Lord_A_B_-_Skazitel_Issledovania_po_folkloru_i_mifologii_Vostoka_-_1994

180 Часть вторая

традиции. Оно также указывает последующим поколениям читателей, которые уже не являются слушателями древних песен, на существование иной, нежели в «Одиссее», схемы построения песни о возвращении. Более того, мы узнаем не только о существовании этой схемы, но и о том, что Гомер помнил о ней, когда приступал к пению «Одиссеи». Расхождения между двумя сюжетами очевидны: Агамемнон возвращается домой открыто и гибнет от руки любовника своей жены. Одиссей же возвращается в чужом облике и убивает женихов. Клитемнестра изменяет мужу, тогда как Пенелопа — образец супружеской верности. Далее в «Одиссее» Гомер подчеркивает эти различия. В начале же его больше интересуют параллели: Эгисф и Орест, убийца и мститель, жених и сын. И едва лишь боги договариваются о том, как освободить Одиссея с Огигии, певец тотчас же переходит к женихам жены Одиссея и к действиям ее сына. Схема освобождения и возвращения едва успевает начаться, как Гомер уже смещает акценты, чтобы включить в нее одну из разновидностей связанной с ней темы жениха исына.

В южнославянской традиции роль сына может быть весьма различной. Чаще всего он вообще не участвует в сюжете. Из двенадцати песен о возвращении в Приложении III сын играет какую-то роль только в трех7. Из этих трех песен две (Пэрри 1920 и 6229) нетипичны в том отношении, что жена в них не собирается снова выходить замуж и обязательная в данном сюжете тема женитьбы обеспечивается за счет женитьбы сына: возвращаясь, отец узнает, что сын женится. Можно поэтому сказать, что сын в этих песнях выполняет сюжетные функции, обычно свойственные жене. Это не Орест, стремящийся отомстить за смерть отца, и не Телемах, пытающийся узнать о его судьбе. В этих двух песнях по крайней мере сын как таковой не играет существенной роли; он нужен здесь только для того, чтобы ввести в сюжет тему женитьбы — роль, которую в основном сюжете исполняет жена. Сами по себе эти две песни, в сущности, стоят особняком, так как в них нет жены, вновь собирающейся замуж. В одной из этих песен (Пэрри 6229) сын, помимо того что он обеспечивает тему женитьбы, играет еще и дополнительную роль: он служит выкупом, которого требует враг, захвативший в плен его отца. После свадьбы сын вместе с отцом возвращается к врагу: отца освобождают, а сыну удается бежать. Эта песня интересна скорее тем, что в ней сын выступает как избавитель отца из плена — но эта роль в некоторых других песнях отводится жениху жены (ср., например: Пэрри, Лорд I, №4, где жених Халил помогает Джуличу Ибрахиму вернуться в Задар). В конечном счете сын выполняет здесь чужую роль, когда служит выкупом; если отвлечься от эмоциональной стороны дела, можно сказать, что он выполняет ту же функцию, что и голова мертвого жениха, которую в некоторых песнях обещают в качестве выкупа за освобождение. Здесь сын не выступает ни мстителем Орестом, ни даже разыскивающим отца Телемахом.

Только в песне Авдо Меджедовича (Пэрри 12 465), относящейся к категории песен о неверной жене, сын играет почти ту же роль, что

вгреческой традиции. Для нашего исследования существенно, что сын

вэтой песне через много лет вызволяет отца из тюрьмы, куда тот вернулся, выполняя клятву. Подобно Оресту, сын мстит за зло, причиненное отцу, правда в данном случае не матерью, а врагом. Как и в случае с Орестом, мать здесь пренебрегает сыном, желая вновь выйти замуж.

В этой южнославянской песне сын выступает не в роли мстителя за отца, а в роли его избавителя. Любопытно, что в других песнях о спасении из плена и возвращении домой эту функцию часто выполняет жена героя (см. Приложение IV, Пэрри 1921 (1940), 923 (сестра) и 285А). И снова оказывается, что роль сына сводится в конечном счете к замещению роли жены. Иными словами, на основании анализа южнославянских песен можно предположить, что в драме Возвращения сын не является главным или необходимым действующим лицом. Он становится обязательным элементом только в сюжете агамемноновского типа. Таким образом, традиционные сюжетные схемы указывают на то, что существовал сюжет о возвращении Одиссея, в котором Телемах, как сын героя, не играл существенной роли, хотя мог даже и присутствовать в нем.

