Ingushi

комитета по чрезвычайным ситуациям РФ Сергей Шойгу, командующий внутренних войск МВД РФ генерал Саввин. Из Москвы Хижа летел вместе с Председателем Совмина Северной Осетии Сергеем Хетагуровым, и естественно, что представителям центральных властей была доложена односторонняя версия, что ингушская сторона совершила спланированную агрессию против Северной Осетии. В столице республики собравшиеся на площади перед зданием Верховного Совета жители, главным образом осетинская молодежь, требовали раздать им оружие, а по местному телевидению постоянно транслировалось обращение А. Галазова об «ингушской агрессии». С. Хетагуров потребовал от представителей российского правительства раздачи населению не менее 15 тыс. автоматов и боеприпасов. В противном случае он не гарантировал от захвата населением вооружения подразделений российской армии, расположенных в г. Владикавказе.

Вице-премьер Правительства России Георгий Хижа дал разрешение на раздачу гражданскому населению более 600 единиц стрелкового оружия: автоматов, пулеметов, гранатометов и боеприпасов к ним, чем фактически было санкционировано осуществление убийств и поджогов. По данным следствия, он принял это решение по согласованию с Е.Т. Гайдаром и П.С. Грачевым (События октября–ноября 1992 года..., 2006. С. 91–93). Вместе со стрелковым оружием и боеприпасами к нему североосетинской стороне было передана бронетехника: в распоряжение МВД СО была выделено 57 тяжелых танков Т-72. С этого момента Центр однозначно солидаризировался с одной из конфликтующих сторон и фактически дал санкцию и обеспечил материальные условия для вооруженных действий и насилия в отношении граждан ингушской национальности. Именно в этот момент проявился фатальный порок посткоммунистической политики и унаследованного ею советского менталитета вождизма, суть которых в пренебрежении властями своей главной миссии – обеспечении безопасности и гарантий жизни управляемых ими граждан.

Чувство безнаказанности вселило и публичное обращение российского президента: «Ваши действия защищены и гарантируются законом и подтверждаются народом... Честь и достоинство России, ее безопасность и территориальная целостность должны быть обеспечены». Итак, задача власти и армии во внутреннем конфликте понимается не как обеспечение безопасности граждан, а как безопасности России! «Но если предположить, что президент имел в виду не войну с гражданским населением, а боевые действия против армии другого государства, тогда все становится на свои места. Единственной армией, не подчинявшейся Верховному Главнокомандующему Б.Н. Ельцину на Северном Кавказе, была чеченская армия», – пишет И. Дементьева. Видимо, все-таки этот сценарий был в планах кремлевских политиков. Ничем другим невозможно объяснить столь вызывающую линию на поддержку Владикавказа в его замысле осуществить этническую чистку.

Переброшенные в район столкновений крупные воинские подразделения на первом этапе конфликта не осуществили свою главную миссию – разъединение конфликтующих сторон, а перекрыли границу между Ингушетией и Северной Осетией. Более того, был совершен малопонятный марш Псковской воздушно-десантной дивизии с тяжелыми танками Т-72 и другой бронетехникой по территории Ингушетии в сторону Чечни. Он был останов-

93

лен после введения Дудаевым чрезвычайного положения в Чечне. 11 ноября и.о. премьера правительства России Гайдар прибыл в район конфликта и подписал с представителями Ингушетии и Чечни соглашение об отводе войск.

Финальная трагическая стадия конфликта оказалась возможной в условиях,когдавысшееруководствоРоссииразменялоиндульгенциюнаэтническую чистку в обмен на возможность использовать ситуацию для решения проблемы восстановления власти над Чечней. Предотвращение жертв и разрушений и разъединение конфликтующих сторон не было главным мотивом действий представителей Центра. Георгий Хижа призывал генералов избавляться от «тбилисского синдрома» и не скрывал своей проосетинской позиции. В целом фактор сложившихся тесных контактов российских военных с руководством Северной и Южной Осетии в период деятельности многостороннего контингента в зоне грузино-югоосетинского конфликта сыграл негативную роль при урегулировании ситуации в Пригородном районе. Вместо защиты гражданского населения от насилия в рамках единого государства и даже одной республики, военные последовали за версией местной верхушки. Именно заместитель председателя ГКЧС РФ генерал Филатов заявил по прибытии во Владикавказ по местному телевидению: «Россия не забыла верных сыновосетин, которые верой и правдой служили ей долгие годы. И уже сегодня воздушные десантники во взаимодействии с внутренними войсками России, министерства внутренних дел Северной Осетии начнут боевые действия...

