из электронной библиотеки / 798626819625497.pdf

С.А.Токарев, В.И.Чичеров, В.П.Зиновьев, П.В.Иванов, Л.Н.Виноградова, С.М.Толстая и другие).

Со времени принятия христианства в церковном уставе были отмечены преступления, караемые сожжением на костре. Среди них значатся чародеяние и волхвование. Так, в 1227г. в Новгороде сожгли 4 волхвов. Кстати, колдунов сжигали и при Иване Грозном, и в более поздний период. В грамоте царя Федора Алексеевича об учреждении Славяно-греко-латинской академии, относящейся к 1682-1685г.г. читаем: «Сему от нас государя устроенному училищу быти общему… и в нем всякии от церкви благословенные науки да будут. А от церкви возбраняемых наук, наипаче же мягии естественной, и иным таким не учити и учителей таких таковых не имети. Аще же таковые учителя где обрящутся, то они со учениками яко чародеи без всякого милосердия да сожгутся» (5, 408).

В«Повести временных лет» встречаем описание злодеяния волхвов в Ростовской земле и Белозерье во время голода 1071г.: волхвы обвинили в голоде «лучших жен» (знатных женщин), магическим способом доставая припасы у женщин из-за спин, обрекая их на несправедливую расправу. Воевода Ян Вышатич, схвативший жрецов и допросивший их, узнал, что кудесники, поклонялись антихристу, сидящему в бездне и не боялись смерти, считая, что их защитят боги. Увы, небожители не спасли волхвов, повешенных на дубе.

В«Повести временных лет» мы находим и описание «волхования» кудесникашамана, виденного неким новгородцев у финно-угорских племен севера Новгородчины, у Чуди: кудесник созывал бесов в свою «храмину», впал в транс (то есть оцепенел, упал), но бесы побоялись явиться в «храмину», так как на новгородце был крест.

Позже, в средние века, волхвов и кудесников продолжали обвинять в бесовских

деяниях: например, в Стоглаве (1551г.) волхвы представлены чернокожниками, гадающими по «отреченным книгам», к примеру, по «Волховнику»… Иногда волхвами называли врачей-иностранцев, каковым (причем, «лютым волхвом») считался и врач Ивана Грозного Елисей Протемий, якобы подосланный немцами, «на русских людей возложить царю свирепство, а к немцам на любовь преложити».

Даже в поздних книжных легендах (например, XVII в.) встречается слово «волхв», качествами которого наделены князь Всеслав, рожденный от «волхования», и былинный Волх Всеславьевич.

Свидетельством деятельности волхвов у древних славян являются священные и жертвенные места, а кое-где и святилища и храмы с изображениями богов и прочие, к сожалению, немногие: Арконское святилище на острове Рюгене, святилище в Ретре, дохристианское святилище в Киеве (под Десятинной церковью).

Одной из составляющих частей культа, отправляемого жрецами, было жертвоприношение. В древних памятниках об этом свидетельствуют выражения «кладут требы», «ставят трапезу», «жрут», «коровам молят» и пр.

Наследниками древних языческих жрецов стали колдуны и ведьмы. Колдунам (чародеям, чернокожникам) приписывали способность насылать порчу (болезнь), приносить засуху, эпидемию и другие беды. Вместе с тем, люди в ответственные моменты жизни использовали способность колдуна бороться с нечистой силой. К ведьмам обращались с просьбой присушить или отсушить мужа, жену, девушку, парня. От болезней помогали знахарки (шептуны, ведуны), использовавшие заговоры и целебные травы. В отличие от ведьм, знахарки в христианскую пору поддерживали свою связь с христианством.

Более сильными колдунами и знахарями у русских считались иноплеменники: финны, карелы, мордва и прочие.

Ведьмак (украинское видьмак, видьмар, видьмун; белорусское ведзьмак, ведзьмар) – в отличие от ведьмы исключительно восточнославянской демонологии. Колдун, ведьмак может быть прирожденным и наученным. У прирожденного ведьмака могло не быть усов и бороды, волос на теле, не было половых органов, однако имелся небольшой хвостик с

121

четырьмя волосками; изображение в зрачках этой особы было перевернуто вверх. Ведьмак был владельцем двух душ: человеческой и демонической, - причем последняя, согласно народным поверьям, выходила ночью из живого тела хозяина через отверстие под коленной чашечкой, под бедром или под копчиком.

