Западная философия от истоков до наших дней. Книга 2. Средневековье (От

Античность, в общем, была эпохой, когда основателю школы при­ писывались все философские открытия, в том числе и более поздние, им вдохновленные. Это отчасти объясняет причины, по которым Пла­ тон не оставил систематических записей, а основные принципы докт­ рины передал в лекциях и никого из учеников не уполномачивал составлять общий свод своего учения. Академия, им основанная, как было показано в предшествующем томе, имела долгую судьбу, и пре­ терпела большие изменения (см. т. 1). В эпоху эллинизма направление к скептицизму, сменилось эклектикой с элементами стоицизма. В эпо­ ху империи преобладало стремление создать систематическую мета­ физику, начало чему положили медиоплатоники (см. т. 1) и затем Плотин и поздние неоплатоники (см. т. 1, стр. 255 и сл.). Напомним еще, что с неоплатоников пошла традиция рассматривать и аристоте­ левские записи, как некие “ малые мистерии”, выступающие в функ­ ции введения в “большие мистерии”, то есть в качестве пропедевтики, приготовляющей к пониманию работ Платона. Добавились, кроме то­ го, осложнения уже нами проиллюстрированные выше, связанные с текстами “Герметического корпуса” и “Халдейских оракулов”, то есть с теми магико-теургическими течениями, которые использовали пла­ тонические философемы с определенной окраской. Наконец, напом­ ним, что платонизм увеличил собственное доктринальное наследие за счет христианских умозрений, трудов Псевдо-Дионисия Ареопагита, в которых элементы прокловского учения сочетаются с элементами хри­ стианской теологии.

Платонизм вошел в эпоху Возрождения с многовековыми напла­ стованиями, то есть в форме неоплатонизма и сверх того со всеми инфильтрациями магико-герметического и христианского характера.

Но есть последний пункт, который следует отметить для того, чтобы иметь полное представление. Когда философские школы в Афи­ нах и в Александрии пришли в упадок, Византия сохранила живую эллинистическую традицию, несмотря на чрезвычайную скудость ори­ гиналов. Ученые византийцы передали итальянскому Ренессансу эту традицию со всеми наслоениями, о которых было сказано, и еще тем, что добавилось потом из латинского средневекового платонизма.

Ученые византийцы переселялись в Италию в три этапа: 1) В начале XIV века их приглашали для обучения, как например Эмануила Хрисолора, что создало традицию изучения греческого языка во Фло­ ренции. 2) В 1439 имел место массовый приток по случаю заключения перемирия между Феррарой и Флоренцией, когда обсуждался союз греческой и римской Церквей. 3) В 1453, после захвата Константино­ поля турками, образовалась собственно диаспора греческих ученых.

Теперь в исторической перспективе стало ясно, что прибытие уче­ ных греков в Италию значительно продвинуло изучение классического греческого наследия.

Что касается философского содержания возрожденного неоплато­ низма, следует отметить, что эти ученые не внесли в него много ориги­ нальных элементов. Значение имеет лишь полемика, которая разрази­ лась относительно “превосходства” Платона над Аристотелем. Георгий Гемист Плетон (Плифон) (около 1355—1452) горячо поддерживал те­ зис о совершенном превосходстве Платона, предлагая почти новоязы­ ческую форму платонизма.

Напротив, Георгий Схолариус Геннадий (1405— около 1472) стоял за Аристотеля и был поддержан (правда, на других основаниях) Геор­ гием Трапезундским (1395—1486).

Попытка примирения сторон с большим мастерством и с помощью обширных познаний была предпринята Виссарионом (около 1400— 1472), ставшим кардиналом папы Евгения IV. Восстановление гармо­ нии между Платоном и Аристотелем для него означало создание основы для объединения Церквей греческой и римской. Поэтому, Виссарион был назван самым греческим среди латинян и самым латинским среди греков. Известен, между прочим, его перевод “Метафизики” Арис­ тотеля. Виссарион также (и не могло быть иначе по причинам, выше указанным) не принял неоплатоническую интерпретацию Платона.

Но грандиозный расцвет неоплатонизма с философской точки зре­ ния состоялся благодаря,с одной стороны, работам Николая Кузанского и, сдругой, трудам Флорентийской Платоновской академии во главе

сФичино, и затем с Пико. Об этой философии мы и поговорим.