С каждым часом это давление на агрессора будет нарастать». Как свидетельствует И. Дементьева, Филатов простодушно объяснил, что в основном «придерживался того текста, который мне написал Галазов» (Известия. 1994 г. 25 янв.). Представители российских властей не смогли, а скорее всего и не хотели наладить срочные переговоры в этой сложной обстановке и принять меры по защите гражданского населения (Доклад..., 1995. С. 343).

Со 2 ноября была осуществлена акция под прикрытием регулярных войск против ингушских поселков, которые защищали местные жители. В течение нескольких дней происходили убийства, захват заложников, поджоги и разграбление домов, изгнание ингушей с территории района и из Владикавказа. Введенное Указом Президента 2 ноября чрезвычайное положение на территории Северной Осетии и Ингушетии никак не ограничило деятельность североосетинских властей, и итогом стало изгнание с территории республики большинства граждан ингушской национальности.

По данным объединенной следственно-оперативной группы, в результате конфликта пострадало более 8 тыс. человек, в том числе 583 погибло (407 – ингушей, 105 – осетин, 17 – военнослужащих), ранено более 650 человек. Уничтожено либо повреждено около 3 тыс. ингушских домов, в основном в Пригородном районе. Примерный материальный ущерб составил свыше 50 млрд рублей. Участники конфликта применяли жестокие формы обращения с противником: захват и убийства заложников, насилие над гражданским населением, разграбление имущества, поджоги и взрывы домов.

Важным обстоятельством массово-психологической подготовки к совершению актов коллективного насилия стала длительная обстановка националистического психоза, милитаризация населения и масштабная антиингушская пропаганда, создавшая образ врага из части населения республики. Не толькореспубликанскиевластиполностьювсталинапозиции«национальных

94

Разрушенный ингушский дом

Пригородный район, с. Октябрьское. 1992 г. Личный архив Н.Д. Кодзоева

Мародеры

Пригородный район, с. Ир (Новый Джейрах). 1992 г. Личный архив Н.Д. Кодзоева

95

интересовосетин,ноируководство«новой»России,организовавсиловуюакцию изгнания части граждан с территории их проживания: осетинская пресса с удовлетворением отмечала, что «взаимодействующие части объединенных вооруженных сил в составе войск МВД, ОМОН, народного ополчения, республиканской гвардии, воздушно-десантных частей и внутренних войск России наращивают группировку войск в зоне конфликта с целью уничтожения очагов сопротивления и стабилизации ситуации в целом» (Северная Осетия. 1992. 4 нояб.). Вместо позитивных мер по вовлечению ингушей в обществен- но-политическую жизнь республики, восстановления равноправия и соци- ально-культурной удовлетворенности, что усилило бы взаимную лояльность двух народов, был избран путь отторжения и даже третирования тех, кто еще на памяти живущих поколений испытал ужасы сталинского геноцида.

Федеральные власти не оказали своевременной помощи в виде конструктивной программы умиротворения и не смогли обеспечить правовой порядок в зоне межэтнической напряженности. В момент эскалации конфликта Центр разделил примитивную версию об «ингушской агрессии», и вместо разъединения сторон и пресечения межобщинного насилия его представители мощью российской армии выдавили ингушское население района, остатки которого подверглись насилию осетинских формирований.

После этих событий в Ингушетии оказалось более 60 тыс. беженцев. Из них обратилось в Миграционную службу Ингушской Республики за получением статуса вынужденного переселенца – 52 828 человек (9606 семей). Не обращаясь в миграционную службу, многие вынужденные переселенцы сразувыехаливразличныерегионыстраны(Москва,Ростов-на-Дону,Тюмень и др.), а также в дальнее и ближнее зарубежье СНГ (в основном в Казахстан и страны Европы). После прохождения сложной процедуры оформления статуса вынужденного переселенца удостоверение вынужденного переселенца получили 47 045 человек (8554 семей). Односторонняя политика федерального центра, неисполнение закона о реабилитации продолжались и в последующие годы (Сампиев, 2006). Из 16 населенных пунктов возвращение происходило только в шести. Таким образом, возвращения вынужденных переселенцев на прежнее место жительства не произошло (фантазии и реальность, 2001. С. 16). Власти Северной Осетии противодействовали возвращению вынужденных переселенцев как силовыми акциями, так и принятием нормативных актов. В результате вынужденные переселенцы ингушской национальности – более 13 тыс. человек (цифра дается с учетом естественного прироста за 20 лет), изъявившие желание вернуться в места постоянного проживания, не могут этого сделать.

