Древнерусское оружие.

252

даже не встретив его, отправился в Новгород. В 1322 г. Дмитрий отправился в Орду и донёс на Юрия. Разгневанный Узбек передал ярлык на великое княжение тверскому князю. Смекнув, что дело зашло слишком далеко, Юрий устремился в Орду, чтобы, используя свои старые связи, восстановить былое расположение повелителя. Было опять назначено время суда. Но не зря Дмитрий получил прозвище «Грозные Очи»: ноябрьским днём 1324 г., встретив в Орде убийцу своего отца, тверской князь, не сдержавшись, собственноруч­но, без ханского позволения умертвил Юрия. За этот самосуд ему пришлось заплатить дорого. В сентябре 1325 г. Дмитрий сам был казнён по приказу Узбека, который более всего не терпел своевольства русских князей- «улусников».

Власть после казни Дмитрия перешла не к московским князьям, а к его брату — Александру Михайловичу. Но злоключения ещё не закончились для многострадальной тверской княжеской семьи. В 1327 г. в Твери появился ордынский посол Шевкал (Чолхан). Подобные посольства, которые, как правило, сопровождал сильный отряд, в большей степени напоминали военные походы. Чем занимались татары по приходе в Тверь, наилучшим образом рассказывает «Повесть о Шевкале», дошедшая до наших дней в составе русских летописей: «Беззаконный же Шевкал, разоритель христианства, пошёл на Русь со многими татарами и пришёл в Тверь, и выгнал великого князя со двора, и сам поселился на великокняже­ском дворе, исполненный гордости и ярости. И сотворил великое гонение на христиан, насилия, грабёж, избиение и поругание». Терпение тверичей было на пределе. Желая избежать осложнений, великий князь Александр приказал им не оказывать сопротивления. Но достаточно было одной искры, чтобы запылал пожар восстания. 15 апреля дьякон Дудко повёл свою кобылу на водопой. По дороге ему встретились ордынцы, попытавшиеся отнять лошадь. Истошный вопль дьякона: «Люди тверские, не выдавайте!» — прозвучал сигналом к общему неповиновению. Жители Твери восстали и перебили татарский отряд во главе с самим Шевкалом.

Узнав об этом, московский князь Иван Калита понял, что настал его час, и устремился в Орду — чужой рукой уничтожить мятежную Тверь. Оттуда уже накатывалась грозная волна карательной экспедиции. К ней присоединились и московские силы. «Федорчукова рать» (по имени ордынского военачальника) была самой страшной за несколько десятилетий. Восстание в Твери было буквально потоплено в крови. Наученный горьким опытом своего отца и брата, князь Александр не захотел являться в Орду на расправу и бежал с женой и детьми во Псков. Но горек хлеб изгнанника. Вдосталь отведав его и полагая, что гнев Узбека уже улёгся, в 1337 г. Александр послал в Орду своего сына Фёдора, а вскоре и сам приехал туда. Он честно и открыто сказал Узбеку: «Я сделал много зла тебе, но теперь пришёл принять от тебя смерть или жизнь, будучи готов на всё, что Бог возвестит тебе». Такие слова понравились хану, и он сказал своему окружению: «Князь Александр смиренной мудростью избавил себя от смерти». Александр получил ярлык на тверское княжение, которое до этого занимал сторонник Москвы.

Но тут вмешался Иван Калита, который появился в Орде. В результате его происков Узбек вновь сменил милость на гнев и вызвал к себе Александра Михайловича. Александр долго не ехал в Сарай, а когда явился, у хана уже окончательно созрело решение казнить ослушника. В октябре 1339 г. князь Александр и его сын Фёдор были преданы мучительной казни: «разымаша их по суставом». Москва торжествовала. Чтобы усугубить унижение своих противников, Иван Калита приказал снять в Спасо-Преображенском тверском соборе главный колокол и перевезти в Москву.

Так была перевёрнута первая страница борьбы за право возглавить объединение Руси, борьбы страшной, кровавой и безжалостной. Тогда ещё неясно было, кто прав: Москва или Тверь, Тверь или Москва... Время должно было рассудить противников.

Нападение ордынцев в 1375 г.

на город Кашин в Тверском княжестве.

