Тема 15. Философские проблемы социальной динамики Занятие 1. Философия исторического процесса

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

1. Общество как развивающаяся система. Социальный детерминизм и его специфика. Социальная закономерность и сознательная деятельность людей. Логика истории и субъективное своеволие. Фатализм и волюнтаризм.

2. Вариативность в историческом процессе. Принцип многовариантности общественного развития. Проблема исторических альтернатив выбора пути развития. Самоорганизация и организация (управление) в жизни общества. Синергетика и ее применимость к анализу общественной жизни.

3. Основные факторы социальной динамики: геоклиматический, демографический, технико-технологический и др.

4. Формационный и цивилизационный подходы к анализу общества как проявление линейных и нелинейных интерпретаций исторического процесса. Волновая модель общественного развития.

5. Проблема направленности, единства и разнообразия мировой истории. Общественный прогресс и его критерии. Критика «религии прогресса».

Ключевые понятия по теме

Базис, волюнтаризм, волнообразность общественного развития, надстройка, объективный фактор развития общества, синергетика, самоорганизация, субъективный фактор развития общества, социальный детерминизм, социальный прогресс, способ производства, теория формаций, фатализм, цель, цивилизационный подход, цикличность.

Методические пояснения к теме

Рассмотрение первого вопроса необходимо начать с постановки проблемы существования и действия социальной закономерности. В самом общем виде объективная общественная закономерность выступает как результат совокупной деятельности бесконечного числа человеческих поколений, регулярно меняющих друг друга. В этой цепи поколений, которая никогда не прерывалась, каждое новое поколение, помимо своей воли попадает в мир социальной реальности, которая сложилась ранее и без него. Это новое поколение застает в готовом виде определенный способ производства, который сложился до него, определенные формы общественного устройства, культуры, идеологии и т.д., т.е. все то, что было достигнуто предшествующими поколениями.

Каждому поколению объективно предзадана реальная основа того, что составляет отправной пункт его жизнедеятельности. Но каждое новое поколение не просто повторяет то, что делалось предшественниками, а действует в соответствие со своими, уже новыми потребностями и интересами, стремится реализовать свои собственные цели, в той или иной степени, отличающиеся от целей людей предшествующих поколений. Зададимся в связи с этим вопросом: может ли каждое новое поколение произвольно, по своему разумению, изменить дальнейшее развитие общественно-исторической ситуации, которая сложилась ранее, до него, направить движение общества в любую, какую ему заблагорассудится сторону? Практика показывает, что объективный результат практически никогда не совпадает с субъективными устремлениями и целями. Почему? Дело в том, что цели у разных индивидов и групп, классов, народов и государств, как правило, не совпадают, их устремления никогда не бывают полностью направлены в одну сторону. В реальной жизни действия отдельного человека, группы, нации, государства и т.д. наталкиваются на противодействие других людей, групп, наций, государств и т.п., которые тоже имеют цели и устремления. В конце концов, воли, цели людей сталкиваются одни с другими, сливаясь в поток действий масс, классов, партий, правительств, «погашаются», дают некий общий результат, который ни от кого в отдельности уже не зависит. Этот результат и представляет собой историческую необходимость, определенную «равнодействующую», среднестатистическую всех сил, воль и действий, имеющих место в историческом процессе. А это оборачивается тем, что деятельность людей, как правило, приводит не к тому, к чему они стремились, а к чему-то иному, нередко даже противоположному изначальной цели, к появлению на исторической арене чего-то такого, чего никто по отдельности и все вместе ни знать, ни хотеть не могли. Тем самым, система реальных общественных отношений обладает способностью складываться стихийно, независимо от желаний людей, а сложившись, властно влиять на их поведение.

Наконец, следует отметить, что стихийность общественно-исторического процесса характеризуется тем, что люди не осознают (точнее, далеко не полностью осознают) объективно складывающиеся общественные последствия своей преобразующей деятельности. Люди, как правило, способны предвидеть, «просчитать» лишь ближайшее последствие своей деятельности, то что дает им выгоду «здесь» и «теперь», но они обычно не могут, да и не стремятся, предвидеть конечные последствия своих действий.

Итак, несмотря на то, что люди обладают способностью к целесообразной деятельности, к расширяющемуся и углубляющемуся воздействию своего сознания и воли на окружающий мир, в истории все же остается нечто такое, что неподвластно человеку и не может быть изменено какими-то бы ни было волевыми усилиями. Это «нечто» и можно квалифицировать как объективные законы социума, составляющие как бы невидимую нить, связывающую между собой многие, казалось бы, разрозненные явления в единое целое. И хотя эти законы есть результат, итог совокупной деятельности, преследующих свои цели индивидов, они, тем не менее, носят не субъективный, а объективный характер.

Второй вопрос является логическим продолжением первого и направлен на углубление представлений о сущности социальной закономерности. Дело в том, что в истории наряду с объективными законами действует субъективный фактор, воля и стремления отдельных индивидов и социальных групп. Рассмотрение проблемы роли и значения субъективного фактора требует постановки следующего вопроса: каково соотношение объективного и субъективного начал в истории, является ли оно постоянным, константным или их удельный вес может определенным образом меняться.

