из электронной библиотеки / 853356097359211.pdf

эгоцентрическим мессианством, а в последствии индивидуалистического протестантизма. И первое, и второе в западной культуре диаметрально противоположно отечественной традиции, по причине чего культивируемое «инородное Я» в русском сознании является главным основанием «реакции» славянофильства. Сам термин «славянофильство» с такой точки зрения, появившийся задолго до Московского кружка единомышленников и существующий после, имеющий широкое распространение для определения «сочувствия к славянству»1, но не нравившийся самим славянофилам, не отражает истинного направления этого движения в русской философской мысли. По справедливому замечанию В.В. Зеньковского, он не отражал начало русского самосознания в данном направлении, «…правильнее и точнее было бы называть это направление «православно-русским». В сочетании Православия и России и есть та общая узловая точка, в которой все мыслители этой группы сходятся».2 Этой «узловой точкой» можно назвать особое религиозно-

единомышленников – мировосприятие, сформированное предшествующими поколениями. «Точка», хранящая монизм сознания представителей русской идеалистической философии, ограждающая ее от дуализма мышления.

Получивший прекрасное образование, отразившееся в его творческой деятельности не только как поэта, философа, но и инженера, А.С. Хомяков впитал патриотизм русского дворянства, религиозность своей семьи, культуру собственного народа. Они возвышают его личность как отправная точка его интеллектуального и духовного развития, где вера и разум не противоречат друг другу. Разум у него – проводник веры, в том числе и в научном мышлении. Духовно-нравственная социализация как процесс усвоения определённой системы знаний, норм и ценностей с детских лет предопределила дальнейшее творчество А.С. Хомякова. По его словам, «…основные идеи его статей возникли едва ли не «от самого детства» и каждый конкретный повод, по которому писалась та или другая статья ( )… был лишь некоей «привязкой» для выражения заветной мысли».3 В письме к английскому философу В. Пальмеру в 1844 году А.С. Хомяков писал: «Что до меня касается, то я, воспитанный в благочестивой семье…, был приучен всем сердцем участвовать в этой чудной молитве церковной. Когда я был, еще очень молод, почти ребенком, мое воображение часто воспламенялось надеждою увидеть весь мир христианский соединенным под одним знаменем истины…».4 В статье В.Г. Щукина, посвященной формированию взглядов у западников и славянофилов в социально-семейной среде, автор приводит размышления А.С. Хомякова о воспитании мировоззрения с детского возраста: «Душевный склад ребенка,

1Болховетинова Г.Ю. Из истории славянофильства: В.Ф. Одоевский – А.С. Хомяков – Ю.Ф. Самарин. // Судьба наследия русской философской мысли на рубеже XXI века: Сб. научных ст. / Сост.И.А. Бирин. – М., 2001.

2Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х томах. – Ростов н / Д., 1999.

3Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. –

М., 2000.

4Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. –

М., 2000.

11

который привык сопровождать своих родителей в церковь по праздникам и по воскресениям, а иногда и в будни, будет значительно разниться от духовного склада ребенка, которого родители не знают других праздников, кроме театра, балов и картежных вечеров»,1 – что дает возможность утверждать о значении церковной среды в формировании особого мировосприятия человека, видения своего предназначения в мироздании. Так, например, цельная общность веры и знания, вложенная в понятие соборности А.С. Хомяковым, возможна только в христианском религиозном мировоззрении, где остальные объединения несут в себе временный, земной характер, в котором любая идея становится временной, подвержена метаморфозам.

Первым проявлением монизма религиозно-национального мышления в творчестве А.С. Хомякова можно считать его стихотворное произведение «К иностранке»:

……………………………..

Но ей чужда моя Россия, Отчизны дикая краса; И ей милей страны другие, Другие лучше небеса.

Пою ей песнь родного края; Она не внемлет, не глядит.

При ней скажу я: «Русь святая» –

Исердце в ней не задрожит.

