meshcheriakov_istoriia_i_kultura_iaponii_14

Илл. 1. Фрагмент Касуга-мандара вида хондзяку мандара, здесь показано соответствие богов и будд.

URL: https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Kasugamandala_detail.jpg

воткнулись палочки для еды, так говорят. Поэтому монашеское обличье согласно Закону стало главным телом божества, и его поместили во внешний зал. Многие угодьябылипожертвованысвятилищу, такговорят. Этотелобожествавовремяпожара годов Хо:эн7 не вынесли из пламени, и оно сгорело, так говорят.

Временный мирской распорядитель Канэсада8 не мог терпеть сомнений относительно этого тела божества, и когда ему случилось делать приношения, поклонился монашескому образу из сандалового дерева, а у того голова увенчана солнечным кругом, а в руке он держит веер на рукоятке. После этого злоключения Канэсады кончились, так говорят.

Вообщеизображениебога-камивобликемонаха(илл. 2) присущенетолько культу Хатиман. Два изваяния, изготовленные принцем, фактически соответствуют двум основным направлениям в иконографии богов (синдзо:): изображение ками в облике придворного аристократа (илл. 3) и изображение в одеянияхмонаха(апозже— исопределеннымнаборомсимволов, заимствованных из буддийской иконографии)9. Монашеский облик, видимо, казался более подходящим для изображения бога родной земли как буддийского подвижника,

7Годы Хо:эн — 1135–1141. Пожар случился в 1140 г.

8Ки-но Канэсада (ум. 1096), служил в святилище Ивасимидзу. Его должность обозначена как , гон-дзоку-бэтто:. Мирской распорядитель, в отличие от распорядителя-бэтто: не имел должностных обязанностей, связанных с отправлением ритуалов.

9В эпоху Камакура появились изображения богов в виде детей— вакамия [Kanda, 1985, p. 17]; встречаются и изображения богов в «индийском» стиле.

чем образ «индийского» бодхисаттвы в короне и соответствующих одеяниях. Вероятно, и Хатимана изображали монахом (со:гё: Хатиман)10 скорее из этих соображений, а не из-за ассоциации с конкретными буддийскими почитаемыми, АмидойилиДзидзо[Kanda, 1985, p. 46–47]. Интересно, чторазвитиеучения хондзи суйдзяку в эпоху Камакура способствовало не только распространению «монашеских» образов, но и эволюции «придворных» [Ibid., p. 16].

Сюжет первой части рассказа появляется и в тексте начала XIV в. «Наставления глупым детям о Хатиман» ( , «Хатиман гудо:кин»), только смысл несет другой: происшествие с принцем Ацудзанэ там объясняется как знак, что Хатиман предпочитает подношения рисом и овощами, а не плотью живых существ, поскольку когда принц молился, палочки воткнулись именно в такие подношения. У Акиканэ тема запрета на убиение живых существ в «храмовом» разделе тоже еще возникнет несколько раз, но позже и в других проявлениях. Интересно заметить, как перекличку между рассказами 5–1 и 5–3 задает упоминание пожаров и свершившегося или не свершившегося чуда спасения «тела божества» из огня11.

10См. также илл. 4.

11Это отмечала Намаи Марико, анализируя пятый свиток (и в особенности рассказы о святилище Камо) и указывая также, что разница между рассказами на одну тему позволяет читателям,

В следующем рассказе продолжается тема храмовых образов, и в этот раз Акиканэ пересказывает историю о взаимоотношениях Хатимана с монахом по имени Ку:кай (774–835), он же Ко:бо:-дайси.

5–4

Что до образа, который хранился в сокровищнице Сё:ко:мё:-ин12 — его создал сам Ко:бо:-дайси, когда плыл в Тан ([бодхисаттва] в облике монашеском, увенчан солнечным кругом, а в руке держит монашеский посох). Когда Ко:бо:-дайси вернулся на родину, образ поместили в храме Такао-дзи. После разрушения храма прежний государь Тоба послал разузнать [о рисунке] (когда это было — наверняка выяснили и записали), и [образ] поместили в той сокровищнице.