Данную проблему можно рассматривать в долгосрочном и краткосрочном плане. На относительно небольших отрезках исторического времени значение субъективного фактора резко возрастает в переходные периоды, когда действие внутренних закономерностей предшествовавшего уклада жизни ослабело, а закономерности нового уклада еще не сложились. Именно в этот период начинает интенсивно твориться облик будущего мира, рельефно проявляется пластичность и податливость истории. Это происходит потому, что в действии социальной закономерности как бы образуется вакуум, зазор, в который бурно устремляется свободная воля людей, их устремления и предпочтения.

В долгосрочном плане рельефно проявляется тенденция возрастания роли субъективного фактора в истории. Эта тенденция обусловлена следующими причинами. Постепенно растет опыт организации масс различными социальными институтами и партиями, совершенствуются технические средства связи и способы взаимодействия между людьми. Это позволяет концентрировать усилия огромных человеческих масс в определенном направлении во имя достижения тех или иных целей, в том числе и таких, которые не отвечают глубинным интересам широких слоев населения. В частности, феномен тоталитаризма может быть понят только в контексте социальных процессов ХХ века. Вообще реалии XX века изменили наше представление о закономерностях развития социума. В нашем столетии небывало усилился государственный контроль над общественной и частной жизнью. Возможности манипулирования сознанием миллионов людей, благодаря современной информационной технике, оказались беспрецедентными. Сюда следует добавить и объективный процесс усиления роли управленческих функций и возросшую, в связи с этим, опасность бюрократизма, возможности быстрой концентрации общественных сил не только в интересах прогресса, но и регресса и т.п. Этим, в значительной степени, обусловлены трагедии, организованные властью сознательно. Отсюда и расширяющиеся возможности проведения в жизнь программ и проектов, разрабатываемых верховной властью, часто в полной зависимости от различных личностных решений вождей и вовсе не контролируемых народными массами. Неудивительно поэтому, что заложниками тоталитарных режимов в XX столетии стали и дисциплинированный немец и «стихийный» русский.

В свете обсуждаемых проблем особый интерес вызывает вопрос о возможностях и границах социального регулирования, сознательного управления общественными процессами. Совершенно очевидно, что человечество к настоящему времени попало в трудноразрешимую коллизию, в крайне парадоксальную ситуацию: стихийно-спонтанное развитие общества уже не возможно, а вездесущее рациональное управление социальными процессами опасно, часто принимает деструктивный характер. Наверное, парадоксальностью такой ситуации и порождены разные, порой, прямо противоположные, точки зрения по вопросу о необходимости сознательного управления социальными процессами. В поисках ответа на данный вопрос существует, по крайней мере, три подхода. Первый – сознательное управление социальными процессами и контроль за всем и вся в жизни людей необходимы. На практике такие устремления ведут к тоталитаризму, к превращению личности в объект абсолютной калькуляции. Второй – все беды идут именно от попыток самонадеянного субъекта регулировать социальные процессы. Это либеральный подход. Он опирается на принцип саморегулирования: пусть общество развивается само по себе, так сказать, самотеком.

Есть все основания утверждать, что ни первый, ни второй подход в том виде, как они здесь представлены, непродуктивны. Поэтому необходимо осмыслить третий синтетический вариант. Кратко его суть можно свести к следующему: необходимость и неизбежность в условиях современности сознательного управления социальными процессами диктуется, в первую очередь, нарастающей угрозой экологического кризиса, опасностью неконтролируемого применения ядерного оружия, возможностью разрастания разрушительных межнациональных и межгосударственных конфликтов и т.д. Однако сознательность не синоним «проектной логике», «проективности», стремящейся подчинить развитие общества заранее заданной схеме. Сознательность заключается в том, чтобы уметь вовремя подключить волю и разум к стихийному, органическому процессу общественного развития, не ломая и не насилуя этот процесс, помогать ему устранять преграды на его пути, препятствовать деструктивным устремлениям отдельных лиц и групп и т.д.

В действительности непременным условием успешного развития любого общества является гармоническое взаимодействие в нем процессов самоорганизации и организации. Так, на примере рынка, можно показать, что самоорганизация сама по себе не способна обеспечить социальной справедливости в жизни людей. Ведь рынок не принимает в расчет никаких других соображений, кроме коммерческой выгоды: он отдает товар только тому, кто может за него заплатить. Поэтому в рамках общества самоорганизация нуждается как в коррекции, так и в управлении со стороны органов и институтов, которые создает государство. Государство в состоянии смягчить и исправить недостатки рынка путем проведения соответствующей налоговой политики, осуществления помощи малоимущим и низкооплачиваемым слоям населения.

Из всего сказанного следует, что субъективный фактор истории – обоюдоострое оружие. Его возросшая роль чрезвычайно сложна, двойственна и противоречива. Это значит, что пользоваться возросшей силой субъективного фактора необходимо крайне осторожно и в определенных пределах. Отсюда также следует и то, что перед политическим руководством стран, находящихся в переходном состоянии (в том числе и перед политическим руководством восточнославянских стран), стоит задача фундаментальной важности: привести в действие механизмы общественной саморегуляции (самоорганизации) и научиться их разумно сочетать с практикой сознательного управления социальными процессами, с государственным администрированием и регулированием (организацией). Причем в каждом конкретном случае мера данного сочетания должна сообразовываться с традициями, ментальностью и историческим опытом того или иного народа. Политиков же, которые при решении этой сложнейшей задачи будут впадать в крайности, то есть делать ставку или исключительно на механизмы общественной саморегуляции, или, напротив, полностью их игнорировать и уповать только на собственную политическую волю и государственное администрирование, неизбежно ждет крах.