2.2.Николай Кузанский: ученое незнание в отношении к бесконечному

2.2.1.Жизнь, работы и культурные связи Кузанского

Одной из наиболее значительных личностей пятнадцатого века, одаренной мощным спекулятивным интелллектом, был Николай Ку­ занский, так названный по названию селения Куза в Южной Герма­ нии, в котором он родился в 1*401 г., (его собственное имя было Круфтс или, в современной орфографии, Кребс). Немецкий язык был родным его языком, а итальянским он овладел, обучаясь в Падуе. В 1426 году он стал священником, а в 1448 кардиналом. Умер в 1464 году.

Среди его работ напомним: “Об ученом незнании” (1438—1440), “О предположениях” (написано между 1440 и 1445), “Об искании Бога” (1445), “О Богосыновстве” (1445), “Апология ученого незна­ ния” (1449), “Простец” (1450), “Начало” (1450), “О видении Бога” (1453), “О берилле” (1458), “О возможности-бытии” (1460), “Об игре

в шар” (1463), “Об охоте за мудростью” (1463), “Компендий” (1463), “О вершине созерцания” (1464).

Кузанский лишь отчасти принадлежит эпохе Возрождения. Он сформировался как ученый, прежде всего, на проблематике, связанной с оккамизмом и затем на него повлияла мистика Экхарта. Однако основание, на котором покоится его собственная мысль, это неоплато­ низм, особенно в том виде, который придал ему Псевдо-Дионисий, а также Скот Эриугена (хотя и в меньшей степени).

И все же было бы ошибочно думать о Кузанском как о философе, обращенном к прошлому: действительно, он не был в когорте гумани­ стов, но он и не схоласт. Он не следует риторическому методу древних, но также не следует и методу quaestio и disputatio — дискурсивному методу схоластов. Кузанский использует оригинальный метод, взятый из математики, тем не менее в нем нет собственно математической ценности, а скорее он выступает в аналого-аллюзивной функции. Тип познания, связанный с этим методом называется нашим философом “ученым незнанием”, где прилагательное существенным образом кор­ ректирует существительное.

Посмотрим конкретно, в чем состояло это “ученое незнание” Кузанца.

2.2.2.Ученое незнание

Восновном, когда устанавливается истина относительно различ­ ных вещей, неопределенное сравнивается с определенным, неизвест­ ное с известным. Поэтому, когда исследование ведется в рамках вещей конечных, познавательное суждение вынести нетрудно, либо (если идет речь о сложных вещах) трудно, но в любом случае оно возможно. Не так обстоят дела, когда исследуется бесконечное. Как таковое, оно непредставимо в какой бы то ни было пропорции и поэтому остается для нас неизвестным. Это тот случай, когда причина нашего незнания

—отсутствие пропорций, которые присущи вещам законченным. Со­ знание такой структурной диспропорции между умом человеческим (конечным) и бесконечностью, в которую он включен и к которой он стремится, и исследование, в рамках такой критической установки, — это и есть ученое незнание.

Вот заключение Кузанского: “Наш конечный разум, двигаясь пу­ тем уподоблений, не может в точности постичь истину вещей. Ведь истина не бывает больше или меньше, она заключается в чем-то неде­ лимом, и, кроме как самой же истиной ничем в точности измерена быть не может, как круг, бытие которого состоит в чем-то неделимом, не может быть измерен не-кругом. Не являясь истиной, наш разум тоже никогда не постигает истину так точно, чтобы уже не мог постигать ее

все точнее без конца, и относиться к истине, как многоугольник к кругу: будучи вписан в круг, он тем ему подобнее, чем больше углов имеет, но даже при умножении своих углов до бесконечности, он ни­ когда не станет равен кругу, если не разрешится в тождество с ним ”. (цит. по: Николай Кузанский. Соч. Т. 1. Стр. 53.)

Основываясь на этом, Кузанский указывает верный путь для при­ ближения к истине (самой по себе недостижимой), сосредотачиваясь на том представлении, согласно которому в бесконечности имеет место совпадение противоположностей. На этом пути, различные конечные вещи могут выступать не столько как антитеза бесконечности, но ско­ рее вступают с ней в некоторое символическое отношение, содержащее в себе аллюзию бесконечности.

Следовательно, и в Боге, поскольку он бесконечен, все различия, которые в тварном мире оказываются противопоставленными между собой, совпадают. Что это означает?

