К

Конфликтология

онфликтологи анализировали несколько иных социальных функций:

1) Функцию консервации социальных порядков. Смелзер пишет, что, хотя Дюркгейм глубоко рассмотрел взаимосвязи религии и общества, ему не удалось всесторонне объяснить их, отразить использование религии как средства эксплуатации масс и радикальные изменения в обществе, вызванные религией. Для выяснения этих проблем и возникла конфликтологическая теория, показавшая, что религия укрепляет господство одних групп общества над другими. Угнетаемым классам она внушает надежду на лучшую жизнь в ином мире, отвлекая их от проблем земных: в христианстве бедность и любовь к врагам считается добродетелью, а гнев – грехом. Религия способна освящать социальные порядки и компенсировать страдания угнетенных "промыслом Божиим". Вебер использовал для описания веры в справедливость Бога, несмотря на несправедливости и зло, царящие в мире, взятый из теологии термин теодицея.

Смелзер также отмечает, что самое убедительное объяснение религии с позиций конфликтологии предложено Марксом, считавшим религию орудием классового господства. Подобно жившему позже Фрейду, Маркс трактовал религию как иллюзию, миф, приносящий утешение и уверенность в будущем и маскирующий не только страх и тревоги, но и несправедливость эксплуатации при классовой системе. По Марксу, класс капиталистов поддерживал миф о спасении души, внушая почтение к сильным мира сего и смирение, чтобы отвлечь рабочих от борьбы против экономической и политической системы, являющейся причиной их страданий. Он писал, что религиозное убожество есть одновременно выражение реального убожества и протест против последнего. Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, опиум самого народа.

2) Функцию борьбы против существующих социальных порядков, за изменения в обществе. Религия может не только охранять старые порядки, но и способствовать социальным переменам:

А. К примеру, раннее христианство осуждало господствовавшее тогда рабовладение и имущественное неравенство, боролось против него.

В I в. н.э. Иисус Христос совершил подлинную идеологическую революцию, создав учение, отвергающее ценности традиционного, патриархального, аграрного общества: как идейные диспозиции полупервобытного кочевого еврейского народа, заложенные в Ветхом Завете, основном источнике иудаизма, так и базовые установки рабовладельческого строя Римской империи. Вместе с тем Иисус сохранил идеи поступательного развития истории и общечеловеческие ценности, содержащиеся в Ветхом Завете, обогатив их и элементами зороастризма, и собственными идеологемами. Он развил идеи социальной демократии софистов и скептическое отношение к социальным институтам стоиков, осуждение Платоном олигархии, неправедных путей обогащения и типологию социальной справедливости Аристотеля. Созданное им учение христианства в корне подрывало наиболее архаичные установки иудаизма, ибо базировалось на идеях приоритета человека и его прав перед правами любых общностей, равноправия всех людей, достоинства личности, толерантности и миролюбия, духовности и активной жизненной позиции, отрицания мирских благ и фатализма, предпочтения свойственной городскому обществу «культуры вины» (совести самого человека) присущей аграрной общине «культуре стыда» (перед другими общинниками). Признавая законопочитание, Иисус вместе с тем своими идеями готовил антирабовладельческую революцию.

Учение Христа сначала было обращено к евреям, покоренным Римом, затем – ко всем бедным – в отличие от официального иудаизма, от «Ветхого завета». Основные труды первохристиан (4 Евангелия, 21 Послание апостолов и их Деяния, Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), содержащиеся в Новом Завете – договоре, заключенном Богом уже не только с евреями, как Ветхий Завет, а со всеми людьми), написаны в 42-99 гг. (некоторые тексты – в середине II в.) и имеют эсхатологический и мессианский характер. Эсхатология – это религиозный прогноз, учение о конечной судьбе человека как итоге второго пришествия Мессии (Божественного спасителя), Иисуса, который установит государство всеобщего благоденствия на Земле.

Важнейшие социально-политические идеи Иисуса можно сгруппировать в три класса – идеи о государстве, об обществе и об этико-правовых проблемах межличностных отношений. Рассмотрим их.

Революционный демократизм и гуманизм Христа.