Возможно, что Телемах попал в «Одиссею» благодаря сходству между историями Агамемнона и Одиссея, двумя сюжетами о возвращении — прежде всего о возвращении к жене и семье. Намерение Афины услать Телемаха с Итаки,чтобы его не было там, когда Одиссей вернется на остров, находит некоторое соответствие в изгнании Ореста, в результате которого он отсутствует в момент возвращения и гибели Агамемнона. Немаловажно также, что, когда Телемах возвращается, он, подобно Оресту, приводит с собой друга. Теоклимена рассматривали как рудимент разных персонажей8, но никто,по-моему, не отводил ему роли Пилада. При таком понимании Теоклимен — это как бы продолжение Писистрата, сына Нестора, который больше подходит для роли Пилада при Телемахе — Оресте. Более того, отношение к Телемаху женихов Пенелопы, которые замышляют убить его, сходно с поведением Эгисфа. Поскольку Гомер начинает свою песнь с отсылки к агамемноновскому сюжету, мы, видимо, будем недалеки от истины, предположив, что этот сюжет некогда сыграл свою роль в том, что Телемах был введен в песнь как сын, которого сначала замышляют убить и изгоняют женихи, а затем, в позднейшей интерпретации, отправляет на поиски отца Афина.

Однако, как только Телемах становится «изгнанником», он подпадает под схему сюжета о юном герое, который одалживает доспехи и отправляется искать себе славы. Как и Беовульфа, Телемаха считают слабым; подобно Сиротану Алии в мусульманской традиции в Югославии9, он вынужден одалживать средства передвижения. Слово

сиротан по-сербски значит «сирота» и родственно слову, значащему «бедняк»а. В эпосе молодой человек, отправляющийся на поиски приключений, никогда не имеет отца; ему помогает мать, дядя илидруг. Обычно сюжетная схема такова, что одна группа участников отказывает герою в оружии и помощи, а другая — часто при чьем-то посредничестве — дает ему ито идругое.

Над Телемахом насмехаются в собрании знати Итаки, точно также как насмехается Мустай-бей над Бечирагичем Мехо. Итому и другому могущественные земляки отказывают в помощи. Телемах в своем бессилии напоминает также юного богатыря Смаилагича Мехо, который, прежде чемотправиться насвой первый подвиг, жалуется, что он росслишком защищенным оттреволнений:

Но послушай, Цифрич Хасан-ага, чем хвалятся турки в корчме. Один говорит, что возглавил отряд, другой — что ходил с отрядом. Один говорит, что войско возглавил, другой — что с войском ходил. Один говорит, что расширил наши владения, другой — что одержал победу в поединке, третий — что захватил пленных в рабство. А мне, о ходжа Цифрич Хасан-ага, клянусь здоровьем отца моего Смаил-аги и дяди моего Цифрича Хасан-аги, мне неведомы набеги, мне неведомы походы, а уж о поединках и говорить нечего. Что такое расширять владения, я не знаю, не знаю даже, где наша граница, не знаю, где старое место поединков. Куда уж мне было пойти в набег на чужбину, захватить рабов и женить друга? Хотя я и мужчина, от этого я еще не воин. Меня и не назовешь мужчиной, больше нечем мне похвастаться, кроме как [тем, что могу я] снять мужскую одежду, нарядиться в девичье платье — ведь нет у меня ни бороды, ни усов, и косица моя, как у женщины, — и сесть вышивать и прясть пряжу. И пусть все называют меня женщиной (Пэрри 6480 [т. IV, с. 68,ст. 429—457]).

Афина говорит, чтоотправится на Итаку, дабы подвигнуть Телемаха на более решительные действия, и что онаотправит его в путешествие, «чтоб в людях о нем утвердилась добрая слава»6 . Тем самым она подчеркивает, что для молодого человека путешествие — этопоступок, необходимый для возмужания или,мы бы сказали, носящий характер инициации. В сюжетной схеме повести о молодом человеке, который отправляется насвой первый подвиг, герой иногда вызволяет кого-тоиз рук врага10 (человека иличудовища), которого ему нередко приходится убить. Иногда путь героя ведет в потусторонний мир,где он, естественно, сталкивается с еговходами, выходами истражами. Иногда, кроме того, целью такого путешествия может быть приобретение знанийили сведений11, наделяющих героя особой силой, которыми он должен воспользоваться повозвращении, или жеони, если неиспользуются им в какой-либо конкретной ситуации, превращают героя в могущественного волшебника или просто в «мужчину». Последнее, собственно, и является целью, с которой Афина, по ее собственным словам, отправляет Телемаха наматерик:

а Сербскохорв. сиротан значит также «бедняк», есть еще слово сиромах «бедняк», «бедняга», ср. русск. сирый.

