познания – рациональности, стиля мышления, методов и идеалов познания, субъектов познания. Понятие «научное сообщество» занимает важное место в исследованиях Т. Куна по проблеме роста научного знания и связано с другим ключевым понятием его концепции – научной парадигмой, самим Куном определяемой как «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу». В понятии «научное сообщество» фиксируется связь внутреннего мира отдельного ученого, его способа видения с коллективной научной мыслью.

Контрольные вопросы и задания

1.Раскройте значения «Cogito ergo sum» (Р. Декарт).

2.Как и почему изменялись представления о субъекте и объекте познания?

3.Рассмотрите специфику познания реальных и идеализированных объектов.

4.Как понимается роль субъекта в концепции Т. Куна, в марксизме, экзистенциализме и герменевтике?

5.Дайте оценку концепции «смерти» субъекта.

Тема 10. Антропологические смыслы познания

Цель изучения темы: рассмотреть антропологическое и аксиологическое направления в современной теории познания.

Основные вопросы: Социокультурные детерминанты познавательной деятельности. Коммуникативный характер познания. Проблема Другого. Роль личностного неявного знания

ибессознательного в познании. Многомерность познавательного процесса.

Вфилософии XX в. утвердилось мнение, что традиционная теория познания не раскрывает всей сложности и многомерности познавательного процесса, не учитывает фактор социокультурной обусловленности познавательной деятельности, а потому не может считаться универсальной. Исследование проблемы познания стало осуществляться в направлении поиска ее антропологических смыслов. Параллельно с этим шел процесс обновления понятийного аппарата, языковой стилистики, типов философствования и проч.

Идея диалога, коммуникации, имевшая место в философии Сократа, Платона, Л. Фейербаха, получает развитие у М. Бубера, К. Ясперса, С. Франка, Н. Бердяева, М. Бахтина, Г.-Г. Гадамера, О. Розенштока-Хюсси и др. Повышенный интерес к проблеме диалога и коммуникации со стороны философов самых разных направлений фактически подтверждает процесс формирования новых «парадигм» познания, сознания и смысла, задача которых не отвергнуть, а дополнить уже существующие и получившие определение традиционных, классических.

Категории Ты, Мы, Другой существенно расширили традиционное представление о субъекте познания. В них выражен факт признания духовной реальности социального бытия (Ж.Лакруа), «недифференцированного единства “ Я” с миром» (С. Франк). «“ Мы” не есть множественное число от “ я”, но “ мы”

40

есть некое расширение “ я”, распространение его за его первичные и как бы естественные пределы. Сознание “ мы” есть для меня сознание, что я каким-то образом существую и за пределами меня самого» (Франк С.Л. Реальность и человек. СПб., 1997.С. 117).

По мнению Г. Марселя, субъект cogito – это субъект эпистемологический с характерной для него функцией аналитического разъединения: произвольного возвышения интеллектуального и обесценивания витального. Но онтологическая проблема (а именно в этом русле Марсель разрабатывает свой проект «феноменологии обладания») «может быть поставлена лишь по ту сторону этих различий» (см.: Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994). Таким образом Марсель выразил общую для неклассической философии тенденцию – оценить реальные возможности картезианского cogito в контексте онтологической и антропологической проблематики.

Я-Ты, Я-Мы, Я-Другой – варианты субъектно-субъектного отношения. Это уже не отношение дистанцированности субъекта и объекта, а отношение коммуникативное, диалогическое, в котором обнаруживаются сложные, противоречивые взаимосвязи, где важную роль играют личностные характеристики, чувства, эмоции, интуиция, бессознательное, а не только здравый смысл, точный расчет и логика. Никогда заранее неизвестно, чем может закончиться диалог и кто скажет последнее слово. М. Бахтин настаивает, что в диалоге нельзя сказать последнего слова, он всегда остается незавершенным. Идея открытости, незавершенности является общей для философии экзистенциально-антропологической и герменевтической направленности. Если бы экзистенциальная философия знала, что такое человек, говорит К. Ясперс, она перестала бы существовать. По мнению П. Флоренского, какой бы совершенной не была теория, она не охватывает всей полноты мира, всегда остается «непостижимое» (С.Л. Франк).