В Китай Ку:кай плыл в 804 г., и по преданию, на корабле ему явился Хатиман. Монах изобразил бодхисаттву, а бодхисаттва изобразил его13. Из этой знаменательной поездки Ку:кай вернулся в 806 г., поселившись (послетого как в 809 г. получил позволение прибыть в столицу) в храме Такаосандзи (), о котором и идет речь в рассказе. Храм этот, уже будучи частью Дзинго-дзи ( ), пришел в упадок после пожара в 1149 г., причиной которому был удар молнии. ЗатемрисунокипопалкотрекшемусягосударюТоба-ин. Апозжепроизведение Ко:бо:-дайси просили для себя сразу несколько храмов: в 1197 г. монахи из То:дайдзи, а до них— собственно Дзинго-дзи и Ивасимидзу, учитывая, что последние к тому времени потеряли в огне статуи, преподнесенные принцем Ацуми. Отказано было всем трем храмам; в итоге для То:дайдзи к 1201 г. создал изваяние скульптор Кайкэй (илл. 2), ориентируясь на копию оспариваемого изображения, а зарисовки ваятель передал семь лет спустя в Ивасимидзу, где они положили начало серии живописных работ. Сам же оригинальный рисунок унаследовал государь Гоуда, а в 1306 г. вернул его в Дзинго-дзи; этот рисунок не сохранился [Kanda, 1985, p. 76–77]. Ко:бо:-дайси приписываются и другие изображения Хатимана. Например, по преданию, Ку:кай по государевой надобности воззвал к Хатиману, и бог явился в небе перед ним вместе со своими сопровождающими (женщиной и мужчиной) и Такэноути-но Сукунэ14. Монахсначаланарисовалпочитаемых, азатемвырезалстатуииздерева. Изваяния эти— будто бы те самые статуи из храма То:дзи, которые сохранились до наших дней [Ibid., p. 54].

сравнивающим их, сразу естественным образом понять что-то об особенностях конкретного святилища или бога [Намаи, 2005, с. 68–69]. Такой прием расподобления практикует не только Акиканэ: например, его использование в «Кондзяку моногатари сю:» заметила Н.Н. Трубникова [Трубникова, Бабкова, Коляда, 2021, с. 157].

12. Часть Тоба рикю: , резиденции отрекшихся государей в Киото. Образ — изображение Хатимана.

13Изображение подобного типа — Хатиман и Ку:кай лицом к лицу, с ними олень божества Касуга— есть в коллекции храма Ко:дзандзи [Kanda, 1985, p. 104].

14Любопытно заметить, что монах Гё:кё: из рода Ки, основатель Ивасимидзу, был потомком Такэноути-но сукунэ (и был связан со школой Сингон), изтого же рода происходила мать Акиканэ. СамКу:кайтожебылпотомкомТакэноути-носукунэ, верногосоратникаДзингу-кого, материгосударя О:дзина, отождествляемого с Хатиманом.

Интересно, чтотеперь, представаявмирскомоблике, Хатиманговоритименно стихами-вака.

Четыре следующих рассказа посвящены святилищу Ивасимидзу. Шестой и седьмой объединяет тема церемонии отпущения живых существ, хо:дзё:-э, только рассмотрено здесь главное празднество святилища достаточно формально. В рассказе 5–6 говорится о началах традиции хо:дзё:-э, но не о причинах и смысле ее возникновения, а о том, как устанавливался сам церемониал празднества. Можно сказать, что формальный подход к религиозным вопросам связывает седьмой рассказ, в котором герой сам выбирает, какому из мнений двух распорядителей Ивасимидзу относительно ритуальных правил он должен последовать (и выбирает, конечно, удобный ему вариант), с восьмым. В рассказе 5–8 Акиканэ вспоминает о роли Хатимана как защитника государства, и здесь же можно видеть интереснейший пример попытки соотнести сопряженную с профессией неизбежность насилия— с буддийским запретом на убийство. Не зря сюжет этого рассказа заинтересует составителя «Дзиккинсё:», который с большой вероятностью мог принадлежать к самурайскому сословию.

5–820

Когда господин Цунэнари21 был распорядителем Сыскного ведомства, он пожелал занять должность среднего советника и совершил паломничество в Ивасимидзу.

Ичерез некого жреца передал:

—Я — тот, кто срубил головы сотне разбойников. Помолитесь о том, чтоб по причине этих заслуг пожаловали мне должность советника.