Итщетно луч живого света Из черных падает очей, –

Ей гордая душа поэта Не посвятит любви своей.2

Внем, в отличие от В.Г. Белинского – слепого ко всему духовно-

искреннему патриотическому,3 К.С. Аксаков увидел понимание А.С. Хомяковым «ложности Западной дороги» и «самостоятельность нравственной задачи для Русской земли».4 Напротив, Козьма Прутков (союз А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых), не видя глубины раскрывающейся разности сознания типов, созданных разными «традициями» в стихотворении А.С. Хомякова, адресованного А.О. Смирновой-Россет, создавая на него пародию, видел в нем бахвальство автора своими убеждениями:

1Щукин В.Г. «Семейная разладица» или непримиримая распря? Западничество и славянофильство в культурологической перспективе. // Вопросы философии. 2003. №5.

2Цит. по. Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. – М., 2000.

3В.Г. Белинский как русофоб, ненавидевший всякое проявление русского чувства, негативно относился ко всему творчеству А.С. Хомякова. Он высмеивал его поэзию с присущей ему желчью, явно не понимая ее смысла, о чем неоднократно признавался. (Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти т. – Т. 7 – М.,1981).

4Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. – М., 2000.

12

И он охулки не положит, любя тебя, на честь свою.1

Поэзии А.С. Хомякова суждено было быть во время величия А.С. Пушкина, во время, когда написание стихотворных строк в дворянской среде было делом обыденным, но мало кто из творцов этих строк мог находиться хотя бы у подножья вершины великого классика. Совместное публичное чтение «великого» А.С. Пушкина с поэмой «Борис Годунов» и «неизвестного» А.С. Хомякова с поэмой «Ермак» говорит о таланте начинающего поэта. И «неудача» премьеры, предрешенная соседством разных по своей величине имен в поэзии, была победой признания его таланта как лирика, наградой которому была дружба с великим поэтом России. Сам А.С. Пушкин в предисловии к повести «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» назвал его поэтом, а его стихи «прекрасными».2

Духовная сила, вложенная в стихотворные строки А.С. Хомяковым, по выражению Н.В. Гоголя, была предназначена «…для какого-то светлого будущего, покуда еще ему самому не разоблачившегося».3 Исследователь отечественной словесности М.М. Дунаев, говоря о поэзии А.С. Хомякова, отмечал: «Не поднявшись до высот Пушкина или Тютчева, он запечатлел себя как автор нескольких шедевров духовной поэзии, а жанр этот вообще один из труднейших и мало кому доступный по самой высоте содержания. В духовной лирике можно впасть в выспренность либо славящую экзальтацию, отчего способно удержать лишь соединение таланта с истинным горением веры и одновременным трезвением религиозного чувства. Хомяков в лучших своих созданиях добивался такого соединения».4 В строках стиха А.С. Хомякова «Вставай, страна моя родная! ...» И.А.Ильин видит отражение способности истинного покаяния, очищения русского народа в проникновении христианской совестью, в чем он «держал свое бытие и свой быт».5

Сдушой коленопреклоненной,

Сглавой, лежащею в пыли, Молись молитвою смиренной

И раны совести растленной Елеем плача исцели!6

Вэтих строках развенчивается обвинение в бахвальстве лидером славянофильства всей русскостью. В них, напротив, любовь к своему отечеству, своей культуре, где спасение России в следовании правде Божией предстает через смиренное покаяние. Понятие Божией правды у русского народа формировалось проникновением совестью, потерявшей свое истинное

1Козьма Прутков. Обнять необъятное: Избранные произведения. – М., 2002.

2Пушкин А.С. Избранные сочинения. В 2-х т. – М., 1978.

3Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. // Собрание сочинений: В 9-ти т. – М., 1994.

4Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII-XX веках. – М., 2002.

5Ильин И.А. Россия в русской поэзии. // Одинокий художник. / Сост., В.И. Белов. – М., 1993.

6Цит по. Ильин И.А. Россия в русской поэзии. // Одинокий художник. / Сост., В.И. Белов. – М., 1993.