Кузанский показывает, что он имеет в виду, когда говорит о “сов­ падении противоположностей”, на концепции “максимума”. В Боге, который есть предельное “абсолютное”, противоположные “максиму­ мы” и “минимумы” являются одним и тем же. И, действительно, по­ мыслим. “количество” максимально большое и максимально малое. Отвлечемся в уме от “количества ”. Изъять количество, значит абст­ рагироваться от понятий “большое” и “малое”. Что остается тогда? Остается совпадение “максимума” и “минимума”, поскольку “макси­ мум в высшей степени есть минимум”. Поэтому Кузанский пишет: “Абсолютное количество... не более максимально, чем минимально, потому что максимум его есть через совпадение вместе с тем и мини­ мум”. Обобщая этот результат, наш философ добавляет к сказанному: “Противоположности, притом в разной мере, свойственны только ве­ щам, допускающим превышающее и превышаемое. Абсолютному мак­ симуму они никак не присущи, он выше всякого противоположения. И поскольку абсолютный максимум есть абсолютная актуальность всего могущего быть, причем настолько без всякого противоположения, что максимум совпадает с минимумом, то он одинаково выше и всякого утверждения и всякого отрицания. Все, что мы о нем думаем, он не больше есть, чем не есть, все, что мы о нем не думаем, он не больше не есть чем есть: он есть так же это вот, как и все, и он так же все, как и ничто. И он максимально то, что есть минимально. Поистине, одно и то же сказать: “Бог, как сама абсолютная максимальность, есть свет” и “Бог есть так же максимальный свет, как и минимальный свет”. Ведь не будь абсолютная максимальность бесконечной, не будь она всеоб­ щим пределом, ничем в мире не определяемым, она не была бы и актуальностью всего возможного”.

Блестящие примеры, “намекающие” на совпадение противопо­ ложностей в бесконечности предлагает геометрия. Возьмем, к приме­ ру, круг с увеличивающимся до бесконечности радиусом. В таком случае, круг будет стремиться к совпадению с линией, и окружность станет постепенно минимально кривой и максимально прямой, как показывает этот график:

Кроме того, в бесконечном круге любая точка будет центром, и, вместе с тем, также крайним пределом; и, аналогично, дуга, хорда, радиус, диаметр совпадут, и все совпадет со всем. То же самое и отно­ сительно треугольника. Если продолжать постепенно сторону Ь беско­ нечность, треугольник будет стремиться к прямой; и примеры можно умножать. Таким образом, в бесконечности противоположности совпа­ дают. Бог, поэтому, complicatiooppositorum eteorum coincidentia (свер­ тывание противоположностей и их совпадение).

Все это ведет к преодолению представлений здравого смысла, ко­ торые основаны на начале непротиворечия. Кузанский пытается оп­ равдать возможность такого преодоления, используя (восходящие к платоникам) отличия ступеней познания: а) чувственное восприя­ тие, б) рациональное (ratio) и в) интеллектуальное ( intellectus). а) Восприятие чувственное всеща положительно, или утвердительно, б) рациональное, т.е. познание дискурсивное, подтверждает и отрица­ ет, согласно принципу различения противоположностей (подтвержда­ ется одно, отрицается другое, и наоборот) и согласно принципу непро­ тиворечия, в) интеллект, напротив, сверх любого рационального утверждения и отрицания, схватывает принцип совпадения противо­ положностей в интуиции, познавательном акте более высокого поряд­ ка. Кузанский пишет: “Так непостижимым образом получается, сверх любого рационального дискурса, что абсолютный максимум есть бес­ конечность, которой ничто не препятствует, и с которой минимум совпадает”.

Вэтих рамках с оригинальностью и утонченностью он вновь вводит основную тематику христианского неоплатонизма.

Вчастности, три пункта заслуживают того, чтобы быть отмечен­ ными особо: а) способ отношения Бог — мир, б) значение античного принципа “все есть во всем”, с) концепция человека как “микрокосма”.

2.2.3.Отношение между Богом и универсумом

Происхождение вещей представляется Кузанским в функции трех ключевых концептов (уже употребленных некоторыми средневековы­ ми платониками): 1) как “компликация”, 2) “экспликация”, 3) “контракция” содействия.

1) Бог содержит в себе все вещи (в качестве максимума всех мак­ симумов) , и, поэтому, можно говорить что “складывает” (включает) все вещи. Бог есть “сложение” всех вещей, также, как,например, чис­ ловое множество — “сложение” всех чисел, ибо числа бытуют не иначе как включенные в множество. Точка — это “компликация” всех гео­ метрических фигур, поскольку линия есть ничто иное, как усложнен­ ная точка, и так далее.