Теория государства Иисуса включает концепции общественного договора (Нового Завета, заключаемого всеми трудящимися с Богом); космополитизма; демократии как общественного идеала и как принципа жизни в христианской общине; антиэтатизма, но не анархии, а оппозиционности к Римской империи из-за господствующей в ней неправды, несправедливости; права на устранение власти, поправшей договор (Завет Господа) и права человека; необходимости подготовки к свержению властей, суда над ними и заключения нового общественного договора об образовании справедливого государства. Вместе с тем убеждение в незаконности существующей власти не мешает Христу призывать к законопослушанию, ибо это не равнозначно лояльности и вызвано разведением понятий общества и государства и требованием дистанцирования честных людей от государства. Иисус отвергает войны как принцип отношений между государствами, этносами и религиями из принципиальных соображений (гуманизма) и из тактических причин (такие войны отвлекают трудящихся от социальной борьбы и ослабляют их, натравливая одних бедных на других).

Об оппозиционности Христа. Защита прав бедных приводит Иисуса к критическому восприятию империи. В Апокалипсисе и иных произведениях Нового Завета содержится резкое осуждение рабовладельческой Римской империи (великой блудницы вавилонской, дьявольского царства зла и насилия, которому суждена гибель: «Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой»), римских императоров (особенно зверя-антихриста Нерона), вельмож, тысяченачальников, купцов. Иисус говорил о наступлении дня, когда последние станут первыми, а первые последними (Мар.10, 31). Тем самым первохристиане рассчитывали на скорейшую революцию.

О революционности Иисуса. Базовыми ценностями первохристиан являлись правда и закон свободы. Под правдой Иисус понимает и отсутствие лицемерия, нужного угнетателям для прикрытия эксплуатации, и иную справедливость. Постоянно Христос утверждает необходимость разоблачения лжи: «Итак не бойтесь их: ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано… Если кто имеет уши слышать, да слышит!». И потому только в борьбе за правду Иисус отступает от постоянно декларируемой им терпимости к инакомыслию, ибо не должно быть полуправды-полулжи. Так, Христос переходит к борьбе против предопределения, рока, фатализма, требует активной жизненной позиции, аскетического героизма от каждого последователя, замены общинной культуры стыда (перед мнением окружающих) более прогрессивной культурой вины (собственной совести): «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное… истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве… врач! Исцели Самого Себя... Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого… Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает… Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам; Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят… Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими».

Тем самым Иисус, требуя не пассивности, а аскетизма, не обещал скорого вознаграждения за это, приближаясь к принципу ригоризма. Это позволило М.Веберу классифицировать религии по их подходу к спасению души, опираясь на два критерия:

1) требует ли спасение души: пассивного созерцания (мистицизма в восточных религиях – конфуцианстве и индуизме) или активного управления своей волей (т.е. аскетизма в монотеистических религиях, включая христианство);

2) происходит ли спасение души: в этом мире (как это заложено в конфуцианстве, иудаизме и у Христа – но после Страшного Суда) или в ином мире (например, в царстве небесном), что утверждают христианство и ислам.

Отвергая войны между государствами и индивидуальное насилие, Иисус совсем иной подход предлагает в отношении классовой борьбы. Он борется за свободу, против Римской империи не только убеждением, но и разжигая социальную вражду, готовя восстание против угнетателей, которые не поддаются переубеждению. В произведениях христиан сохранились намеки на боевые схватки христиан с римскими оккупантами («имя же им – легион»). Главное же – подготовка скорого пришествия и победы мессии: «Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его». Иисус прямо заявляет: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех» (Лк. 12: 49-52). И у Матфея прямо сказано: «Предаст же брат брата на смерть, отец – сына… восстанет народ на народ, и царство на царство» (10, 21; 24,7); «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (10:34).

Прибывши в Иерусалим на праздник пасхи, Иисус изгоняет из храма торгашей и мытарей, что, как отмечает К.Каутский, было невозможно без насильственного вмешательства значительной народной толпы, возбужденной его речами. Вскоре после этого на Тайной вечере, непосредственно перед катастрофой, Иисус призывает учеников вооружаться: «Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк. 22:36-38). Вскоре после этого происходит на горе Елеонской столкновение с властями. «Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом? И один из них ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо» (Лк. 22:49-50). К.Каутский пишет (С.340): «Если Иисус с самого начала был против всякого применения насилия, зачем же тогда призывал он к мечу, к чему разрешил он своим друзьям пойти с ним вооруженными. Это противоречие станет понятным только тогда, когда мы допустим предположение, что христианская легенда первоначально сообщала о задуманном заговоре, при котором Иисус был схвачен, – заговоре, момент для которого казался подходящим после того, как удалось изгнание торгашей и мытарей из храма. При позднейшей обработке не решились совершенно устранить этот рассказ, слишком крепко связанный с общим изложением. Поэтому его исказили и применение насилия изобразили в виде действия, которое апостолы пытаются совершить против воли Иисуса».

