Творчество ф.М. Достоевского

План практического занятия

«Жанровая структура романа «Преступление и наказание»

1.Эволюция идейного замысла и творческая история романа.

2.Жанровое отличие «Преступления и наказания» (социально-философский роман-трагедия) от традиционного уголовно-авантюрного романа.

3. Город как социально-бытовой фон романа. – Благушко Людмила

4. Образ Раскольникова. Философско-этическое обоснование его «теории» 5. Двойники и антиподы Раскольникова.

6. Идейно-композиционное значение образа Сони.

7. Поэтика романа «Преступление и наказание».

Литература

1. Абельтин Э.А., Литвинова В.И. «Преступление и наказание» Достоевского в контексте изучения русской классики. Абакан, 1999.

2. Альми, И.Л. Об одном из источников замысла романа “Преступление и наказание” [Текст] / И.Л. Альми // Литература в школе. – 2001. - №5. – С. 16-18.

3. Белоусов, Р. Пьер Ласенер и Родион Раскольников [Текст] / Р. Белоусов // Литературная учёба. – 1980. - №4. – С.190-194.

4. Гливенко, И.И. Раскольников и Достоевский [Текст] / И.И. Гливенко // Печать и революция. – 1926. - №4. – С. 70-82.

5. Кунарев, А.А. Родион Романович Раскольников, или Тайна “бывшего студента” / А.А. Кунарев // Русский язык. – 2002. - №1. – С. 59-64.

6. Мирошкина Л.В. Изучение романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в школе. М. 2010 г.

7. Мурашова, О.А. Тема греха и наказания, или “Психологический отчёт одного преступления” [Текст] / О.А. Мурашова // Литература в школе. – 2006. - №9. – С. 18-21.

8. Назиров Р. Г. Реминисценция и парафраза в «Преступлении и наказании» // Назиров Р. Г. Русская классическая литература: сравнительно-исторический подход. Исследования разных лет: Сборник статей. — Уфа: РИО БашГУ, 2005. — С. 71 — 78.

9. Прокурова, Н.С. “Человек заслуживает своё счастье и всегда страдание” [Текст] / Н.С. Прокурова // Литература в школе. – 2001. - №5. – С.13-15

10. Чернец, Л.В. Н.Н. Страхов и Д.И. Писарев о мотивах преступления Раскольникова [Текст] / Л.В. Чернец // Русская словесность. – 1995. - №1. – С.31-36.

Материал к практическому занятию

1.Истории создания романа «Преступление и наказание»

60-е годы 19 века ознаменовались подъемом революционного движения, в стране ширились крестьянские восстания, росли студенческие беспорядки, расширялась сеть тайных обществ. Центральный вопрос времени – вопрос об отмене крепостного права.

60 – 70-е годы – эпоха драматическая. Происходит быстрая ломка старых устоев, а новые очень медленно приходят им на смену, поэтому возникают неисчислимые бедствия, нищета, разорение самых широких масс. Итак, в стране царила страшная разноголосица, кроме того, писатель видел не только общественную борьбу в России, но и руководствовался примером Запада, где стабилизация капитализма вместо равенства и братства принесла распад и деградацию моральных принципов.

И действительно, в газетах и журналах все чаще появляются статьи об убийствах, совершенными молодыми людьми, причем, будучи уличенными в преступлении, они не раскаиваются, а напротив, заявляют, что попали в затруднительное материальное положение и путем преступления стремились его исправить.

Кроме того, 1865 год – время реформ, ломки чиновничьего аппарата. Мелких служащих, потерявших в это время должность, а, соответственно, возможность кормить семью, насчитывалось немало. Ни для кого не секрет, что русский человек привык горе заливать вином, а стоила водка очень дешево – за 30 копеек можно было напиться до невменяемого состояния. Проблема алкоголизма и положения детей в семье алкоголиков также затронуты в этом романе, не случайно первоначально Федор Михайлович планировал назвать свое произведение “Пьяненькие” и главную роль отводил не убийце Раскольникову, а Семену Мармеладову, бывшему чиновнику, ныне опустившемуся алкоголику.