С ноября 1992 г. в целях ликвидации последствий событий, происшедших в г. Владикавказе и Пригородном районе, федеральными органами государственной власти был издан 131 нормативно-правовой акт, из них 47 указов и распоряжений Президента РФ, 10 поручений и обращений Президента РФ, 49 постановлений и распоряжений Правительства РФ, 23 постановления Федерального Собрания РФ и 2 Постановления Конституционного суда РФ. Президентами и Правительствами Республики Северная Осетия и Республики Ингушетия подписано более 20 договоров, соглашений, рабочих планов и программ. Но проблему эти нормативные акты не решили, скорее, они послужили барьером на пути к возвращению ингушей в свои дома. Совет

96

Дом Башира Бокова

Пригородный район, с. Базоркино. 1992 г. Личный архив Н.Д. Кодзоева

Дороги Пригородного района

1992 г.

Личный архив Н.Д. Кодзоева

97

Беженцы из Пригородного района уходят через горы

1992 г.

Личный архив Н.Д. Кодзоева

Беженцы из Пригородного района

1992 г.

Личный архив Н.Д. Кодзоева

98

безопасности Российской Федерации в январе 1999 г. констатировал, что ни один из этих нормативно-правовых актов, регламентирующих возвращение вынужденных переселенцев в места прежнего проживания, не выполнен (Информационный вестник, 2002. № 2). Только спустя тринадцать лет федеральный центр признал, что этот путь не эффективен и ведет к бесконечному затягиванию процесса урегулирования последствий конфликта» (Таргимов,

2006).

В «постконфликтный период» с 1992 по 2011 г. при осуществлении в регионе чрезвычайного положения, выполняемого подразделениями армии, внутренних войск, сил МВД РФ и РСО, было убито около 100 человек ингушской национальности, ранено более 70 человек, захвачено в заложники более 40 человек, разрушено 450 домовладений ингушских граждан, сожжено 238 единиц временного жилья.

Последней попыткой «урегулирования» «осетино-ингушского конфликта» федеральным центром был «план Козака», разработанный по поручению В.В. Путина с целью урегулирования конфликта до начала 2007 г. Реакция осетинской стороны на принятые решения в целом положительна: объективное содержание протокола в целом и отдельных его положений соответствует официальной позиции Северной Осетии, не изменявшейся сущностно с ноября 1992 г. С резкой критикой протокола выступили депутаты Народного Собрания Республики Ингушетия, принявшие на расширенном заседании Совета Народного Собрания Республики Ингушетия от 16 февраля 2006 г. (протокол № 93) обращение к Президенту Российской федерации В.В. Путину, где прямо указывается на то, что «…в протоколе заложен ряд конкретных мероприятий, направленных не на урегулирование конфликта, но на его усугубление, консервацию». Депутаты считают протокол принципиально несовместимым с поручением Президента Российской Федерации от 14 ноября 2003 г. № МК-1871 о завершении мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта октября-ноября 1992 г. в основном в 2006 г., а ряд мероприятий, запланированных протоколом, однозначно расценены как антиингушские. «План Козака», так и не реализованный, ушел в небытие, как и сотни другие документы федеральной власти по «урегулированию» конфликта. К сожалению, и сами стороны не выдвинули альтернативные подходы к разрешению конфликта.

РесПУБлИка ИНгУшетИЯ На РУБеже

XX–XXI ВекОВ

Образование Республики Ингушетия в 1992 г. пришлось на сложный исторический период. Развал СССР, распад ЧИАССР, осетино-ингушский конфликт. Первым президентом на безальтернативной основе был избран генерал Р.С. Аушев. Главной своей задачей он считал недопущение начала военных действий на территории Ингушетии и сохранение автономности региона в составе Российской Федерации.

Новая республика находилась в тяжелом социально-экономическом положении: не было крупных профилированных больниц, вузов, социальнопросветительских, спортивных, развлекательных комплексов, только один

99

техникум, несколько крупных предприятий, таких как завод «Электроинструмент», «Трикотажная фабрика», «Мельзавод». На тот период 56% трудоспособного населения не имело постоянной работы (Баркинхоева, 2000. С. 174), к их числу присоединились 60 тыс. депортированных из Осетии, а в последующие годы и беженцы из Чечни. Экономический кризис Республики Ингушетии еще более усилился в связи с тем, что производственные структуры, расположенные в ингушских районах Чечено-Ингушетии, после ее разделения и быстрой «сепаратизации» Чечни оказались фрагментами рухнувшего республиканского индустриального комплекса (Сущий, 2012.