6 Одиссея»1,93.

Сходная с Ментором видом и речью, предстала Афина. Голос возвысив, богиня крылатое бросила слово: «Смел, Телемах, и разумен ты будь, когда обладаешь Той великою силой, какою и словом и делом

Все твой отец, что хотел,совершал; и достигнешь желанной Цели, свой путь беспрепятственно кончив; когда ж не прямой ты Сын Одиссеев, не сын Пенелопин прямой, то надежды Нет, чтоб ты мог совершить предпринятое дело.

Редко бывают подобны отцам сыновья; все большею Частию хуже отцов и немногие лучше. Но будешь Ты, Телемах, и разумен и смел, поскольку не вовсе Ты Одиссеевойсилы великой лишен; и надежда

Есть для тебя, что успешно свершишь предпринятое дело»12 (II, 267—280)

Весьма разумно, в этом контексте, чтобы сынхитроумного Одиссея искал ответов именно в путешествии, впервые оставив родной дом. Посещение имНестора иМенелая, таким образом, ненапрасно с точки зрения более глубокого смысла подобных путешествий.

Что касается прямого, поверхностного смысла эпизода, то в нем Телемах узнает от Менелая местонахождение своего отца, а именно что он находится наострове у Калипсо.Это ихотел узнать Телемах; теперьему известно, что его отец жив. Кроме того, Нестор и Менелай подробно рассказывают ему о возвращении на родину всех остальных греков, в первую очередь Агамемнона. Небез горечи напоминают они Телемаху о сходстве между ним и Орестом, подчеркивают, какпохожи положения дел на Итаке и в Аргосе накануне возвращения Агамемнона. Орест доказал свою доблесть, и слушатели Гомера могут оптимистически смотреть на будущее Телемаха, после того как Нестор, поняв, что юноше покровительствует Афина, оставляет всякие сомнения в успехе егоначинаний.

С действительно серьезной проблемой мы сталкиваемся, как мне представляется, в стихе 624 песни IV «Одиссеи». Пока мы следим за осуществлением той части плана Афины, которая касается Телемаха, мы забываем не о самом, конечно, Одиссее — о нем мы помним постоянно, — ноо том, чтоАфина собирается освободить его с острова Калипсо и доставить домой. Хотя нигде не было сказано, что Телемах отыщет Одиссея и вернется вместе с ним, — напротив, мы отлично знаем, что этого не произойдет и что путешествие Телемаха, как об этом прямо говорилось, совершалось лишь длятого, чтобы узнать об отце, — тем не менее сознание, что перед нами повесть о первом путешествии юноши, о подвиге, который сделает его мужчиной, невольно наталкивало нас на мысль, что Телемах вызволит Одиссея. Были, видимо, версии, в которых Телемах действительно встречался с отцом и вместе с ним возвращался на Итаку. В изложении Диктиса Критянина Телемах узнает, что егоотец гостит у Антенора, иотправляется туда на встречу с Одиссеем13. В этом рассказе Телемах женится наНавсикае, дочери Антенора, после того как они с Одиссеем убивают женихов.

184 Часть вторая

Зная, что Телемах пирует в Спарте и собирается возвращаться домой, мы уже готовы к тому, что Одиссея отпустят с острова, а за этим вполне может последовать встреча отца с сыном. В действительности именно это и происходит, но тем временем вклинивается множество событий, из-за которых нам легко не заметить, что встреча Одиссея и Телемаха в хижине Эвмея (песнь XVI) — это, в сущности, встреча отца и сына, предшествующая возвращению каждого из них во дворец Одиссея на Итаке. Встреча происходит, но она откладывается, как только возможно. И тем не менее традиционный сказитель слишком остро чувствует смысл и взаимосвязи сюжетных схем, чтобы позволить себе полностью пренебречь ими.