Есть еще одна проблема, затронутая в романе – это проблема женской проституции. В 60-70-е годы, в связи с отсутствием средств к существованию, она стояла очень остро. Нередки были случаи, когда мать продавала свою дочь в разврат из-за гнетущей бедности. Писатель говорит о том, что нельзя осуждать и отвергать этих несчастных дочерей отставных чиновников или промотавшихся богачей, и вообще женщин, которых иссушила нужда.

Во время написания «Преступления и наказания» Достоевскому было 44-45 лет. Только перед этим его постигло горе - две смерти близких людей - жены и брата Михаила. Заканчивая написание и публикацию романа, он неожиданно влюбился, встретив девушку Анну Сниткину, которая вскоре стала его женой и морально поддерживала писателя до конца жизни.

В то время Федор Михайлович был известным в литературных кругах как профессиональный писатель, поэтому редакция «Русского вестника» согласилась печатать его роман с радостью.

Выстрел Каракозова стал началом целой серии покушений, последний из которых таки привел к гибели Александра II (кстати, не мудрейшего из всех русских царей, который осуществил одну из первых в России  либеральных реформ, в частности 1861 отменил крепостное). Это событие глубоко потрясла Достоевского, а имя Дмитрия Каракозова с тех пор не покидало сознания художника (последний, незаконченный роман, в котором Достоевский попытался дать синтез всех событий и идей своего времени, называется «Братья Карамазовы», а одного из братьев зовут Дмитрием ). Но если самого писателя поразил совпадение его мыслей об убийстве «по идейным соображениям» с покушением на жизнь царя, который состоялся в действительности, то редакцию «Русского вестника» это совпадение напугал. И вместо продолжения романа в мартовской книжке была допечатана страница с сообщением о покушении Каракозова, а на обложке помещена сообщение: «Продолжение романа « Преступление и наказание »откладывается до следующей книги, поскольку болезнь не позволила автору пересмотреть рукопись перед печатью, как он того желал» .

Потом был суд над Каракозовым, и террориста-неудачника приговорили к смертной казни. Что невыносимое ожидание казни - это страшное наказание, Достоевский почувствовал на себе, поэтому надеялся на помилование юноши, однако напрасно: студента таки казнили, по иронии судьбы, в сентябре того же года. Достоевский считал казнь неоправданной жестокостью, причем действия Караказова не нанесли царю ущерба - как и революционные призывы петрашевцев прежде.

Достоевский, конечно, осуждал любое убийство, к тому же был страстным поклонником Александра II. Однако понимал и аргументы террористов, которые стремились уничтожить не столько царя, как саму идею самодержавия. Такое специфическое убийство - идеологическое, ради идеи - характеризует политических или религиозных фанатиков.

Однако Достоевский привел все аргументы для подобного убийства до покушения Каракозова (и теперь, может, с ужасом думал: а не повлиял Раскольников своей аргументацией «убийства ради человечества» - на Каракозова ?!!). Ведь преступление Раскольникова - именно идеологический.

Истоки романа восходят ко времени каторги Достоевского. 9 октября 1859 года он писал брату из Твери: «В декабре я начну роман. Не помнишь ли, я тебе говорил про одну исповедь – роман, который я хотел писать после всех, говоря, что ещё самому надо пережить. На днях я совершенно решил писать его намедня… Всё сердце моё с кровью положится в этот роман. Я задумал его на каторге, лёжа на нарах, в тяжёлую минуту грусти и саморазложения. Исповедь окончательно утвердит моё имя» (Достоевский. Письмо, 11, стр. 608).

«Преступление и наказание», задуманное сначала в форме исповеди Раскольникова, вытекает из духовного опыта каторги. Именно, на каторге Достоевский впервые столкнулся с «сильными личностями», стоящими вне морального закона, именно, на каторге началось изменение убеждений Достоевского. «Видно было, что этот человек, - описывает Достоевский в «Записках из Мёртвого дома» (каторжник Орлов – его сосед по нарам) не боялся ничего на свете. В нём мы видели одну бесконечную энергию, жажду деятельности, жажду мщения, жажду достичь предположенной цели. Между прочим, я поражён был его странным высокомерием» (ПСС, 4.с, 47).

