Лекция 3 Проблема соотношение природного и социокультурного в человеке в свете современных научных представлений

«Человек есть точка пересечения дух миров» (Н. А.Бердяев)

1. Соотношение природного и социокультурного ы уяениях конфуцианцев и даосов.

2. Идеал «естественного человека» в европейской философской традиции

3. Представления и биосоциальной природе человека в отечественной философии и науке

4. Современные предствления и биологической и социакультурной детерминации поведения человека

Человек имеет двойственную природу и принадлежит к двум конфликтующим между собой мирам – природе и обществу. Человек не только включен в сложные суперсистемы – общество и культуру, но и сам предсатвляет собой открытую, развивающуюся и рефлексивную систему, Живой, биогенный человек обладает вмененной ему свободой и ответственностью. В истории культуры соотношение природного и социокультурного в природе человека трактовалось по-разному. Так, в древнекитайской философии последователи Конфуция настаивали на приоритетности общественного сдужения и формирования у идеального человека таких социально значимых культуных характеристик, как жэнь, ли, и, вэнь. Напротив, представители даооской традции видели в культуре, цивилизации фальшивые установления, искажающие подлинную суть природного человека. Фальши общества совершенный человек даосов шэн-жэнь противопоставляет слияние с природой. Сознательной целью даосских праповедников было такое перерождение адепта, при котором он чувствовал бы себя совершенно новой личностью, не имеющей нчиего общего с тем, кем он был до просветления, наступающего в результате освобождения от всех связей с миром людей. В отличие от конфуцианского совершенного мужа (цзюнь-цзы) шэн-жэнь – скорее сверхчеловек. В своем отождествлении с дао он утрачивает все человеческие качества, порывает все связи и становится по ту сторону добра и зла. Нормы морали, как и все остальные нормы и рамки человеческого сущствования, уже ни имеют к нему никакого отношения. Он действует как сила природы, с одинаковым безразличием принося людям благодеяния и уничтожая целые цартсва. Поскольку даосы отвергали, что человек есть существо общественное, у них не могло возникнуть категории человеческой личности. Но даосы настаивали на том, что человек как биологическое существо не можут быть принесен в жертву никаким соображениям государственной пользы, целесообразности или общественных интересов. Его жизнь должна принадлежать только ему. Это единственное и священное достояние. Конфуций подчеркивал самоценность цзюньцзы, то есть человеческой личности, что свидетельствует об известном аристократизме конфуцианства в противоположность демократизму даосов, говоривших о ценности всякой человеческой индивидуальности. В отличие от личности индивидуальность как неповторимость каждого отдельного человека есть прежде всего факт биологический. В ряде притч проводится мысль о ценности каждого существа, о законности его претензии на то, чтобы его жизнь дошла до своего естественного конца и не была бы прервана но полпути. Так, в одной из притч рассказываетсяоб огромном дереве с такими кривыми и узловатыми ветвями, что оно ни для чего не могло быть использовано. Тело в даосской традиции трактуется как микрокосм, населенный 36 тыс. духов. Даосы считали: пока духи остаются в теле, человек продолжает жить. Но чтобы духи не покинули тело, его необходимо питать и умилостивливать духов, ведя праведную жизнь и совершая добрые поступки. Кроме духов в теле человека живут так называемые "три червя" или "три трупа": один в голове, другой в груди, третий в нижней части тела. Они стремятся сократить жизнь человека, чтобы с его смертью выйти за пределы тела, став призраками. Подготовка к бессмертию начинается с избавления от этих "червей", для чего в даосизме разработан комплекс предписаний. Хотя даосский путь обретения бессмертия не сводится к нравственному совершенствованию, тем не менее последний играет немаловажную роль, ибо невоздержанность и потакание страстям, согласно даосской традиции. Для даосизма характерна вера в физическое бессмертие через единение человека с Дао - онтологической первоосновой бытия и закономерностью всего сущего. Бессмертия может достигнуть тот, кто, поставив перед собой эту задачу, использует множество разнообразных приемов, каковыми являются сложная техника дыхания, двигательная гимнастика, правила сексуальной гигиены, дающие гармонию мужского (янь) и женского (инь) начал в человеке, внешняя и внутренняя алхимия, ритуалы богослужения. Огромную роль здесь играет учитель- наставник, даосский гуру, без которого невозможно достижение бессмертия. Вся совокупность названных приемов, требующая огромной концентрации воли и подавления страстей, позволяет, с даосской точки зрения, последовательному адепту этого учения выработать в себе "бессмертный зародыш" (сянь тай). В обычной человеческой жизни учение о бессмертии предстает как культ здоровья и долголетия. Последний неотделим от житейской мудрости, построенной на принципе недеяния (у вэй), который запрещает грубое вмешательство в природные и социальные процессы.