Граница между Я и Ты – это область сложных, часто запутанных, эмоционально окрашенных отношений. Русская философия эти отношения возвышает, хотя и не идеализирует.

У М. Бахтина, М. Бубера, Г. Марселя, Ж.-П. Сартра, Ж. Батая, М. Бланшо, Э. Левинаса и др. можно встретить разные оценки отношения к Другому: «причастность», «взаимность», «бесконечная удаленность Другого», «бесцельная растрата»; «трансгрессия», «безвозвратный дар», «неблагодарность Другого» и т.д.

Но какими бы ни были характеристики, в них заключено признание Другого, который с необходимостью входит в онтологию Я. «Другой – первый человек, не Я» – в этом тезисе Э. Гуссерля поставлена не только проблема Другого, но и проблема интерсубъективности, к которой он обратился в поздний период своего творчества. Субъектно-субъектные отношения выходят из разряда чисто гносеологических проблем, поскольку предполагают бытие-с- другими, со-бытие, со-творчество и (не)понимание, – в противном случае они теряют свой смысл и разрушаются.

Представленность результатов познания в текстах; вписанность в традицию, или «действенно-историческое сознание», «пред-рассудки» (Г.-Г.

41

Гадамер); «заброшенность в мир» и «забота» (М. Хайдеггер); мое «не алиби в мире» (М. Бахтин) и другие антропологические идеи раскрывают бытийственный статус познания в системе отношений «человек-мир», содержат огромный потенциал для исследования природы коллективного субъекта, коммуникативной сущности познавательной деятельности.

Антропологически ориентированная философия обращает внимание и на тот факт, что человек в обществе – совсем не тот, что в своем внутреннем существовании. В социальном плане человек всегда театрален и с трудом может добираться до собственного, глубинного Я. Поэтому экзистенциальная философия поднимает проблему подлинного и неподлинного бытия (М. Хайдеггер), подлинной коммуникации (К. Ясперс). Сложный характер соотношения индивидуального и социального в человеке подробно описан Н. Бердяевым (человек «не одинок и социален»; «не одинок и не социален»; «одинок и не социален»; «одинок и социален»).

С точки зрения М. Фуко, любой коммуникативный акт пронизан властными отношениями. Асимметричность в коммуникации неуничтожима, как и во властных отношениях (по аналогии с диалектикой господина и раба у Гегеля). Рассматривая ее в более широком смысле, Фуко формулирует концепцию «власть-знание».

Выявление социокультурных детерминант, антропологических смыслов, бытийственной основы познания существенно изменило представление о содержательной стороне познавательного процесса. Многомерность познавательного процесса раскрылась в единстве рефлексивных и нерефлексивных форм: отражение, объяснение, понимание, интерпретация, репрезентация, конвенция, интуиция, вера, мистическое озарение, вúдение и др. Интересные результаты исследований в этой области представлены в работах Э. Гуссерля, З. Фрейда, К. Юнга, В. Дильтея, Г.-Г. Гадамера, П. Рикёра, М. Хайдеггера, М. Вартофского и многих других. Показательным примером исследования антропологических аспектов научного познания служат идеи В.С. Степина, который рассматривает проблемы научного познания в контексте культуры, в системе ценностных отношений.

Контрольные вопросы и задания

1.Как влияет общение субъектов (коммуникация) на процесс и результаты познания?

2.Какую роль играет интуиция в познавательной деятельности?

3.Покажите взаимосвязь индивидуального и социального в познавательной и практической деятельности.

4.В чем состоит искусство понимания и интерпретации?

5.Согласны ли Вы с тезисом М. Бахтина: «Быть – значит общаться диалогически»?

42

Тема 11. Чувства, рассудок, разум. Типы рациональности.

Проблема иррационального

Цель изучения темы: показать динамику и диалектику чувственного, рационального и иррационального в познавательной деятельности.

Основные вопросы: Формы чувственного и рационального познания. Диалектика чувственного и рационального в познании. Понятие иррационального. Типы рациональности.

Проблема соотношения чувственного, рационального, иррационального – одна из основных в теории познания.

Восприятие, ощущение, представление – это формы чувственного познания. Понятие, суждение, умозаключение – формы рационального познания.

