из электронной библиотеки / 853356097359211.pdf

антропологии.1 Состоящий из двух частей, носящих названия: «Опыт психологической истории и критики основных вопросов жизни» и «Метафизика жизни и христианское откровение»,2 – труд В.И. Несмелова ставит задачу изучения духовного начала состава человека, основанного на православной догматике, о чем говорил А.С. Хомяков. У В.И. Несмелова так же, как и у А.С. Хомякова, антропологические концепции строятся на христианской историософии. Историософия А.С. Хомякова указала на место в мироздании культурного типа человека, стремящегося к обожению, у В.И. Несмелова в понимании личностного грехопадения человека, акцентируя внимание на изменения в соотношении элементов природы в человеке, она восходит к святоотеческой антропологии православия, центральным местом которой является «теория Творения». А.С. Хомяков утверждал, доказывал правоту православного учения о возможности воссоединения человека со своим Творцом через «живое» восприятие Церкви, В.И. Несмелов же идет дальше, включая в свое размышление вопрос христианской эсхатологии. Эсхатология А.С. Хомякова предопределяла лишь понятие бессмертности человека, у В.И. Несмелова она более конкретизирована. В вопросе воскресения Христа он видит развитие своего обоснования всеобщего воскресения людей, где Адам принес в мироздание смерть, а Христос – жизнь. В такой системе понимания человеческого естества человек «обновленный» в своем богоподобии – главная концепция В.И. Несмелова, и в ней Христос – часть состава человека. В этом просматривается еще одна схожесть с концепцией А.С. Хомякова, где человек в «Церковном организме» есть часть «тела», «главой» которого является Христос.

А.С. Хомяков, стоявший у истоков отечественной мысли, в религиознофилософских трудах не отразил полной глубины православного богословия (не отразил ее и В.И. Несмелов),3 но все же поставил вопрос о важности наследия религиозной антропологии. В.И. Несмелов эту «важность» пытался сформулировать в антропологической философской традиции. Религиозное наследие антропологии, «…о значении которого …обыкновенно говорят богословы», для него представляет «собою не менее глубокий и философский интерес».4 И первый, и второй лишь соприкоснулись с откровением той жизнеутверждающей Истины – веры в «новую жизнь», утверждающей «собою смысл человеческой жизни», о которой говорит святоотеческое наследие. В этом их общность, в которой В.И. Несмелов в своем созвучии А.С. Хомякову является ярким продолжателем «борьбы» против материализма и дарвинизма – «материалистической системы морали»,5 начатой в русской философской

1Константин (Горянов) епископ. Религиозно-философская антропология Виктора Несмелова. // Православное учение о человеке. – М., 2004.

2См. Несмелов В.И. Наука о человеке. – СПб., 2000.

3Константин (Горянов) епископ. Религиозно-философская антропология Виктора Несмелова. // Православное учение о человеке. – М., 2004.

4Несмелов В.И. вопрос о смысле жизни в учении новозаветного откровения. // Смысл жизни: Антология. / Сост. Н.К. Гаврюшин. – М., 1994.

5Несмелов В.И. вопрос о смысле жизни в учении новозаветного откровения. // Смысл жизни: Антология. / Сост. Н.К. Гаврюшин. – М., 1994.

71

мысли А.С. Хомяковым. Более того, В.И. Несмелову удалось сформулировать вопрос взаимоотношения и противоречия научного знания и веры, их неотъемлемости друг от друга в сознании человека. Истинная вера у него дает возможность зарождению истинного знания – «живого мировоззрения»1 (у А.С. Хомякова – идея «живознания»).

Вопросы, поставленные лидером славянофильства, и сегодня определяют задачу осмысления исторического опыта, накопленного предшествующими поколениями. Одним из них является тема человека, его места в мире. В связи с этим возникает повышенный интерес современных исследователей к философскому наследию русской мысли, к религиозному направлению русской философии. В том числе необходимо отметить, что и проблемы антропологии в таком интересе предполагают рассмотрение религиозного влияния, формирующего особенность самосознания отечественной ментальности, на ее развитие. В такой позиции заключается актуальность взглядов выдающихся представителей русской мысли. Имя Алексея Степановича Хомякова, отдавшего все свои духовные силы для сохранения русского самосознания в отечественной культуре, неразрывно с наследием выдающихся ее творцов. Эпиграфом к его творчеству можно отнести слова Иоанна Кронштадтского: «Люби отечество земное… оно тебя воспитало, отличило, почтило, всем довольствует; но особенно люби отечество небесное… то отечество несравненно дороже этого, потому что оно свято и праведно, нетленно. Это отечество заслужено тебе кровью сына Божия. Но чтобы быть членом того отечества, уважай и люби (его) законы как ты обязан уважать и уважаешь законы земного отечества».