Противопоставление «естественного» дикаря «неестественному» цивилизованному человеку встречается в истории общественной мысли древней Греции и Европы Нового времени. Таков кинизм – течение древнегреческой философской мысли, основателемкоторого считается Антисфен, ученик Сократа. Киники считали образцом жизни – жизнь, не отягощенную благами цивилизации. Только из любви к людям Зевс наказал Прометея, который принялся им помочь, принеся огонь. Легкая жизнь, дарованная людям богами, была простой и непритязательной. Люди удовляетворяли свои элементарные потребности, ибо в основе их лежала бедность, а не изобилие. Первые люди «жили без огня, жилищ и не употребляли иной пищи, кроме той, что растет сама собой». Уже последующим поколениям их ловкость, многообразные5 изобретения и сложные машины не принесли никакой действительной пользы, потому что люди употребляли свой разум не для добродетели и справедливости, а для наслаждений. В процессе своих бесполезных усилий и заботони опускались все ниже и ниже. Именно в первобытном обществе с его примитивными «естественными» потребностями могла царить автаркия («самодовольствование»), которая была одним из идеалов древних киников. К первобытности приравнивалась жизнь варваров с их естественной и здоровой жизнью. За образец непритязательности, устроенной самой природой, верности, доброты, великодушия и т.п. киники брали животных, оторых Диоген называл своими братьями. Как и первобытные дикари, животные довольствуются лишь самым необходимым.

В европейском сознании XVIII века идеализированный "естественный человек" предстал существом, чья витальность предоставлена самой себе и практически не ощущает давления каких-либо сверхприродных факторов, не отягощена социальным опытом с его условностями и общеобязательными нормативными ограничениями. Его окружает "естественная", т. е. докультурная среда, где нет ни промышленности, ни рынка и торговли, ни искусства и ремесел, ни политики и права, ни социального неравенства и социальных ролей. В этих условиях человек таков, каким его сотворила природа: он занимается охотой, ловлей рыбы, сбором плодов, проявляет себя в меру добрым и в меру эгоистичным. Будучи, как считал Ж.-Ж. Руссо, от природы рассудителен, благоразумен, терпим по поношению к ближним, "естественный человек" не склонен к порокам и преступлениям и потому не нуждается ни в государстве, ни в праве. Руссо подвергал жестокой критике цивилизацию и противопоставлял ей жизнь дикарей. Он писал: «До тех пор, пока люди довольствовались своими убогими хижинами, пока они ограничивались тем, что шили себе одежду из звериных шкур, с помощью древесных шипов или рыбьих костей, украшали себя перьями и раковинами, расписывали свое тело в различные цвета, совершенствовали или украшали свои луки и стрелы, выдалбливали с помошью острых камней какие-нибудь рыбачьи лодки или грубые музыкальные инструменты, словом, пока они были заняты лишь таким трудом, оторый под силу одному человеку…они жили, свободные, здоровые, добрые и счастливые, насколько они могли быть такими по своей природе.. Но с той минуты, как один челвоек стал нуждаться в помощи другого, как только люди заметили, что одному полезно иметь запас пищи на дових, исчезло равенство, появилась собственность, труд стал необходимостью; и обширные леса превратились в радующие глаз нивы, которые надо было орошать человеческим потом и на которых вскоре были посеяны и выросли вместе с урожаем рабство и нищита».

Положительные качества "естественного человека" не могли, однако, сгладить в глазах критиков этой философемы впечатления об интеллектуальной, духовной, творческой ограниченности "доброго дикаря", что дало возможность И. Канту обратить внимание на способность "человека естественной простоты" очень рано обретать чувство справедливости, но не иметь вообще понятия справедливости. Противники Руссо отмечали, что тот слишком романтично смотрел на человека, обойдя вниманием многие объективные отрицательные свойства его натуры. Веря в человеческую рассудительность, он упустил из виду, что тот же рассудок способен быть лживым, коварным и представлять потенциальную опасность для окружающих. Превознося свободу от условностей цивилизации, он закрыл глаза на способность человека употреблять свободу во зло себе и другим. Руссо обошел вниманием то важное обстоятельство, что зло имеет свои предпосылки не только вовне, но и внутри человека, что в глубинах человеческого существа гнездятся инстинкты, аффекты, страсти, способность испытывать страх и ярость, злобу и ненависть, готовность защищаться и нападать и что все это может обретать формы, весьма опасные для окружающих.