А жрец говорит:

—Бог наш строго запрещает убийство живого, он более всего ценит отпущение живых существ на волю. Отчего же нужно было приводить такие причины?

Цунэнари сказал на это:

—Суть строгого запрета на убийство живого разъяснена в словах божественного откровения, так? Но в конце этого откровения сказано: «На деяния во благо родной страны, когда появляются люди, убивающие подданных, это не распространяется». Как же иначе можно это понимать? Помолитесь же.

Жрец помолился, изложив суть его слов, и [Цунэнари] потом был назначен средним советником, так говорят.

Цунэнари к вопросам взаимодействия с высшей силой подходит по-воин- ски прагматично, сам Акиканэ, кажется, смотрит на это совсем иначе, недаром и к воинам в прошлом свитке был достаточно суров (см.: [Коляда, 2021]). И здесь за рассказом о Цунэнари он помещает историю, которая, с одной стороны, продолжает тему паломничества в Ивасимидзу, а с другой, показывает паломничество, внутренне совершенно иное, противоположное.

20Сюжет отчасти есть в «Хатиман Уса-гу: готакусэнсю:», в «Дзиккинсё:» (10–75), где имя героя— Асахира, в «Дзоку кодзидан» (2–44).

21(1009–1066). Должность кэбииси бэтто: занял в 1050 г.

5–1123

Прежнийуправляющийделами[всвятилище] Хатимана, общинныйглаваДзё:сэй24, был тринадцатым ребенком и учеником Ко:сэя25, родила его Кодайсин26 (придворная дама Третьего принца27). У Кодайсин было уже восемь детей — все дочери. Поэтому она страстно мечтала о сыне, и приснился ей сон. Во сне ей велено было возносить молитвы божеству-гонгэн Кумано. Поэтому отправилась она в паломничество. Вскоре после возвращения [госпожа] забеременела и родила сына. Когда было ему девять лет, Учитель Закона [Ко:сэй] упокоился с миром, и [мальчик] последовал за Кодайсин и стал прислуживать в доме Левого министра Ханадзоно. Когда ему было двенадцать лет, преисполненный состраданием [Левый министр] провел для него церемонию надевания шапки, гэмпуку28. «Ты из семьи храмовых служителей, нужно всячески молиться о покровительстве», — сказал он, и первым делом свернул волосы [мальчика] в пучок и продел их в шапку-эбоси. Так его министр и оставил на время, а сам возносил молитвы, и вот на шестой день ночью старшему плотнику Макото-но Ёриюки (он служил в доме министра) привиделся сон. И потом на рассвете он рассказал:

— Из-за занавеси с южной стороны проникает робкий свет. Будто луч солнца. Удивившись, я заглянул к вам за занавесь, и оказалось, что свет падает на лоб ребенка, лежащегоувашихног. Япопыталсяузнать, откудаисходитсвет, оказалось— с горы Отокояма29.

После этого сна церемонию надевания шапки прервали, и [министр] позвал мальчика, усадил позади возка и отправился нанести визит Ко:я-омуро30 (с ними были Кимимицу31 и Моронака32). После этого мальчик отменно прислуживал [министру], когда тот брал его с собой, музицируя. В шестнадцать лет [юноша] стал монахом (прозывали его Каи-но кими33). После кончины господина Ханадзоно34 связей у него не осталось, жить стало не на что, и потому он сосредоточился на

23Рассказу посвящена статья Намаи Марико [Намаи, 2001], в которой исследовательница сопоставляет текст с другими источниками, чтобы понять, где и почему Акиканэ излагал исторические факты, не излагал или искажал их, при том что сам, очевидно, был хорошо знаком с дядиной биографией и общался с его детьми.

24Ки-но Дзё:сэй (1129–1199). Служил он в святилище Ивасимидзу Хатиман-гу:, был тридцатым распорядителем-бэтто:. Должность его здесь — «управляющий делами» , кэнгё:, Дзё:сэй стал двенадцатым управляющим в 1192 г.

25Он же Ки-но Мицукиё, (1092–1137). Двадцать пятый бэтто:, десятый кэнгё:, обладатель высшего монашеского сана (хо:ин ), старший общинный глава (дайсо:дзу).