С. 162 ).

На тот период Ингушетия находилась на последнем месте в России по финансированию народного хозяйства и состоянию социальной сферы. Р.С. Аушев предложил план вывода экономики из кризиса: чтобы поддержать новый субъект, Ингушетия была объявлена зоной экономического благоприятствования (офшорная зона) – предприятия, зарегистрированные в республике, освобождались от уплаты налогов и получали значительные льготы. В результате реализации этой программы в конце года был создан государственный концерн «Ингушнефтегазхимпром», объединивший 14 предприятий по переработке нефти и газа; в республике появился асфальтовый завод; открылось регулярное сообщение с Москвой. Вплоть до окончания эксперимента (июль 1997 г.) по этой программе было построено основное число объектов промышленного и социально-бытового назначения: гостиница «Асса», домостроительный и полиграфический комбинаты, кирпичный завод, кадетский корпус, лечебно-оздоровительный комплекс «Армхи», железнодорожный вокзал, кондитерская фабрика, швейное объединение «Тэймах», школалицей в г. Назрани, коттеджный городок «Таргим», административные здания резиденции президента, парламента и правительства Республики Ингушетии. Был основан Ингушский государственный университет. Вместе с тем следует отметить, что многое из запланированного не было выполнено. Как считают эксперты, офшорная зона стала черной дырой как для федерального, так и для местного бюджета.

С первой половины 1990-х годов в Ингушетии начались и «собственные» правовые преобразования, связанные с попытками республиканских властей внедрить в урегулирование различных социальных конфликтов ряд норм как адата (обычного права), так и шариата (мусульманского права) (Албогачиева, 2011 г. С. 3). Президент Р.С. Аушев издал ряд постановлений и нормативных актов, регулирующих правовую жизнь жителей республики с учетом местных особенностей. В сентябре 1995 г. был принят ряд мер по предупреждению преступлений, совершаемых на почве кровной мести. По мнению Р.С. Аушева, возбуждение уголовных дел против «кровников», убивших своих земляков, только усугубляло вражду, и он предложил, чтобы в случае замирения сторон старейшины обращались к правоохранительным органам с ходатайством об амнистии «кровника». Это предложение федеральные власти не приняли, но было утверждено «Положение о примирительных комиссиях по делам кровной мести» (Патиев, 2007. С. 307), согласно которому они должны вести учет кровных дел и силами общества решать эти сложные вопросы, проводя разъяснительную работу для локализации конфликта (Албогачиева, 2009 г. С. 29–30). В последующие годы Р.С. Аушев продолжил

100

реформы: принял Закон о мировых судьях, заменивший сельский суд шариатским, которому передавались полномочия рассматривать дела по разделу имущества и наследства, о клевете и оскорблении, а также бракоразводные на основе норм шариата, в том числе применяя и некоторые специфические судебно-процессуальные нормы, в частности использование в качестве доказательства клятвы на Коране (Бабич, 2007. С. 22).

На протяжении нескольких лет шариатский суд Ингушетии функционировал как официальный орган судебной власти, выдавал истцу и ответчику письменные судебные решения. В 2001 г. Министерство юстиции РФ его запретило, признав незаконным, и с этого времени он продолжает свою работу как консультативный орган для физических лиц (Албаков, 2004. С. 82). Сейчас шариатский суд разбирает в соответствии с мусульманским правом дела, связанные с семейно-брачными отношениями (в том числе и с традиционным институтом похищения невест), разделом наследства, а также «дела частного обвинения» (клевета, оскорбление и т.п.). Кроме того, члены шариатского суда часто бывают «посредниками» при урегулировании «кровных» дел. В июле 1999 г. ингушским мужчинам было разрешено брать до четырех жен. Действие этого указа Р.С. Аушева сразу же приостановлено указом Президента РФ Б.Н. Ельцина. Спустя почти год после этого Верховный суд Ингушетии отменил указ как противоречащий российскому Семейному кодексу, который запрещает вступать в брак тому, кто уже заключил матримониальный союз. Целесообразность такого шага Р.С. Аушев мотивировал сложной демографической ситуацией в республике, где наблюдается явная диспропорция населения в пользу женской ее части. Многие мужчины уезжают на учебу, работу за пределы республики, там женятся и остаются жить постоянно. Для ингушек, оставшихся в республике, нет шансов выйти замуж, и многие согласны быть второй или третьей женой, чтобы реализовать свое право быть женой и матерью.