Когда ниже мы будем анализировать сцены узнавания, мы увидим, как Гомер затягивает развитие действия, вводя побочный материал, главным образом относящийся к Телемаху. Такая же вставка есть и во второй части песни IV, и она надолго задерживает освобождение Одиссея с Огигии. Действие перемещается из Спарты обратно на Итаку, где женихи и Пенелопа обнаруживают отсутствие Телемаха. Теперь Антиной замышляет подстеречь и убить Телемаха при его возвращении из Пилоса, а страхи Пенелопы успокаиваются благодаря сну, в котором сестра говорит ей, что боги защитят ее сына. Мотив заговора против Телемаха восходит, вероятно, к сюжету типа Агамемнона и Ореста, который все время подспудно присутствует у Гомера в этих начальных книгах «Одиссеи»; именно эта сюжетная схема прерывает действие в данном случае.

Здесь возникает вопрос, рассмотрение которого может далее углубить наше понимание первых четырех песней «Одиссеи». Телемах является аналогом Ореста, но он также отчасти представляет собой аналог своего собственного отца, Одиссея, особенно в той мере, в какой сюжеты Одиссея и Агамемнона совпадают. Не случайно в трагедии Орест возвращается в Аргос переодетым и рассказывает выдуманную историю о себе14. В данном случае и Орест и Одиссей принадлежат к одному тематическому комплексу — возвращение героя в чужом облике. Это — тематический комплекс, предельно насыщенный скрытым мифологическим смыслом (сама одежда героя представляет собой загробное облачение, которое он не может сбросить), а не просто повествовательная схема. Возвращение Ореста сходно с возвращением Одиссея. И того и другого поджидает несчастье. Когда Телемах тайком возвращается на Итаку, он, подобно Оресту или своему отцу Одиссею, подвергается опасности встретиться у себя дома с силами зла. Перед началом своего путешествия Телемах получает наставления, касающиеся Пенелопы, и сам повторяет ей эти наставления, напоминающие наказ, который оставляет жене муж, уходя на войну: «Если я не вернусь, возвращайся к своему отцу или снова выходи замуж». По пути Телемаху оказываются такие же почести, как его отцу, и сначала Нестор, затем Елена и, наконец,

Менелай, отмечают его необычайное сходство с отцом. Сюжетные схемы Одиссея, Телемаха, Агамемнона иОреста совпадают, расходятся

исовпадают вновь.

Впесни V Гомер снова начинает «Одиссею». Линия Телемаха

иОреста начала выходить из-под контроля. Ончересчур увлекся самой тканью повествования и стиха, но теперь понимает, что дело зашло слишком далеко. Можно заметить в шутку, что Гомер сам попался на начальную речь Зевса, вводившую сравнение с Агамемноном. Итак, Гомер вновь начинает рассказ обосвобождении Одиссея и возвращается к совету богов. Афина начинает свою речь так, как будто она прежде уже не говорила с Зевсом об Одиссее. Ответ Зевса — это выговор Гомера Гомеру:

Ей возражая, ответствовал туч собиратель Кронион: «Странное, дочь моя, слово из уст у тебя излетело. Ты не сама ли рассудком решила своим, что погубит

Некогда всех их, домой возвратясь, Одиссей? Телемаха ж Ты проводи осторожно сама — то, конечно, ты можешь; Пусть невредимо он в милую землю отцов возвратится;

Пусть и они [женихи], не свершив злодеянья, прибудут в Итаку» (V.21—27)

Во всяком случае, далее мы невстречаемся с Агамемноном, Орестом и Телемахом до самой песни XI, где Одиссей в ином мире встречает Агамемнона иу своей матери Антиклеи справляется осыне.

Если возвращение Агамемнона существенно повлияло на ту часть «Одиссеи», которая касается Телемаха, то на сцены у Кирки и в ином мире воздействовала история о возвращении Менелая в «Возвращениях»15, а также в четвертой песни самой «Одиссеи». Напомним, что Менелай задерживается на острове у берегов Египта в ожидании попутного ветра. Он встречает дочь Протея Эйдотею, которая советует ему выспросить у ее отца, что задерживает корабли и мешает им плыть своим путем. Она учит Менелая, как захватить в плен морского старца, и Протей, в конце концов покорившись, сначала сообщает Менелаю, кто из богов держит его в Египте, и указывает ему дорогу домой. Затем Менелай расспрашивает о возвращении из Трои остальных героев, и Протей предсказывает будущее самого Менелая.