Славяне верили, что ведьмак способен быть оборотнем, легко превращается в мотылька, коня, волка… Если под церковным порогом закопать косточки ножек новорожденного ягненка, то ведьмак не сможет выйти из церкви; а если в кипящую воду бросить конскую подкову и камень, то ведьмак будет мучиться и придет в дом, чтобы вылечить испорченную им корову. Ведьмаку приписывали свойство превращать человека в волкодлака (особенно на свадьбах), вынимать у человека глаз и вставлять его на место без вреда, а также подуть в рот, чтобы выпали все зубы, посмотреть в лицо человеку так, что он заболеет или даже умрет. Ведьмак мог знать всех ведьм и колдунов в округе, он управлял ведьмами, держащими перед ним отчет, вступал с ними в половую связь. В постязыческий период накануне Рождества и Пасхи ведьмы, согласно воззрениям предков, собирались на «лысых» (или «красных») горах, на перекрестках дорог, где танцевали и веселились.

В народе верили, что ведьмаку не могут навредить русалки, он сильнее водяных дев. Бытовало также мнение, что он управляет пчелами и разгоняет тучи. Часто считали, что ведьмак делает лишь добро: заговаривает болезни, запрещает ведьмам делать зло, защищает людей, председательствует на шабашах… Достаточно терпимое народное отношение к ведьмаку представляет украинская быличка, повествующая о том, как отецведьмак спасал советами сына, три ночи ночевавшего с умершей вдовой, и таким образом победил всех ведьм, в том числе и самую главную, киевскую.

Перед смертью ведьмак мог передать знания другому человеку. После его смерти шли бесконечные дожди или наступала засуха. Ведьмак мог действовать и после смерти (чаще – во благо людей):например, дрался на могилах с мертвецами, не пуская их в село. Иногда ведьмак мог стать упырем, поэтому при погребении ему отрубали голову, клали лицом вниз, забивали в рот кол, клали в гроб кусок осины, гвозди, бумагу, стружку, у могилы трижды рассыпали мак.

Ведьма (от древнерусского ведь – «знание») – один из основных персонажей восточнославянской и западнославянской демонологии, сочетающий в себе черты реальной женщины и демона. Согласно народным верованиям, ведьмой могла стать обычная женщина, в которую вселился – независимо от ее воли – злой дух (дьявол, черт, бес, даже ее умерший супруг); иногда она становилась ведьмой, сожительствуя с чертом, змеем, бесом или заключив ради обогащения сделку с нечистой силой. Следовательно, магическая ведовская сила могла быть как врожденной, доставшейся женщине по наследству от матери или бабушки-ведьмы, так и приобретенной. Считается, что ведьма не может умереть, не передав своей колдовской силы, своих колдовских знаков, «своего духа». Ведьмой могла стать женщина из-за неправильного поведения ее родителей: если мать кормила ее грудью «Три великие Пятницы», то есть более двух лет; а также если ее

мать и она сама были рождены вне брака. Кстати, ведьмой могли считать и просто одинокую женщину, отличавшуюся от окружающих своим поведением, особу женского пола со странностями или просто не общавшуюся с соседями.

Считалось, что в ведьме соседствуют два начала: обычное, человеческое, и сатанинское, именно последняя, покидающая тело женщины по ночам, и вредила людям. «Ночная» душа ведьмы – двоедушницы могла принимать облик кошки, мыши, собаки, летучей мыши, колеса, кочерги, валька и прочих существ и явлений.

Древнеславянская ведьма существенно не отличается от европейских аналогов. И ей характерны демонические черты и особые приметы: хвостик, рожки, крылья, - хотя она чаще всего выглядела как обычная женщина, но с необычным взглядом (быть может, диким, хмурым, неприветливым, тяжелым).

122

Древние считали, что ведьма никогда не смотрит прямо в глаза, так как в ее глазах можно увидеть перевернутое отражение человека. Как правило, ведьму представляли старой, безобразной, с крючковатым носом, с седыми растрепанными волосами, с костлявыми руками, иногда – хромой или горбатой. Впрочем, для того, чтобы легче завлекать людей, ведьма могла принять облик обольстительной молодой девушки или женщины (вспомните классических ведьм, Солоху и Панночку, из повестей Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» и «Вий»).