26, или Ханадзоно садайдзин кэ-но Кодайсин (поскольку госпожа эта служила в доме Минамото-но Арихито, Левого министра Ханадзоно). Годы жизни неизвестны. Поэтесса, жена Мицукиё, мать поэтессы Кодзидзё:. Дочь Сугавара-но Ариёси ( ).

27Третийпринц— Сукэхито-синно: ( ), сынгосударяГосандзё, отецАрихито. Емуслужила мать Кодайсин, которую звали Дайсин.

28Церемония совершеннолетия.

29Отокояма . Гора к югу от столицы, на которой располагается святилище Ивасимидзу Хатимангу:.

30, Принц-монах Какухо: хо:синно: (1091–1153). Четвертый сын государя Сиракавы, приходился двоюродным братом Арихито. Видимо, Арихито заботился о достойном наставнике для Дзё:сэя, сам же учил мальчика играть на флейте, будучи признанным мастером в этом искусстве.

31Фудзивара-но Кимимицу (1130–1178).

32Минамото-но Моронака (1115–1172).

33. Дзё:сэй принял монашество в 1144 г.

34В 1147 г.

достижении наилучшего просветления35 и в одиночестве пешком отправился в паломничество к горе Ко:я. Вто время, как он натысячу дней ушел в затвор, [Дзё:сэй] сильно заболел из-за глистов, и потому отправился в столицу, чтобы посетить лекаря36. Ранним утром втретью декаду девятого месяца явился он к главе ведомства придворных лекарей Сигэмото37, входит в ворота, смотрит— а глава, будто кого-то ожидая, сидит под навесом-хиробисаси в домашней молельне. Завидев юного монаха, он пригласил его поскорее в молельню. Первым делом [лекарь] спросил:

— Вы ли человек Хатимана? — и был весьма учтив. Монах ответил, как есть. Тут глава прослезился и говорит:

—Я — человек особенно почитающий Хатимана. Больше того, была у меня с давних пор заветная мечта: чтобы в пятый день будущего месяца отслужить перед Сокровищем38 обряд поднесения Пяти великих сутр39. И сейчас, когда я готовился к этой церемонии, минувшей ночью во сне бог из младшего святилища, восседая на золотистой лошади, подъехал к краю этой галереи. В руке он держал белый посох, указал им внутрь этой молельни и молвил: «Должен явиться человек, у которого со мной связь глубока, и я его жалею. Придет он сюда, чтобы справиться о своей болезни. Но это в его болезни не поможет. Всё потому, что он хочет от меня отдалиться, а мне он дорог все равно», — вот что он сказал. Когда я проснулся, то тут же сел здесь ждать.

Молодой монах, услышав эти речи, ушел восвояси, утирая слезы благодарности. Аотхворионвконцеконцовисцелился. Хотьиполагалсяоночень[наХатимана], когда скончалась его матушка, монах, снова оставшись без поддержки, затворился в окрестностях храма Ниннадзи40. А вто время государь-монах Тоба лечился прижиганием моксой, и когда он расположился отдохнуть в жару, прислуживающие ему люди предложили: давайте рассказывать истории по очереди. Стали рассказывать, среди серьезных— и забавныетоже, и Гё:гэн, настоятель из Аватагути41, который служил монахом-защитником государя, сказал:

—Нужно также рассказывать и истории о чудесах богов и будд.

Государь решил, что это очень правильно и так тому и быть. Все стали рассказывать, и вот подошел черёд Сигэмото, и решил он всем поведать о былом, рассказал подробно о вещем сне и [Дзё:сэе], и государь-монах тогда пролил слезы умиления. ТутжепризвалонМицуясу42 ивелелемуразузнать, гдеживеттотмонах.

35, мудзё: бодай. Одна из разновидностей просветления-бодхи .

36В«Сэмпо:дзикэдэнки» ( ), вотличиеотверсии«Кодзидан» и«Хатимангудо:кин»,

Дзё:сэй заболел уже в столице, а смысл сюжета с болезнью получается разный: в первом случае эта история больше про привязанность Дзё:сэй к Ивасимидзу, во втором же подчеркивается, что он— любимец божества; см.: [Намаи, 2001, с. 3–4].

37Тамба-но Сигэмото . Его должность — , глава ведомства Тэнъякурё:

(или кусури-но цукаса ).