Иррациональное – от лат. irrationalis, греч. alogos – невыразимое, бессмысленное.

Противоречие между чувственным и рациональным в человеке раскрывает содержание основного вопроса философии. Еще древние греки призывали не доверять чувствам в познании истины (так как чувства изменчивы и непостоянны), а доверять разуму, и в этом заключалась основная отличительная особенность философии (как первой формы теоретической деятельности) от мифологического и религиозного мировоззрения. Выделение теоретической деятельности из практической объясняет огромный интерес древних греков к доказательности. Теоретическая деятельность ставила только одну цель – познание истины независимо от того, полезна она или нет. И философия, по мнению Аристотеля, существует «чисто», «без пользы». Именно он внес наибольший вклад в развитие доказательности, считая необходимым и достаточным условием истинности того или иного суждения его соответствие законам логики. Доказательство с точки зрения рационалистов есть не что иное, как восстановление соответствия доказуемого положения некоторым аксиомам, законам логики и математики. То, что противоречит этим законам, является бездоказательным, а значит, не может считаться истинным.

Только разум (а не чувства) способен постигать вещи такими, какие они суть в действительности. Античность подчеркивала преимущество теории перед практической деятельностью, рассматривая теорию как причастность божественному в созерцании, которое оставляет все как есть, не мешая самопроявлению истины.

В средние века познание мира было подчинено задачам богопознания и спасения души. Разногласия возникали при обсуждении вопроса о том, способствует ли рациональное познание их выполнению. Для монашескомистической традиции (Франциск Ассизский, св. Петр Дамиани, Бернар Клервоский и др.) характерен отказ от рационального познания, которое расценивалось как причина грехопадения и проникновения зла в мир. Схоластическая философия, напротив, утверждала гармонию веры и разума. Оценка места и роли рационального, в частности философского, знания выражалась в утверждении, что «философия является служанкой богословия».

43

Считалось, что разум, просветленный истинами Откровения, ведет к той же цели, что и вера, – к жизни с Богом.

Философия Нового времени решала задачу очищения разума от всего искусственного, случайного. С одной стороны, это являлось проблемой метода, с другой – проблемой доказательства истины. Указать путь к истине, очищенный от всякого рода заблуждений, было общей задачей как для сторонников эмпиризма, так и рационализма в философии XYII в. Расходились они в вопросе о том, с чего начинается этот путь: с чувственного опыта, ощущений (эмпиризм, сенсуализм: Ф. Бэкон, Дж. Локк, Дж. Беркли) или законов разума, «врожденных идей», в соответствии с которыми разум перерабатывает чувственный материал (рационализм: Р. Декарт, Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц).

Вопрос об источнике идей (знания) стал ведущим в философии Нового времени. Представитель рационализма в гносеологии Р. Декарт утверждал, что достоверное знание может быть получено только усилиями разума, так как чувственный опыт всегда случаен и неполон. Разум содержит врожденные истины, из которых логически можно вывести остальное знание. Сенсуалисты (от лат. sensus – восприятие, ощущение) утверждали, что в разуме нет ничего, что прежде не содержалось бы в чувствах.

Вконцепциях И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля и К. Маркса дилемма сенсуализма

ирационализма находит свое разрешение.

Анализ чувственного, рассудочного, разумного познания составляет основное содержание кантовской «Критики чистого разума». Априорными формами чувственности он называет пространство и время; сфера рассудка – это категориальное мышление. К сфере разума Кант относит главный вопрос: «Как возможна метафизика?». Гегель принял и развил кантовскую идею различения понятий рассудка («власть правил») и разума («власть принципов»), которая в современной философии предстала как проблема поиска новых типов рациональности.

Кант и Гегель подчеркнули, что познавать для рассудка – значит упорядочивать, систематизировать. Рассудок у Гегеля – определяет и твердо держится за свои определения; разум – отрицателен, диалектичен, ибо разрушает определения рассудка в ничто; положителен, так как порождает всеобщее и в нем постигает особенное; дух – выше рассудка и разума: «он есть рассудочный разум или разумный рассудок». Из определений Канта и Гегеля современные философы извлекли важные для себя идеи, например идею «открытой системы» (Ж. Лакруа), «открытой рациональности» (В.С. Швырев). Ведь если бы рассудок был предоставлен самому себе, то он конструировал бы закрытые системы. Разум же мешает обожествлению рассудка, препятствует закрытости.