Признание субъективного фактора в качестве важнейшей движущей силы общественного развития закономерно приводит нас к рассмотрению проблемы исторического выбора, осуществляемого социальными субъектами. Исторический выбор, будучи укорененным в глубинных пластах общественного бытия, диалектически связан с принципиальной многовариантностью социальной динамики. Развитие социума открыто, незапрограммировано, не подчинено действию каких-либо жестких закономерностей и однозначно не детерминировано ни каким-либо одним фактором, будь то политика, экономика или еще что-нибудь, ни даже всей совокупностью факторов (детерминант), имевших место в предшествующий период развития. Оно в каждый момент истории открыто к становлению нового, в каждый момент времени его будущее носит вероятностный характер, творится здесь и теперь. Из любой конкретной точки его бытия исходит не одна, а целый веер потенциально возможных направлений развития, степень вероятности утверждения которых может измениться в каждый последующий момент.

Сегодня ученые сделали важный теоретический вывод: историческую свободу людей неверно, как это было ранее, рассматривать исключительно как осознанную необходимость. Современный уровень социального познания требует осмыслить историческую свободу как осознанную возможность, то есть как возможность исторического выбора из имеющих место в данной ситуации альтернативных путей развития, которые история всегда имеет в запасе. Это значит, что люди обладают способностью преодолевать историческую инерцию и творить собственное будущее, осуществлять выбор этого будущего, исходя из целого спектра исторических альтернатив, обладающих различной или одинаковой возможностью для реализации.

Тем самым можно утверждать, что истории внутренне присуща альтернативность. Это обусловлено реальным существованием в жизни социума различных противоборствующих политических, экономических и социальных структур, сил и тенденций разной направленности. Последнее обстоятельство позволяет придать исторической возможности (альтернативности) онтологический статус, идентифицировать ее как особую сферу реальности, признать ее укорененность в каждой точке социального пространства и в каждый момент социального времени.

Все сказанное до сих пор, однако, это одна сторона правды. Другая ее сторона состоит в том, что, как уже отмечалось, многофакторность, многовариантность, стохастичность в развитии общества еще не означают, что в социальной жизни вообще отсутствуют причинно-следственные связи и что поэтому совсем нельзя предвидеть дальнейший ход общественных событий. Верно, конечно, что случайность, стихийность или сознательная концентрация усилий людей в определенном направлении могут сбить, отбросить с того или иного пути общественного развития, привести к сложным блужданиям в рамках спектра исторических альтернатив и возможностей. Но сам спектр возможностей и путей развития общества не безграничен. Ветвящиеся дороги общественной эволюции имеют конечное число, в определенной мере обусловлены прошлыми событиями и обстоятельствами, предшествующей исторической практикой.

В рамках третьего вопроса необходимо разобраться с проблемой базовых факторов социальной эволюции. Это предполагает содержательное их рассмотрение. Важнейшим и постоянно действующим фактором социальной динамики является демографический фактор – количество населения, его плотность, рост и убыль. В принципе, демографические процессы в обществе зависят как от природных и биологических факторов, так и находятся под влиянием экономической, политической и духовной (в частности, религиозной) сфер жизнедеятельности общества. Поэтому демографическую составляющую общественной жизни можно называть демосоциальной сферой. Демосоциальной она является потому, что включает в себя, наряду с чисто демографическими (численность, рост, смертность и т.п. населения), и социальные характеристики и процессы (семья, поселения, этносы, классы, страты и т. д.). Демосоциальная сфера, таким образом, не только выступает природной предпосылкой образования общества, но и сама является преобразованной общественным строем данного общества.

Следующим является фактор конфликта интересов. Конфликт интересов с доисторических времен сопровождает человеческое общество. Социальная дифференциация, возникновение различных групп, слоев, каст, сословий, классов, неизбежно вела к неравномерному удовлетворению потребностей людей. Это обстоятельство, наряду с тенденцией постепенного развертывания (возрастания) человеческих потребностей вообще, обычно оборачивалось острым общественным противоречием между потребностями людей и реальным потреблением, с одной стороны, и между потребностями и потреблением разных социальных общностей – с другой стороны. Данное противоречие находило свое выражение в социальной напряженности между различными общественными группами и классами, проявляющейся в перманентных конфликтах между богатыми и бедными, в чувствах зависти, ненависти, агрессивности и т.п. со стороны обделенных общественными благами слоев и высокомерием, презрением, опасениями и т.п. со стороны групп и классов, монополизировавших в своих руках общественное богатство. На поверхности получившие и развитие в обществе социальное неравенство, конфликт интересов выливались в мощные социальные движения, всякого рода реформы, в различные типы революций и гражданских войн, изменяющие характер общественных отношений и приводящие к тем или иным сдвигам в развитии общества.

Далее следует выделить такую группу или блок факторов социальной эволюции, которые обобщенно можно определить как духовные факторы. Духовно-ценностная сфера общества – мораль, религия, искусство, политика, а также наука («исследовательская активность») выступают в качестве важнейших детерминант социальной динамики, различных общественных трансформаций и эволюционных сдвигов.