38То есть молиться на участке перед главным павильоном храма.

39Гобу дайдзё: кё: , пять основных сутр в махаяне. «Сутра цветочного убранства», «Сутра великого собрания» , «Великая сутра о совершенной мудрости» , «Лотосовая сутра», «Сутра о нирване» .

40. Благодаря Дзё:сэю связь между Ивасимидзу и Ниннадзи стала крепче; интересно, что в Ниннадзи жил и принц Ацуми из рассказа 5–3.

41(1097–1155). Сын Фудзивара-но Мородзанэ, монах школы Тэндай. В 1138 г. стал 48-м настоятелем школы, Тэндай дзасу.

42Или Ко:ан, . Кто имеется в виду, точно не известно. Согласно Намаи, возможно, это Минамото-но Мицуясу, потомок Мицунаки, известный по событиям смуты годов Хэйдзи [Намаи, 2001, с. 4].

А Мицуясу призвал своего слугу по имени Ямасиро-но сукэ Гё:ко:43 и велел ему, как государь приказал, вместе с ним порасспрашивать в окрестностях храма Ниннадзи [о монахе], и о том, что удалось им разузнать, доложили государю.

— Так он служит архивариусом во дворце? — спросил государь.

ПризвалистаршегопомощникаминистраУправления, архивариусаМасаёри44,

испросил его государь:

—Сигэмото виделтакой-то сон. Священником нужно назначать в первую очередь человека, избранного божьей волей. К тому же, этот монах — ученик Ко:сэя. Разве не стоит избрать на должность такого человека? Доложите канцлеру45.

Масаёри отправился к канцлеру (господину Хоссё:дзи). По возвращении же рассказал:

—Этот Дзё:сэй еще и человек с добрым именем. В самом деле, разве не должен он быть избран на должность? Как раз временный распорядитель Сайсэй46 (старший брат Дзё:сэя) скончался. Но если сразу поставить его на должность, не назначив сначала распорядителем по ремонтным работам47, пойдут толки: люди усомнятся в справедливости решения.

Сообразно этому отдали распоряжения, и вот храм подал прошение в двух пунктах: во-первых, поскольку нет письма от храма с рекомендациями, кого избрать, назначить управляющего нельзя; во-вторых, во время глубокого траура48 назначить не получится.

Ответ же былтаков: что до рекомендаций— срочно испросить их у храма; что касается траура— спросить у Дзё:сэя.

Дзё:сэй сказал:

—Поступать нужно по обыкновению, никак иначе. Распорядитель Райсэй49 скончался в третий день нового года. А покойный учитель Ко:сэй стал распорядителем во втором месяце.

Сообразно с этим выпустили постановление. Пока [Дзё:сэй], будучи простым монахом, многие годы служил распорядителем по ремонтным работам, три его племянника стали временными распорядителями50. Пусть из-за этого он и потер-

43.

44. Минамото-но Масаёри (1127–1190), сын Масаканэ.

45Фудзивара-но Тадамити (1097–1164), сын Тададзанэ.

46(1127–1155). Пятый сын Ко:сэя. Исполнять обязанности бэтто: стал в 1152 г.

47, сю:ри бэтто:. С этой должности часто повышали до помощника распорядителя—

гон бэтто:.

48Дзё:сэй носил траур из-за смерти матери. Достоверность изложения ситуации с исполнением рекомендации государя вызывает сомнения, ответ канцлера Тадамити мог быть придуман исходя из результата; Акиканэ не указывает, что могло помешать сразу выполнить указ государя

итут же назначить Дзё:сэя хотя бы сю:ри бэтто:, как опускает и прочие подробности тернистого пути героя к посту распорядителя. В основном это было связано с внутренними раздорами священнического рода, действующие бэтто:, родичи Дзё:сэя, продвигали своих сыновей на пост гон бэтто:, а его самого продвигать было некому. Даже если Дзё:сэй имел поддержку государя (может быть, иТадамити, иНиннадзи), родичисопротивлялисьегоназначению. Моментстрауром— тоже подобный эпизод; ответ Дзё:сэя показывает, что он был хорошо осведомлен в истории святилища, а также не хотел сдаваться (см.: [Намаи, 2001]).