Далее Каутский переосмысливает сюжет с Иудой: Иуда предал Иисуса, указав стражникам на него. Но, согласно евангелиям, Иисуса хорошо знали в Иерусалиме по ежедневным популярным проповедям. И вдруг потребовалось указание Иуды. Это все равно, иронизирует Каутский, как если бы берлинская полиция наняла шпиона, чтобы он указал Бебеля, или, модернизируем пример, милиции бы понадобился агент под прикрытием, чтобы опознать Зюганова. Совсем иное дело, если речь идет здесь о задуманном заговоре. Тут было, что выдавать. Когда из рассказа понадобилось устранить задуманный заговор (из-за постепенного скатывания христианства к консерватизму), то сообщение о предательстве Иуды оказалось ни к чему. Но предательство было известно в кругу заговорщиков, и пришлось неудачно пофантазировать о новом предательстве.

Очевидно, что Иисус – явный бунтарь, активно участвующий в классовой борьбе угнетенных против любых угнетателей. Те, кто игнорирует революционный характер раннего христианства, вряд ли способны аргументировано объяснить и особую агрессивность Рима в борьбе против христиан, в отличие от отношения к иным сектам.

Итак, идея права на свержение властей, нарушивших договор, неизбежно привела Христа к подготовке восстания, которое он готовит тщательно, создавая подпольную структуру, вооружая ее, требуя от сподвижников аскетизма и героизма, разрыва связей с семьей, отказа от имущества, проводя массовую агитацию среди народа.

О новом договоре и справедливом строе. В Новом Завете четко прописана вся эсхатология, пронизанная идеей хилиазма (надеждой на светлое будущее). Христос призван в схватке со «зверем-императором» сокрушить царство зла, повергнуть угнетателей в «геенну огненную» и спасти человечество. После Суда Иисус установит Царство Божие, идеальное государство, состоящее из праведников, живущих в обществе всеобщего благоденствия и справедливости. Это тысячелетнее царство возникнет на Земле, и населять его будут живые люди, лишь впоследствии церковь, защищая существующий строй, перенесла это царство на небо.

О законопослушности Иисуса. Классовая борьба не равнозначна беззаконию, произволу и анархии, первохристиане признавали принцип законности. До момента революции все обязаны выполнять законы. Иисус говорил: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие». Он выступал за подчинение юридическим нормам, особенно в фискальных вопросах, поскольку материальное благополучие не столь важно для религиозного человека: «позволительно ли давать подать кесарю, или нет?.. Покажите Мне монету, которою платится подать… чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Эти слова, помимо сказанного, свидетельствуют о разведении Иисусом общества и государства и требовании для христиан дистанцироваться от неправедной власти.

«Пацифизм» и гуманизм Христа. Он открыто отвергал межгосударственные, этнические, расовые и религиозные войны и насилие человека над человеком, противопоставляя им принцип ненасилия: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечем погибнут»; «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими… А входя в дом, приветствуйте его, говоря: "мир дому сему"». «Мирись с соперником твоим скорее». «Вы слышали, что сказано: "око за око, и зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую».