Бросаются в глаза совпадения в сюжетной схеме этого рассказа и истории Одиссея: 1)и Менелай иОдиссей немогут отплыть с острова; 2) и тому и другому богиня советует обратиться за помощью к ясновидящему старцу; 3) существует специальный ритуал для того, чтобы заставить провидца заговорить; 4) провидец рассказывет обоим, почему боги препятствуют им и как они могут преодолеть эти препятствия, а также предсказывает, какой смертью импредстоит умереть. Сначала Менелай спрашивает Эйдотею:

186 Частьвторая

Ты же скажи мне (все ведать должны вы, могучие боги), Кто из бессмертных, меня оковав, запретил мне возвратный Путь по хребту многоводного, рыбообильного моря?8.

(IV, 379—381)

Советуя обратиться к ее отцу, она говорит:

Все б он открыл: и дорогу, и долог ли путь, и успешно ль Рыбообильного моря путем ты домой возвратишься?г Если ж захочешь, божественный,скажет тебе и о том он, Что у тебя и худого и доброго дома случилось

С тех пор, как странствуешь ты по морям бесприютно-пустынным (IV, 389—393)

Нужно заметить, что последнее имеет более непосредственное отношение к Одиссею, нежели к Менелаю. Заканчивая свои наставления Менелаю, как емузахватить в плен Протея, Эйдотея говорит:

И тогда, благородному старцу свободу Давши, спроси ты: какой из богов раздражен и успешно ль

Рыбообильного моря путем ты домой возвратишься?

(IV, 422-^24)

Обращаясь к пленному Протею, Менелаи слово в слово повторяет уже ^процитированный вопрос, который онв самом начале задал Эйдотее.

Одиссей, со своей стороны, обращаясь в песни X к Кирке за позволением возвратиться домой, получает ответ, что он

должен, с пути уклоняся, проникнуть В область Аида, где властвует страшная с ним Персефона. Душу пророка, слепца, обладавшего разумом зорким, Душу Тирезияд фивского должно тебе вопросить там. Разум ему сохранен Персефонойи мертвому...

(X, 490-494)

Одиссей отказывается и спрашивает, ктоже поведет туда его корабль. Кирка дает емуподробные наставления,заканчивающиеся словами:

Скоро и сам он [Тиресий], представ пред тобой,повелитель народов, Скажет тебе, где дорога, и долог ли путь, и успешно ль Рыбообильного моря путем ты домой возвратишься.

(X, 538—540)

в Перевод Жуковского не вполне точен и поэтому лишен дословного совпадения с приводимыми ниже отрывками, которое есть у Гомера. В английском переводе, цитируемом Лордом: «...запретил мне путь, и [скажи мне об] обратном пути, как я пройду по кишащему морю» (слова, поставленные нами в скобки, в греческом оригинале отсутствуют).

г Английский и русский переводы стихов 389—390 довольно сильно расходятся,в одних отношениях перевод Жуковского точнее, в других — дальше от оригинала (в частности, слова «и успешно ль» представляют собой не столько перевод, сколько интерпретацию Гомера). В английском буквально (в скобках приводим буквальный перевод с греческого): «дорогу, этапы пути [длину пути], об обратном пути, как я пройду по кишащему [рыбному] морю».

д В цитатах из перевода Жуковского сохраняется его транслитерация имен. В остальном тексте имена даются в транслитерации, принятой в настоящее время.

Тогда Одиссей приказывает своим людям собираться в путь, говоря:

нас богиня сама побуждает к отъездуе. (Х,549) •

И далее, когда они собирались:

Путь нам иной указала Цирцея:

В царстве Аида, где властвует страшная с ним Персефона, Душу Тирезия фивского должен сперва вопросить я.

(X, 563—565)

В стране мертвых после совершения ритуала, после разговора с Элпенором появляется Тиресий и, не дожидаясь вопросов, сам заговаривает с Одиссеем (XI, 99).