Обычно ведьма наводила порчу на людей, домашних животных, растения; занималась ворожбой. Люди, попавшие под воздействие ведьмы, действительно начинали ссориться, болеть, могли погибнуть; их свадьбы расстраивались, новорожденные не спали по ночам, плакали, продукты портились, нитки рвались, работа не спорились . На Украине и в Карпатах верили, что ведьмы могут наслать ураган, град, наводнения, пожары, бури, засухи, необъяснимые природные явления. Ведьма могла причинять вред посевам, завязывая «завитки» во ржи, в льняном поле, таким образом, ломая и связывая колоски, забирая будущий урожай.

В Костромском крае считали, что ведьма в ночь на Ивана Купалу в поле ржи выстригает «пережин» (узкую дорожку), забирая, таким образом, весь урожай. Ведьмы мешали хозяйкам прясть: вся нить шла на веретено.

Но главным свойством ведьмы была способность портить скот и отбирать молоко у коров. Ведьма шла по межам и пастбищам ранним утром, волоча по росной траве полотно (либо платок, фартук, цедилку, сорочку, вожжи), затем несла эту ткань домой, выжимала ее и этой водой поила свою корову или просто вешала дома эту ткань, чтобы обильное молоко стекало с нее в емкость. Кстати, во многих быличках сообщается о том, как человек, повторивший эти ведьмины действия, не мог «избавиться» от обилия молока у своей коровы. По восточнославянским поверьям, ведьма могла «отнимать сало» у свиней, то есть жир с чужих свиней, переходивший к свиньям ведьмы, даже если она животных и не кормила. Наследница волхвов также перенимала яйценоскость у чужих кур. Наконец, ведьма могла околдовать человека, превратить его в коня и заездить до смерти.

Славяне считали, что ведьмы наиболее опасны в большие годовые праздники, в периоды полнолуния или новолуния и в страшные грозовые ночи. Временем повышающейся активности ведьм восточные славяне считали ночь на Ивана Купалу, Юрьев день, Благовещение, Пасху, Троицу, Рождество; а западные славяне – дни святого Яна, Люции, Петра и Павла, Зеленые святки, праздник Тела Божьего, Вальпургиеву ночь (канун 1 мая).

Нападая на людей в такие опасные периоды, ведьмы оборачивались жабой, кошкой, собакой, свиньей, коровой и другими животными; а также птицей (сорокой, вороной, совой, курицей, уткой), насекомыми (мухой, бабочкой, мотыльком, пауком). Древние верили, что ведьма, дабы приблизиться к человеку или животному и не вызвать подозрения, может превратиться в какой-то предмет (к примеру, колесо, решето, клубок, палку, ветку, корзину, стог сена) или вообще стать невидимой.

Для защиты от ведьм обычно применяли всевозможные обереги. На воротах укрепляли свечу, освященную в церкви на Сретение, или метлу на длинной палке, прутьями вверх, а также зубья бороны или вил, ухват у хлева; в дверные щели затыкали крапиву и ветки осины, клена, березы, на порог клали режущие и колющие предметы ( например, нож, топор, косу и т.п.). Некоторые магические действия: осыпание дома, хлева, двора маком; очерчивание косой по земле круга, очерчивание мелом стен, рисование на дверях крестов, – символизировали возведение преграды. От ведьм помогали травы, пугала нечистую силу, в частности ведьм, и полынь, чеснок.

Значительная часть поверий о ведьмах связана со способами ее распознания. Славяне считали, что ведьму притягивает купальский костер, к которому она должна непременно подойти, облегчая таким образом свои страдания. Некоторые приемы способствовали привлечению ведьм к купальскому костру: например, кипятили цедилку с

123

воткнутыми в нее иглами или осиновыми колышками, или на раскаленный серп лили в огонь молоко испорченной ведьмой коровы. Наши предки старались также подкормить ведьму в хлеву, куда она пыталась проникнуть в облике жабы или какого-либо животного. Лягушке хозяева выкалывали глаз или пробивали (либо отрубали лапу), а на следующий

воду, чтобы окончательно извести ведьму.

В старину верили, что в церкви ведьма старается дотронуться до иконы, хоругви, рясы святого, а также не выходит с крестным ходом, держит на голове подойник, стоит спиной к алтарю… Если, проходя мимо женщин, сложить пальцами правой руки кукиш и засунуть под мышку левой руки, то ведьма обязательно объявится и начнет бранить идущего. Считается, что ведьмы не тонут, обычно их обнаруживали, загоняя женщин во время засухи в воду.