Для такой революции в отношении к иным людям необходимо было разрушить иудейскую ксенофобию, психологическую установку на неприятие «чужих». Для этого надо было убедить людей, что каждый человек – «свой», т.е. распространить психологию комплиментарности на все человечество, разрушив как ментальные и реальные границы между сословиями, классами, племенами, этносами, расами и государствами, так и «естественное» различие между отношением человека к самому себе и к другим. «Вы слышали, что сказано древним: "не убивай; кто же убьет, подлежит суду". А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду». Вы слышали, что сказано: "люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего". А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас... Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?». Здесь слышны мотивы отказа от ответа злом на зло, непротивления злу насилием и даже недеяния, свойственные восточным религиям (но только в ожидании пришествия Мессии): «Никому не воздавайте злом за зло», «Ударившему тебя по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». В данном постулате человеческое достоинство явно превалирует над патриархальным мужским честолюбием, а единство класса трудящихся важнее личных распрей. Однако непротивление личному злу не мешало Иисусу бороться против классового угнетения и не означало нравственной неразборчивости и релятивизма. Он четко постулировал добро и зло и требовал не смешивать их, сближаясь в этом с Ветхим Заветом, в котором сказано: «Горе тем, которые зло называют добром, а добро – злом, тьму почитают светом, а свет – тьмою, горькое почитают сладким, а сладкое – горьким!» (Исайя, 5, 20).

Иисус отвергал мешающие любви людей друг к другу междоусобицы («Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то; И если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот»), выгодные лишь правящим классам.

Иисус одним из первых открыто прокламировал принцип толерантности и уважения разногласий, различия во мнениях, оппозиции, заявляя «кто не против вас, тот за вас» (Мар.9, 49).

Социальная демократия Иисуса.

В отношении общества базовые ценности Христа (правда и закон свободы) выражались в таких правилах поведения: 1) равенство, 2) эквивалент, 3) обязанность трудиться и распределение по труду, 4) осуждение богатства и нетрудовой частной собственности.

Равенство понималось как онтологическое равенство людей перед Богом независимо от их расовой, этнической, религиозной и классовой принадлежности. Если в «Ветхом завете» сильны мотивы расизма (деление Ноем прав своих сыновей и их потомства), этнонационализма (начиная со смешения языков во время строительства Вавилонской башни) и ксенофобии (постоянные ссылки на неполноценность, небогоизбранность иных народов, кроме евреев, на справедливость войн против «чужих» и уничтожения их), одобрения рабства, сексизма и деления свободных на сорта, то Иисус, совершая подлинную идеологическую революцию, исходил из толерантного императива: «Нет ни Еллина, ни Иудея, ... варвара, Скифа, раба, свободного»; «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского»; «Но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему». Интернационализм Иисуса основан на оценке людей не по этнической, расовой, конфессиональной принадлежности, а по классовому принципу – отвергая богатых, угнетающих народ, Христос встает на защиту всех бедных и эксплуатируемых: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас».

Эквивалент («равным за равное») трактовался, согласно конфуцианской, иудаистской и античной традиции, в виде «золотого правила» справедливости, только более ригористично. Если до Христа это правило гласило: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе», – то Иисус сформулировал его жестче: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки». «И что ты смотришь на сучёк в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?.. Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучёк из глаза брата твоего». Это высший принцип, основанный на рефлексии (взгляде на себя со стороны) и аскетизме (требовании серьезных личных усилий), будет, как и большинство заповедей Иисуса, забыт христианством и возродится лишь протестантизмом и И.Кантом.

Эквивалент означал одинаковое воздаяние за деяния в экономике и праве:

1) в обмене товарами, стоимостями, благами, услугами: «какою мерою мерите, такою отмерено будет вам и прибавлено будет вам слушающим»; «По плодам их узнаете их»;

2) в воздаянии за зло: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы»; «в равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы». Этот принцип обосновывал идеи наличия естественных прав, равноправия людей, свободы воли и личной ответственности человека за свои деяния.

Отношение к труду также радикально изменилось. Презираемый со времен Божьего наказания трудом Адама и его потомков за непослушание собственноручный труд объявлен обязательным: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10). Если римляне и греки считали физический труд и производство позорным, делом рабов, то Иисус осуждает паразитизм и эксплуатацию, сакрализируя труд, поднимая его до статуса формы служения Богу, тем самым совершая подлинную революцию в области трудовой этики, воспринятую Европой лишь во времена Реформации XVI в.

С этим связано одобрение Иисусом только трудового способа распределения: «Ибо трудящийся достоин пропитания»; «Но каждый получает свою награду по своему труду», «трудящийся достоин награды за труды свои». Выступая за распределение по труду, Иисус признавал правомерность и справедливого перераспределения в пользу социально-униженных слоев, особенно в современных ему условиях, когда существовала необоснованная поляризация доходов. Развивая заветы помощи бедным и отрицания гордыни, он отвергал тщеславие и высокомерие: «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою… У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая».