В четвертом вопросе мы рассмотрим два крупных теоретических подхода к пониманию сущности, источников развития и направленности мировой истории. Первый из них – это формационный подход, который был создан немецкими философами К. Марксом и Ф. Энгельсом. Базовое положение формационного подхода или «материалистического понимания истории», как его называл сам Маркс, можно сформулировать следующим образом. Основой общественной жизни или фундаментом общества является способ производства материальных благ для удовлетворения материальных потребностей людей. Он является первичным по отношению к общественному сознанию и обусловливает «социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Но сам способ производства материальных благ носит развивающийся, конкретно-исторический характер, что приводит к изменению социальной системы в целом и ее движению от этапа к этапу. Так мы выходим к категории общественно-экономической формации, которая занимает в материалистическом понимании истории центральное место.

Понятие общественно-экономической формации (ОЭФ) обозначает у Маркса логически обобщенный тип (форму) организации социально-экономической жизни общества и складывающийся на основе выделения у различных конкретно-исторических обществ общих черт и признаков, прежде всего, в способе производства. Иными словами, это исторически определенный тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии («общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером»).

Введение в научный оборот категории общественно-экономической формации имело огромный смысл. Дело в том, что накопленный исторический материал, наглядно свидетельствовавший о разнообразии различных человеческих обществ и этапов их развития, нуждался в упорядочивании и систематизации. Необходимо было преодолеть хаос в исторических исследованиях, которые по преимуществу фиксировали факты и события, не имея возможности их объяснить. Для того чтобы перевести фактический материал на теоретический уровень, необходимо было выделить и зафиксировать в научных понятиях элементы всеобщего, повторяющегося во всех явлениях и событиях мировой истории. Другими словами, требовалось применить к анализу исторического процесса общенаучный критерий повторяемости, закономерности событий. Предлагавшийся некоторыми историками принцип выделения Древней, Средневековой и Новой истории не отвечал этим требованиям, т.к. не давал возможности понять, чем одна эпоха принципиально отличается от другой и каковы причины их смены.

Переворот во взглядах на историю связан с выделением К. Марксом и Ф. Энгельсом из всего многообразия социальных связей таких, которые, возникая и существуя независимо от сознания и воли людей, определяют их взгляды, намерения, действия и тем самым определяют и все прочие общественные отношения. Этими объективными, материальными связями были производственные, социально-экономические отношения. Выделение производственных отношений из массы всех социальных связей было одновременно и выявлением существования нескольких основных типов этих отношений.

В результате выделения производственных отношений как основы любого общества и выявления существования среди них качественных различий, огромное множество социальных организмов удалось свести к нескольким основным типам, которые и получили название общественно-экономических формаций. Было установлено, что среди многих различных отношений ведущую роль играют производственно-экономические отношения. Они и определяют не только форму общественного производства, но и форму общественной жизни в целом. Таким образом, общественно-экономическая формация – это совокупность всех общественных отношений, определяемых производственно-экономическими отношениями. Пока существуют определенные производственно-экономические отношения, до тех пор существует и данная формация.

Введение понятия общественно-экономической формации позволило впервые взглянуть на эволюцию общества как на естественно-исторический процесс, сделало возможным выявить не только общее между социальными организмами, но и повторяющееся в их развитии. Все социальные организмы, принадлежащие к одной и той же формации, имеющие в основе одну и ту же систему производственных отношений, однотипны и, следовательно, неизбежно должны развиваться по одним и тем же законам. Важнейшей задачей исторической науки становится раскрытие законов формирования, функционирования и развития общественно-экономических формаций, то есть создание теории каждой такой формации.

Какие же конкретно формации выделял Маркс? Широко известно пятичленное деление истории, состоящее из двух социальных триад. Первая, «большая» триада включает в себя первобытно-общинный (коллективистский) строй без частной собственности, его антитезу – классово-антагонистический, частнособственнический строй и их синтез в бесклассовом неантагонистическом строе всеобщего благосостояния, или коммунизме. Эта «большая» триада включает в себя малую «триаду» антагонистического строя: рабовладельческое общество, феодализм, или крепостническое общество, и, наконец, капитализм, или «наемное рабство». Таким образом, из «объективной» диалектической логики последовательно вытекает периодизация всемирной истории на пять формаций: первобытный коммунизм (родовое общество), рабовладельческое общество, феодализм, капитализм и коммунизм, включающий в себя как начальную фазу социализм, а иногда и отождествляемый с ним. В целом, формационная теория предписывает истории однолинейный и в значительной мере телеологический характер, строгую последовательность стадий развития, определенную заданность, смысл и финал этого развития – коммунизм как идеальное состояние общественной жизни. В этом отношении теория формаций является наследницей традиционно присущей христианской мысли хилиастической¹ эсхатологии².

Оппонентом формационного является цивилизационный подход к пониманию мировой истории. Его основные принципы можно сформулировать следующим образом.