Концептуальные промахи руссоистской доктрины не замедлили породить философскую реакцию весьма специфического свойства. Маркиз де Сад, также уверенный в том, что человеку следует быть как можно ближе к простоте естественного существования, пошел гораздо дальше романтических рассуждений Руссо. Для него философема "естественного человека" - это путь к апологии естественного права людей на беспрепятственную демонстрацию своих витально- сексуальных потребностей. Одновременно это - "выполнение заветов самой матери-природы", призывающих к этому своих детей. Де Сад не ограничился апологией одной лишь раскованной сексуальности. Захлестнувшая Францию в конце XVIII в. волна террора и насилия в формах революции, гражданской войны и череды завоевательных кампаний отозвались в десадовской философии "естественного человека" новой доминантой: культ сексуальности соединился с культом насилия. Де Сад интерпретировал природу человека как сочетание двух естественных вожделений - страсти к наслаждениям и страсти к разрушению. По его мнению, взаимозависимость этих бессознательных наклонностей такова, что чем сильнее и радикальнее творимые человеком разрушения, тем выше степень получаемого при этом наслаждения. Так "естественный человек" Руссо превратился из "доброго дикаря" в грубое, кровожадное, сладострастное существо, мало чем отличающеес Вопрос «Что есть человек?» И. Кант считает основным для философии. Кант видит двумирность человека: с одной стороны человек подчиняется закону природной неоьбходимости, а сдругой – миру нравственной свободы. В XIX веке Людвиг Фейербах утверждает необходимость исследования взимодействия между Я и Ты для выявления подлинной сущности челвоека.

Идеи дарвиниза были применены к истории человеческого общества основоположником эволюционизма в Германии Адольф Бастиан (1826-1905). Бастиан искал источники развития культуры в умственной предсрасположенности человека, которую он рассматривал как составную часть его биологической сущности. Духовную жизнь Бастиан считал полностью детерминированной биологическими законами. Э. Тайлор считал, что все явления культуры представляют такие же феномены, как виды животных и растений. Поэтому все народы и культуры соединены между собой в непрерывно развивающийся ряд и пройдут одни и те же стадиии общекультурного развития – дикость, варварство и цивилизция. Функционализм О. Конта и Э. Дюркгейма рассматривал культуру с точки зрения удовлетворения основных нужд индивида. В функционалистской трактовке социальных и культурных явлений сама концепция функции подразумевает биологические и психические предпосылки действий людей, направленных на внешнее окружение. Последнее включает в себя не только экологическое измерение, но и созданные человеком объекты. Кроме того, значительное место в концепции функции занимают технологии, в том числе машинные, как продукты и посредники социокультурного взаимодействия и коммуникации, инструменты трансляции культуры, которые делают возможным обусловивающий удовлетворение потребностей и запросов людей взаимообмен между компонентами социальных и культурных систем. Таким образом, в жизни определенной общности каждый культурный элемент занимает свое место и выполняет свою функцию. Обнаружение этих функций является задачей науки «социальной физиологии». Исходный постулат функционального метода состоит в том, что существуют общие «физиологические», или функциональные, законы, одинаковые для всех обществ и культур. В качестве таких нужд выступают три системы основных потребностей: базовые (в пище, жилище, одежде); производные (в разделении труда, в защите, социальном контроле); интегративные (в психологической безопасности, в социальной гармонии, законах, религии, искусстве). Исходные допущения Э. Дюркгейма о том, что потребности, желания людей впринципе беспредельны, а также О. Конта и Э. Дюркгейма о дестабилизирующем влиянии тхнологического развития обусловили трактовку моральных ценностей как механизмов, сдерживаюших и ограничивающих эти побуждения, стабилизирующих общество. В функционализме вопрос о культурных универсалиях связыватся с универсальностью человеческих потребностей. Социокультурная специфика относится не к характеру потребностей как таковых, но к их распределению по приоритетности и способам удовлеторения в определенном обществе. Такая трактовка общих и специфических характеристик в различных культурах прослеживается начиная с работ Б. Малиновского, который строил свои объяснения на выделении базовых потребностей человека в спосотавлении с ними наиболее характерныцх для изучаемой культуры условий. Первичные базовые потребности он считал врожденными. В сочетании с локальной спецификой кульутры удовлетворение этих потребностей обусловиливает формирование своеобразных конфигураций побуждений, так называемых вторичных потребностей. Их можно назвать желаниями или запросамии. Множественность культурных феноменов поддается упрощению, упорядочиванию путем сведения (редукции) их к перичных потребностям. В свою очередь их удовлетворение и сопровождающие представляения и оценки можно представить как определенные «темы» в культуре: обеспечение крова и безопасности, утоление голода и жажды, удовлетворение сексуальной потребности. Когда кульутрные универсалии могут быть представлены как функуциональнве единицы, обеспечивающие удовлетворение первичных потребностей и определяющие фундаментальные темы культуры. Культурное же разнообразие можно трактовать как специфичные вариации этих тем, проявляющиеся в различиях, конфигурациях потребностей и способов их удовлетворения.