253

ВРЕМЯ ДМИТРИЯ ДОНСКОГО И КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

В наше время сутки начинаются в полночь. В старину время отсчитывали иначе: от одной церковной службы до другой. «Церковные» сутки начинались с вечера. Так же и российская история уходит корнями в вечернюю пору — эпоху заката могучих княжеств Древней Руси, истратив­ших свои силы в междоусобной борьбе. После глухой полночи монголо-татарского нашествия наступила долгая ночь ордынского ига и новых бесконечных, бессчётных междукняжеских усо­биц. Наконец, в этих усобицах среди множества Равных выделился Первый — Московское кня­жество. Бережливые и осторожные в политике, расчетливо приветливые по отношению к союзни­кам и бессердечно жестокие к врагам московские князья к середине XIV в. смогли скопить Силу. Имея эту силу, уже можно было потягаться с ордынцами — но лишь при одном условии: если никто из своих, из русских князей, не всадит нож в спину, как это не раз проделывалось в политиче­ской борьбе прежних лет, в том числе и самой Москвой. Но в отличие от времён, скажем, Алек­сандра Невского или Михаила Тверского при Дмитрии Ивановиче, прозванном Донским, Моск­ва обладала достаточной мощью и авторитетом, чтобы возглавить общерусское выступление про-

Воеводы находят раненого Дмитрия Донского на поле битвы.

254

тив Орды, а сама Орда стала гораздо слабее, чем при великих ханах Батые и Узбеке. Подчинение Москве в то время означало подчинение общерус­скому делу борьбы с Ордой. Это требовало отре­чения от всяческих местных, локальных, личных интересов, отрешения от старых счётов, даже если за ними стояла старинная московская несправед­ливость и неправота. Любой ценой требовалось Единение.

ЕДИНЕНИЕ РУСИ

И единение было достиг­нуто, хотя и после жес­токой, долгой борьбы. Великий князь Дмитрий Иванович родился в 1350 г. Он был старшим сыном великого князя Ивана Ивановича Милостивого, прозванного также Красным (1353—1359 гг.). Вступившему на престол девятилетним мальчиком Дмитрию сразу же пришлось выдержать ожесто­чённую борьбу за Владимирское княжение. Соседи пытались поколебать первенство Москвы, рассчи­тывая на малолетство московского князя. Но уси­лия их были тщетны: в годы детства и юности Дмитрия московской политикой руководил своеоб­разный боярский совет во главе с митрополитом всея Руси Алексием, происходившим из старомо­сковского боярского рода. Митрополит отличался светлым умом, образованностью и прекрасной спо­собностью совмещать обязанности духовного вла­дыки и энергичного политика (см. ст. «Алексий — митрополит Киевский и всея Руси»).

Золотая Орда с середины XIV в. испытывала «смуту и нестроение в царях» — династическую усобицу, которая началась с убийства хана Джанибека его сыном Бердибеком в 1357 г. Последний сам стал жертвой политической борьбы через два года. Престол на краткое время перешёл к хану Наврузу, а после его гибели Орда почти на двадцать лет погружается в хаос и неразбериху. Но во времена правления Навруза, как раз когда Дмитрий Иванович был ещё совсем ребёнком, суздальско-нижегородские князья смогли заполу­чить, купить себе ханский ярлык на Владимирское княжение, дававший право на формальное пер­венство среди русских князей. Это право уже не одно десятилетие принадлежало Москве, и его потеря наносила её авторитету огромный ущерб. Между тем Суздальско-Нижегородское княжество, возникшее в 1341 г., было серьёзным про­тивником. Оно представляло собой мощное госу­дарственное образование, включавшее в себя Суздаль, Нижний Новгород и Городец. И вот суздальский князь Дмитрий Константинович тор­жественно возводится на великокняжеский прес­тол во Владимире.

В 1362 г. Москва начинает борьбу за утраченное великое княжение. Орда в это время уже распалась на две части, два ханства. Заручившись поддерж­кой сначала одного, а затем и другого хана, москвичи пускают в ход свой основной козырь — силу. Московские бояре явочным порядком возвра­щают великое княжение Дмитрию Ивановичу, заняв со своим войском Владимир. Дмитрий