Осуждение богатства и крупной частной собственности тоже вызвано отрицанием эксплуатации и угнетения. Христос отвергал лишь нетрудовые доходы, т.е. обман, насилие, криминал, ростовщичество и наследование как способы обогащения: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут... Никто не может служить двум господам... Не можете служить Богу и маммоне»; «Если хочешь быть совершенным, пойди продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною... И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие»; «смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения»; «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь… Напротив горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете».

Одновременно Христос не отрицал трудовое обогащение: «Я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал… Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет». Тот же смысл имеет известная притча Иисуса о зарытом в землю таланте.

Ценности культуры, подлинное духовное богатство имеют приоритет над материальным. Для Христа земные радости преходящи, духовные – вечны. Поэтому духовность в стократ важнее сытости: «Посему говорю Вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться... Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их… Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна… Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?... написано, что не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом Божиим». Так полемически Иисус устанавливает иерархию ценностей.

Амбивалентным, неоднозначным было отношение Иисуса к ценностям, закрепленным в Ветхом Завете. Христос в целом признавал Ветхий Завет и заповеди Моисея – не только из конспиративных соображений (т.е. для сокрытия от властей и их агентов своих идей), но и исходя из наличия в иудаизме общечеловеческих и общерелигиозных ценностей. Он говорил: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди…: не убивай; не прелюбодействуй, не кради; не лжесвидетельствуй; Почитай отца и мать; и люби ближнего своего, как самого себя…. Ибо Моисей сказал: "почитай отца своего и мать свою"; и "злословящий отца или мать смертию да умрет"».

Однако многие ценности патриархального и рабовладельческого общества (и помимо вышеназванных) не устраивали Христа, решительно порывавшего с ними.

Он развивал все основные заповеди Ветхого Завета. Так, уточняя заповедь «Не сотвори себе кумира», он предлагал не отвергать любых харизматиков, а относиться к ним вдумчиво, дифференцированно: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». Тем самым Иисус признавал важную роль лидера в истории, но относился к ней амбивалентно – в зависимости от ориентации идей и действий личности.

Христос активно подрывал каноны иудейской церкви. Например, он жестко боролся против коммерциализации церкви («И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей»), архаичных обрядов и запретов («И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать?.. И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; Посему Сын Человеческий есть господин и субботы») и иных устаревших ритуалов, норм и заповедей.

Приоритет прав человека у Христа.

Новаторским был подход Иисуса к этико-правовому регулированию межличностных отношений. Христос выдвинул требования перестройки этих отношений на основе принципов Любви (т.е. гуманизма и альтруизма, чему свидетелями мы уже были) и приоритета прав личности.

Отказ от обязанностей человека перед властью и общиной. Права человека не могли быть обеспечены в первобытном и классовом обществе. Подрывая связанность людей первобытными родоплеменными обязательствами и принципом круговой поруки, Христос порицал любые «клятвы на крови»: «Еще слышали вы, что сказано древним: "не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои". А Я говорю вам: не клянись вовсе». Это прямой отказ от обязательств перед социумом и требование быть честным всегда, а не только после клятвы.

Радикально отвергал Иисус и родовые связи между людьми, верховенство любых «естественных» (общинных) социумов (патриархальной семьи, кровнородственных сетей и клановых связей) над Человеком, над его интересами, достоинством, правами и добровольно избранными им идейными обязательствами, в первую очередь, в борьбе за правду (т.е. следующие требования относятся не ко всем, а лишь к последователям Иисуса, его армии: революционер не должен зависеть от рода): «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную… Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником… иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов… Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч; Ибо Я пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня… И некто сказал Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою... И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои». Только на таких ригористических принципах можно было сформировать армию революции (сравним с пуританами Английской революции). Вместе с тем часть из этих принципов заставляла людей по-новому взглянуть на свою зависимость от патриарха и от рода, на рабскую подчиненность личности социуму.