Среди русских философов этого времени антропологический принцип в философии отстаивал Н. Г. Чернышвский, который утверждал: «основанием всему, что мы говорим о какой-нибудь специальной отрасли жизни.. должны служить общие понятия о натуре человека, находящихся в ней побуждениях и деятельности и ее потребностях»²⁴. Е. Н. Трубецкому, философу русского «серебряного века» принадлежит следующее суждение: "Когда сквозь человеческие черты явно проглядывает волчья морда, когда человек глядит на нас острыми, злыми глазами хищной птицы, когда мы воочию видим искаженный нечеловеческим сладострастием лик сатира с масляными щеками, сладкими смеющимися глазками, заставляющими подозревать о существовании хвоста, - душа впадает в трепет, ибо она как бы осязательно воспринимает переход дурной бесконечности биологического круга в огненный круг черной магии" ⁵ . Может быть, "звериность", - вопрошает далее Трубецкой, - и есть подлинная сущность человека, от которой ему никуда не уйти? Все живые организмы пребывают в состоянии непрерывной борьбы, и это - норма их существования. Равным образом и человек является пленником своих биологических первооснов. Чудовищный характер войн и иных преступлений, в ходе которых звереет дух и является страшный лик человека-зверя, наводит на мысль, что эволюция от зверя к человеку - мнимый подъем и что человеческое - это только обманчивая личина звериного. Подобным образом рассуждают многие. И все же это, скорее всего, не так, - утверждает Трубецкой. Человек, в отличие от зверя, свободен и обладает всем необходимым для того, чтобы не впадать в звероподобное состояние. Оппозиция «естественное» - «неестественное» была свойственна нкоторым мыслителям эпохи Просвещения, а в русской культуре - Л. Н.Толстому. С этой точки зрения ценным и истинным представляются непосредственные реалии: человек в его антропологической сущности, физическое счастье, труд, пища, жизнь, воспринимаемаякак определенный биологический процесс. Знаки и в ососбенности слова становятся в такой системе синонимами лжи, высший критерий истины – не только ребенок, дикарь – существа вне общества, но и ждивотное, поставленное вне языка . Человек культуры, человек-личность сам определяет содержание своего поведения. Он обретает возможность выбора, хотя соотносит его с заповедями религии, нормами морали, а потом и письменными законами. Он обладает противоречивым внутренним миром, тем, что принято называть душой, а в ее стремлении к высшему, "сверхопытному" - духом. Переживает душевные коллизии, выдерживая или не выдерживая борьбу различных мотивов. Отвечает за свои поступки как их автор. Живя страстями, остается выше их. Ориентируясь на требования общества и, с этой точки зрения, поступая разумно, рационально, в то же время любит и ненавидит, верит и надеется, рассматривает все как хорошее или плохое, прекрасное или безобразное, тратит время на созерцание и общение, лишь частично ориентируясь на пользу. Личность рационально контролирует свои аффекты, но сама эта рациональность окрашена чувством, обусловлена телесными потребностями и служит продолжению его жизни как целостного биосоциального существа.

