Цивилистические исследования. Выпуск первый: Сборник научных трудов памяти профессора И.В. федорова / Под ред. Б.Л. Хаскельберга, Д.О. Тузова. М., «Статут». 2004. С. 133 – 147.

A. Ваке^

Приобретение права собственности покупателем в силу простого соглашения или лишь вследствие передачи вещи?

О расхождении путей рецепции и его возможном преодолении^{** 1}

I. Консенсуальный принцип, принцип разъединения и принцип абстракции

1. Вопрос о том, должны ли договор купли-продажи и переход права собственности быть предметом двух различных юридических действий или же единого действия, связан с выбором одной из нормативных конструкций, положенных в основу современных частноправовых кодификаций². В различных европейских правопорядках по этому поводу существуют значительные расхождения. Во Франции и Италии действует консенсуальный (или «унитарный») принцип: соглашение, выраженное в договоре купли-продажи, является ipso iure актом перенесения права собственности на вещь (по крайней мере, при розничной купле-продаже), даже без ее передачи и без уплаты покупной цены³. Речь идет о так называемом принципе простого соглашения. Следовательно, итальянские и французские юристы, с нашей точки зрения, не проводят должного разграничения между договором купли-прода­жи и переходом права собственности на вещь. Разница между простым требованием о передаче вещи и актом с вещно-правовыми последствиями, влекущим приобретение права собственности, является, однако, с систематической точки зрения, существенно важной, сравнимой по значимости с римским и современным различием между actiones in personam и actiones in rem⁴. За тем, кто обладает только требованием о передаче вещи, в отличие от собственника, не признано никакого правового преимущества ни в конкурсной массе продавца, ни в случае открытия в отношении последнего исполнительного производства.

В Германии при совершении в повседневной жизни многочисленных сделок продажа какого-либо предмета в глазах несведущего в праве также вызывает немедленный переход права собственности (например, в случае приобретения газеты в киоске). Однако при купле-продаже недвижимости даже «непосвященный» осознает разницу между заключением догово­ра и переходом права собственности на земельный участок: чтобы приобретение состоялось, требуется, с одной стороны, соглашение между сторонами (Einigung) о передаче права и, с другой, внесение акта в поземельную книгу согласно § 873 и 925 BGB. Для купли-продажи движимых вещей германский BGB наряду с консенсуальным договором предусматривает еще одно соглашение – с вещно-правовыми последствиями, направленное на перенесение права собственности (§ 929 BGB): речь идет о принципе разъединения между каузальной сделкой-основанием и сделкой с вещно-правовым эффектом. Содержание второго соглашения сводится исключительно к переходу права собственности на вещь от продавца к покупателю. Вещный договор по поводу движимых вещей может быть также обусловлен, а точнее поставлен в зависимость от уплаты покупателем, которому уже передано владение вещью, всей цены продажи (§ 455 BGB). Сохранение права собственности за продавцом – очень частое в современном торговом обороте – легко, таким образом, достигается посредством соглашения под условием. Напротив, в системах, где действует консенсуальный принцип, для подобного допущения усматриваются труднопреодолимые препятствия догматического характера.

2. Австрия, Голландия и Испания избрали компромиссный путь. Не требуется, чтобы за соглашением, выраженным в договоре купли-продажи (т. е. за титулом приобретения), следовало соглашение с вещно-правовым эффектом; должна, однако, произойти передача владения (в качестве modus adquirendi). Теория согласованности между titulus и modus⁵ соответствует той постановке вопроса, которая имела место в ius romanum commune⁶. Речь идет о так называемом унитарном принципе: достаточно лишь одно соглашение, но для завершенности купли-продажи необходима переда­ча вещи.

3. Абстрагированность сделки с вещно-правовым эффектом от каузальной сделки, лежащей в ее основании, является особенностью германского правопорядка: покупатель приобретает право собственности даже при возможных пороках каузального договора купли-продажи. Признание последнего недействительным не вредит эффекту перехода права собственности; просто продавец имеет в своем распоряжении condictio indebiti (иск об истребовании недолжного), посредством которого может добиваться возврата права собственности (1 предл. 1 абз. § 812 BGB). Исключение составляют случаи, когда пороком воли (например, отсутствием у продавца дееспособности) поражены и каузальный договор-основание, и соглашение с вещно-правовым эффектом (так называемое тождество порока).

Действие принципа абстракции, что удивительно, выводится исключительно из умолчания § 929 BGB⁷: в соответствии с этой нормой для перехода права собственности необходимо соглашение между сторонами и, по общему правилу, передача вещи. О договоре купли-продажи или ином титуле в данном правовом предписании не упоминается. В этом заключается специфическое различие между BGB и соответствующей нормой испанского Código civil (особенно artt. 609, 2 абз.⁸ и 1462, 1 абз.). Понять в полной мере всю его важность можно лишь в результате сравнения этих неодинаковых нормативных положений.

4. Римскому праву принцип абстракции известен не был⁹. Своим появлением он обязан значительному влиянию учения Фридриха Карла фон Савиньи¹⁰. Родоначальники BGB посчитали необходимым в интересах торгового оборота признать абстрактность распорядительной сделки по поводу вещи¹¹. Таким путем Савиньи хотел освободить приобретателя имущества от необходимости исследовать, распорядился ли его контрагент (праводатель) этим имуществом на основе действительного титула. По аналогичным соображениям в римской сделке delegatio возможные пороки внутренних отношений между делегантом и делегатом не влияли существенно на положение третьего лица – делегатария¹². Тео­рия Савиньи преследовала, таким образом, цель, сходную с той, что соответствует французскому принципу «En fait de meubles, la possession vaut titre»¹³ (art. 2279 Code civil)¹⁴. Имеется, однако, и существенное отличие. Наш принцип абстракции не требует добросовестности получателя. Абстрагированность торговых актов с вещно-правовым эффектом от соответствующей каузальной сделки-основания имеет место также и вне той сферы, где необходима защита доверия третьих лиц к внешней ви­димости права. Абстрактность действует также в пользу кредиторов приобретателя в ходе принудительного исполнения или процедуры банкрот­ства. Напротив, требование, которым располагает отчуждатель, требование о воз­врате права собственности, основанное на неосновательном обогащении (§ 812 BGB), не пользуется преимуществом в рамках процедуры банкротства. Поэтому доктрина с полным основанием подвергла принцип абстракции резкой крити­ке, сформулировав многочисленные предложения, направленные на ограниче­ние сферы его применения.

В ту эпоху, когда Савиньи отстаивал принцип абстракции, т. е. в первой половине прошлого века¹⁵, отсутствовало общее признание возможности ipso iure приобретать право собственности от неуправомоченного лица (исключение составляла usucapio¹⁶). Лишь позднее, к концу XIX в. приобретение a non domino¹⁷, основываясь на существующих в торговом праве прецедентах, становится общепризнанным. Сегодня, при наличии широкой защиты доверия ко внешней видимости права, принцип абстракции, по мнению большинства авторов, фактически больше не нужен; мы могли бы отказаться от него без какого-либо ущерба. Гражданский кодекс бывшей ГДР не знал этого принципа, и юристы новых восточно-германских областей вынуждены были к нему приспосабливаться. В логической структуре мышления, менталитете каждого западно-германского юриста принцип абстракции, действительно, укоренился очень прочно, и тем не менее отказ от него следовало бы приветствовать как значительную уступку в направлении европейского правового единства.