49Ёрикиё . Умер в 1101 г. Дзё:сэю он приходился дедом. Когда он скончался, отец Дзё:сэя вступилвдолжностьчерезмесяц, молодоймонахприводитэтотслучайвкачествепримера. Вдругих источниках есть другие данные.

50На самом деле за это время на указанной должности успело побывать только два племянника Дзё:сэя— из четырех, которые ее когда-либо занимали. Сам Дзё:сэй не служил «многие годы» распорядителем по ремонтным работам, на этой должности он пробыл четыре года, а вот помощ-

пел ущерб чести, но даже не думал сдаться, и когда он отправлял службы, хотя не случалось прежде, чтобы во время государева выезда чествовали распорядителя по ремонтным работам, его наградили — такое было впервые; [Дзё:сэй] получил звание Моста Закона51. После этого не было помех его постепенному продвижению по службе. В конце концов он был поставлен распорядителем52. Достигнув поста управляющего делами, он получил звание Печати Закона стал и старшим общинным главой53, а в довершение всего ему было дозволено носить золотисто-корич- невые [одежды], подобно общинному старейшине. Вдобавок ктому, что святилище распоряжалось храмами Мирокудзи54 и Хо:то:-ин, впервые были присоединены [под власть Ивасимидзу] святилище Оосумидзё:-гу:55 и святилище Касии56, а должность распорядителя было приказано передавать по наследству57. Божьим благословлением [Дзё:сэй] превзошел людей из прошлых поколений58. Прежде, когда звался он Каи-но кими, он сто ночей ходил пешком из своей хижины в Ниннадзи побольшойдорогенаСвятуюгору(вночьонпокидалхрамНиннадзи, авобратный путь пускался на рассвете)59. А как помимо этого он преуспел в подвижничестве — и не измерить! — так говорят.

Примечательно, что здесь, хоть божество и указывает прямо на своего избранника, и даже не один раз, люди решают не нарушать заведенных порядков, дажееслиипонимают, чтораспорядителемсвятилищаразумнопоставить человека, угодного богу.

С другой стороны, важно заметить, что в этой серии рассказов в 5–5 Хатиман, явившись в «мирском» облике, дает наставления буддийского толка, в 5–9 говорит о возрождении в Чистой земле, а в 5–11 начальник лекарей Сигэмото собирается преподносить божеству-бодхисаттве сутры. То есть всюду почитание Хатимана выглядит как синкретическийсинто-буддийский культ.

ником распорядителя герой оставался 28 лет. В «Синкокинвакасю:» в свитке XIX, где собраны сакральные синтоистские песни, есть стихотворение (№1887), вероятно, написанное Дзё:сэем (либо посвященное ему), видимо, именно про этот период жизни монаха. В русском переводе И.А. Борониной автором называется «Хоин Дзёсё», а предисловие такое: «Посвящается добровольному помощнику настоятеля храма Хатимана, который, сетуя на годы свои, совершал вечернюю службу с ритуальными танцами кагура, украсив облаченье свое священными листьями дерева сакаки» [Синкокинсю, 2001, с. 276–277]. Сама песня звучит так: «Украсив перевязь / Святыми листьями сакаки, / Роптать на годы смысла нет: / Ведь ни минуты не пройдет, / Чтоб ты не обращался с молитвой к божеству!» [Там же, с. 277]. Чувства героя, досада, в предисловии в оригинале обозначаются глаголом ураму, .

51В 1160 г.

52В 1188 г.

53Хо:ин и дайсо:дзу. Управляющим стал в 1192 г., старшим общинным главой — в 1199 г. До него первым бэтто:, который стал хо:ин и дайсо:дзу, был его отец Ко:сэй, со:дзё: побывали трое, включая Ко:сэя и Дзё:сэя (уже в бытность управляющим), см.: [Намаи, 2001, с. 8].

54.

55, Оосумидзё: Хатиман-гу: , нынешнее святилище Кагосима.

56.

57Потомкам Дзё:сэя.

58Прошлых бэтто:.

59Неизвестно, точно ли этот пассаж авторства Акиканэ. Но он создает перекличку с рассказом о паломничестве Арихито. Сам Акиканэ после принятия пострига, возможно, отправился в 100-дневное паломничество к горе Ко:я [Намаи, 2001, с. 9].