Алексей Алексеевич Ухтомский - "монах в миру" по духовному исповеданию и мироощущению и глава университетской физиологической школы, создал одно из оригинальнейших направлений в науке. Учение Ухтомского о природе человека - это уникальное сочетание основных направлений русской философской мысли с ее яркой этической направленностью и традиций отечественной физиологической науки. Более того, знаменуя собой новый синтетический подход к природе человека, концепция Ухтомского была построена на стыке различных научных направлений: биологии, физиологии, психологии, философии, социологии и этики. Именно это сочетание гуманитарных и естественнонаучных представлений о природе человека дало удивительный, качественно новый сплав знаний об основных биосоциальных детерминантах поведения и психики человека. Был произведен поистине революционный скачок в понимании самой природы человека, показавший неразрывное единство биологического и социального, материального и идеального в человеке. Концепция Ухтомского о биосоциальной природе человека впервые объединяет в единое целое физиологические, психофизиологические и социокультурные детерминанты поведения и психики человека. Представление о неразрывном единстве физиологического и психического в природе человека привело Ухтомского к качественно новому применительно к человеку понятию "среды", всегда предстающей в контексте культуры и объединяющей как индивидуальный, внутренний мир человека, так и культурный опыт предшествующих поколений. Этот "опыт отцов", по словам ученого, переданный человеку в ходе социальной практики, неизмеримо расширяет границы возможных проявлений его деятельности, раздвигая их за пределы собственного, природного "Я", тем самым повышая адаптивные ресурсы организма. Однако не только среда формирует человека, но и сам человек формирует, активно "творит" среду, вносит свою культурную лепту в общий процесс развития. Единение индивидуальностей творит культуру как качественно иную определенность, в основе которой лежит квинтэссенция человеческих идеалов и плодов реальной деятельности людей, ведомых этими идеалами. Центральным стержнем идей Ухтомского относительно природы человека явился сформулированный им еще в 20-х гг. XX в. принцип доминанты. Он лежит в основе связывания функционально разрозненных прежде элементов в гармоническое целое - ансамбль с единой направленностью слаженного действия, и определяет целенаправленный характер реагирования организма в вероятностно организованной среде. В жизни живого организма доминанта задает своего рода формулу причинности, равно приложимую и к деятельности отдельных рефлекторных систем, и к функционированию целостного организма. в основе образования доминантного состояния лежит та или иная возникшая в организме потребность, которая приводит к образованию в нервной системе соответствующего первичного доминантного фокуса. При достижении определенного уровня возбуждения в первичном доминантном очаге он приобретает способность к суммации возбуждений, как бы притягивая к себе раздражения (см. стрелки на рис. 1), обеспечивая тем самым свое усиление и подкрепление. В результате в область первичного возбуждения вовлекаются все новые и новые нервные массы, что приводит к появлению вторичных доминантных очагов. Последние, вовлекаясь в единый рабочий ансамбль, формируют доминирующую констелляцию нервных центров, которая работает по принципу пространственной синхронизации нейронной активности. программы действий по удовлетворению текущей потребности. Возникновение той или иной доминирующей мотивации, в свою очередь, актуализирует и памятный фонд организма как совокупность следовых реакций от пройденных организмом сред. Эти следы определенным образом структурированы с выделением значимых, актуальных компонентов прошлой среды, в которой некогда протекала деятельность организма. Поскольку это сопоставление протекает на фоне активного доминантного состояния организма, из памятного фонда в первую очередь извлекаются те следовые программы действий, содержание которых так или иначе позволяет обеспечить с определенной степенью вероятности удовлетворение текущей потребности. Вместе с тем, возможность применения данных следовых аналогов относительна: из памяти извлекаются следы, лишь "в чем-то схожие с новым", т.е. сходные по ключевым, знаковым компонентам. по завершении той или иной поведенческой реакции, направленной на удовлетворение текущей потребности, происходит эмотивная оценка степени успешности выполненного действия, которая в свою очередь активизирует систему обратных связей. Основываясь на понимании принципиально образного характера психики человека, на системообразующей роли интегрального образа в формировании целенаправленного поведения, Ухтомский впервые с новых позиций отметил глубокую психофизиологическую основу таких понятий, как осознанная образ-идея, идеал, общественно-значимые идеалы-цели, отведя им роль важнейших детерминант социального поведения человека и общества. Отсюда сама культура предстает для него не как некое статичное образование, а как динамически развивающееся целое, в основе которого лежит квинтэссенция человеческих идеалов и результатов реальной деятельности людей, задаваемых данными идеалами. Это, в свою очередь, формирует некое исторически сложившееся и складывающееся по ходу деятельности человека и человечества биосоциокультурное пространство²⁵

Концепция Ухтомского о биосоциальной природе человека впервые объединяет в единое целое физиологические, психофизиологические и социокультурные детерминанты поведения и психики человека. Представление о неразрывном единстве физиологического и психического в природе человека привело Ухтомского к качественно новому применительно к человеку понятию "среды", всегда предстающей в контексте культуры и объединяющей как индивидуальный, внутренний мир человека, так и культурный опыт предшествующих поколений. Этот "опыт отцов", по словам ученого, переданный человеку в ходе социальной практики, неизмеримо расширяет границы возможных проявлений его деятельности, раздвигая их за пределы собственного, природного "Я", тем самым повышая адаптивные ресурсы организма. Однако не только среда формирует человека, но и сам человек формирует, активно "творит" среду, вносит свою культурную лепту в общий процесс развития. Единение индивидуальностей творит культуру как качественно иную определенность, в основе которой лежит квинтэссенция человеческих идеалов и плодов реальной деятельности людей, ведомых этими идеалами.