Константинович пытается сопротив­ляться, ему удаётся вновь утвердиться во Владимире, но всего лишь на 12 дней: большое московское войско опять выбива­ет его оттуда. Положение Дмитрия Константинови­ча осложнялось сварой среди самих суздальско-нижегородских князей. Один из них, младший брат претендента на великое княжение — Горо­децкий князь Борис, — неожиданно захватил Нижний Новгород, по праву ему не принадлежав­ший. Дмитрий Константинович, остро нуждав­шийся в военной помощи и политической поддерж­ке, вынужден был обратиться в Москву. Москва вернула ему Нижний Новгород, но в качестве платы за услугу бывший великий князь в 1365 г. подписал договор с Дмитрием Ивановичем, по которому отказывался от притязаний на Владимир и признавал себя «братом молодшим». Кроме того, дочь суздальского князя Евдокия стала женой недавнего соперника своего отца. Так завершился первый этап борьбы за первенство Москвы на Руси в княжение Дмитрия. Вплоть до начала 80-х гг. XIV в. суздальско-нижегородские князья не пыта­лись оспаривать его.

Вскоре после этого позиции Москвы вновь усиливаются. Под контроль Дмитрия переходит половина Ростова Великого, а вторую половину получает князь, державший сторону Москвы. Стародубское княжество, расположенное к югу от Брянска, становится вассальным (т. е. подчиняется Москве), а Галицкое захватывается военным путём. В 1364 г. происходят важные изменения в великокняжеской семье: умирают мать Дмитрия, Александра, и его младший брат Иван. Последний по завещанию отца, великого князя Ивана Ивано­вича, получал треть доходов с Москвы и зна­чительные земельные владения, а вдова Ивана Ивановича — земли под Коломной и Звенигоро­дом. Теперь все эти владения сконцентрировались в руках великого князя. Кроме него в Москве оставался ещё двоюродный брат Дмитрия — Владимир Андреевич Серпуховской. Этот человек был самым способным и удачливым московским полководцем второй половины XIV в., и за ним закрепилось прозвище «Храбрый». Личным му­жеством и воинскими талантами он, видимо, превосходил самого великого князя. Их вза­имоотношения не были безоблачными: Дмитрий Иванович, бывало, проявлял над Владимиром Серпуховским и его боярами чрезмерную власть и встречал отпор. Отношения между братьями приходилось регулировать особыми договорами. Но во всех внешних столкновениях Владимир Андреевич был первым помощником Дмитрия, служил, как писали в документах той эпохи, «честно и грозно».

Рубленный ещё при Иване Калите деревянный московский кремль (крепость) обветшал и в случае сколько-нибудь крупного конфликта представлял бы лёгкую добычу для врага. Поэтому «князь великий Дмитрий Иванович, посоветовавшись с братом своим с князем Володимиром Андреевичем

255

и всеми бояры старейшими и сдумавша ставити город камен Москву, да что задумав, то и сделал». Московский кремль был первым после татарского нашествия крупным каменным сооружением на Руси, он символизировал мощь и богатство Московского княжества. Строился он из «белого камня», и до наших дней от того белокаменного кремля почти ничего не сохранилось: уже на рубеже XV и XVI вв. его начали перестраивать, заменяя белокаменные постройки на кирпичные.

Новый очаг сопротивления Москве традиционно запылал в Тверском княжестве, издавна соперничавшем с Москвой. Бесконеч­ная борьба Москвы и Твери уже прошла свой апогей. Тверь вряд ли могла когда-либо вновь стать сильнее Москвы, как это было в начале XIV в., но, по словам известного русского историка В.О. Ключев­ского, «тверские князья пользовались популярностью... в населении Северной Руси». Кроме того, Тверь имела возможность находить поддержку против Москвы в Орде и у Литвы. Но именно эта поддержка роковым образом уничтожила древнюю тверскую « популярность ».

Итак, московско-тверская борьба возобновилась столкновением промосковски настроенного кашинского князя Василия Михайлови­ча, занимавшего тогда тверское княжение, со своим племянником, микулинским князем Михаилом Александровичем, стремившимся стать великим князем тверским (Кашин и Микулин — удельные города Тверского княжества). Клинский князь Семён Константино­вич, умерший от моровой язвы, завещал свои владения Михаилу. Это вызвало недовольство как у Василия Михайловича, так и в Москве. Митрополит Алексий поручил тверскому владыке рассудить князей, но епископ принял сторону Михаила, за что был вызван в Москву, где ему был устроен «протор велик» (большие убытки). Московский союзник Василий Михайлович со своим войском опустошил окрестности Твери, «многих людей мучил и грабил без милости», приступал к городской крепости, но безуспешно: Тверь сочувствовала смелому, деятельному князю Михаилу и не желала открывать ворота приспешнику Москвы.