Во многочисленных быличках рассказывается о полетах ведьм на шабаш. Накануне Вальпургиевой ночи ( в ночь на 1 мая) ведьма мазалась жиром крота и вылетала через трубу, заклиная: «Выезжаю, выезжаю, ни за что не задеваю». Она летела на «ведьмину гору» верхом на метле, кочерге, косе, лопате, вилах, в ступе, на палке, плуге, лошадином черепе, на сороке или на животном, как правило, на коне или кабане.

Праславяне верили, что обычно ведьмы слетаются на шабаш на «лысые горы» (безлесые или те, на которых росли отдельные деревья: дуб, груша, сосна, тополь, береза), на межи, на большие камни, на перекрестки дорог. Именно ведьмин шабаш и стал сюжетной основой знаменитой «Ночи на Лысой горе» М.П.Мусоргского. Собравшись вместе, ведьмы веселились, пировали, танцевали вместе с чертями, дрались между собой, сбивали масло, затевали против людей козни.

За свою связь с небесной силой ведьмы наказывались трудной смертью: каждая из них не могла умереть, не передав своих знаний. Как правило, во время агонии ведьмы разыгрывалась буря, у ее дома после похорон появлялась черная собака. В Полесье верили, что ведьма умрет легче, если разобрать над ней потолок дома или накрыть ее телячьей шкурой. Ведьма была способна навредить и после смерти, поэтому ее хоронили лицом вниз или пробивали ее гроб осиновым колом.

Ведьме родственна вештица, персонаж южнославянской демонологии, также совмещающий свойства реальной женщины и демона. Вештицей может стать женщина, вступившая в сделку с нечистой силой, или девочка, зачатая родителями в «недобрый час», в канун большого праздника или рожденная в красного цвета рубашке, или женщина, утратившая способность к деторождению. Вештица наводила порчу на людей и животных, поедала младенцев и человеческие сердца, вынутые из груди спящих, позже неизбежно погибавших. Местами слетов вештиц, по сербохорватским, болгарским поверьям, были деревья (к примеру, груша, орех, дуб), заросли папоротника, можжевельника, перекрестки дорог, заброшенные строения. В отличие от ведьмы, вештица могла измениться, избавиться от своих чар, пообещав людям больше не причинять вреда.

Как правило, ведьмы использовали любовную магию, совокупность действий, призванных магическими средствами воздействовать на сферу межличностных отношений любовно-эротического характера, включающих способы «привораживания» и «отвораживания». Например, согласно украинским поверьям, ведьма жгла на огне волосы человека или кипятила траву тирлич со словами: «Тирлич, тирлич! Моего милого прикличь!», - и ее возлюбленный поднимался в воздух и летел к ней, как птица.

Отношение к ведьмам у славян всегда было подчеркнуто отрицательным, так, ведьм судили вплоть до XIX в. (1), что отразилось и в фольклорных текстах, и в произведениях искусства. Так, А.И. Куприн в повести «Олеся», одном из самых пронзительных в истории русской и мировой литературы произведении о взаимной, но обреченной любви, обращается к проблеме сохранения в народном сознании языческих

124

верований как пережитков прошлого, мешающих и личному счастью, в частности, и развитию общества, цивилизации вообще. В расставании героев повести повинны невежественные, запутавшиеся в дебрях собственных предрассудков люди, считавшие слугами нечистого и Олесю, и ее бабушку, которая «лечить умела, от зубов пользовала, отчитывала, если кого бешеная собака укусит или змея, клады указывала… да всего и не перечислишь». Куприн далеко не случайно, рисуя мастерство представительниц рода ведьм, отмечает «те бессознательные, инстинктивные, туманные, добытые случайным опытом, странные знания, которые, опередив точную науку на целые столетия, живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьями, в темной, замкнутой народной массе, передаваясь как величайшая тайна из поколения в поколение».

Знахари (шептуны, ведуны) – наследники жрецов-волхвов, специалисты лечебной магии, связанных с народной медициной. В церковных поучениях упоминаются различные лечебно-магические обряды: «немощь волшбами лечат, и ноузы (амулетами), и чарами, бесом требы приносят и беса, глаголемого трясовицу, творят, отгоняюще…» В отличие от колдуна, знахарь старается приносить людям пользу. Знахари использовали примитивные способы лечения, совершали особые ритуалы, направленные против различных болезней, симптомов болезней, олицетворенных в виде особых злых существ («Трясея», «Огнея», «Хрипуша», «Желтея», «Ламея» и др.).