***

Современное развитие отечественной философской мысли испытывает ряд проблем, определяющих ее состояние как состояние аксиологической неопределенности, отсутствия целостности мировоззрения, ценностной доминанты. В своем историческом развитии она, претерпевая метаморфозы от своего религиозного начала, определяющего ее культурное своеобразие, и отказа от такого начала в поиске «цивилизованного подхода» в решении проблем, в своем секулярном развитии неминуемо подошла к периоду всякого отрицания религии как культурно-цивилизационной основы. Рефлексия сознания в таком случае вела к утопизму отечественной софиологии, включая в русское миссионерство элементы чуждых ему религиозных учений, способствовала пониманию философии как прикладной науки для решения социально-политических проблем.

1 См: Несмелов В.И. Вера и знание с точки зрения гносеологии. – СПб., 2006.

72

Система развития секулярного мышления, зародившаяся на «западе», через схоластику в религиозном сознании и синтез его с материалистическими концепциями, мистикой язычества неминуемо должна была привести мыслителей к порождению утопических идей социализма и коммунизма,1 сущность которых охарактеризовал А.С. Хомяков, считавший, что «…все социалистическое и коммунистическое движение с его гордыми притязаниями на логическую последовательность есть ни что иное, как жалкая попытка слабых умов, желавших найти разумные формы для бессмысленного содержания, завещанного прежними веками».2 В отечественной мысли эта «жалкая попытка» в своем подражательстве нашла крайнюю форму. Как показывает исследование А.Т. Павлова о развитии русской философской и общественно-политической мысли, в советский период с первых лет своего существования она, отрицая национальную философскую мысль как чуждую социалистическому сознанию, подчинила свое устремление идейной борьбе. «Как правило, вся идейная борьба [если обратить внимание на терминологию, то все развитие отечественной мысли заключилось в «идейной борьбе» – Р.Л.] середины XIX века рассматривалась в эти годы только под углом борьбы западничества и славянофильства»,3 – пишет он. Разделение философии по идеологическим принципам, ценность отечественной мысли определялись революционно-демократической идеологией, в которой представители западничества олицетворялись с носителями отечественной прогрессивной мысли, славянофильству отводилось место реакции. На что? Судя по работе В.Г. Щукина ««Семейная разладица» или непримиримая распря? Западничество и славянофильство в культурологической перспективе»,4 реакции на воинствующую русофобию и воинствующий атеизм, так как западники, «чьи философские воззрения являются высшим достижением домарксистской метериалистической философии»,5 олицетворялись с философией в целом, носящей секулярно-материалистический характер, основа которой, не имея национальных корней, олицетворялась с философией диалектического материализма.

Ложь такого построения, по замечанию А.Т. Павлова, привела к полной утрате интереса к философии в отечественном обществе, несмотря на то, что в идеологической концепции периодически звучало и народническое построение философских взглядов оторванной от народных корней интеллигенции, и либерализм основания их исканий. Такая тенденция изложения истории русской философии, к сожалению, в большей мере сохранилась до

1 Здесь необходимо отметить, что уже во времена А.С. Хомякова формируется марксистское учение («Экономическо-философские рукописи 1844 г.», «Святое семейство» 1844 г., «Немецкая идеология» 1845-46 гг.), кроме своего деструктивно-террористического характера направленное на уничтожение всего традиционного в истории человечества, несущее в себе ярко выраженную ненависть ко всему христианскому, славянскому, русскому.

2Хомяков А.С. Избранные статьи и письма. / Сост. Л.Е. Шапошников, О.В. Парилов, И.А. Треушникова – М.,

2004.

