4. Церковь и великокняжеская власть. Иосифляне и нестяжатели. Еретические движения

Изменения в соотношении различных видов феодальной земельной собственности и интересы отдельных слоев господствующего класса не могли не вызвать стремление к перераспределению земельной собственности.

Развитие товарно-денежных отношений порождало у бояр и князей страсть к деньгам, что приводило к тому, что они начинали более интенсивно продавать и закладывать свои вотчины. Быстрый рост поместного землевладения требовал расширения фонда свободных земель. В этих условиях земельный вопрос становится одним из основных в общественно-политической жизни России.

В это время церковно-монастырское землевладение продолжало развиваться по восходящей линии. Б. Д. Греков отмечал, что вотчины Троице-Сергиева монастыря «росли на боярских костях». Это, в конечном счете, обусловило наличие широкого протеста в русском обществе против вотчинных прав монастырей. Протестующие стремились добиться ликвидации или хотя бы ограничения монастырского землевладения.

Великокняжеская власть, заинтересованная как в общественной стабильности, так и в пополнении фонда земель для раздачи в поместья, объективно должна была встать на позиции тех сил, которые противостояли монастырскому землевладению.

К тому же у правительства уже имелся опыт частичной секуляризации церковных земель, когда в Новгороде были ликвидированы не только боярские, но и монастырские вотчины.

В русской общественной жизни уже имелся опыт идеологического обос­нования ликвидации церковной земельной собственности. Уже в ереси стри­гольников имелся ряд положений, направленных против монастырского землевладения. Они отрицали всю обрядность, связанную со смертью, следовательно, выступали против поминальных земельных вкладов. В последний период своего развития эти еретики вообще отрицали монашество.

Спустя полстолетия после подавления стригольников, в 70-х годах XV века в Новгороде вновь вспыхнуло еретическое движение, охватившее не только этот город, но и столицу. В исторической литературе данное направление получило название ереси жидовствующих, или новгородско-московской.

Данные о появлении ереси мы находим в трудах противников еретиков архиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого. Если им верить, то ересь принес в Новгород в свите князя Михаила Олельковича какой-то «жидовин» Схария и другие иудеи, прибывшие из Литвы. Они прельстили некоторых новгородских попов, и от этого ересь распространилась по городу. Еретики признавали только Ветхий завет, отрицали божественность Христа и Девы Марии, не верили в чудотворство, не поклонялись кресту и иконам, Долгое время ересь оставалась незамеченной.

После визита в Новгород Ивана III в 1479-1480 годах с ним в Москву приехали два лидера новгородских еретиков – Денис и Алексей. Первый стал протопопом кафедрального Успенского собора, второй – священником придворного Архангельского. Знал ли об их еретичестве князь – сказать трудно.

Основную массу вольнодумцев в Новгороде составляли представители белого духовенства. В 1487 году архиепископ Геннадий доложил, что он обнаружил ересь. Через год в присутствии Великого князя состоялось заседание церковного собора, на котором двое попов были признаны виновными в распространении ереси. Ограничились битьем кнутами виновных и их выдачей новгородскому архиепископу.

Геннадий на этом не останавливается и продолжает обличать еретиков. В 1490 году митрополит Зосима, которого клерикалы самого обвиняли в еретичестве и пьянстве, собрал новый собор. На нем изгнали из Архангельского собора Дениса (Алексей к тому времени умер), отлучили от церкви других еретиков. Иван III проявляет странную непоследовательность. Он не только не выдал головою московских еретиков из окружения Елены Стефановны, но даже не наказал новгородцев, а просто отправил их в Новгород. Так закончился первый этап борьбы с ересью.

В связи со сложным положением Русской православной церкви в ее среде появилось два течения – иосифлянство и нестяжательство, ставившие своей целью укрепление церкви, но совершенно различными методами и средствами. Иосифляне, отражавшие интересы крупных духовных феодалов, стремились достигнуть этого путем реорганизации только монашеского быта через введение строгого общежития при сохранении материальной базы монашества – монастырских вотчин. Нестяжатели выражали интересы той части духовенства, которая стремилась поднять авторитет церкви путем коренной реформы монашества, сводившейся к замене монастырей скитами.

Расходились эти два направления и в отношении к еретикам. Иосифляне предлагали арестовывать их, судить, а затем нераскаявшихся сжигать на костре. Нестяжатели же признавали арест, но только до раскаивания. Под стражей можно было содержать только нераскаявшихся еретиков.

Падение при дворе Дмитрия Внука и Елены Волошанки сузило возможности московских еретиков. Здесь ересь, в отличие от Новгорода, носила более светский и аристократический характер. С другой стороны, завершение войны с Литвой позволили князю и его окружению надеяться на преодоление сопротивления основной части церковников секуляризационным планам, тем более что митрополитом в это время бы безвольный Симон.

В августе – начале сентября 1503 года был собран церковный собор. На нем были приняты решения, запрещавшие священствовать вдовым попам, жить в совместных монастырях инокам и инокиням, взимать мзду за поставление священников. Здесь же глава нестяжателей Нил Сорский поднял вопрос о монастырском землевладении. Но иосифлянскому большинству удалось провалить планы Великого князя. Отставка Геннадия, одного из ярых иосифлян, была слабым утешением для верховной власти.

Победа воинствующих церковников на соборе 1503 года предрешила и судьбу московских еретиков, которые группировались вокруг дьяков Федора и Ивана Курицыных.

В 1504 году состоялся церковный собор, осудивший еретиков. В Москве и Новгороде заполыхали инквизиционные костры.

Казалось, что с приходом к власти Василия III идеи иосифлян победили окончательно. Однако молодой князь должен был руководствоваться государственными интересами. С 1510 года при дворе появляется новый глава нестяжателей Вассиан Патрикеев, который завоевывает полное доверие великого князя.

Теперь уже, кажется, чаша весов перевешивает в сторону заволжских старцев. Однако в учении Иосифа Волоцкого был пункт, который обеспечил сближение воинствующих церковников и светской власти в будущем – идея о величии власти русского монарха (однако подразумевался приоритет церковной власти над светской). То же было и у Вассиана Патрикеева, который, развивая учение Нила Сорского, поставил вопрос о секуляризации в литературе, однако считал священство выше царства.

Разошлись два течения и в отношении к разводу Василия III. Нестяжатели осудили его как богопротивное дело. Зато иосифляне поддержали князя, обеспечив себе поддержку с его стороны. С этого времени сторонники заволжских старцев утратили остатки своего былого влияния при дворе.