13

значение в теориях гуманности, – Со-Вести, дающей возможность строить все свои помышления человеку согласно с данной ему «Вестью», «волей Божией» относительно того, что должно и чего не должно делать человеку как разумнонравственному существу. Измененное, оно дает ему лишь возможность самостоятельно осуществлять нравственный самоконтроль, регулировать для себя нравственные обязанности и самооценивать (?) совершенные поступки. Истинное же понимание совести направляет к формированию самосознания человека, его поступков, его жизни, жизни будущих поколений к его духовному возрождению, формируя позицию ценностного сознания: нравственного, политического, религиозного, эстетического. По замечанию А.А. Королькова: «…совесть – это тайна предстояния человека перед высшей ответственностью пребывая в мире, это надмирное измерение поступков».1 Сознание, регламентируемое «Вестью», стало основополагающим в гносеологии А.С. Хомякова, в котором открывается смысл его убеждений: «Вера есть совершеннейший плод народного образования, крайний и высший предел его развития»,2 говоря по-другому, в его представлении вера – венец осмысленного существования. Именно внутрироссийское состояние общества, его политическое брожение и религиозное обмирщвление повлекли за собой возникновение славянофильства. Славянофильство в этой ситуации явилось тем движением, которое отражало духовную традиционность русского общества, ища свою основу в культуре и религии России. Так синтез религиозного сознания и способы его изложения в классической философской традиции послужили феномену возникновения религиозно-философского направления в русской мысли. По замечанию К.П. Победоносцева, оно помогло «…обществу осмыслить и несравненное достоинство православной Церкви, и жизненное значение ее для народа…».3 Само существование славянофильства в истории русского сознания раскрывает такую отличительную особенность в самосознании русского народа. Философия славянофилов основана, как и русское мировоззрение, на знании об окружающем мире, о человеке и его предназначении, сформирована традиционной религией в России и имеет отличительные особенности от понимания этих проблем у других народов, что является фактом генетической преемственности славянофильства от святоотеческой традиции Русской Православной Церкви, являющейся в своем основании антропологичной. А.С. Хомяков в этом движении был ярким представителем, подтверждающим своей биографией и творчеством жизнеспособность религиозно-культурного типа национальной традиционности, противостоящей чужеродности. Славянофильство противостояло своим появлением тому, что несло опасность для их внутреннего состояния, для их Со-Вести. Характером противостояния славянофилов и западников стало отношение одних и других к религиозному началу в сознании. М.М. Дунаев подчеркивает, что «Славянофилы активно исповедовали Православие, тогда как западники либо были религиозно индифферентны (как

1Корольков А.А. Русская духовная философия – СПб., 1998.

2Хомяков А.С. Работы по историософии. С. В 2х т. – М., 1994.

3Победоносцев К.П. Аксаковы. / К.П. Победоносцев // Великая ложь нашего времени. – М., 2004.

14

Тургенев, например), либо утверждали атеизм (Белинский, Герцен), либо тяготели к западной вере (ранний Чаадаев). Церковно-православного человека среди западников не было никого. Как не было ни одного безразличного к Православию между славянофилами»,1 что является фактом в понимании полемического противостояния между представителями одного направления в русской мысли и другого, фактом немаловажным, можно предположить, что более значительным, чем факт метисации в сохранении национальной культуры.

Принятие в 988 году христианства как государственной религии предопределило понятие русской как христианской культуры. Русь, а далее и Россия, становится православным государством, хранящим и преумножающим унаследованное от Византии православие. Сама жизнь такого государства, как внешняя, так и внутренняя, освещалась Божественным светом православия, где все культурные достижения непосредственно связаны с его духовной жизнью, питавшие долгие столетия не одно поколение русского народа своей духовной мощью. По мнению И.И. Евлампиева, «страстное стремление к Богу» в русском православии «вовсе не означало отрицание земного бытия, наоборот, соединение человека с Богом понималось как важнейший момент более глубокого процесса – преобразование всего земного бытия к новому, совершенному состоянию».2