В XIX в. возрастает интерес к проблеме иррационального. Так, например, А. Шопенгауэр бросает вызов Гегелю, считавшему, что мир устроен разумно, и утверждает обратное: мир абсурден, им правит слепая, неразумная Воля. Попытка синтезировать классическую рациональность с живым человеческим опытом характеризует умонастроения эпохи рубежа XIX-XX вв. В этом

44

состояла одна из отличительных особенностей методологии В. Дильтея. Круг обозначенных «философией жизни» (Ф. Ницше, А. Бергсон, В. Дильтей) проблем стимулировал возникновение новых направлений в развитии философской мысли: неомарксизма, фрейдизма, экзистенциализма, герменевтики и др. Парадигма классического разума была «взорвана во всех измерениях» (С.С. Аверинцев). В целом же, по мнению Ж. Лакруа, «идея Разума имеет ценность объяснительной гипотезы».

В XX в. предлагаются различные концепции типов рациональности: «закрытая» и «открытая» рациональность (В.С. Швырёв); «классическая, неклассическая, постнеклассическая» (В.С. Стёпин); «универсальная» и «локальная» рациональность (А.А. Ивин), «рациональность в действии» (Дж. Сёрль; «коммуникативная рациональность» (Ю. Хабермас), «критический рационализм» (К. Поппер) и др.

Эту проблему обсуждали Л. Витгенштейн, М. Хайдеггер, М. Полани, К. Ясперс, К. Юнг, А. Адлер, Г.-Г. Гадамер, Ж. Деррида, М. Фуко, Т. Кун, П. Фейерабенд, Н. Бердяев, Г. Шпет, М. К. Мамардашвили, П.П. Гайденко, Н.С. Автономова и многие другие.

Все перечисленные концепции носят дискуссионный характер. Так, например, высказывается мнение, что «реакция на изменения в фундаменте науки наших дней еще не закончилась, чтобы можно было говорить о смене неклассической парадигмы развития науки парадигмой постнеклассической», а следовательно, преждевременно говорить и о неклассическом типе рациональности (В. И. Метлов).

Дискуссионным является вопрос В.Л. Махлина: почему «бунт неклассической рациональности в XIX-XX вв. против классического рационализма … не стал в полной мере альтернативой классической рациональности, а стал тем, что сегодня с оглядкой на парижских интеллектуалов называют “ деконструктивизмом”, “ постмодерном” и т. п.?» (Махлин В.Л. Я и Другой (истоки философии “ диалога” XX века): Материалы к спецкурсу. СПб., 1995. С. 4-5).

Не следует забывать, что все философские вопросы носят проблемный характер. И в этом смысле проблема рационального есть одновременно и проблема иррационального. Современный американский философ Дж. Сёрл проблему рациональности связывает с «существованием разрывов», или существованием альтернативных возможностей (рационального и иррационального) и выбора между ними. Рациональность проявляется только в этом разрыве. Один из вариантов проблемы рациональности он формулирует следующим образом: «как возможно рациональное принятие решений в мире, в котором все происходящее является результатом неразумных, слепых, природных движущих сил?».

С точки зрения Н.С. Автономовой, иррациональное вообще не имеет онтологического статуса, поскольку является лишь «моментом собственной диалектики разума». Этот «иррациональный момент» неизменно присутствует в познавательном процессе и является выражением пока еще неотрефлектированного, логически необоснованного и недоказанного, но

45

схватываемого фантазией, чувством и интуицией знания. Фиксируя неосознаваемые грани самого разума, Автономова приходит к следующему выводу: «Иррационалистическая концепция всегда оказывается симптомом

иррационалистические концепции сохраняют негативную понятийную зависимость от соответствующих рационалистических концепций и, стало быть, не могут рассматриваться как самодостаточный, внутренне свободный контртезис к соответствующему положению рационалистической системы, как ее чисто логическое отрицание» (Автономова Н.С. Рассудок. Разум.

Рациональность. М., 1988. С. 115-120.)