1. из множества социокультурных явлений можно выделить цивилизации как крупные системы, реально функционирующие и имеющие свои собственные закономерности, не сводящиеся к тем, что присущи государствам, нациям или социальным группам;

2. цивилизация имеет свою социальную и духовную структуру, в которой находятся в определенном соотношении ценностно-смысловые и институциональные компоненты;

3. каждая цивилизация существует отдельно и имеет самобытный характер. Своеобразие цивилизаций проявляется в различии содержания духовной жизни, структур и исторических судеб;

4. хотя число цивилизаций, выделяемых разными авторами, не совпадает, оно невелико: перечень Данилевского-Шпенглера-Тойнби не превышает 30, включая погибшие и «сателлитные». Еще меньше число универсальных цивилизаций, сохраняющих жизнеспособность в новой и в современной истории;

5. большинство теоретиков признает, что каждая из культурных суперсистем зиждется на какой-то исходной духовной предпосылке, «большой идее», первичном символе или конечной сакральной ценности, вокруг которых в ходе формирования цивилизации складываются сложные духовные системы, придающие смысл, эстетическую или стилевую согласованность и единство остальным компонентам и элементам;

6. цивилизациям присуща своя динамика, охватывающая длительные исторические периоды, в течение которых они проходят через различные циклы, флуктуации, фазы генезиса – роста – созревания – увядания – упадка – распада. При всех этих изменениях цивилизация сохраняет самобытность, хотя содержание ее элементов может радикально меняться. Динамика определяется внутренними закономерностями, присущими каждой цивилизации;

7. взаимодействие между цивилизациями основано на принципе самоопределения, хотя оно может ускорить или замедлить, облегчить или затруднить развитие, обогатить или обеднить «принимающую» сторону. В ходе взаимодействия каждая цивилизация выборочно воспринимает подходящие для нее элементы, не разрушающие ее самобытности.

Основным содержанием пятого вопроса является проблема общественного прогресса. В ряду фундаментальных идей философии и культуры в целом особое место занимает идея прогресса. Ее исключительное значение обусловлено тем обстоятельством, что ответ на вопрос о характере и направленности истории призван не просто удовлетворить человеческую любознательность, но и дать надежные основания жизнедеятельности личности и общества. Фундаментальной закономерностью человеческого бытия в мире является необходимость стремления к высшей разумной цели, к идеалу блага, искупающего все жертвы и страдания. Вне такого стремления у человечества нет ни достойного будущего, ни достойного настоящего. Поэтому вопрос о прогрессе – это не простой вопрос умозрения, а жизненный вопрос о судьбе человека и всего человечества, а в еще более широком плане – и всего мирового бытия.

При решении этой проблемы в истории философской мысли сложилось два крупных подхода: пессимистический и оптимистический. Представители первого подхода отрицают идею поступательного восходящего развития человечества. С их точки зрения, движение социума связано с постоянным ухудшением, деградацией, распадом. Представители оптимистического варианта оценки исторического процесса исходят из того, что в истории господствует прогресс, т.е. такой тип развития, который означает переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному состоянию. прогресса: суммативный и субстанциональный.

Суммативный подход рассматривает прогресс как простую совокупность (конгломерат) несводимых друг к другу изменений в различных сферах общества. При этом считается, что нет общей меры социального прогресса, поскольку в каждой сфере общественной жизни существует своя система ценностей и свое мерило их оценки. Соответственно здесь и разные критерии прогрессивности: для экономического развития общества – это уровень производительности труда и уровень развития производительных сил; для политического развития общества – степень его демократизации и т.п.

Субстанциональный подход, напротив, рассматривает прогресс как поступательное восходящее развитие общества в целом, имеющее внутреннюю логику и единый источник. При таком подходе становится возможным определение движущих сил социального прогресса и его критериев. Именно в рамках данного теоретического подхода можно конструктивно решать проблему прогресса.

Чтобы точнее выразить сущность общественного прогресса, необходимо строго разделить понятия «изменение», «развитие» и «прогресс». Вне изменения не существует ни один природный или социальный предмет, процесс или явление, изменение носит универсальный характер. Но не всякое изменение приводит к развитию и тем более к прогрессу. Прогрессом является такой тип развития социальной системы, в ходе которого происходит переход от менее совершенных форм организации человеческой деятельности к более совершенным, усложнение и гармонизация социальных отношений, формирование условий для всестороннего развития человека.

Важно отметить, что идея прогресса не является исключительным достоянием академической науки. Она вышла далеко за пределы кабинетов ученых, стала важным элементом массового сознания, проникла во все слои общества, в школьные классы и студенческие аудитории, вошла в общепринятый обиход мышления и языка. Более того, в своей эволюции прогрессизм, скрестившись с идеологией, превратился в особый религиозный тип сознания («религия прогресса»). Так, например, имевший до недавнего времени широкое распространение в советской обществоведческой литературе взгляд на историю как процесс закономерной смены общественно-экономических формаций, где каждая новая «выше» предшествующей, нес в себе значительный элемент фатализма и исторического телеологизма^. В подобного рода взглядах и концепциях явно или подспудно присутствовала мысль о неизбежности наступления коммунистического общества, об автоматизме действия социальных законов, особенно законов социализма, о неумолимой логике истории, с непреложностью ведущей от одной общественно-экономической формации к другой, все более высокой и совершенной. История, таким образом оказывалась погруженной в перспективу будущего, начинала рассматриваться как последовательная смена стадий, неизбежно завершающееся утопией «светлого будущего», царством социальной гармонии, действовала как бы от имени будущего, его целесообразности и планомерности. Отсюда – мобилизующая сила идеи прогресса, ее способность выступить в качестве мощного стимула социально-политического действия, аккумулировать энергию и готовность ее сторонников бороться за скорейшее наступление будущего состояния земного рая для всего человечества.