Но в 1859 г. «исповедь – роман» не был начат. «Вынашивание» замысла продолжалось 6 лет. За это время Достоевский написал «Униженные и оскорблённые», «Записки из Мёртвого дома», «Записки из подполья». Главная тема этих произведений: тема бедных людей, тема бунта и тема героя – индивидуалиста – синтезировались затем в «Преступлении и наказании».

8 июня 1865 года, прося денег у А.А. Краевского, Достоевский предлагал ему для «Отечественных записок» свой новый «роман «Пьяненькие», который и будет в связи с теперешним вопросом о пьянстве. Разбирается в романе не только вопрос о пьянстве, но и представляются и все его разветвления, преимущественно, картины семейств, воспитание детей в этой обстановке и проч. и проч. Листов будет не менее 20, но может быть и более» ((Дост. Письма. 1 с. 408).

11 июня А.А. Краевский ответил отказом. 2 июня 1865г, испытывая тяжёлую нужду, Достоевский вынужден был заключить кабальный договор с издателем Ф. Т. Стелловским. За те же 3 тысячи рублей, которые Краевский отказался выплачивать за роман, Достоевский продал Стелловскому право на издание полного собрания сочинений в 3 – х томах да ещё обязался написать для него роман объёмом не менее 10 листов к 1 ноября 1866 г. Этот кабальный договор позволил Достоевскому выплатить неотложные долги и выехать в конце июля 1865 г. за границу.

Но за границей денежная драма принимает новую, совершенно неожиданную остроту. За пять дней в Вестбадене Достоевский проигрывает в рулетку всё, что имеет, вплоть до карманных часов. Отчаянная нужда принимает катастрофические размеры. «Рано утром мне объявили в отели, - пишет Достоевский 10 – 22 августа 1865г. из Вестбадена А.П. Сусловой, - что мне не приказано давать ни обеда, ни чаю, ни кофею. Я пошёл объясниться, и толстый немец – хозяин объявил мне, что я «не заслужил» обеда и что он будет мне присылать только чай. Итак, со вчерашнего дня я не обедаю и питаюсь только чаем. Да и чай подают прескверный, без машины, платье и сапоги не чистят, на мой зов не идут, и все слуги обходятся со мной с невыразимым, самым немецким презрением. Нет выше преступления у немцев, как быть без денег и в срок не заплатить». Через два дня Достоевского лишают света. «Скверно то, что меня притесняют и иногда отказывают в свечке по вечерам, в случае, если остался от вчерашнего дня хоть крошечный огарочек».

В маленькой комнате, без денег, без еды и без света, «в самом тягостном положении и совершенном отчаянии, сжигаемый какой-то внутренней лихорадкой (там же, с.411-423), Достоевский приступил к работе над своим величайшим созданием – романом «Преступление и наказание». Оставив «Пьяненьких», Достоевский в Вестбадене задумал повесть, замысел которой явился зерном будущего «Преступления и наказания». Идеи, издавна бродившие в его (Достоевского) сознании, в критический момент денежного крушения дали какое-то новое сочетание и выдвинули на первый план замысел криминальной композиции. В сентябре 1865 года Достоевский решил предложить новую повесть журналу «Русский вестник». В письме к издателю этого журнала М.Н. Каткову Достоевский подробно излагает программу своего произведения, его главную идею :

«Могу ли я надеяться поместить в Вашем журнале «Р.В.» мою повесть? Я пишу её здесь, в Вестбадене, уже два месяца, и теперь оканчиваю. В ней будет от 5 до 6 печатных листов. Работы остаётся ещё недели на две, даже, может быть, и более. Во всяком случае, могу сказать, наверно, что через месяц, и никак не позже, она могла бы быть доставлена в редакцию «Р.В.»