Зная и чувствуя культурообразующий стержень для русского народа, А.С. Хомяков, как и другие ранние славянофилы, не мог согласиться с политическим экстремизмом, развивающимся в России, представленным в лице его представителей, чуждых самосознанию его Родины, где народ в своей ассимиляции составлял не отдельные этносы, а «люд Божий». «Отечество находится не в географии…, – писал А.С. Хомяков, – это та страна и тот народ, создавший страну, с которым срослась вся моя жизнь, все мое духовное существование, вся целостность моей человеческой деятельности».3

Г.В. Флоровский писал о формировании личности А.С. Хомякова: «Мы не знаем, как сложился его твердый духовный и умственный характер. Из того, что мы знаем о его молодых годах, сложение его мировоззрения мало объясняется. Создается впечатление, что Хомяков «родился», а не «стал»».4 Такая же позиция о «родившемся» «твердом» религиозном характере у А.С. Хомякова встречается и у Н.А. Бердяева. Позиция формирования мировоззрения А.С. Хомякова путем его социализации, где «вопрос об «источниках» богословских или религиозно-философских воззрений»5 славянофильского лидера «поставлен с надлежащей конкретностью». Именно этой «надлежащей конкретности», по мнению Г.В. Флоровского, не хватало в исследованиях, посвященных А.С. Хомякову. Своеобразие социализации детей в семье А.С. Хомякова показывает, что он имел свою концепцию традиционного мировоззрения с момента формирования личности. Ему не пришлось, как И.В.

1Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII-XX веках. – М., 2002. 2 Евлампиев. И.И. История русской философии. – М., 2002.

3 Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. – М., 2000.

4Флоровский Г.В. Пути русского богословия. – Вильнюс, 1991.

5Флоровский Г.В. Пути русского богословия. – Вильнюс, 1991.

15

Киреевскому, переориентировать свое сознание от секулярной мысли к святоотеческой традиции. По этой причине очевидно его лидерство в славянофильстве. К моменту формирования славянофильства в 1839 году А.С. Хомяков уже был известен как защитник русской ментальности. А.И. Кошелев в своих записках, повествуя о событиях предшествующих зарождению славянофильства как философско-литературного движения в русской общественной мысли начала XIX столетия, еще 1835 года писал: «Беседы наши были самые оживленные; тут выказались первые начатки борьбы между нарождавшимся русским направлением и господствовавшим тогда западничеством. Почти единственным представителем первого был Хомяков; ибо и Киреевский, и я, и многие другие еще принадлежали к последнему».1 Повидимому, по причине «европейского» образования современников А.С. Хомякова со стороны секулярного общества его позиция была неприемлема – она была для них слишком «православная». Напротив, светскость его, «мирское богословие», было причиною его отвержения со стороны «школьного» богословия, проникнутого схоластическим академизмом. Со стороны правительства в нем видели угрозу обличения «Петровских преобразований».

Философским взглядам А.С. Хомякова в период «оторванности» современного ему мировоззрения общества от опыта национального мировосприятия потребовалось обоснование «своего» пути развития для России. Естественно, в таком обосновании была необходимость обращения к истокам Древней Руси, в какой-то степени их идеализация в формировании своей концепции пути развития России. И он ее находит в капитальном своем труде, который, к сожалению, не был окончен – историософическое изложение истории человечества, озаглавленное автором «И.и.и.и.», и получившее от Н.В. Гоголя название «Семирамиды».

Не претендуя на звание научного исторического произведения, «Семирамида» стала отражением самостоятельного повествования всемирной истории, в котором нуждалась в период творчества А.С. Хомякова «мыслящая Россия». Его взгляд на историю существенно отличался от взгляда первопроходцев в формировании отечественной истории, он отличался и от более поздних трактовок истории отечества. Кроме того, во всяком его творчестве присутствует его особая «неповторимая» логика, для «Семирамиды» важным определяющим является религия, религиозное восприятие народов или ментальность вероисповеданий человечества, дается ей место первого и главного предмета в изучении истории.