Как уже отмечалось выше, убежденность в скором наступлении «светлого будущего» была лейтмотивом философских учений Нового времени. Но уже ко второй половине ХIХ стали нарастать сомнения в продуктивности и благости прогрессистских воззрений. Наиболее обоснованное и ярко выраженное философское предостережение об опасности новой секулярной религии эпохи модерна – теории прогресса, имманентно содержащей в себе импульс к утверждению социально-революционных тоталитарных идеологий, представлено в знаменитом манифесте русского христианского антиисторизма – в сборнике «Вехи» (1909), а затем и в ряде других произведений русских философов периода религиозно-философского Ренессанса в России. Русские философы обосновали положение о тоталитарно-утопической природе главного детища западноевропейской философии просветительского рационализма, всей эпохи модерна – теории общественного прогресса, об эгоистически – потребительской направленности западноевропейской цивилизации, логический конец которой – тупики саморазрушения. Они первые в мировой общественной мысли со всей глубиной осознали опасность и трагизм реальных попыток воплощения в жизнь внешностных неорганических идеалов, не основывающихся на коренных свойствах и законах природного и человеческого мира, не вытекающих из традиций и исторического опыта народа. При этом русские мыслители подчеркивали, что идея прогресса практически всегда воплощается в системе деспотизма, исходящего из права неограниченного господства и обязанности слепого повиновения ради грядущего совершенства. Такие мыслители как П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков и др. оценивали стремление «прогрессистов» к рационализации общественной жизни как опасную идею опеки, как принудительное управление и руководство людьми во имя эффективного будущего. И в самом деле, носители «прогрессистского» сознания, убежденные в достоинствах своего проекта, готовы платить любую цену за его реализацию. Из любви к человеку они будут строить концлагеря, во имя «нового мирового порядка» вести бесконечные войны и т.д. Достаточно вспомнить, с какой необыкновенной фанатической устремленностью, невзирая ни на какие жертвы в послереволюционные годы во Франции, в России и в ряде других стран внедрялась в жизнь идея «убыстрения» прогресса.

Сегодня не только теоретическая несостоятельность, уязвимость и неуниверсальность, но и практический вред идеи прогресса становится все более очевидными. Обнаруживается, что представление о неограниченном линейном прогрессе является серьезным препятствием к рассмотрению социального мира во всей его сложности и противоречивости, мешает увидеть в нем многообразие форм, которые параллельно сосуществуют друг с другом, не отмирая и не выступая лишь этапами или ступеньками одни для других в каком-то цельном, едином и однонаправленном процессе, что огромное количество фактов и явлений никоим образом не вписывается в прогрессистские модели. В целом, ХХ век выявил множество симптомов, которые однозначно указывают на необходимость переосмысления как отечественного, так и зарубежного типов прогресса. Такое переосмысление должно вестись, прежде всего, исходя из экологических императивов, концепции коэволюции человека и природы, требований сохранения экологического равновесия.

«Ахиллесова пята», основной порок «религии прогресса» заключается в том, что она обожествляет будущее, поклоняется этому будущему, приносит ему в жертву настоящее и прошлое. Но кто может доказать, что в каком-то отдаленном будущем какое-то поколение людей в большей степени достойно даров прогресса, чем все ему предшествующие поколения? Почему ради счастья и процветания одного какого-то поколения в неизвестно сколь отдаленном будущем, должны трудиться, приносить себя в жертву все другие, бесконечно сменяющие друг друга поколения? Почему только какому-то будущему поколению должно посчастливиться взобраться на вершину прогресса и пировать на этой вершине? Нравственным ли будет такого рода «пир»? На этот последний вопрос дал весьма категоричный и жесткий ответ Н.А. Бердяев: «Идея прогресса … допускает на этот … пир лишь неведомое поколение счастливцев, которое является вампиром по отношению ко всем предшествующим поколениям. Тот пир, который эти грядущие счастливцы устроят на могилах предков, забыв об их трагической судьбе, вряд ли может вызвать с нашей стороны энтузиазм к религии прогресса – энтузиазм этот был бы низменным» (Бердяев Н.А. Смысл истории. – М., 1990. – С 148).

Можно утверждать, что в реальном общественном развитии сосуществуют, взаимообусловливая друг друга, такие типы развития как прогресс, регресс и антипрогресс. Под антипрогрессом мы будем понимать такое развитие, в ходе которого возникают принципиально новые формы общественного бытия и сознания, но имеющие явно деструктивный характер, приводящие к разрушению личности и социума. Например, феномен тоталитаризма, будучи детищем ХХ века с его технизацией и плановостью, не имеет аналогов в мировой истории и при этом отличается крайней степенью враждебности к культурным, природным и человеческим проявлениям жизни. Под регрессом следует понимать попятное движение, возвращение к ранним этапам социальной эволюции, которые вовсе не обязательно были хуже современных. Важно отметить, что антипрогресс зачастую выступает в форме небывалых достижений современности, «передовых учений» и модных проектов, т.е. надевает на себя маску прогресса.