Идея повести не может, сколько я могу предполагать, ни в чём противоречить Вашему журналу, даже напротив. Это – психологический отчёт одного преступления. Действие современное, в нынешнем году. Молодой человек, исключительно из студентов университета, мещанин по происхождению и живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шаткости в понятиях, поддавшись некоторым странным, «недоконченным» идеям, которые носятся в воздухе, решил разом выйти из скверного своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Старуха глупа, глуха, больна, жадна, берёт жидовские проценты, зла, заедает чужой век, мучая у себя в работницах свою младшую сестру. «Она никуда не годна», «для чего она живёт?», «полезна ли она хоть кому-нибудь?» и т. д. – эти вопросы сбивают с толку молодого человека. Он решает убить её, обобрав, с тем, чтоб сделать счастливыми свою мать, живущую в уезде, избавить сестру, живущую в компаньонках у одних помещиков, от сластолюбивых притязаний главы этого помещичьего семейства – притязаний, грозящих ей гибелью, - докончить курс, уехать за границу и потом всю жизнь быть честным, твёрдым, неуклонным в исполнении гуманного долга к человечеству – чем уже, конечно, «загладится преступление», если только можно назвать преступлением этот поступок над старухой глухой, глупой, злой и больной, которая сама не знает, для чего живёт на свете и которая через месяц, может, сама собой померла бы…

Почти месяц он проводит после того до окончательной катастрофы. Никаких подозрений на него нет. И не может быть. Тут-то и развёртывается весь психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берут своё, и он кончает тем, что принуждён сам на себя донести. Принуждён, чтобы хотя погибнуть на каторге, но примкнуть опять к людям; чувство разомкнутости и разъединённости с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершению преступления, замучило его. Закон правды и человеческой природы взяли своё, убили убеждением, даже без сопротивления. Преступник сам решает принять муки, чтоб искупить своё дело. Впрочем, трудно мне разглядеть вполне мою мысль…

Несколько случаев, бывших в самое последнее время, убедили, что сюжет мой вовсе не эксцентричен, именно, что убийца развитой и даже хороших наклонностей молодой человек. Мне рассказывали прошлого года в Москве (верно) об одном студенте, выключенным из университета после Московской студенческой истории, - что он решился разбить почту и убить почтальона… Одним словом, я убеждён, что сюжет мой отчасти оправдывает современность» (Дост. Письмо 1, стр. 417 – 420).

Таков сюжет романа, который имел две части: преступление и его прич; вторая часть – главная часть – действие преступления на душу преступника (6-5 части). В Петербурге он заканчивал роман. Но роман ему не понравился, он сжигает его.

«В конце ноября было написано много и готово, - пишет он 18 февраля 1866г семипалатинскому другу А.Е. Врангелю, - я всё сжёг, теперь в этом можно признаться. Мне не понравилось самому. Новая форма, новый план меня увлёк, и я начал сызнова» (Письмо 1 с. 430). Главы нового романа в середине декабря 1865 г. Достоевский отправил в «Русский Вестник». Первая часть появилась в январском номере за 1866 г. Но работа над романом продолжалась весь 1866 г. «…Сижу над работой, как каторжник… Всю зиму я ни к кому не ходил, - рассказывал Достоевский о своей работе над «Преступлением и наказанием». Зимой 1865 – 1866г г. никого и ничего не видел, в театре был только раз… И так продолжится до окончания романа, если не посадят в долговое отделение» (там же, стр. 431).

Успех двух частей окрылил Достоевского: «Надо заметить, что роман мой удался чрезвычайно и поднял мою репутацию как писателя. Вся моя будущность в том, чтоб кончить его хорошо». (там же, стр. 435).