Нужно отметить, что цель путешествия в царство мертвых и расспросов Тиресия упоминается лишь единожды, в конце наставлений Кирки относительно ритуала, который нужно совершить. Сам Одиссей, кстати, не спрашивает, почему он должен туда отправиться. Это путешествие навязано Одиссею Киркой, в отличие от ситуации с Мене лаем, которому Эйдотея просто посоветовала искать совета у Протея. Путешествие, таким образом, уподобляется задаче сродни подвигам Геракла. В случае же Менелая задается множество вопросов и указываются многочисленные причины для путешествия. В эпизоде с Менелаем (песнь IV) наиболее близкое соответствие словам Кирки в песни X, касающимся выяснения пути домой, встречается в конце первого совета Эйдотеи (не в ее наставлениях о ритуале), когда она говорит в тех же словах:

Все б он открыл: и дорогу, и долог ли путь, и успешно ль Рыбообильного моря путем ты домой возвратишься?*

(IV, 389—390)

Именно в этом месте она добавляет:

Если ж захочешь, божественный, скажет тебе и о том он, Что у тебя и худого и доброго дома случилось

С тех пор, как странствуешь ты по морям бесприютно-пустынным. (IV, 391—393)

Это имело бы смысл применительно к Одиссею. Из тех вопросов, ради которых Одиссей, возможно, и был послан к Тиресию, т.е. вопросов, на которые отвечает, не будучи спрошенным, прорицатель, а именно: 1) кто из богов разгневан? 2) как мне добраться домой? 3) что делается

е В английском переводе: «Ибо могущественная Кирка наконец указала мне дорогу», правильнее: «Пойдемте, ибо мне указывает владычица Кирка»; Жуковский понял нейтральное «указывает» (вероятно, «путь») как «приказывает» (это значение действительно есть у греческого слова), а Палмер прочел существительное «владычица» — 7TOTvia — как прилагательное женского рода.

ж В русском переводе стихи IV, 389—390 и X, 539—540 совпадают не вполне дословно; в английском различается только модальность глагола, «сказал бы» в первом случае, «скажет» во втором (по-гречески совпадение дословное).

188 Часть вторая

уменя дома? — только один прямо назван в наставлениях Кирки. Про остальные мыузнаем частично изответов Тиресия и частично из сопоставления с разновидностью данной темы, представленной вопросами, которые задает Протею Менелай. Насамом деле, было былучше, если бы сказитель дал нам возможность из ответов заключить, какие вопросы должны были задаваться. Первый вопрос в данных обстоятельствах особого смысла неимел бы, поскольку избессмертных Одиссея и его спутников удерживает в этот момент лишь сама Кирка; она отпустит их (приусловии, что ониотправятся в Аид).Второй вопрос имел бы смысл, если бы Тиресий на него ответил; но он на вопрос не отвечает, иОдиссей получает ответ лишь по возвращении из Аида, от самой Кирки. Иными словами, тот вопрос, который фактически произнесен, остается безответа. Что же касается третьего вопроса, даже если бы он и был задан, удивительно, как мало волнует он Одиссея, если судить по тому, как он реагирует на рассказ Тиресия о том,что происходит у него дома. Одиссей говорит, имея в виду пророчество о его собственной смерти:

Старец, пускай совершится, что мне предначертали боги. Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая: Матери милой я вижу отшедшую душу...

(XI, 139—141)

Он не обращает никакого внимания на все,что было ему сообщено, в противоположность тому, как разразился рыданиями Менелай в соответствующем эпизоде.

Параллель с эпизодом, в котором участвуют Менелай и Протей, объясняет, почему Тиресий дает те «ответы», которые мы находим в поэме, навопросы, которые емунезадавали. Тем неменее у нас самих остается несколько вопросов, на которые ответить нелегко: 1)зачем Кирка посылает Одиссея к Тиресию, если не для того, чтобы узнать дорогу домой? 2)какова роль Элпенора? 3)почему Одиссей необращает внимания на известия о том, что происходит у него дома? 4) почему рассказ его матери о происходящем дома отличается от рассказа Тиресия?

Аналогия с Менелаем и Протеем может подсказать нам ответ на вопрос, почему Одиссея неинтересует рассказ Тиресия об Итаке. В речь провидца этот рассказ был включен под влиянием более раннего эпизода, и он не соответствует ситуации, так как дублирует вопросы Одиссея к его матери и ее ответы. (Иприэтом, разумеется, противоречит им.) Иными словами, Тиресий в этом отношении дублирует мать Одиссея (или она его?). Весьма существенно при этом, что рассказ о положении дел на Итаке, описывая беды, постигшие дом Одиссея, образует параллель к истории Агамемнона. Здесь вновь агамемноновская схема с ее соответствием Телемах—Орест вклинивается висторию Одиссея. Если же основываться на рассказе Антиклеи о делах на Итаке, можно заключить, чтоОдиссей недолжен былузнать о женихах