3Павлов А.Т. Исследование философии русских революционных демократов в СССР (1917-1987). – М., 1989.

4См. Щукин В.Г. «Семейная разладица» или непримиримая распря? Западничество и славянофильство в культурологической перспективе.// Вопросы философии. 2003. №5.

5Павлов А.Т. Исследование философии русских революционных демократов в СССР (1917-1987). – М., 1989.

73

сегодняшнего дня. Поэтому славянофильство, а вместе с ним и А.С. Хомяков подвержены исследованию как проявление народничества (Е.А. Дудзинская) 1 или либерализма (Г. Карпи).2

В такой исследовательской деятельности умалчивается религиозная позиция представителей славянофильства, в том числе религиозность А.С. Хомякова, или фальсифицируется, как в работе Е.А. Дудзинской. Причина такого подхода в исследованиях может быть продиктована научноатеистическим табу, определяющим социально-нравственную ценность, философии в том числе. В работе Н.П. Красникова «Православная этика: прошлое и настоящее» существует его пояснение: «Социальная ценность научного атеизма состоит, прежде всего, в том, что через критику религии и опровержение богословско-идеалистических построений он подводит людей к познанию научно-материалистической картины мира и законов общественного развития. На место веры он ставит основывающуюся на научном мировоззрении, марксистско-ленинском учении коммунистическую убежденность, то есть знание теории и практики научного коммунизма, которое становится неотъемлемой частью внутреннего мира личности и проявляется в повседневной жизнедеятельности человека».3 Приведение такой объемной формулировки дает возможность постижения разности мировоззренческих подходов в понимании человека, в частности, в русской религиозной философии, в которой имя А.С. Хомякова занимает важное, сказать точнее, основополагающее место, и в социально-атеистической концепции отечественной философской мысли XX столетия.

Примеров фальсифицирования концепций А.С. Хомякова в исследованиях периода секулярно-идеологического подхода к ним можно привести множество, однако исключением может считаться работа В.В. Познанского, где «приверженность его [А.С. Хомякова – Л.Р.] к догматическому мышлению, свойственному религиозным людям и воспитанному у многих славянофилов с детства»,4 стала основанием его деятельности. Несмотря на то, что в своей работе В.В. Познанский цитирует В.И. Ленина, опираясь на его «установку» понимания общественных процессов в истории России XIX века, автор все же отмечает, что основное направление в социальной «борьбе», если так можно охарактеризовать борьбу «нравственную», по определению самого А.С. Хомякова, осуществляемую славянофилами, основывается на вере. И в этой вере славянофильство было близко к народу. В.В. Познанский довольно правдиво подходит к раскрытию религиозного начала в сознании А.С. Хомякова, однако стилизация построения, вызванная секулярным табу, не дает автору развить концептуальность славянофильского лидера, не опираясь на социально-политическую привязанность построения исследования.

1См. Дудзинская Е.А. Славянофилы в общественной борьбе. – М., 1983.

2См. Карпи Г. Были ли славянофилы либералами? // Вопросы истории – М.,2002. №9.

3Красников Н.П. Православная этика: Прошлое и настоящее. – М., 1981.

4. Познанский В.В. Очерк формирования русской национальной культуры. Первая половина XIX века. – М.,

1975.

74

Метаморфозы «секулярного табу» и сегодня не дают возможности объективному изложению концепций, выдвигаемых А.С. Хомяковым. Несмотря на это, сегодняшний день показывает, что современные исследователи все чаще обращаются к представителям отечественного религиозного направления, в том числе к мыслителям начала XIX века – отрезку отечественной мысли, который по праву можно назвать временем А.С. Хомякова. С.С. Хоружий отмечает вклад славянофильства в развитие отечественной мысли тем, что они (Хомяков и Киреевский) «…высказали немало содержательных интуиций, относящихся в том числе и к философской антропологии».1 Интуитивность трудов А.С. Хомякова, имеющая религиозную основу, имела не только ум, но и сердце. «Разум без сердца – холод, оледеняющий жизнь», – считал он. А. Пуанкаре отмечал, что «сердце», «инстинкт» могут влиять и управлять умом, ведя его в нужном направлении при познании. По его мнению, «сердце – рабочий, а ум – только орудие».