Основываясь на понимании определяющей роли "интегрального образа" в организации психической деятельности человека, Ухтомский впервые с новых позиций обосновал ведущую роль идей и идеалов в жизни человека и общества. Процесс идеализации, построение проекта, предполагающего создание "новой", творимой природы вещей, принадлежит к одним из фундаментальных принципов деятельности высших социальных форм существования природы. Творческий характер человеческого сознания обеспечивает возможность выйти за пределы строго заданной схемы, шаблона, раздвинуть его границы. На принципе "творческой идеализации" построены сформулированные Ухтомским законы общения – закон Двойника и закон Заслуженного собеседника. Доминанты, по мнению Ухтомского, приводят к одностороннему, субъективному отражению человеком реальной действительности, но они же лежат в основе преобразовательной деятельности человека, в результате которой изменяется не только окружающая среды, но и сам человек, его нравственная природа. Имеющие глубокую психофизиологическую подпочву, сформулированные Ухтомским законы межличностного общения впервые вводили в область естественнонаучного знания такую категорию, как нравственность, которую он считал "естественным" законом жизни человека. Согласно Ухтомскому, нравственное сознание существует только в контексте поведения человека, и любое его действие должно рассматриваться в неразрывном единстве субъективных побуждений и общественно значимых последствий. Господствовавшая в нашей стране в период советской власти идеология требовала научного обоснования биологического равенства всех людей, а практика грандиозного социального эксперимента диктовала развитие исследований влияния социума на личность человека, изучения меры этого влияния и его механизмов. Идеологический запрос советского государства, - поставленная перед наукой задача создания нового человека, живущего по законам нового общества. Отечественную психологическую науку отличает исторически сложившаяся (в силу социокультурных особенностей России), обусловленная достижениями отечественной физиологической науки рубежа XIX-XX вв. традиция четкого разграничения социального и биологического в человеке, когда социальное понимается как запрет биологически естественного, социализация как запрет природного и естественного поведения, а культура как сила, выводящая человека за пределы власти законов природы. Основу такого подхода составило открытие И. М. Сеченовым центрального торможения как механизма задержки непосредственной реакции индивида на воздействие среды. Понятие центрального торможения позволило материалистически объяснить произвольность человеческого поведения, "способность личности противостоять непосредственным стимулам и мотивам с тем, чтобы следовать собственной программе". Открытие И. П. Павловым механизма условных рефлексов позволило объяснить, как взамен естественной системы реакций возникает новая, в основе которой уже не законы природы, но условные законы внешней ситуации, интериоризируемые индивидом. Большое значение для понимания закономерностей человеческого поведения имело открытие Павловым второй сигнальной системы. Слово как особый вид социально-условного сигнала становится главным регулятором человеческой психики, подчиняя человеческое поведение и сознание законам уже не природы, но - часто вопреки этим законам - социуму и запечатленной в языке культуре. "Учение о борьбе за существование, - писал К. А. Тимирязев, - останавливается на пороге культурной истории. Вся разумная деятельность человека одна борьба - с борьбой за существование".

3. На протяжении двадцатого века на Западе взгляды на роль биологического и культурного в природе человека резко расходились между собой. Смена мнений по этому вопросу напоминает колебания маятника от одного полюса к другому. Так, в 1900 году и ученые и широкая публика были убеждены в том, что сердцевина человеческой природы задана от рождения - в особенности, в той ее части, которая определяет индивидуальные и групповые различия. Американский культурантрополог Лестер Франк Уорд (1843-1913) рассматривал происхождение культур в качестве высшей ступени эволюционной лестницы природного развития. Источниками и движущими силами культурно-исторчиеского развития Уорд считал систему желаний: первый уровень составляют первичные желания, отождествляемые с потребностями утоления жажды и голода и половыми потребностями. На их основе складывался более сложный – вторичный комплекс желаний: интелллектуальные, моральные, эстетические, которые, в свою очередь, выступают основой для улучшения обшества. Поскольку прирожденные интересы людей действуют зачастую в противоположных направлениях, идет постоянная борьба за существование. В структурной модели личности Фрейда, последние версии которой сформулированы в 1926 г. такова: Суперэго, Эго, Ид. Ид - подсознательная часть личности, импульсы инстинктов, подавленные фантазии и желания. По Фрейду подсознательное - это подавленный страх биологических импульсов, инстинктов. Эго посредничает между Ид, Суперэго и внешней реальностью. Эго - хранилище "реалистичного" представления о себе и идентификации. Эго частью подсознательно, функционируя по принципу реальности. Принцип реальности объясняет, как индивиды откладывают реализацию инстинктов, чтобы удовлетворять их в будущем. Принцип реальности - сила, сдерживающая или подавляющая сиюминутные потребности инстинктов, так как их немедленное удовлетворение часто приносит вред. Здесь внешняя реальность входит в модель Фрейда. Суперэго - это идеальное Эго, место нахождения внутренних врожденных и социальных норм/правил. Часть Суперэго - подсознательна. Но уже к 1930-40-м годам все большее число ученых разделяли мнение о подавляющем значение среды и верили в то, что разгадку человеческой природы даст культура. В 1940-е годы новая наука - этология - объединила естественную историю, с ее изучением поведения животных в натуральных условиях, и университетскую лабораторную науку. В середине века естественные науки и науки о человеке условно разделили свои полномочия: первые занимались природой, вторые - культурой. В середине века акцент на культурном происхождении человеческой природы сохранялся, поскольку был связан с надеждами на улучшения в обществе с помощью "правильной" социальной политики. Большое реформирующее значение для понимания биосоциальной природы личности человека имело открытие генетиками во второй половине 1970-х гг. механизмов так называемого группового наследования. Тот факт, что носителем целостного набора генов является не отдельный индивид, а группа, связанная родственными узами, позволил считать биологически целесообразными те виды поведения, которые традиционно противопоставлялись биологически обусловленному индивидному эгоистическому поведению - различные проявления альтруизма и самопожертвования. Вследствие этих открытий возникло новое направление науки - социобиология, претендующая на объяснение биологической целесообразностью всех видов общественного поведения животных и той или иной доли социального поведения человека. В крайних вариантах под логику биологической сообразности в борьбе за существование вида подводится все социальное поведение людей. Так, Р. Даукинс рассматривает организм, индивида как своего рода машину, приспособление, создаваемое генами для выживания и распространения . На сходных позициях основано и новейшее научное направление - эволюционная психология, которую ряд авторов отождествляют с социобиологией. Наряду с экспансией биологии в область психологических проблем в психологической науке сложились и укрепляют свое влияние ряд подходов, в которых подчеркивается и абсолютизируется значение социальных факторов в формировании и функционировании личности. Э. Фромм в типологии социальных характеров исходит из того, что существуют природные истинно человеческие свойства, прогрессивное развитие которых приводит к формированию гармоничной личности, в плодотворной творческой деятельности реализующей и развивающей свои способности и тем счастливой. Влияние же социума в его теории по сути сводится к искажению истинно человеческой природы в том или ином направлении и в той или иной степени. Э. Эриксон описывает жизнь человека как последовательное прохождение восьми стадий психосоциального развития, присущих природе человека. В силу средовых условий каждая из этих стадий может быть пройдена успешно или неуспешно, т.е. неправильно. В последнем случае прохождение любой из стадий приводит к определенным личностным деформациям. А. Маслоу, хотя и подчеркивает творческий потенциал человека, по сути тоже ограничивает личность заданными природой рамками - восхождением по пяти ступеням иерархии потребностей²⁶.