Весной 1866 г. Достоевский хотел поехать в Дрезден и там закончить роман, но многие его кредиторы не дали ему возможность уехать, и лето 1866 г. Достоевский проводит в подмосковном селе Люблине у сестры Веры Михайловны Ивановой. Однако, здесь Достоевский должен был думать и о другом романе, который он обещал Стелловскому при заключении с ним в 1865 году кабального договора. Писатель решается на невероятный фантастический план, который он изложил в письме к А.В. Корвин – Круковской от 17 июня 1866 г.: «Прошлого года я был в таких плохих денежных обстоятельствах, что принуждён был продать право издания всего прежде написанного мною на один раз одному спекулянту Стелловскому, довольно плохому человеку и ровно ничего не понимающему издателю. Но в контракте нашем была статья, по которой я ему обещаю для его издания приготовить роман, не менее 12-ти печатных листов и если не доставлю к 1-му ноября 1866 г. (последний срок), то волен он, Стелловский, в продолжении девяти лет издавать даром и как вздумается всё, что я ни напишу, безо всякого мне вознаграждения. Одним словом, эта статья контракта совершенно походила на те статьи петербургских контрактов, при найме квартир, где хозяин дома всегда требует, что если у жильца в его доме произойдёт пожар, то должен этот жилец вознаградить все пожарные убытки и, если надо, выстроить дом заново. Все такие контракты подписывают, хоть и смеются, так и я подписал. 1 ноября через четыре месяца, я думал откупиться от Стелловского деньгами, заплатив неустойку, но он не хочет. Прошу у него на три месяца отсрочки – не хочет и прямо говорит мне: что, так как он убеждён, что уже теперь мне некогда написать роман в 12 листов, тем более, что я ещё в «Русский вестник» написал только что разве половину, то ему выгоднее не соглашаться на отсрочку и неустойку, потому что тогда всё, что я напишу впоследствии, будет его. Я хочу сделать небывалую и эксцентрическую вещь: написать за 4 месяца 30 печатных листов в двух разных романах, добрая моя Анна Васильевна, что до сих пор мне вот этакие эксцентры и чрезвычайные вещи даже нравятся. Не гожусь я в разряд солидно живущих людей. Я убеждён, что ни единый из литераторов наших бывших и живущих, не писал под такими условиями, под которыми я постоянно пишу. Тургенев умер бы от одной такой мысли. Но если бы вы знали, до какой степени тяжело портить мысль, которая в вас рождалась, приводила вас в энтузиазм, про которую Вы знаете, что она хороша, - и быть принуждённым портить и сознательно!» (там же стр. 437-438).

Достоевский совершил подвиг: за полгода он закончил «Преступление и наказание» и написал роман «Игрок». Сохранилось три рукописи романа «Преступление и наказание». По ним можно проследить, как долго искал Достоевский ответ на главный вопрос романа: почему Раскольников убил? Также мучительно он искал финал романа. Достоевский понимал, что Раскольников не примет ни авторского суда, ни юридического суда собственной совести. Лишь один суд он может принять: суд Сонечки Мармеладовой, во имя которой он и поднял топор, униженной и оскорблённой. «Я не тебе поклонился, а всему страданию человеческому поклонился». Убив старуху, Раскольников не только не испытывает раскаяния, но больше, чем когда-либо, верит в свою теорию. Даже, идя в участок, чтобы выдать себя, он не считает, что ему есть в чём раскаиваться. И, несмотря на убеждения в своей правоте, он идёт и доносит на себя, принимает наказание за преступление, которое, по его мнению, не совершал. Что-то более высшее, чем доводы рассудка, побеждает его волю. Это – борьба совести, протестующей против пролитой крови и разума, оправдывающего кровь, и составляет душевную драму Раскольникова. И когда совесть окончательно побеждает, когда он уже томится на каторге, разум его всё не сдаётся и отказывается признать неправоту. Даже явка с повинной доказывала в его глазах не то, что его теория неверна, а то, что он сам не принадлежит к числу великих людей, которые могут переступить через нравственные законы: «Учти, если и столько дней промучился: пошёл ли бы Наполеон или нет? – так ведь уж ясно чувствовал, что я не Наполеон». Вот это и терзает Раскольникова – он оказался обыкновенным человеком, подвластным нравственным законам. Он хотел иметь «свободу» и «власть», а, главное, которые он хотел бы получить, освободив себя от нравственного закона. Но нравственный закон оказался сильнее его, и он пал… И только на каторге, буквально на последних страницах романа, в душе Раскольникова совершился переворот: он возрождается к новой жизни. Нравственное сознание победило! Такова трагедия Раскольникова. Совесть, натура оказал.