Подвергая критическому анализу прогрессистское сознание, слепую веру в прогресс, мы, тем не менее, должны иметь ввиду, что это сознание и эта вера отнюдь не случайны. В сущности, вера в прогресс базируется на фундаментальных характеристиках человеческого бытия с его извечным разрывом между реальностью и желаниями, действительностью и мечтой, между тем, что люди имеют, и к чему они стремятся, между тем, кто они есть на самом деле и тем, кем хотели бы быть. Теоретические попытки преодоления реальной разобщенности социального мира, достижение его целостности и единства, жажда хотя бы духовного овладения ситуацией – осмысления, оправдания или осуждения с тех или иных позиций наличного бытия являются важнейшими компонентами общественного сознания всех народов и эпох.

Другими словами, мы должны найти надежный критерий прогресса. Таким критерием, в первую очередь, должен быть гуманистический критерий, по отношению к которому все остальные измерения общественной жизни являются условиями и предпосылками. Если в процессе развития общества человек формируется как целостное телесно-душевно-духовное существо, если получает возможность в полной мере развить свой личностный потенциал, то мы можем утверждать, что общество прогрессирует. В качестве зримых, эмпирически фиксируемых сторон гуманистического измерения истории выступают такие показатели как средняя продолжительность жизни, минимизация детской и материнской смертности, преодоление голода, нищеты и отчаяния во многих регионах мира, возможность полного удовлетворения не только физических, но и духовных потребностей в обретении смысла жизни и деятельности, творчестве, созидании.

Темы для докладов и дискуссий

1. Существует ли социальная закономерность: возможные ответы.

2. Историческая свобода: осознанная необходимость или осознанная возможность?

3. Общественный прогресс: существует ли он?

4. История как человеческая судьба.

5. Добро и зло в истории.

6. Представление об истории общества как неудаче и трагедии.

7. Где находится смысл истории: здесь и теперь или только в будущем?

Примеры многоуровневых творческих заданий

1. Рассуждая о сути цивилизационного подхода к изучению истории, А.С. Панарин пишет: «Цивилизационный подход связан сегодня с решением ряда проблем, имеющих, наряду с теоретико-методологическим, и важнейшее практически-политическое значение. В первую очередь это проблема соотношений общецивилизационных универсалий и региональной (национальной) специфики. Связаны ли эти универсалии с изначальным «генетическим кодом» – своего рода наследственной программой человечества, постепенно и неуклонно реализуемой на протяжении всей истории, или они выступают как результат диалога множества культур и так же проблематичны, как и проблематичен сам этот диалог, подчиняющийся импульсам таинственного мирового цикла: чередованию фаз интеграции и дифференциации, «экуменизма» и изоляционизма. Не меньшее значение имеет проблема соотношения цивилизованной стабильности и исторического творчества, нарушающего эту стабильность и вызывающего гигантские перетурбации. Не случайно недавно возник миф о «конце истории» – в известной мере он представляет собой реакцию цивилизованного сознания, жаждущего порядка и предсказуемости, на опасные стихии истории, породившие невиданные катаклизмы XX века».

Объясните смысл проблемы «соотношения общецивилизационных универсалий и региональной (национальной) специфики» в общефилософском контексте и в отношении к России.

Изучите материал работы А.С. Панарина «Россия в цивилизационном процессе» и ответьте на вопросы: Почему прежние представления об общественном прогрессе являются недостаточными для понимания современности? Что автор понимает под универсалиями? Как, на ваш взгляд, соотносятся между собой общецивилизационные универсалии и региональные (национальные) особенности? Какие варианты соотношения цивилизационной стабильности и исторического творчества выделяет автор? Возможны ли цивилизационный выбор, альтернативность истории? Почему автор считает, что «современный цивилизационный процесс можно понять как драматургию неэквивалентного информационного обмена между различными культурами». Попытайтесь очертить его основные параметры. (4 балла)

2. Отразите в таблице различные подходы к пониманию смысла и направленности истории:

Направленность истории	Содержание направленности	Смысл истории	Представители
От «золотого» к «серебряному» и каменному веку	___________ ?	___________ ?	Ж.-Ж. Руссо
______________ ?	Пульсация истории и ее круговорот	__________ ?	Н. Данилевский О.Шпенглер
Развитие происходит от менее совершенных форм к более совершенным	_______________ ?	Стремление к созиданию и совершенствованию общества	__________ ?
_____________ ?	История человечества осуществляется по воле Бога	Испытание человечества, служение божественному закону	А. Блаженный
Повторение исторических эпох	Цикло-волновое развитие истории	________ ?	_________ ?

3. Заполните таблицу, в которой представлены основные типы общественного развития:

	Традиционное общество	Индустриальное общество	Постиндустри-альное общество	Трансформа-ционное общество
Время
Главная идея развития
Преобладающая сфера жизнедея-тельности
Основной социальный механизм
Авторы и работы

4. Напишите для студенческого философского словаря статью по одной из предложенных тем: «История», «Синергетика», «Деятельность», «Социальный прогресс», «Фатализм», «Волюнтаризм» (Объем до 3-х страниц. Текст в редакторе Microsoft Word, шрифт Times New Roman, 12 размер, одинарный междустрочный интервал. Выравнивание по ширине страницы, все поля – 2.5 см).