Л. Хромов, рассматривая проблему теории познания с точки зрения религии,2 приходит к заключению, основывая его на исследованиях А. Ухтомского, что понятие подсознания присуще здоровым людям. В отличие от «фрейдосекспорочности» подсознания, предлагаемой фрейдизмом,3 оно имеет значение «переводчика между душой и сознанием», то есть оно является «полем действия души». У Л. Хромова человека нет без души и подсознания, нет познания вне религии. Само же подсознание усложняется получением «сигналов», в которых «информация» может быть полезной или ложной, где ложная информация поглощает информацию полезную, также увеличивает время в познании своим засорением ума. Принципом теории познания у него является «неопределенность познания сущности вещей». Так, получая информацию в процессе познания, человек нуждается в ее фильтрации. Этим фильтром может являться его религиозность, таким фильтром она была у А.С. Хомякова. Религиозный человек, по мнению Л. Хромова, ««слышит» зов божественных сущностей, и цель его познания устремлена к ним», он должен руководствоваться «религиозным понятием истины», в чем и заключается проблема интуитивности.

Интуиция как пристальное, внимательное смотрение в постижении истины, имеет множество понятий, но не имеет конкретизации, так как относится не к естествознанию, а к религиозно-философской проблеме, к проблеме мировоззренческой, которая включает в себя совокупность взглядов на самые основные вопросы бытия в целом и человека. Мировоззрение – это стремление дать целостную картину мира, в котором основополагающую роль играет интуиция человека, связуя его личный и предшествующий ему опыт мировосприятия.

1Хоружий С.С. Философский процесс в России как встреча философии и православия. // Вопросы философии. 1991. №5.

2См. Хромов Л. Религиозно-информационная теория познания. // Русское самосознание. 1998. №5.

3О антихристианской позиции З. Фрейда довольно ясно говорит О. Николаева (См: Николаева О. Православие и свобода. – М., 2002).

75

Так к проблеме интуиции обращались многие мыслители, совокупность их исследований имеет как общность взглядов, так и их различие. С ними можно ознакомиться в учебной и справочной литературе по философии и психологии, но в данном случае важным является ее присутствие и ее основание у А.С. Хомякова, к историософии которого можно отнести утверждение А. Бергсона – «видеть целое раньше его частей» или по Р. Декарту одновременно мыслить и созерцать, по Н.О. Лосскому иметь свое «я» в «не-я», где субъект А.С. Хомякова – «рабочий», а объект – «орудие», в мышлении которого присутствует нечто определяющее его созерцание. Чувство, которое, по утверждению И.А. Ильина, формируется в человеке с раннего детства, – чувство «одухотворенного инстинкта».1

У А.С. Хомякова инстинкт неразрывен с духом, где «дух есть высшее естество инстинкта, а инстинкт есть элементарная, но органически целесообразная самого духа».

Зная о воспитании А.С. Хомякова, о его детстве, набожности его матери, о которой он писал: «Я знаю, что во сколько я могу быть полезен, ей обязан я и своим направлением, и своею неуклончивостью в этом направлении…»2 (о влиянии женского начала на формирование интуиции тоже указывает И. Ильин), можно утверждать, что интуиция А.С. Хомякова основана на религиозном чувстве и переплетена с памятью, основана на памяти. В дальнейшем творчестве всей его жизни всегда будет присутствовать чувство согласования своего разума с Откровением, в чем и заключается его твердость в утверждении понимания им истины. В его творчестве человек глубже разума. В А.С. Хомякове «наследование» не уступило «традиции».

«Мы, люди, являемся природой и историей одновременно. Наша природа являет себя в наследовании, в силу которого мы, как природные существа, не меняемся в течение тысячелетий, противостоит неустойчивость нашей традиции…»,3 – писал К. Ясперс, отмечая, что в истории направление без «субстанциальных предпосылок», ориентируясь на «голосе мышления», ведет в пустоту, где упадок понятия истории, потеря времени и смысла, упрощение бытия. В этом смысле труды А.С. Хомякова являются плодом его «непогасшего» ума, основанного на «наследовании» тысячелетней культурнорелигиозной традиции России.