Трясовицы (лихорадки) – русские демоны болезни, упоминаемые в заговорах. Представляются в образе 12 безобразных женщин, насылавших на людей различные болезни, появлявшихся у постели больного в дьявольском обличии. В заговорах Трясовицы названы «Тресея», «Отпея», «Гладея», «Аввариуша», «Храпуша», «Пухлея», «Желтея», «Авея», «Немея», «Глухея», «Каркуша».

Знахари и знахарство существовали у всех народов. Как правило, колдуны и знахари друг друга не любили. Это и естественно, ведь знахарь лечил те болезни, которые были, по мнению большинства, следствием вредоносной магии колдуна. Колдун скрывался от людей, тайно используя те или иные действа, знахарь же работал открыто, используя не только приемы народной медицины, но и обращение к богу и угодникам как к целителям.

Мировые религии, и христианство в том числе, выросли из язычества. Вполне справедливо утверждал Б.А. Рыбаков, который утверждал, что для Руси «перемена веры расценивалась внутренне не как смена убеждений, а как перемена формы обрядности и замена имен божеств». (Б.А.Рыбаков, Язычество Древней Руси, 1987, С. 774). И тех, конечно, кто продолжал наследовать традиции древних предков, вечные знания…

Магия – обряды, связанные с верой в сверхъестественные способности человека воздействовать на людей и явления природы. Магические действия имеют своей целью достижение конкретного результата. Это получение нужного результата особым, не «прямым» способом. Например, можно добиться успеха в охоте за счет выносливости, смелости, опытности и прочего, а можно добиться такого же результата, предварительно имитируя приемы, используемые и для получения обильного урожая. Таким образом, возникает представление, что некоторые человеческие действия, помимо обычного, имеют еще совсем иное значение, являясь колдовскими приемами. Затем появляются представления, что определенные события могут обладать особым значением – предотвращать то, что должно произойти. Так рождается гадательная магия – мантика. Влияние на человеческие дела признавалось за предметами – фетишами (талисманами, амулетами и пр.).

Первобытные верования связаны с особыми церемониями, ритуалами. Ритуал – исторически сложившаяся форма символического поведения, выражающая культовые взаимоотношения и ценности, совершаемые по поводу важнейших событий в жизни (рождения, посвящения, смерти).

Приметы, гадания, колдовство, заговоры известны у всех народов. В их основе - мифологическое восприятие мира, магические обряды, придававшие всему окружающему

125

особый, таинственный, сокровенный смысл. Магические обряды древних славян были рождены благодаря аналогиям. Суеверия и колдовство существуют с древнейших времен; и даже в современном обличье они повествуют о том, что хотели узнать люди, древние славяне, а также доказывают, что народные средства распознания будущего и народные способы лечения и психологического воздействия на человека практически не изменились.

Следует особо обозначить особое – вневременное – распространение любовной магии. Жены, чувствовавшие охлаждение к ним мужей, давали им выпить воду, омывшую тела их супруг, и таким образом возвращали любовь. Наиболее распространенным у восточных славян было привораживание с помощью пищи или питья, которое давали особе противоположного пола, предварительно произнеся над ними специальный заговор и (или) подмешав грудное молоко, кровь (особенно часто менструальную). В XV веке духовники задавали вопрос на исповеди: «Омывала ли еси молоко с персей своих медом и давала пити мужу своему любови для»; «или мазала ли еси маслом или медом и, омывшися, давала еси ли пити кому».

Характерны для любовной магии действа, связанные с одеждой, вырезанным из земли следом, волосами человека. Наиболее радикальным средством считалось «вмазывание в печь», которое использовалось не только в любовной магии, но и как средство против воров и всякой порчи.

Девушки в Новгородской губернии привораживали парней, свивая свой и его волос, приговаривая: «Как эти два волоса дружно свились, так бы и мы с рабом Божиим …(имя) дружно сжились», - затем замазывали их глиной куда-то в печь, приговаривая: «Как в этой печке жарко, так бы и рабу Божьему …(такому-то) было бы меня жалко». Там же пекли яйцо, нашептывая: «Как это яйцо печется, так чтобы сердце милого пеклось обо мне», - а потом давали съесть яйцо тому, кого хотели приворожить.

Наиболее распространенным было привораживание с помощью косточек лягушки или летучей мыши, зеркала, различных любовных зелий.