«Первый и главный предмет, на который обратится внимание исторического критика, есть народная вера. Выньте христианство из истории Европы и буддизм из Азии, и вы уже не поймете ничего ни в Европе, ни в Азии»,2 – пишет он. В этом открытие А.С. Хомяковым новой позиции в познании истории человечества, познания, обоснованного на культурнорелигиозной основе, а не на основе «цивилизации», чем грешил евроцентризм в

1 Русское общество 40-50-х годов XIX в. Ч. I. Записки А.И. Кошелева. – М., 1991. 2 Хомяков А.С. Работы по историософии. С. В 2х т. – М., 1994.

16

изложении истории. Таким образом, он отдает важное место в творении истории другим народам, славянскому миру, России. Подчеркивая, что «…молчание Запада обо всем том, что носит на себе печать славянства»,1 автор создает «славянофильскую» концепцию историософии, получившую отражение и развитие в дальнейшей национальной мысли.

Такая субъективная трактовка истории отличалась от исторического толкования его современников не только тем, что она была обусловлена появившимся в тридцатые годы XIX века в России историософическим направлением, она была основана на личности, а точнее, на духе личности А.С. Хомякова. Значение и особенность религиозно-антропологического подхода в историко-философском творчестве русского мыслителя раскрывает человека не материалом природы, борющимся за выживание продиктованного в дальнейшем научной методологией материализма, а через принятие Бога как Творца человека – понятие, которое на протяжении многих столетий было в основе формирования русского сознания, русской культуры, где, по определению И.В. Киреевского, «…все частные круги смыкались в одном центре, в одной православной церкви».2

Сама классификация его труда как историософического говорит о его духовном происхождении и ставит вопрос об интуитивизме автора. Само же отличие философии истории и историософии заключено в понятии присутствия интуитивности. «Историософия – это интуитивное переживание судеб народов, эстетическое и этическое осмысление основ их исторического бытия, отыскание «корней», прозрение будущей «судьбы»…»,3 – утверждает В.А. Кошелев.

«И <сследование> и <стины> и <сторических> и <дей>» А.С. Хомякова (современная расшифровка Н.В. Серебренникова)4 отличается от исторического труда или философского исследования истории, основанного на логике, внутреннем восприятии автора, его поиском «доказательств» борьбы в мире и «человеке» добра и зла – «иранства» и «кушитства», полем борьбы которого являются культуры исторического развития человечества. А.С. Хомяков в этом поиске возвышается над логикой сопоставления фактов, над материализмом в мышлении, он, как религиозная личность, верит в творение мира, а не его тварность. «Христианин верит в историю как поступательный процесс, который через испытания, катастрофы и борьбу восходит к грядущему сверхисторическому Царству Божию; относится сдержанно к концепции «неудавшейся истории», то есть убеждению, что правда Божия потерпела на земле полное поражение»,5 – формулирует А. Мень, характеризуя черты христианского мировосприятия, присущего феномену историософии А.С.

1Хомяков А.С. Работы по историософии. С. В 2х т. – М., 1994.

2Киреевский И.В. В ответ А.С. Хомякову. // Русская идея: Сборник произведений русских мыслителей / сост. Е.А Васильев. – М., 2004.

3Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. –

М., 2000.

4Кошелев В.А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. –

М., 2000.

5Мень А.В. Культура и духовное восхождение. – М., 1992.

17

Хомякова, где логика подчинена согласованию с Откровением Свыше, где духовные идеалы не могут быть выражены в понятийно-рационалистическом виде, где присутствует вечное стремление к идеалу. В этом заключена «неповторимая» и «своеобразная» логика «Семирамиды».

Такой факт характеристики труда основателя славянофильства ставит под вопрос исследования Т.И. Благовой о влиянии на его историософию И. Гердера1 и других мыслителей. Такая параллельность исторических истин была обусловлена самой проблемой актуальности и дефицита таких исследований, а сам подход к ним осуществлялся с разных позиций, основываясь на разной «почве» мышления. Философская методология, используемая А.С. Хомяковым, выступала как новый стиль выражения мысли, а не заимствование самой «мысли», как возможность общения богословского учения и культуры.