Этология человека как синтез этологии – науки, описывающей поведение животных в естественных условиях, этнологии, физиологии и психологии сложилась в 70-80-е годы прошлого века. В рамках данной науки являся поиск сходных проявлений в поведении и деятельности животных и человека. В конце 1960-х годов аргументы в пользу биологии вновь стали занимать воображение публики и проникли в науки о человеке. Вплоть до 1970-х годов большинство на Западе стояло на той точке зрения, что понимание человеческих действий невозможно без знания культуры и законов развития общества. Однако в наше время сложившийся консенсус нарушен. Появляется большое количество работ, в которых утверждается приоритет биологии и наследственности в понимании социума и индивидов. В 1970-е годы группа ученых-эволюционистов выступила с идеей социобиологии - дисциплины, призвавшей соединить теорию естественного отбора, этологию и знание о человеке; они намеревались включить науки о человеке в биологию. Социобиологи считали, что единства знания, отсутствие которого в науках о человеке столь очевидно, можно достичь лишь проводя последовательно идею о единстве человека и эволюционирующей природы, - иными словами, переосмысливая культуру с позиций биологии. Уильсон определил социбиологию как "систематическое исследование биологической основы всех форм социального поведения, у всех организмов, включая человека". В своих публикациях Уильсон конкретизировал те способы, с помощью которых, как он полагал, на основе теории естественного отбора можно предсказывать человеческое поведение. К примеру, социобиологи объясняли запрет на инцест и стремление женщин выходить замуж за более богатого и знатного (или, по крайней мере, за равного) по положению и состоянию мужчину как составной элемент наследственной стратегии. Таковой они считали стратегию сообщества охотников и собирателей на избегание вредных последствий близкого скрещивания и увеличение способности к воспроизводству. Уильсон также сравнивал подобные современные сообщества с ранней стадией эволюции человечества. Он выбрал четыре категории поведения: агрессию, секс, альтруизм и религию, назвав их "элементарными", и предложил анализировать каждую как часть наследственной стратегии социального животного на выживание. Уильсон считал, что приобретенное в эволюции знание, которое на современном языке он называл знанием генетических стратегий, лежит в основании всей науки и служит руководством к действию по общему благосостоянию. "Гены держат культуру на поводке. Поводок этот довольно длинный, но он с неизбежностью будет сдерживать ценности в соответствии с их влиянием на генетический пул... Человеческое поведение - как и более глубоко лежащая способность эмоционального реагирования, которая нас побуждает и нами руководит - это циклическое устройство, посредством которого генетический материал человека был и будет сохраняем в неизменности. Доказать, что нравственность имеет более важное конечное назначение, невозможно". Уильсон со своими единомышленниками-социобиологами считали генетические стратегии самым важным "краеугольным основанием" человеческой природы и интерпретировали нравственность - как и культуру вообще - только в ракурсе ее значения для эволюции. социобиология показала, что в инстинкте высших животных заложены не только эгоизм и стремление к самосохранению, но также альтруизм и стремление к солидарности и объединению.Мнения биологов о работах Уильсона разделились: лишь немногие пытались рассуждать об общих вопросах, сосредоточась вместо этого на исследовании деталей поведения животных, динамики популяций и "работы" естественного отбора. Нигде взгляды на человеческую природу и исследования животных не были так близки между собой, как в приматологии - дисциплине, изучающей обезьян и приматов. Культурный и политический контекст исследований приматов стал предметом внимания американского "феминистского" историка науки Донны Харауэй. В "Образах приматов" ("Primate Visions", 1989) она утверждала, что эти исследования отражают взгляды самих ученых на человеческую природу. Харауэй сравнила отчеты о сексуальной и семейной жизни приматов, которые включали описания мужского доминирования, с современными представлениями о гендерной идентичности и гендерных ролях. Ее работа