Д.В. Пивоваров обращает внимание на ошибочность распространенного мнения о тождественности иррационального с субъективной реальностью – «непознанным, незнанием, бессознательным или подсознательным». Такое определение он считает неточным, так как «иррациональным может быть и реальный продукт предметной деятельности людей, а именно такой продукт, качество которого противоположно ожидаемому. В этом смысле иррациональное есть такое овеществление наших рациональных целей, которое коренным образом противоречит им» (Пивоваров Д.В. Философия религии: Учеб.пособие. – М., Екатеринбург, 2006. С. 161).

Эвристической силой по данной проблеме обладают идеи М.К. Мамардашвили. Черты новой рациональности обнаруживаются в ходе синергетического исследования сложных самоорганизующихся систем (И.Р. Пригожин, С.П. Курдюмов).

Многообразие существующих точек зрения показывает, что понятие рациональности характеризует не свойство изучаемого предмета или явления, а наше отношение к нему. Новый взгляд на проблему рациональности обусловлен восприятием знания как внутренне дифференцированного многообразия. Понимание того, что не всё знание является научным и диалектика самого разума предполагает иррациональное, привело к отказу от традиционной точки зрения рассматривать рациональность и научность (логичность) как тождественные понятия.

Современная теория познания принимает в расчет, что наука, религия, миф, искусство и т.д. имеют свою “ долю” рационального и иррационального, причем соотношение рационального и иррационального в них постоянно меняется. Рациональность мифа и религии, конечно же, несоизмерима с рациональностью науки, но выделение рационального момента в мифе и религии и иррационального момента в науке позволяет сделать более глубокий сравнительный анализ мифологического, религиозного и научного мировоззрения. Кроме того, считает Д.В. Пивоваров, такой подход в некоторой степени помогает снять дилемму: «религиозное верование есть иррациональная норма или рациональная гипотеза?». По мнению данного автора, «логически

46

ошибочно противопоставлять иррациональный аспект религиозного верования рациональному аспекту научно-теоретического знания, а нормативное в религии – гипотетическому в науке. Иррациональное в религии следует сопоставлять с иррациональным в науке, а рациональное и гипотетическое в религии – с таковым же в науке. Тогда между религией и наукой обнаруживается существенное тождество – тождество различных» (Пивоваров Д.В. Там же. С. 606).

Способ организации мыслительного процесса с жестким разделением научного и вненаучного связан с классической наукой и, соответственно, классическим типом рациональности (XYII - первая половина XIX в.). Исследование системных объектов сложной организации способствовало развитию неклассического естествознания (с конца XIX – до середины XX в.) и новой постнеклассической науки. Исследование данного типа объектов уже не могло более ограничиваться строгостью формально-логического мышления, а требовало признания внерациональных компонентов.

С развитием науки исследование чувственных и рациональных форм познания переходит на новый уровень. Так, например, в связи с открытием функциональной асимметрии мозга пришло более глубокое понимание диалектики чувственного и рационального в познании, которая исключает оценку чувственного как низшей ступени познания.

Вэтой связи следует обратить внимание на междисциплинарные исследования сложной структуры зрительного восприятия как сенсорносемантического моделирования мира (В.А. Лекторский, В.Д. Глезер и др.). Связь между «стилями зрения» и рисованными репрезентациями мира устанавливает М. Вартофский. Его идеи особенно интересны в контексте изучения особенностей мышления в условиях широкого применения машинной графики.

Всовременной гносеологии преодолено противопоставление чувственного и рационального познания. Конкретный познавательный процесс начинается с некоторой предпосылочной познавательной установки. Она, с одной стороны, задает направленность познанию, с другой – с каждым новым познавательным опытом обогащается, уточняется.

Перечислим ее основные элементы.

1. Понятия, на основе которых субъект различает, выделяет объекты познания.

2. Предшествующий чувственный опыт.

3. Нормы логики, позволяющие правильно оперировать понятиями и образами.

4. Конкретная познавательная задача, в которой указано, что именно мы хотим или должны знать об объекте.

5. Правила интерпретации получаемого опыта. Иными словами, за непосредственно воспринимаемыми чувственными данными субъект должен увидеть нечто иное – причину, сущность, скрытые свойства объектов. Например, за фактом падения яблока Ньютон увидел действие сил притяжения.

47