Столь крутой ригоризм Иисус ужесточает своим отношением к женщине, противопоставляя требуемую им эмансипацию существующему патриархату в виде как кровнородственного клана, так и полигамии, одобряемой Ветхим Заветом. Христос обожествляет женщину: «Вы слышали, что сказано древним: "не прелюбодействуй". А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя... И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя».

Поэтому, в отличие от родственных, брачные связи для Иисуса более священны. Он цитирует Бога-Отца: «И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею? Он говорит им: Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими; а сначала не было так; Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует… А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует… И если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует». Эти взгляды были воплощены и развиты в жизни первых христианских общин, частично – у католиков, а в период Реформации – в деятельности протестантов, участников Крестьянской войны в Германии, гуситских войн в Чехии.

После смерти Иисуса, как это обычно и случалось в истории, последователи Христа не очень считались с соответствием своих воззрений его учению: одни из-за преследований левели в сторону коммунизма (аналогично полевению многих освободительных движений во все времена – ведь и Насер, и Кастро начинали как антикоммунисты), другие, боясь репрессий, приспосабливались, правели, становясь коллаборационистами, оппортунистами и ревизионистами (но ведь и Бернштейн, и Каутский начинали как ортодоксальные марксисты, а Мильеран, да и Блэр, бомбивший Белград и Ирак, – как социалисты).

Однако на первых порах среди христиан, которых римляне бросали на съедение львам, естественно, преобладали «леваки», начавшие первый этап в развитии христианской церкви – апостольский (I-II вв.). Главным для него было ожидание скорого пришествия мессии. Ожидая его, христиане стремились обособиться от царства зла, уйти в подполье в своих общинах, основанных в основном на принципах Иисуса (равенство, демократия, интернационализм, отсутствие духовенства, церквей, обрядов). Связь между общинами поддерживали странствующие проповедники (апостолы), не имевшие привилегий, получавшие пропитание несколько дней, после чего они или шли дальше, или работали вместе с другими.

Однако апостольская церковь относилась к учению Иисуса не догматически, а творчески, развивая его. Так, верующие отдавали общине свое имущество, за общий счет устраивались общественные трапезы – то, что при Христе делалось спорадически и лишь ближайшими сподвижниками (как обосновано выше, Иисус не требовал обобществления собственности от всех христиан). Уже в I в. н.э. один из 70 апостолов Христа, автор «Деяний святых апостолов» (63 г.) Лука идет в вопросе о частной собственности дальше Иисуса, описывая первые христианские общины, вовсе отвергающие такую собственность. «Все же верующие были вместе и имели все общее: И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого… И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Не было между ними никого нуждающегося… и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян.2, 44-45; 4, 32-35). Тем самым первохристиане (в отличие от самого Христа) выдвигали идеи и потребительского, и производственного коммунизма, выступали и за коммунистический принцип распределения: исходя из потребностей, а не по труду или богатству.

Первые христиане крайне негативно относились к богатству, считая его производным от угнетения бедных, исходя из идеи: от трудов праведных не построишь палат каменных. Так, апостол Иаков в своем Послании к 12 коленам диаспоры в середине 2-го века писал: «Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших находящих на вас. Богатство ваше сгнило, и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровище на последние дни. Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа. Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как бы на день заклания. Вы осудили, убили Праведника; Он не противился вам. Итак, братия, будьте долготерпеливы до пришествия Господня» (Иак. 5:1-7); «Послушайте, братия мои возлюбленные: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его? А вы презрели бедного. Не богатые ли притесняют вас, и не они ли влекут вас в суды? Не они ли бесславят доброе имя, которым вы называетесь?» (Иак. 1:9-11, 2:5-7).

В итоге бедные, угнетенные и рабы обращались в христианство. В I-II вв. сеть христианских общин охватила всю Римскую империю. Революционная суть первых общин и ранних ересей вызвала мощное противодействие Римской империи, появились первые мученики, а гонимая церковь, как и иные диссиденты сохраняли праведность, ортодоксию и даже вынужденно «левели».

Почти параллельно происходившее консервативное перерождение большей части общин привело к формированию церкви и епископата, которые поддерживали власть и богатых, отказались от коммунизма и социального равенства. Это не могло не вызвать к жизни ереси, т.е. вероучения, несколько отличные от официального и оппозиционные к нему.

