3. Жанр.

Это не мешает произведению Достоевского по своей жанровой формой быть детективным романом. Есть там и умный детектив Порфирий Петрович, который ведет это дело - «фантастическую, мрачную, дело современное, нашего времени случай, когда мутилося сердце человеческое ... Убили по теории », - сразу подозревает следователь.

В этой-то теоретичности преступления, - замечал по этому поводу Д. Мережковский, - и заключается весь ужас, весь бесконечный трагизм положения Раскольникова. Для него закрыт последний выход грешника - раскаяние, для него нет раскаяния, так и после убийства, когда его терзают сомнения, он продолжает верить в свои убеждения, оправдывающие убийство ... Самая разрушительная из числа страстей - фанатизм

... Ни один из пороков не заглушает до такой степени голоса совести. Есть нечто действительно ужасное и почти нечеловеческое в таких фанатиках идеи ... Жизнь, страдания людей - для них ничто, теория, логическая формула - все.

Вот мы и подошли вплотную к главному парадоксу романа «Преступление и наказание». Давая большому роману то же название, которое он планировал дать небольшой повести, Достоевский сознательно провоцировал читателя обвинить автора в «абстрактном психологизме»: мол, наивно полагать, что любой преступник впоследствии каеться, подсознательно захочет казни ... Это, действительно, было недостатком повести, задуманной Достоевским. Осознав это, писатель не ограничился повестью, а решил написать большой роман. Кстати, каждый из романов Достоевского связан с авторской самокритикой. Выдвинув такой тезис, автор, развертывая ее в разветвленный сюжет, обнаруживает логическую ошибочность начального тезиса. С учетом уточнений и строится сюжет, возникает роман.

Сравнивая Раскольникова с другими «идейными» преступниками мировой литературы (в произведениях Байрона, Лермонтова, Стендаля), Д. Мережковский делает вывод: Корсар, Печорин, Жульен постоянно хвастаются, будто роль играют, наивно верят в свою правоту и силу. А герой Достоевского уже сомневается, мол он прав. Те умирают непримиримыми, а для него это состояние гордого одиночества и разрыва с людьми - лишь временный кризис, переход к другому мировоззрению.

Следовательно, в процессе написания романа Достоевский постепенно отказался от идеи о муках совести, якобы ожидают каждого преступника. Окончательная идея романа заключается в моральной необходимости наказания именно преступления Раскольникова - наказание не внешнего, а внутреннего. Достоевский убедился в том, что как художник он не имеет права полагаться лишь на собственный жизненный опыт, для художника должен существовать какой-то другой, более важный закон.

Речь идет о реализме Достоевского. Сам он моделировал Раскольникова как типичный образ.

Может, правильно было бы определить «Преступление и наказание» как «антинигилистической» роман - лучший, самый убедительный из других, но на том и завершается его идейное и художественное значение? Так, Достоевский доложил, что «нигилисты» в целом неплохие ребята, и если бы кто вовремя убедил их в ошибочности тех средств, которые якобы оправданы конечной целью, и тех целей, которые давно скомпрометированы присущими для них средствами, - они бы, возможно, не только остановились, но и признали, что «злые дела их были злы» - и пришли к свету! ..

Однако вообще - слово не из словаря реализма, писать вообще старались предшественники реалистов в искусстве слова (и в искусстве вообще).

Однако и сводить реализм, в частности реализм Достоевского, к изображению или прояснения конкретной ситуации в определенном обществе - значит выносить этот художественный метод за пределы искусства. Ведь искусство - не аргумент в политике, не иллюстрация к учебнику по истории (хотя бы и по истории литературы). И преступление Раскольникова, и его личная наказание действительности имеют отношение не к его «нигилизма». Они типичны, так как отражают один из типичных путей в человеческом сердце - и к человеческому сердцу.

Вывод:Роман создавался в крайне тяжелое для страны время. Он вскрывает различные проблемы: преступления, алкоголизма, проституции. “Преступление и наказание” – суровый приговор общественному строю, основанному на власти денег, на унижении человека, страстное выступление в защиту человеческой личности.