В 1642г. Афонька Науменко показал на следствии умение «привораживать женок», дескать, возьмет он лягушек, самца да самку, и кладет в муравейник и приговаривает: «Сколь тошно тем лягушкам в муравейнике, столь бы тошно было той женке по нем, Афоньке», а на третий день приходит он, Афонька, к тому муравейнику, и в том муравейнике от лягушек остается один крючок да вилки, и он то возьмет и тем крючком которую женку зацепит, та женка с ним и станет воровать (то есть предаваться блуду), а как ему с тою женкою воровать не захочется, и он ту женку вилками от себя отпихнет, а та женка по нем тужить перестанет.

Гадание – это ритуал, направленный на контакт с потусторонними силами с целью получения сведений о будущем. Упоминание о гаданиях встречается в самых ранних письменных источниках о жизни и быте славян. Так, Прокопий Кесарийский в VI в. свидетельствовал о том, что склавины и анты во время жертвоприношений совершали гадания. Константин Багрянородный в Х в. в своих сочинениях сообщал о бросании славянами жребия перед началом важных событий.

Разнообразные гадания представляются в западнославянских актах процессов о колдовстве и в специальных гадательных книгах, предсказывающих будущее (XIV – XVII вв.): о бросании костей, бобов, о литье воска или олова, о гаданиях по животным, по тени, по встрече, по сновидениям, по природным явлениям (звездам, фазам луны, по грому, по ветру, по прилету птиц и т.п.).

Для распознания будущего требовалась помощь нечистых сил. Гадание в народной традиции – дело грешное, опасное, нечистое; неслучайно в чешской средневековой истории сохранились церковные запреты вызывать умерших для предсказания судьбы. Оправдан мистический ужас героя ( или героини) стихотворения В.Ходасевича «Гадание»:

126

…И плавлю мертвенное олово.

И с тайным страхом в воду лью… Что шлет судьба?

Шута ль веселого, Собаку, гроб или свинью?

Свеча колеблет пламя красное. Мой Рок! Лицо приблизь ко мне! И тень бессмысленно – неясная, Кривляясь, пляшет на стене.

Приговоры, призывающие нечистую силу явиться и открыть будущее, известны в русских гаданиях Севера: «Черти, лешие, бесы, дьяволы, приходите ворожить!» или «Лешие лесные, болотные, полевые, все черти-бесенята, идите все сюда, скажите, в чем моя судьба?».

Впоисках контакта с духами гадающие снимали с себя нательные кресты и пояса, развязывали все узлы на одежде, девушки расплетали косы, шли молча из дому, не оглядываясь, или в одной рубашке, или гадали, закрыв лицо платком. Нашими предками использовались и защитные меры: очерчивание вокруг себя круга кочергой, лучиной, ножом; надевание на голову глиняного горшка, держание друг друга за мизинцы при коллективном гадании.

Как правило, славяне гадали в «нечистых местах»: заброшенных домах, нежилых помещениях (бане, овине, подвале, хлеву, сенях, на чердаке), у кладбища, в пограничных пространствах между «своим» и «чужим» миром (на пороге, в углу дома, на печи, на заборе, на перекрестках, в местах у воды, у проруби, у колодцев и т.п.).

Большая часть гаданий приурочены к святкам, времени, когда велика была энергия силы нечистой и приходили с того света души умерших. В некоторых местах известны и предрождественские гадания: например, дни святой Екатерины (25.11), Андрея (30.11),

Варвары (4.12), Николая (6.12), Люции (13.12).

Достаточно немного гаданий, характерных для весенне-летнего периода: гадать можно было в Юрьев день, на Пасху, Троицу, на Ивана Купалу. Наилучшим временем для гаданий был вечер, полночь, раннее утро до восхода солнца или до первых петухов. К гаданию можно было прибегнуть во время свадьбы, крестин, похорон, поминок, дожинок, переезда в новый дом. Чрезвычайно распространены были гадания при выпекании хлеба, выметании мусора, растапливании печи и прочих бытовых действиях.

Целью гадания было получение ответа на вопрос о жизни, здоровье, смерти человека, о погоде, урожае, приплоде скота, разведении птиц, медоносности пчел, о богатстве и бедности, о судьбе родственников, о причинах и исходе болезни, о том, где и когда строить новый дом…

Наиболее многообразной группой гаданий были гадания о браке, совершавшиеся молодежью (преимущественно девушками, которые желали узнать имя своего избранника, вид, возраст, профессию, материальное положение, всю историю будущей семьи).

Воснове многообразных способов гадания – универсальные верования, в то, что человек действительно может получить «знаки» своей судьбы. Такими «знаками» считались сновидения, звуки, произносимые кем-то слова, отражения на гладкой поверхности, очертания тени, формы растопленного воска, олова, вылитого в воду белка, поведение животных или насекомых, состояние растений, четное или нечетное количество предметов и т.д.