Вопрос заимствования философии в русской мысли стал фигурировать с момента ее проникновения как секулярной дисциплины развития человеческого разума, разделяющей сознание в дуализме понятия «церковного» и «светского», религиозного и секулярного, отдавая предпочтение развитию последнего. Началом появления ее А.И. Введенский считал «1755 год, т.е. год основания Московского университета».2 Но экстремистской, в своем экстремизме антинациональной и богоборческой, такой, какой ее встретило славянофильство, она стала в более поздний период. Проникнув в русское сознание в момент секуляризации государства, устраивавшего свой быт «поевропейски», чужеродной философской мысли необходимо было укорениться и возрасти в русском обществе. Да и сама она не носила в тот период такой социально-политический оттенок как в дальнейшем. Первоначальный интерес к светскому мышлению в философии был поверхностный, причиной тому, повидимому, была та же ее «чужеродность» для национального мышления, привыкшего воспринимать все через богословие. Тем более что первое знакомство в образовании с «новой наукой» было с участием иностранцев, на иностранном языке. В русской мысли в начале своего существования она еще связана с отечественной ментальностью. «Ломоносов, Сковорода, Радищев и Сперанский – вот родоначальники русской философии. Хотя они и оперируют материалом, заимствованным с запада, но в них видна и оригинальная мысль, характеризующая различные стороны русского духа»,3– отмечал Э.Л. Радлов, признавая, что в дальнейшем они уступают «иноземной мысли» французской и немецкой. Причиной уступки в русском сознании явилось его обмирщвление, отказ от духовного начала по причине религиозного упадка в самом обществе, во внутрицерковном в частности, вызвавшим противостояние секуляризма и религиозности в русском обществе. Такая ситуация увеличила разрыв между народом и его «образованной» частью не по социальным признакам, а по духовно-психологическому состоянию одних и других. Народ познавал Истину

Б.В. Емельянова, К.Н. Любутина. – Свердловск, 1991.

18

с «кафедры приходского священника» и народных преданий, его образованная часть, отвергая одно и другое, создавала иллюзию в своем сознании общества «человекобога» на русской земле. Человекобог – трагедия Запада, развитая латинским папизмом, трагедия непогрешимости человека, а отсюда его производные: протестантизм, атеизм, коммунизм и т.д. Человек, потерявший, по словам И.В. Киреевского,1 сначала веру, потом поэзию и любовь, смысл жизни заключил в узком восприятии экономических успехов, в удовлетворении своих плотских потребностей, благоустройстве своей внешней жизни. Непогрешимость его развивается во вседозволенность, в оправдание греха человека наукою.

В конце 30-х годов XIX столетия изучение философии для студентов становится обязательным и появляется «самиздат» немецкой философской мысли.2 Предшествующий период французского просвещения после 1812 года и волнений в С-Петербурге 25-го уступал место в русском философствовании немецкой классической философии. Славянофилы «во многих отношениях прошли школу немецкого идеализма. Но и славянофилы, сознательно взявшие на вооружение мистическое познание православной церкви, не могли оформить свои мысли в определенную систему»,3 – считал А.Ф. Лосев, с воззрением которого можно согласиться относительно всего славянофильства. Так митрополит Владимир (Сабодан) отмечает, что «славянофильство насквозь религиозно и самобытно, но самобытно не в том смысле, что славянофилы не испытали никакого влияния западной философской мысли, а в том, что они посвоему, творчески подошли к философии Гегеля и Шеллинга».4

А.С. Хомяков, используя общие законы философии, по причине воспроизведения в современной ему мысли основополагающих для его ментальности идей Святой Руси не нуждался в «определенной системе», феномен его личности имел ее. Само восприятие творчества А.С. Хомякова как «заимствованного» или «основанного» на воззрениях «классиков» немецкой философии продиктовано «официальным» требованием изложения истории русской философии, подходом к ней с предвзятой позиции материализма. Хотя эта тенденция изложения сохраняется, у многих современных авторов, повидимому, из-за доступности первоисточников, сегодня в отдельных трудах по русской философии открывается истинный образ основателя славянофильства, в котором его религиозность играет не последнюю, а лидирующую роль, где вера создает мир образов, дает содержание знанию. Человек в таком естестве приобретает свое полное составляющее, «троичность»: «Дух, душа, тело» или «Бог, сердце, ум» в отличие от гуманно-атеистического понимания естества «существователя», не имеющего истинного бытия вне Духа и без Духа,

1Киреевский И.В. О необходимости и возможности новых начал для философии. // Разум на пути к истине. – М., 2002.