Сегодня это чувство можно назвать интуицией, основанной на генетической памяти предшествующих поколений, или «врожденным чувством Со-Вести», то есть согласованием с Вестью или просто «генетической» памятью А.С. Хомякова. Н.О. Лосский считал, что именно вера или, как сказано выше, «согласование с Вестью» понималась и самим А.С. Хомяковым как интуиция.

Такая «память» способствует осознанию человеком проблемы своего бытия: кто он, для чего рожден и зачем живет. В рациональном начале секулярной философской мысли трудно усмотреть сущность человека, и с этой точки

76

зрения появляется необходимость обращения к позиции, представленной в философии отечественной религиозной мыслью. Позитивный поворот к религиозной основе отечественного мышления продиктован проблемой человека в развитии прагматического общества, что не согласуется с восприятием народного сознания, имеющим в своем начале культуру мировосприятия, основанную на целостной культуре, имеющей в себе духовный стержень, не отвлеченный, а сформированный на тысячелетней религиозной традиции отечественной истории. Негативное состояние нравственности в обществе обуславливает поиск моральных ценностей, и в этом отечественная религиозная культура как основа отечественной культуры в целом, как показывает прот. Владимир Воробьев,1 способна в понятии Абсолютного добра через понятие высшего Идеала сохранить моральные основы в обществе, в воспитании молодого поколения, наиболее подверженного нравственному разрушению.

Воспитание нравственных основ в отечественной традиции образования сопряжено с пониманием антропологической концепции восточного христианства. В работе В.А. Глуздова и Л.В. Загрековой, посвященной этой теме, раскрывается на анализе воззрений в преподавательской деятельности П.Д. Юркевича, В.В. Розанова, В.В. Зеньковского, Н.И. Пирогова важность и обоснованность такой позиции, в формулировке которой основной идеей могут стать слова Н.И. Пирогова: «Быть человеком – это значит научиться с ранних лет подчинять материальную сторону жизни нравственной и духовной», – идеалом духовной жизни для которого стало Евангелие.2

Выбрав позицию противостояния нравственности инородной, А.С. Хомяков, исходя из антропологической концепции Православной Церкви, писал: «Просвещение наше, если бы хотело что-нибудь узнать, узнало бы по нем много: оно могло бы понять сколько-нибудь русский дух и его покорность перед нравственными началами».3 Написание таких строк было вызвано оторванностью «просвещения» от народного естества, подчеркивая нравственный переворот в оторванной от своих корней интеллигенции, ее «подражательством» всему «чужеземному». Он все же надеется на ее воссоединение с народом: «Подражание, начиная с внешней стороны жизни, проникло до образа мыслей и действий. Народ не принял участия в этом движении, отделился от передовой своей дружины и ценою рабства искупает доселе самостоятельные начала русской жизни. Он принесен был в жертву подражательному представлению и его представителям. Такое неправильное соотношение между сословиями не может продолжаться вечно. Рано или поздно оно должно разрушиться, и два сословия, однородные по происхождению, – вновь соединятся в одно народное целое»,4 – писал он.

1 См. Воробьев Владимир прот. Религиозное образование – основа нравственного воспитания молодёжи. // Религиозное воспитание в высшей школе. – М., 2006.

2Глуздов В.А, Загрекова Л.В. Духовность как фактор образования. // Вече. Альманах русской философии и культуры. Вып. 14. – СПб., 2003.

3Хомяков А.С. Избранные статьи и письма. / Сост. Л.Е. Шапошников, О.В. Парилов, И.А. Треушникова. – М.,

2004.

4Хомяков А.С. <Политические письма 1848 года>.// Вопросы философии. 1991. №3.

77

Выше приведенные слова А.С. Хомякова пророчески звучат завещанием движению образованной отечественной мысли к своему исконному мировоззрению.