2)С помощью этих примеров можно пояснить также концепцию “экспликации”. Ведь известно: поскольку Бог полагается как “комп­ ликация”, следует говорить что все вещи в Боге, напротив, если Бог полагается как “экспликация”, Бог во всех вещах то, что они есть: Бог

вэтом качестве — говорит Кузанский — есть истина в своем образе. Итак говорить, что универсум есть экспликация Бога, значит, гово­ рить, что он является “образом” Абсолюта.

3)Концепция “контракции” дана как следствие, то есть в качестве манифестации Бога. Бог в универсуме является “контрактом”, в кото­ ром единство “договаривается” (проявляет себя) во множественности, простота в сложности, покой в движении, вечность в чередовании вре­

мени, и так далее.

2.2.4. Значение принципа ивсе во всем”

Таким образом, получается, что всякое сущее есть “контракция” универсума, также, как, в свою очередь, универсум — контракция Бога. Это означает, что всякое сущее включает весь универсум и Бога. Универсум как бы цветок цветка, ветер ветра, вода воды. “Все во всем”, согласно античной максиме Анаксагора.

Вот прекрасная страница, где Кузанский выражает эту концепцию достойным образом: “Если, как ясно из первой книги, Бог во всем так, что все — в нем, а теперь выяснилось, что Бог во всем как бы через посредничество Вселенной, то, очевидно, все — во всем и каждое — в

каждом. В самом деле, Вселенная как бы природным порядком, будучи совершеннейшей полнотой, заранее всегда уже предшествует всему, так что каждое оказывается в каждом: в каждом творении Вселенная пребывает в качестве этого творения, и так каждое вбирает все вещи: не имея возможности быть актуально всем, каждое конкретизирует собой все, определяя все в себя самого. Соответственно, если все во всем, то все явно предшествует каждому. Это “все” не есть множество, ведь множество не предшествует каждому. Поэтому все предшествует каждому в природном порядке без множественности: не множество вещей актуально присутствует в каждом, а (вселенское) все без мно­ жественности есть само это каждое. Опять-таки Вселенная существует только в конкретной определенности вещей и всякая актуально суще­ ствующая вещь конкретно определяет собой вселенское все так, что оно становится актуально ею самой. В свою очередь все актуально сущест­ вующее пребывает в Боге, поскольку Бог есть актуальность всех вещей. Но акт есть завершение и конечная цель потенции. Значит, если Все­ ленная конкретизируется в каждой актуально существующей вещи, то Бог, пребывая во Вселенной, пребывает и в каждой вещи, а каждая актуально существующая вещь непосредственно пребывает в Боге. По­ этому сказать, “каждое — в каждом”, значит то же самое, что “Бог через все — во всем и все через все в Боге”. Тонкий ум ясно схватывает эти глубочайшие истины: что Бог вне различий пребывает во всем, поскольку каждое в каждом, и все в Боге, поскольку все — во всем. Но поскольку Вселенная пребывает в каждом так, что каждое в ней, то она есть в каждом конкретно то самое, чем оно конкретно является, а каждое во Вселенной есть сама Вселенная, хотя Вселенная в каждом пребывает различно и всякое во Вселенной — тоже различно.

Вот пример. Показано, что бесконечная линия есть линия, треу­ гольник, круг и шар. Но всякая конечная линия получает свое бытие от бесконечной, которая есть все то, чем является конечная. Поэтому

вконечной линии все то, чем является бесконечная линия (то есть линия, треугольник и так далее), пребывает в качестве того, чем явля­ ется эта конечная. Иначе говоря, всякая фигура в конечной линии есть сама эта линия, причем ни треугольник, ни круг, ни шар, не пребывают

вней актуально, ведь из нескольких актуальных вещей единая акту­ альная вещь получиться не может. Каждое пребывает в каждом не в своей актуальности, но треугольник в (конечной) линии есть эта ли­

ния, круг в линии есть та же линия, и так далее.

. Вот пример для большей ясности. Линия может актуально сущест­ вовать только в объемном теле, как будет показано в другом месте. Но в теле, имеющем длину, ширину и высоту, как известно свернуто заключены все фигуры. Следовательно, в этой актуально существую­ щей линии все фигуры, тоже достигающие актуального существования