тут открылась для него возможность уяснить значение многих явлений при лечении ран, распространить и провести в жизнь свои воззрения на показания к операциям, на хирургическую терапию и последовательные назначения» [28].

Кроме практиковавшихся в то время ампутаций при огнестрельных переломах костей, Н.И. Пирогов старался во многих случаях прибегать к резекциям, т. е. внедрял метод «сберегательной хирургии», ставшей впоследствии методом выбора в хирургических отделениях армейских и флотских госпиталей.

В первые же дни после приезда в Севастополь и во время массового поступления раненых после Инкерманского сражения Н.И. Пирогов широко применял свою неподвижную гипсовую повязку и научил ее наложению местных военных врачей [29].

Наряду с хирургической, Николай Иванович занимался организационной работой и не прекращал бороться с бюрократизмом. Именно в ходе Крымской войны родился, а затем окончательно оформился его тезис: «Вся суть санитарного дела на войне — администрация». Хорошо известно его глубокое убеждение в том, что «...к достижению благих результатов в военно-полевых госпиталях необходима не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учрежденная администрация» [30].

Убедившись, как мало реальной власти имеет в действующей армии генерал-штаб-доктор, что любое решение, касающееся меди- ко-санитарных вопросов, не обходится без вмешательства дежурного генерала и что выход из создавшегося положения следует искать в столице, а не в Крыму, Н.И. Пирогов 1 июня 1855 г. поехал в СанктПетербург. Вскоре после приезда, 24 июня, он представил военному министру князю В.А. Долгорукову докладную записку, в которой, излагая свой план организации военно-санитарного дела, в частности, писал: «Различные представления о важнейших врачебных предметах, различные соображения о врачебных действиях, часто не терпящие отлагательства, не прямо поступают на разсмотрение Главнокомандующего и не тотчас исполняются Генерал-штаб-док- тором, но сначала отдаются на разсмотрение дежурнаго генерала. Даже самые предписания Военно-медицинского Департамента поступают не прямо в руки Генерал-штаб-доктора, а через дежурнаго генерала» [31].

Излагая свои взгляды на роль медицинского начальства и на ряд других вопросов, связанных с его наблюдениями в Крыму, Н.И. Пирогов заканчивал: «Если Вы найдете мой план исполнимым, то я готов тотчас же отправиться опять в Крым и, пожертвовав спокойствием и личными выгодами, выступить на трудном поприще» [32].

Получив уверения, что его соображения будут приняты во внимание, Н.И. Пирогов вернулся в Севастополь, но так и не увидел воплощения в жизнь своих планов. У великого князя Константина Николаевича, управлявшего Морским министерством, сложилось мнение, что «...устройство медицинской части в действующих войсках

по предложению профессора Пирогова, без сомнения вовлекло бы оную в совершенное расстройство и анархию» [33].

Вместе с тем вступивший в феврале 1855 г. на престол император Александр II, прочитав докладную записку Н.И. Пирогова, «...изволил находить пребывание в Крыму при армии этого искуснаго оператора, приобретшаго европейскую известность, весьма полезным и по доходящим до Его Величества сведениям о настоящем положении перевязочных пунктов в Севастополе даже необходимым» [34].

Н.И. Пирогов не добился коренного изменения в организации военно-санитарного дела, в пересмотре госпитальных порядков и системы снабжения лечебных учреждений, но все же сумел внести немало улучшений всюду, куда проникал его взыскательный взгляд.

Крымская война помогла Н.И. Пирогову убедиться в том, какую важную роль играет хорошо налаженная система эвакуации раненых и больных и способы их транспортировки. Не случайно он сформировал из сестер Крестовоздвиженской общины особый транспортный отряд, поручив ему сопровождение и специальный уход за ранеными во время их перевозки из Севастополя и Симферополя в тыловые госпитали.

Приобретенный опыт помог Н.И. Пирогову окончательно сформировать основные положения военно-полевой хирургии, оформить ее в самостоятельную научную дисциплину. Результатом наблюдений Н.И. Пирогова явился классический труд «Начала общей воен- но-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции», изданный в 1865–1866 гг.

Крымский период деятельности Н.И. Пирогова — славная страница истории отечественной военной медицины, важный этап становления и признания военно-полевой хирургии, основоположником которой он явился.

Многие врачи, принимавшие участие в Крымской войне, работали или учились в столице, таким образом, Санкт-Петербург отправил на Крымскую войну не только солдат и военачальников всех рангов, но и целую когорту военных сухопутных и морских медиков, с честью выполнивших свой патриотический и профессиональный долг.

Н.И. Пирогов не раз выражал самую горячую признательность врачам — участникам войны. Так, в письме от 16 апреля 1855 г. директору Военно-медицинского департамента В.В. Пеликану он

пишет: «Я не могу довольно нахвалиться деятельностью, истинным самоотвержением и рвением врачей, находившихся на главном перевязочном пункте во время 9-ти дневнаго бомбардирования... Все они работали и день и ночь, не зная ни усталости, ни сна: в течение суток перевязывали до 600 раненых, делали до 40 больших ампутаций, исключая малых операций: я свидетельствую об этом перед Вами и думаю, что отечество наше приобретет в них дельных и уже искусивших опытных хирургов» [35].

Через 10 дней, 26 апреля 1855 г., генерал-адъютант граф Остен-Сакен в приказе по Севастопольскому гарнизону отмечал: «Я считаю приятною обязанностию свидетельствовать о подвигах медицинских чиновников перед Севастопольским гарнизоном и изъявить живейшую душевную признательность мою заведывающим перевязочными пунктами: Севастопольским, академику профессору действительному статскому советнику Пирогову и Корабельной стороны ординарному профессору хирургии коллежскому советнику Гюббенету» [36].