Сам А.С. Хомяков негативно относился не к культуре запада, а к его пониманию как центра «правильного» развития цивилизации, в развитии которой он видел разрушение ее же культуры. Н.А. Бердяев отмечал такую позицию как веру, «…что Россия не пойдет путем цивилизации, что у нее будет свой путь, своя судьба, что в России только и возможна еще культура на религиозной основе, подлинная духовная культура».1 «Фильтр» внутреннего мировосприятия А.С. Хомякова, базирующийся на религиозной общности с собственным народом и выражающийся в отрицании цивилизационной доктрины как одной из форм социального разделения, подчинившей сознание интеллигенции его времени, дал возможность сохранить эту общность. Эта общность находила отражение в его управлении собственным имением, в его пророческом стремлении к освобождению крестьян. По утверждению Б.Э. Нольде: «Для Хомякова необходимость освобождения крестьян твердо опиралась в его религиозно-нравственные концепции…».2

В этой общности имеет место идеализация допетровского времени, допетровского образа жизни, где, по утверждению Д. Балашова, не было понятия интеллигента, тем более находящегося в отрыве от своего народа. Его не было в культуре, которая строилась на основе христианского жизнестроительства: «Культурный человек допетровской Руси учился в том же учебном заведении, что и церковный иерарх, они сидели за одним столом, читали одни и те же книги. Поэтому тогдашние интеллигенты службу церковную знали так же хорошо, как и священнослужители. Язык богословия, язык церковных книг был обиходным языком культурного мышления всех классов».3

Сегодня феноменология соборности А.С. Хомякова, имея высший Идеал, способна раскрыть проблему единения национального, наднационального. По замечанию В.И. Холодного, в феноменологии А.С. Хомякова «духовный мир возвышается над причинно-следственными зависимостями»,4 где причинноследственное есть природа и утилитарная жизнь человека. В.И. Холодный в своем труде «А.С. Хомяков и современность: зарождение и перспективы соборной феноменологии» ставит вопрос о «соборной цивилизации» на основе идеи соборности А.С. Хомякова, становлении соборного пути ее развития. Такая постановка вопроса в его масштабности есть актуализация проблемы все большего общественного отрыва от вселенского мышления, исторически присущего отечественной мысли.

Несмотря на это, А. Кураев замечает о невозможности построения в современной ситуации духовной общности социума, в том числе российского,

1Бердяев Н.А. Воля к жизни и воля к культуре. // Слово. 1990. №1.

2Нольде Б.Э. Юрий Самарин и его время. – М., 2003.

3Балашов Д., Дериглазов Р. Беседы о судьбах России. // Слово. 1991. №11.

4Холодный В.И. А.С. Хомяков и современность: зарождение и перспективы соборной феноменологии. – М.,

2004.

78

даже в ближайшем будущем, и причиной тому он видит в обществе «…полное отсутствие человеческой национальной солидарности».1 В этом причина крушения отечественной общности. Потеряв культурообразующий религиозный стержень, современное общество теряет и свою культуру, национальность как принадлежность к этой культуре, самосознание, заменяя его колониальным мышлением – мышлением, которым манипулирует «чужеродность». Обличением сегодняшнему состоянию общественной мысли могут быть слова Ю.Ф. Самарина: «Если бы мы приняли на веру и безоговорочно результаты науки, выработанные в Германии, Франции и Англии, мы тем самым бессознательно подписали свой собственный приговор и обрекли бы себя если не к смерти, то к историческому ничтожеству и к вечному хождению по следам».2

А.С. Хомяков и славянофилы в целом в позиции сохранения традиционности в отечественной мысли смогли показать отличительное или, сказать точнее, своеобразное самодостаточное состояние понимания человеческого бытия русским сознанием. «Славянофильство, как и западничество, это не только историко-политическая идеология, но первое цельное богословско-философское мировоззрение, определенная культурнопсихологическая установка у нас. В истории нашего самосознания славянофильство было серьезной попыткой и показателем религиозного и национального возрождения»,3 – утверждает митрополит Киевский Владимир (Сабодан). Подчеркивая позицию славянофилов в том, что они отмечали ориентацию западноевропейского мышления «на «отдельную замкнутую в себе личность»»,4 Л.Е. Шапошников заключает: «…в России существовал приоритет духовных ценностей; на Западе господствует индивидуализм, а в России – соборные начала; наконец, западноевропейскому рационализму в отечественной традиции противостоит идеал «цельного знания»».5

Философия как наука, воплотившая в себе опыт человеческого познания, имеет способность отражать стремление человеческого разума к духовному возрастанию, к своей религиозной основе, в которой она выдвигается как истина, или к отрицанию всякой истины, находя ее в голом человеческом разуме. В русской философии духовно-психологический опыт в процессе познания был основой ее развития, выражением которой была философия А.С. Хомякова, где «живая истина» достижима в гармонии веры и рассудка. В такой философии, носящей субъективный характер в познании окружающей действительности, включающей в себя и религиозный опыт, основным

1Кураев А. Церковь в мире людей. – М., 2006.