В политике Р.С. Аушева Федералный центр не устраивали не только «война законов», но и существенные недостатки в социально-экономической сфере. Экономика Ингушетии стала высоко дотационной, отсутствовали бюджетообразуюшие предприятия и отрасли; распались колхозы и совхозы, в сельских районах возобладало натуральное хозяйство; были закрыты кирпичный завод и птицефабрика; остановилось высокодоходное в прошлом нефтехимическое производство. Безработица достигла 70–80% от численности рабочих и служащих, а те, кто продолжал работать, получали заработную плату крайне нерегулярно. Оставался нерешенным вопрос беженцев, который еще более осложнил ситуацию в республике. Особую тревогу вызывало появление в Ингушетии подпольных бандформирований и распространение международного терроризма и экстремизма.

28 декабря 2001 г. Р.С. Аушев сложил полномочия президента Республики Ингушетия из-за недовольства его деятельностью Федерального центра. 28 апреля 2002 г. населением Ингушетии президентом был избран генералмайор, заместитель полномочного представителя в Южном федеральном округе М.М. Зязиков. Он взял курс на сплочение общества, мобилизацию его ресурсов, восстановление экономики, создание рабочих мест и большую интеграциювмеждународноесообщество.Однойизприоритетныхзадачнового президента стало решение вопроса о беженцах. На тот период в Ингушетии

101

находилось около 50 тыс. переселенцев из Чечни и более 10 тыс. беженцев из Пригородного района Северной Осетии.

Летом и осенью 2002 г. стали возвращаться в Чечню ежемесячно до 500 человек, а 11 октября М.М. Зязиков и А.С. Дзасохов заключили «Соглашение о сотрудничестве и добрососедстве». Подписание этого документа положило конец десятилетней конфронтации между ингушским и осетинским народами. Была разработана программа по выполнению соглашения. В эту работу были включены все структуры власти, общественные и политические организации, духовенство, родственные фамилии двух народов. Началось возвращение ингушских беженцев в свои дома в Северной Осетии. М.М. Зязиков привел в соответствие с общероссийскими законы и нормативно-пра- вовые акты Республики Ингушетия (54 закона, 192 указа и распоряжения президента).

Президентство М.М. Зязикова совпало с реализацией на Северном Кавказе Федеральной целевой программы (ФЦК) «Юг России», которая ставила своей целью создание социально-экономических условий для устойчивого развития, снижения социальной напряженности, сокращения безработицы и роста доходов населения на основе использования его уникального геостратегического положения и природно-климатических особенностей. Таким образом Федеральный центр попытался поднять социально-экономический уровень республик Северного Кавказа. В 2003 г. была принята новая федеральная программа государственной поддержки экономики республики на 2003–2006 гг., призванная придать республике инвестиционную привлекательность, повысить рентабельность предприятий и создать новые рабочие места. Только в Республике Ингушетии по этой программе было построено и введено в эксплуатацию 42 объекта. Кроме того, в рамках ФЦК «Юг России» было построено нескольких предприятий по производству строительных материалов, стеклотары и др. (Угурчиев и др., 2008. С. 510).

Вся эта созидательная деятельность в республике проходила в условиях террористической деятельности деструктивных сил, желавших низвергнуть конституционный строй и установить свой миропорядок. 4 апреля 2004 г. на Президента Ингушетии М.М. Зязикова было совершено покушение. Вслед за этим было осуществлено нападение международных террористов, в результате которого республике был нанесен большой ущерб. Позже та же участь постигла и нынешнего Президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, машину которого взорвал смертник.

Развитие малого и среднего бизнеса стало одним из приоритетных направлений экономического развития Республики Ингушетия, важной вехой стало ее принятие в Ассамблею европейских регионов (АЕР). Республика Ингушетия – четвертый по счету российский регион, принятый в ассамблею. Ранее в члены АЕР от России были приняты Карелия, Татарстан, Самарская область и Москва. Несмотря на то, что инвесторы оценивали риски вложений в республику как высокие, была разработана программа по привлечению сюда внебюджетных средств. Правильно выстроенная программа взаимодействия руководства республики с руководством страны во многом способствовала решению социально-экономических проблем, подготовке отдельной программы развития на перспективу и стабилизации обстановки в регионе.

102