Так, во второй половине II в. в Малой Азии родилась секта монтанистов, продолжавших проповедовать идеи Христа: ненависть к империи, конец «мира зла и насилия»: «Мы не хотим больше оставаться в рабстве, мы желаем скорее царствовать». В общинах монтанистов сохранялись общие трапезы, демократия.

Одновременно появились секты гностиков (гносис – знание), соединявшие ряд идей Иисуса с учением о «логосе» в духе неоплатонизма и стоиков. Гностики заявляли, что Иисус всех сделал свободными. Например, гностик Эпифан считал, что общественное неравенство и частная собственность противоречат божественному закону справедливости: «Бог не делает различия между богатым и бедным и правителем народа, между неразумными и разумными, женщинами и мужчинами, свободными и рабами... ибо никто не может отнять у своего ближнего его долю света, чтобы самому наслаждаться двойной»; «мое» и «твое» пришло в мир через законы, так что теперь нигде нет общности.

В IV в. в Северной Африке возникло движение агонистиков (воинов Христа), включавшее рабов, колонов и свободных бедняков, вооруженных дубинками (ибо, по Иисусу, все, взявшие меч, мечом погибнут). Агонистики нападали на усадьбы богачей, убивали их или заставляли работать на мельницах и в каменоломнях (т.к. трудиться, согласно Иисусу, должны все). Епископы писали, что «по их решению и приказу рабы и господа менялись положениями», призывали Рим к жестокому подавлению движения.

Б. Рождение протестантизма помогло становлению капитализма. Вебер выявил связь между кальвинистскими верованиями, протестантской трудовой этикой и развитием раннего капитализма. Он заметил, что низший, рабочий и средние классы примирялись со своим уделом, т.к. им было обещано счастье и вознаграждение в мире ином, в будущем, тогда как высшие классы, наоборот, выхватывали из вероучения моменты, оправдывавшие их привилегии в настоящем.

Так, в работе "Протестантская этика и дух капитализма" Вебер писал, что светская культура капиталистического общества берет свое начало, как это ни парадоксально, в аскетизме протестантской Реформации. Протестантизм, сохранив веру в Новый Завет (общий канон всех ветвей христианства), отбросил часть принципов Ветхого Завета (общего канона иудаизма, католицизма и православия) и прежде всего пренебрежительное отношение к труду как наказанию божию за грех Адама и Евы, съевших запретный плод. Согласно кальвинизму, верующие не могут для своего спасения рассчитывать на призывы к милосердию Божию (в виде исповеди, причастия, крещения в католической церкви), на священников как посредников и на благотворительность. Все это в протестантизме заменяет индивидуальная вера в Христа и надежда на спасение души, возможное лишь путем самоконтроля, тяжкого труда и служения общему благу. Тем самым протестантизм благословил личный труд, достижения и предпринимательство, индивидуализм, организованность и расчетливость в личной и общественной жизни, неприятие наследуемого богатства, магии и суеверия и этим создал основу для рационализации раннего капиталистического общества.

Рационализация – главное понятие анализа Вебером капитализма, обозначающее расчетливость и контроль, пронизывающие всю жизнь человека. Рационализация религии выражается в развитии вероучения интеллигенцией, отказе от магии и таинств в пользу личной ответственности.

Из-за рационализации капитализм превращается в железную клетку, в которой человек теряет нравственные ценности и отчуждается от семьи и церкви, будучи все больше подвластен контролю со стороны государства и бюрократии, предпринимателей, школы и иных институтов. В этом наблюдается сходство рационализации у Вебера с отчуждением у Маркса.

Не все согласны с Вебером, указывая ему на то, что: а) ряд аспектов католицизма совместим с капитализмом; б) католицизм меняется и модернизируется; в) капитализм амбивалентен к накопительству: он требует как потребления товаров, т.е. гедонизма, так и накоплений для будущих капиталовложений, чему способствует протестантский аскетизм.

В. Недавние события в мире ("исламские революции" в Ливии, Иране, Афганистане, конфликт Израиля и арабов вокруг 3-й исламской святыни Аль-Акса, гражданские войны в Ольстере, Ливане, Таджикистане, исламский террор в Алжире и Франции, война в Чечне, ряд захватов исламистами помещений в Казани) вновь подтверждают влияние религии на изменения в обществе.