Типичный обряд гаданий состоит из трех частей: подготовительных действий, получения «знака» судьбы и его толкования. Основная часть гаданий связана с толкованием звуков, словесных образов, предметов, их признаков. Обычно «ходили

127

слушать» на перекрестки, к колодцу, к проруби, на порог. Лай собаки означал направление, откуда прибудет жених, стук топора – беду, смерть. Музыку слышали к свадьбе. Топот коня, скрип телеги – к дальней дороге.

Большинство гаданий связано с бросанием предметов в воду, колодец, на дерево, крышу или с перебрасыванием их через голову. Так, башмак, упавший носком к порогу, указывал на грядущее замужество; серп, упавший острием к жнецу, свидетельствовал о его здоровье.

Особой правдивостью славились подблюдные гадания, которые предполагали доставание из блюда тех или иных предметов (обычно – колец) и исполнение судьбоносных, пророческих песен их владелицам. Подблюдные песни предсказывали свадьбу, богатство, несчастье, смерть… Интересны универсальные поэтические символы песен: образы золота, хлеба, дороги,

дерева. Хлеб значил богатство (как и снопы, квашня…). Карканье вороны, поминальный блин, белое полотно, гроб предсказывали несчастье, смерть; кот с кошуркой, соболь с куницей, береза с дубком - свадьбу, щука, медведь, мышь указывали на богатство.

Для комплектования подблюдных песен важны заключительные формулы – закрепки, используемые после каждой песни.

Кому выпьется, тому сбудется, Тому сбудется, не минуется: Кому спели, тому добро!

А кому-то эта песня достанется, Тому сбудется-вспомятуется.

Нередко после песни - двустишия повторялся рефрен, содержащий обращение к богу любви: «Слава!», «Слава, ладо мое!», «Ладо - Ладо» … Известны разновидности подблюдных песен, в которых каждая часть песни начиналась

со специального запева, обращенного к Илье-Пророку, соединенного в народном сознании с Перуном:

Как сегодня у нас страшные вечера, Илия! Страшные вечера да васильевские, Илия! Поют песни первоначальные, Илия!

Гадание могло быть связано и с подбрасыванием снега, кольца (и тогда оно называлось «Полоть снег» или «Колечко»):

Полю, полю белый снег на собачий след. Где собачка взлает, там мой суженый живет.

При коллективном гадании особую роль играла символика предметов. В сосуде (например, горшке или под блюдом размещали зерно, хлеб, уголь, золу (означавшую болезни, печали), землю, песок, щепку (указывающую на возможную смерть), кольца, венок, чепец, ветку (символ замужества). Гадающий выбирал один из предметов, вытаскивая его (кольцо, бусы, ленту, пояс, платок) под пение специальных песен, предсказывавших в метафорической форме будущее.

Многие гадания были основаны на толковании поведения домашних животных или насекомых…

Самым значимым средством воздействия на сознание человека и преображения мира у язычников было слово, оставшееся таковым и у христиан. Особой же силой были наделены специальные словесные формулы – заговоры, воздействовавшие на судьбу мира магические заклятия (П.Флоренский). Об особой роли заговоров, устойчивой народной вере в них свидетельствует, в частности, тот факт, что Борис Годунов специальным указом заставил народ присягать ему, обещая, что никто не будет изводить

128

иногда фиксировался письменно, именно так у восточных славян предавались исключительно промысловые знания, представленные, к примеру, в пастушеских и пчеловодческих заговорах.. В качестве магических формул в постязыческий период воспринимали и апокрифы, так, списки апокрифического текста «Сон Богородицы», бытовавшего и в устной, и в рукописной версиях, помогавшего сохранению человека в пути, женщине при трудных родах и т.д., хранили дома или носили в ладанке на груди; причем, зачастую даже произнесения текста вслух не требовалось, настолько сильной была вера в силу слова:

«Воистину сон Твой праведен… а еще который человек сон Твой в дому или в пути в чистоте держать будет, к тому дому или к человеку ни огонь, ни сатана, ни вор и разбойник, ни злой человек и нечистый дух - диавол не прикоснется <…> и от скорби и от болезни избавлен будет, и<…>от водяного потопления сохранен будет, а еще в суде перед судьею оправдан будет, и еще у кого жена беременная будет, начнет родить детище

иТвой сон, Богородице, прочитает или с верою послушает, то легкое рождение восприимет».