2Введенский А.И. Судьбы философии в России. // Очерки истории русской философии. / Сост.Б.В. Емельянова, К.Н. Любутина. – Свердловск, 1991.

3Лосев А.Ф. Русская философия. // Очерки истории русской философии. / Сост.Б.В. Емельянова, К.Н. Любутина. – Свердловск, 1991.

4Владимир (Сабодан) митр. Богословие о церкви в XIX веке: А.С. Хомяков. // Роман-журнал XXI век. – 2006. - №1 (85).

19

приобретает понимание Духа как начала во всем животворящее. Г.В. Флоровский, исследуя «заимственность», в том числе и А.С. Хомяковым, отмечал, что к ним он «оставался равнодушным».1 Более того, А.С. Хомяков раньше других рассмотрел проникновение рационализма, а через «гегельянство» материализма.2 По замечанию В.В. Зеньковского, у русских мыслителей «произошло отождествление рационализма как явления общекультурного характера…», но, по его мнению, наименьшим образом оно повлияло на идеолога славянофильства, который отождествлял «со всей системой рационализма» неприемлемое для своего убеждения модифицированное христианство.3 Само заимствование философских направлений в практике развития философии не считается порочным, оно в принципе является ее двигателем или общим законом в ее развитии в любом образовании.

Г.В. Флоровский, рассматривая разные стороны заимствования, отмечал: «Не всякое влияние есть тем самым зависимость, и зависимость не означает прямого заимствования, – «влияние» будет и толчок, побуждение, – «влияние» может быть и от обратного.4

В случае с А.С. Хомяковым, обходя философские спекуляции вокруг вопроса «заимствования» или «не заимствования» тех или иных направлений у западных классиков, параллельности в исследуемых темах и вопросах, необходимо отметить его способность знать, а не копировать, создавать, а не подражать. Способность в знании у А.С. Хомякова выражалась в его осведомленности в современных ему направлениях развития философской мысли, в их исторических основаниях. Способность создавать, а не подражать, у него основана на его религиозно-культурном начале, пребывающем в его сознании как фильтр или крупица исторической памяти, ментальность в потоке информации, возвышение человека над природой познания своей духовностью. Так он дистанцируется от французской школы, понимая, что «…у француза под формулою «человек должен быть человеком» мысль, что человек должен быть французом».5

О своеобразном предназначении русской мысли в философском течении А.А. Корольков пишет: «Русская философия оберегает человечество от бездуховных идеалов, духовные же идеалы не могут быть формализованы в понятийно-рационалистическом виде».6 На заре возникновения национальной философской школы, русской религиозной философии имя А.С. Хомякова занимает одно из важных мест, он предстает в истории развития философии в России не только лидером славянофильства, но национально-религиозной школы вообще. Нельзя сказать, что его философия, как и его последователей,

1 Флоровский Г.В. Пути русского богословия. – Вильнюс, 1991.

2. Радлов Э.Л. Очерк истории русской философии. / Очерки истории русской философии. / Сост. Б.В. Емельянова, К.Н. Любутина. – Свердловск, 1991.

3Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х томах. – Ростов-на-Дону, 1999.

4Флоровский Г.В. Пути русского богословия. – Вильнюс, 1991.

5Хомяков А.С. Аристотель и всемирная выставка. // Благова Т.И. Родоначальники славянофильства, А.С. Хомяков и И.В. Киреевский. – М., 1995.

6Корольков А.А. Русская духовная философия – СПб., 1998.

20