2Самарин Ю.Ф. Предисловие к отрывку из записок А.С. Хомякова о всемирной истории. // Нольде Б.Э. Юрий Самарин и его время. – М., 2003.

3Владимир (Сабодан) митр. Богословие о церкви в XIX веке: А.С. Хомяков. // Роман-журнал XXI век. – 2006. - №1 (85).

4Шапошников Л.Е. Своеобразие отечественной, западноевропейской и русской духовных традиций. // Отечественная философия: русская, российская, всемирная: Материалы V Российского симпозиума историков русской философии. – Н. Новгород, 1998.

5Шапошников Л.Е. Своеобразие отечественной, западноевропейской и русской духовных традиций. // Отечественная философия: русская, российская, всемирная: Материалы V Российского симпозиума историков русской философии. – Н. Новгород, 1998.

79

критерием являлось внутреннее переживание самого субъекта. В ней оно было основой его мировосприятия, что определило антропологический характер его мысли, берущей свое начало из религиозного антропологизма. Отсюда возникает существенная возможность предположить, что подобная субъективность отечественных мыслителей могла стать причиной возникновению субъективного идеализма в русской философии.

Главной концепцией такой философии являлся человек, его взаимоотношение с миром и Богом. Антропологизм русской философии, имеющий отличительную особенность, своим теоцентризмом возвышался над понятием классического гуманизма, понятием, заключающим в себе земное происхождение и предназначение человека, стремящегося к званию «человекобога», гуманизма, впоследствии носящего социальное значение (достаточно вспомнить гуманизм периода просвещения или гуманизм социалистический, где истина заключалась в социально-идеологическом тоталитарном мышлении главенства доминирующей политической «элиты»). По выражению доктора богословия Джорджа Керилей (США), «Секулярный гуманизм освобождает человека от личной ответственности за свои поступки, которая является основой христианской морали».1 Идеология секулярного гуманизма чужда русской мысли в своем величии понимания Бога как Творца всему, в том числе человеку, имеющему по своему происхождению общность с Ним и ответственность перед Ним. В такой ответственности заключается миссионерство русской философии, в ее антропологизме – историософия. И здесь историософия выступает как «религиозно-теистический вариант философии истории, зависящей и от конфессиональных особенностей, и от национальных и культурных традиций того или иного народа».2 Для А.С. Хомякова это православие.

Сегодня исследователи творчества А.С. Хомякова, рассматривая проблему борьбы добра и зла или «иранства» и «кушитства» в «Семирамиде», не акцентируют внимание на том, как это представлял себе сам А.С. Хомяков, как понимали этот вопрос его современники, что не открывает истинного значения такого понимания в сохранении собственного мировосприятия. Ю.Ф. Самарин в предисловии к историософическому труду своего учителя писал: «Борьба религии нравственной свободы (начала Иранского, окончательно осуществляющегося в полноте божественного откровения, хранимого Православною церковью) с религиею необходимости вещественной или логической (начала Кушитского, которого позднейшее выражение представляют новейшие философские школы Германии), эта борьба, олицетворяющаяся в вероучениях и в исторической судьбе передовых народов человечества…».3 Так Ю.Ф. Самарин закрывает тему трактовки отвлеченного понимания добра и зла в творчестве А.С. Хомякова.

1 Человек и христианское мировоззрение. Международный симпозиум. // Божественное откровение и современная наука. Альманах. Вып. I. – М. 2001.

2Шапошников Л.Е.Очерки русской историософии XIX-XX вв. – Н. Новгород. 2002.

3Самарин Ю.Ф. Предисловие к отрывку из записок А.С. Хомякова о всемирной истории. // Нольде Б.Э. Юрий Самарин и его время. – М., 2003.

80