продолжила вызов, который в 1970-е годы был брошен идее о том, что гендерные различия - "естественны". В то время это было основным руслом критики биологической точки зрения на человека: слово "гендер", значение которого отличается от значения слова "пол", было специально введено с целью подчеркнуть: то, что традиция приписывала полу, биологии, может и должно быть описано без этих понятий. Харауэй анализировала, каким образом знание, которое, на первый взгляд, черпается из природы, на деле производится в социальных отношениях и лишь опосредовано ссылками на природу. Культурный и политический контекст исследований приматов стал предметом внимания американского "феминистского" историка науки Донны Харауэй (Donna Haraway). В "Образах приматов" ("Primate Visions", 1989) она утверждала, что эти исследования отражают взгляды самих ученых на человеческую природу. Харауэй сравнила отчеты о сексуальной и семейной жизни приматов, которые включали описания мужского доминирования, с современными представлениями о гендерной идентичности и гендерных ролях. Ее работа продолжила вызов, который в 1970-е годы был брошен идее о том, что гендерные различия - "естественны". В то время это было основным руслом критики биологической точки зрения на человека. В самом деле: слово "гендер", значение которого отличается от значения слова "пол", было специально введено с целью подчеркнуть: то, что традиция приписывала полу, биологии, может и должно быть описано без этих понятий. Книга Харауэй анализировала, каким образом знание, которое, на первый взгляд, черпается из природы, на деле производится в социальных отношениях и лишь опосредовано ссылками на природу. Феминисты, однако, по вопросу о природе и культуре разделились: были такие, кто подчеркивал сильные стороны женщины, так как верил в ее "естественную" близость природе, отражающуюся в ее заботе о детях. Другие с подозрением относились к любому утверждению о "естественном" и предлагали вместо этого искать основу для эмансипации женщин в свободе выбора - включая выбор сексуальной идентичности. Начиная с 1970-х годов гендерная парадигма (иными словами, точка зрения, отдающая первенство гендеру как структурному понятию) повлияла на многие аспекты наук о человеке, включая описания поведения животных в этологии и исходящую из психоанализа критику стереотипов "мужского" и "женского" в языке и истории науки. Стало невозможным писать о "человеческой природе" вообще, не задаваясь вопросом о мужчине и женщине. Участники этих дебатов разделились на тех, кто искал ответа в мире природы, в репродуктивной биологии, и тех, кто утверждал, что все считающееся "данным", "природным" - на деле сконструировано человеком. В этих обстоятельствах значительный интерес вызывали биология, культура и история сексуальности, которые стали предметом первостепенного политического внимания феминистов, а также вопрос о происхождении и характере различий между людьми.

В последние десятилетия XX в. в Англии, США и Канаде сложилось и стало популярным новое направление - социальный конструктивизм. В нем личность рассматривается как порождение социальных контекстов и отрицается существование ее свойств, не социальных по своему происхождению. Личность - условный конструкт, порождаемый ситуацией. Создание альтернативных языковых описаний людей и событий есть способ изменения, конструирования образа мира и личности человека. Достижения таких направлений, как кросс-культурная психология и социальный конструктивизм, демонстрируют пластичность личности в отношении культурных воздействий, социальную заданность самых базовых и глубинных ее свойств. В свете данных подходов личность предстает как культурно-специфическая форма организации психической деятельности. Так, Экман и Фоейзан показали, что хотя эмоции имеют одинаковые связи с различными типами ситуаций в разных частях земного шара, правила или нормы проявлений эмоций культурно различны.

Таким обрахом, на рубеже тысячелетий в мировой психологической науке обозначилась тенденция к поляризации естественнонаучного и гуманитарного подходов. Сложились новейшие теоретические направления, в контексте которых человек рассматривается подчеркнуто односторонне, его биологическая сущность либо игнорируется, либо поглощает человека в целом.