На протяжении XVIII–XIX вв. между Россией и Турцией неоднократно возникали политические разногласия, приводившие к военным столкновениям, разным по ожесточенности и продолжительности. Начало Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. было положено широким общественным и освободительным движением в славянских странах Балканского полуострова против османского ига.

Виюне 1876 г. началась Сербо-турецкая война, в которой Сербия потерпела поражение. Турция отвергла проект реформ для балканских славян, выработанный по инициативе России, и тогда 12 апреля 1877 г. русское правительство объявило Турции войну. К началу июня 185-тысячная армия под командованием великого князя Николая Николаевича-cтаршего сосредоточилась на левом берегу Дуная, и в ночь на 15 июня частью сил, возглавляемых генералом М.И. Драгомировым, сломив сопротивление турок, форсировала Дунай и начала продвигаться на юг. Русско-турецкая война вступила

восновную фазу, потребовавшую не только больших усилий войск, но и немалого напряжения сил военно-медицинской службы.

Ввоенно-медицинском отношении Русско-турецкая война 1877–1878 гг. существенно отличалась от всех войн, которые Россия вела в прошлом. С момента окончания Крымской войны и до начала Русско-турецкой прошло более 20 лет. За это время в организации

гражданского и военного здравоохранения произошло немало изменений. Печальный опыт Крымской войны позволил наметить пути улучшения и преобразования организации лечения раненых и больных. Внедрению новых принципов оказания медицинской помощи способствовал ряд моментов: разработка антисептического метода Д. Листера при лечении ран, установление Л. Пастером инфекционной природы заразных заболеваний, изобретение Ф. Эсмархом жгута для остановки наружного кровотечения и т. д.

К началу Русско-турецкой войны медицинская служба русской армии имела следующую организацию на военное время. В армии имелись следовавшие вслед за нею военно-временные госпитали, каждый на 630 мест. В штат госпиталя входили главный врач, 9 ординаторов и 18 фельдшеров. Обоза для перевозки раненых и больных госпитали не имели. В дивизии находились подвижные лазареты, оснащенные линейками для перевозки раненых и аптечными платформами. В полку, кроме старшего и четырех младших врачей, были фельдшеры, в распоряжении которых имелись четыре линейки для перевозки раненых, аптечная платформа и лазарет на 48 мест. За счет дивизионных и полковых сил и средств развертывались передовые и главные перевязочные пункты [37].

Важным событием явилось преобразование в 1867 г. Медицинского департамента Военного министерства в Главное военно-ме- дицинское управление (ГВМУ), начальником которого в должности Главного военно-медицинского инспектора был назначен бывший президент ИМХА П.А. Дубовицкий. В военные округа назначались окружные военно-медицинские инспекторы (врачи).

При Военном совете был организован Главный военно-госпи- тальный комитет, в задачу которого входило координирование действий четырех ведомств, управляющих госпиталями: комиссариатского, медицинского, интендантского и инспекторского [38].

Немалое значение имела введенная в 1874 г. всеобщая воинская повинность с сокращением срока действительной службы до шести, а на флоте до семи лет, что сразу же сказалось на увеличении контингента здорового молодого пополнения.

Незадолго до начала Русско-турецкой войны в состав Полевого управления был включен Главный уполномоченный Общества попечения о раненых и больных воинах (с 1879 г. — Российского общества Красного Креста). Это позволило полевому военно-медицин-

скому инспектору решать вместе с ним вопросы использования сил

исредств общества.

Вначавшейся войне Санкт-Петербургу как политическому, экономическому и военно-административному центру России была отведена весьма важная роль. Здесь велись разработки и утверждение основных стратегических планов как в подготовительный, так

ив начальный период войны. Отсюда исходили многие приказы и директивы, касавшиеся обеспечения действующей армии всем необходимым для успешного выполнения стоящих перед нею задач. Здесь продолжали находиться все центральные органы управления, от которых зависело решение многих проблем как мирного, так и военного времени.

Не последнее место занимали среди этих проблем и вопросы военно-медицинского характера. Одним из них являлся отбор и направление в действующую армию и вообще в учреждения военного ведомства медицинского персонала. С этой целью из ИМХА в течение 1876–1878 гг. было выпущено и направлено в армию 502 врача

и102 ветеринара. Кроме того, во второй год войны из академии на театр военных действий в каникулярное время были откомандированы 133 студента 5-го и 6-го курсов в качестве помощников врачей

и127 студентов 3-го и 4-го курсов для исполнения фельдшерских обязанностей [39].

Вотчете о деятельности академии за 1877 г. было особо отмечено: «Студенты Медико-хирургической академии заслужили своею энергичною и полезною деятельностью как на перевязочных пунктах, так и в госпиталях военного ведомства и Общества Красного Креста от всех начальствующих лиц самые лестные отзывы» [40].

Помимо студентов из академии в действующую армию отправились многие врачи, профессора и преподаватели. В госпиталях и на перевязочных пунктах как Дунайской, так и Кавказской армий трудились Я.И. Билибин, Е.И. Богдановский, Н.П. Богоявленский, Д.М. Боровков, И.П. Бетлинг, И.О. Корженевский, А.Л. Обермиллер, П.П. Пелехин, Н.В. Склифосовский, Ю.Т. Чудновский, Э.А. Юнге и многие другие.

Лейб-медик С.П. Боткин, состоявший при императоре, ежедневно бывал в госпиталях, консультировал больных и раненых, давал рекомендации по их лечению. Им же подбирался и врачебный персонал из молодых выпускников академии. Главноуполномоченный