Тематика рефератов

1. Проблема периодизации исторического процесса: общественно-экономическая формация, цивилизация, историческая эпоха, социальный цикл.

2. Субъекты истории: личность, социальная группа, народ.

3. Человек как субъект и объект социально-исторической практики.

4. Проблема роли личности в истории: современные объяснительные модели.

5. От концепции линейности и цикличности к концепции волнообразности социального развития.

6. Современные дискуссии по проблеме формационного членения истории.

7. Проблема социального детерминизма, его понимание в прошлом и настоящем.

8. Поток истории: история как направленное изменение.

9. Циклизм и линейность в истории.

10. Теории исторического круговорота и культурно-исторических типов в философии истории.

11. История как одна из выбранных и реализованных людьми возможностей социального развития.

12. Роль случая в историческом процессе.

13. Марксистское учение о классах и классовой борьбе и реалии современного мира.

14. Концепция всемирной истории и ее альтернативы.

15. Проблема насилия в истории.

16. Религиозное понимание смысла истории.

17. Оптимистические и пессимистические трактовки социально-исторической перспективы.

18. Эпоха кризисов и «поворотов» в истории.

19. Проблема исторического выбора и ответственности за его последствия.

Рекомендуемая литература

1. Арефьев, ГХ. Общество как объект социально-философского анализа / Г.С. Арефьев. – М, 1995.

2. Арон, Р. Избранное: Введение в философию истории / Р. Арон. – СПб., 2000.

3. Бабосов, Е.М. Конфликтология / Е.М. Бабосов. – Минск, 1997.

4. Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / И.Валлерстайн. – СПб., 2001.

5. Валлерстайн, И. Конец знакомого мира. Социология XXI в. / И.Валлерстайн. – М., 2003.

6. Василькова, В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. Синергетика и теория социальной организации / В.В. Василькова. – СПб., 1999.

7. Гобозов, И.А. Социальная философия: учеб. для вузов / И.А. Гобозов. – M., 2007.

8. Дильтей, В. Введение в науки о духе / В. Дильтей // Собрание сочинений: в 6 т. / В. Дильтей. – М, 2000. – Т. 1.

9. Кирвель, Ч.С. Историческое своеволие и объективные законы развития социума / Ч.С. Кирвель // Беларуская думка. – 1997. – № 6.

10. Кирвель, Ч.С. Причинные факторы социальной эволюции / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. Серия I. – 2004. – № 4 (29).

11. Кирвель, Ч.С. Проблема существования и действия объективных социальных законов / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. Серия 1. – 2003. – № 4 (23).

12. Кирвель, Ч.С. Исторический выбор как фактор социальной динамики / Ч.С. Кирвель // Социология. – 2006. – № 2.

13. Кирвель, Ч.С. «Ахиллесова пята» теории прогресса / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. – 2002. Серия 1. – № 2 (10).

14. Кирвель, Ч.С. Бог по имени прогресс / Ч.С.Кирвель // Беларуская думка. – 2003. –№ 4.

15. Коллингвуд, Д.Р. Идея истории. Автобиография историка / Д.Р. Коллингвуд. – М., 1982.

16. Луман, Н. Власть / Н. Луман. – М., 2001.

17. Новая технократическая волна на Западе. – М., 1986.

18. Ойзерман, Т.Н. Материалистическое понимание истории; плюсы и минусы (философский аспект) / Т.И. Ойзерман // Вопросы философии. – 2001. – № 2.

19. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс / X.Ортега-и-Гассет // Дегуманизация искусства / X.Ортега-и-Гассет. – М, 1991.

20. Панарин, А.С. Россия в цивилизационном процессе: (между атлантизмом и евразийством). – М., 1994.

21. Поляков, А.Н. К проблеме общественных формаций / А.М. Поляков // Вопросы философии. – 2003. – № 6.

22. Резник, Ю.М. Введение в социальную историю / Ю.М. Резник. – М, 1999.

23. Сергейчик, М.Е. Философия истории / М.Е. Сергейчик. – СПб, 2002.

24. Селезнев, А.Л. Проблемы стадиальности всемирно-исторического процесса / А.Л.Селезнев // Вестник МГУ. Серия 7. – 2003. – № 6.

25. Семенов, Ю.И. Современный мир и основные тенденции его развития / Ю.И. Семенов // Личность. Культура. Общество. – 2003. –Т. 5. – Вып. 3, 4.

26. Тойнби, А. Д. Постижение истории / А.Д. Тойнби. – М., 2002.

27. Тоффлер, А. Футурошок / А. Тоффлер. – СПб., 1997.

28. Тоффлер, О. Третья волна / О. Тоффлер. – М., 1999.

29. Философия истории; под ред. А.С. Панарина. – М., 1999.

30. Философия истории: антология. – М., 1995.

31. Франчук, В.И. Основы современной теории обществ / В.И. Франчук. – М., 2001.

32. Эйзенштадт, Ш. Революция и преобразование обществ / Ш. Эйзенштадт. – М, 1999.

33. Эттингер, Р. Перспективы бессмертия / Р. Эттингер. – М., 2003.

34. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. – М., 1994.