Первые фиксации заговоров и близких к ним текстов на русском языке восходят к эпохе Древней Руси. Один из самых древних найденных заговоров - любовный заговор, начертанный в XIV в. на берестяной грамоте: «… так ся разгори сердце твое и тело твое

идуша твоя до меня и до тела до моего и до виду до моего».

Большинство заговорных текстов известно по записям, начиная с XVII века (например, судебным делам о колдовстве и знахарстве). Обычно заговоры записывались, вносились в рукописные травники и лечебники их хранителями, знахарями.

Научная публикация и изучение заговоров относится ко II половине XIX – началу XX века. Очевидный интерес к заговору представлен в сборнике Л.Н.Майкова «Великорусские заклинания» (1869г.). Капитальным в плане изучения заговора является труд Н.Ф.Познанского «Заговоры. Опыт исследования происхождения и развития

обращенные к языческим божествам. Как и в мифах, в заговорах налицо отождествление природного и человеческого, обращение к мифологическим персонажам (природным стихиям, космическим объектам, мифическим существам). Особую роль в формировании значительного числа восточнославянских заговоров сыграло христианство: как обряд (крестное знамение, молитва), так и книжность. Поэтому систематически в заговорах упоминаются христианские персонажи, культовые объекты, реалии, восходящие к Библии, и т.п., хотя они в словесной форме значительно переосмыслены.

Существенной основой заговора являлась вера в магическую силу слова, что отразилась даже в его народных названиях: наговор, шептание, слово, молитва. А.Н.Афанасьев подчеркивал, что «заговоры – это предмет тайного ведения знахарей, колдунов, лекарек и ворожеек. Они непригодны для забавы и как памятники вещего, чародейного слова, вмещают в себе страшную силу, которую не следует пытать без крайней нужды; иначе наживешь беду», и которая передавалась как особое знание от старших к младшим и, как правило, по родственной линии.

Заговоры возможно классифицировать с учетом их природы, направленности и исходя из тематики.

Четкая направленность заговора позволяет нам выделить два вида заговоров: «белые», позитивно направленные на избавление от недугов и бед, призванные обеспечить человеку успех, оградить его от внешних посягательств, содержащие элементы молитвы (так называемые знахарские заговоры), и «черные», злокозненные,

129

ориентированные на принесение порчи, вреда, призванные вызвать у человека болезнь,

засухи, сорняков, для приучения домашних животных, «на подой», на сохранение стада), охотничьи, рыболовные;

3) заговоры, регулирующие общественные и личные отношения между людьми:

выделить в отдельные группы и заговоры лечебные (от лихорадки, от сглаза, от зубной боли, от укуса змеи и т.д.), любовные (присушки и отсушки), промысловые (пастушеские, пчеловодческие, охотничьи и т.д.), ситуативные (при зарытии или поисках клада, при собирании целебных трав, при отправлении в путь и т.д.) и другие.

Самые древние заговоры были очень короткими; они, как правило, поясняли магические действия: «Божья роса, залепи собаке глаза», или «Цыпи, цыпи, под порог, / Дам вам маслица комок», ибо колдовство вообще могло не сопровождаться словом, а состоять из одних действий.

Произнесение заговоров обставлялось как определенный ритуал, причем значимым было, кто и каким образом произносил заговор, а также вся обстановка, в которой это происходило. Как правило, заговоры шептали, не проговаривая отчетливо слова, совершая

действия (очерчивание магического круга около того или иного объекта было сообразно возведению железной или каменной стены до неба, особым смыслом были полны и обрядовые действия с замками, ключами…).

В качестве исполнителя заговоров могло выступать лицо, заинтересованное в его успехе, или знахарка, колдун, к которым обращались за помощью. Зачастую заговоры от детских болезней произносила мать ребенка, или баба-повитуха, или специально приглашенная с этой целью знахарка или соседка. Следует, правда, отметить, что несложными заговорами (от ушиба, от кровотечения, от встречи с волком или злым человеком, от бородавок и прочего) владел почти каждый человек. Например, таким как заговор против вредоносного воздействия врагов: «Волк - в двери, овцы - под лавку», - или заговор на больные зубы: «Как у месяца не болят зубы, так не болели бы они и у раба Божьего Ивана», - или заговор на рост волос, который читали в понедельник на молодой месяц, сидя у окошка и расчесывая волосы, обязательно приговаривая:

Поле к зернышку, Свет к солнышку, Темя к гребешку,

130