Россия как «духовная провинция» (лингвофилософская реабилитация понятия)

Словарь В.И. Даля не отмечает у слова провинциал негативного значения. Во 2-й половине ХIХ в. слово обрастает уничижительными коннотациями, что фиксируют советские словари: ‘человек с привычками провинциала, а также с ограниченными интересами, с узким кругозором’ (Д.Н. Ушаков); ‘отсталый, наивный и простоватый’ (С.И. Ожегов) и т.п. Семантическое развитие слова провинциал показательно для уяснения тенденций, господствующих в русском обществе периода формирующегося капитализма. Патриархальный быт захудалых дворянских родов, мелкого купечества, мещан и крестьян определял отношение к провинции интеллигенции. Сторонникам традиционных русских ценностей эта несуетная жизнь казалась воплощением лучших качеств славянской души – добрососедства, хлебосольства, социальной непритязательности. Поборникам европейского просвещения провинциализм представлялся препятствием на пути России к процветанию и благоденствию. Возобладание сциентизма, либерально-буржуазных и социалистических тенденций обусловило появление у слова провинция и его производных отрицательного значения.

В переносном смысле под провинциализмом подразумевается равнодушие к производству духовных, интеллектуальных и материальных ценностей и ориентация на потребление последних. Однако интеллектуальные и материальные ценности относительны. Любовь, отзывчивость, милосердие отнюдь не возрастают от интеллектуальной состоятельности и социальной успешности человека. Исходя из непререкаемого главенства духовных ценностей, следует признать, что как раз провинция с ее православным крестьянством представляла собой максимально высокую степень духовности. О. Шпенглер писал: «Атеизм – принадлежность цивилизованного человека, поскольку цивилизация есть «бренные останки» угасшей культуры. … Атеизм принадлежит большому городу; он принадлежит «образованным кругам» больших городов, которые механически усваивают себе то, что их предки, создатели культуры, переживали органически» [Шпенглер 1993, 542]. Для Запада и доморощенных цивилизовавшихся интеллектуалов, Россия – страна с тысячелетней православной традицией – остается коснеющей в варварстве провинцией.

Младший современник и соотечественник Шпенглера В. Шубарт выделил в человечестве четыре ментальных архетипа – гармонический, героический, аскетический и мессианский: «Эти четыре архетипа можно определить следующими ключевыми положениями: согласие с миром, господство над миром, бегство от мира и освящение мира» [Шубарт 1997, 10-11]. К первому Шубарт отнес гомеровских греков и христиан времен готики (сер. ХII-ХVI вв.); ко второму – Древний Рим и романо-германцев Нового времени; к третьему – индусов, а к четвертому – первых христиан и большинство славян.

Остановимся на сопоставлении западного и славянского архетипов, условно обозначив их субъектов «героем» и «подвижником». «Герой» приходит в мир для его активного преобразования по своему хотению, «подвижник» старается быть проводником божественной воли. Эти стремления определяют характер и мотивацию всей человеческой деятельности. Двигатель «героического» человека – неукротимая жажда гарантированно оплаченной деятельности. Он желает иметь заработанное здесь и сейчас. «Подвижник» считает, что на земные труды сами по себе являются благом и верит, что за пределами земной жизни они вознаградятся венцами. Если «герою» для нравственного успокоения необходимо подтверждение собственной значимости со стороны окружающих, «подвижник» удовлетворяется голосом собственной совести, что емко выражено в высказывании свт. Тихона Задонского: «Пусть меня все хулят, только бы совесть хвалила» [Авдеев, Невярович 2001, 50]. Из различия архетипов вытекают тысячи следствий, определяющих познавательные, этические, эстетические ценности Запада и России.

«Героическая» этика освящает религиозным авторитетом плоды напряженного труда. Религиозные чаяния западного человека вполне земные. Греческое слово , называющее Святого Духа, в славянском Евангелии – Утешитель, а в английском переводе Comforter букв. «Усилитель, Укрепитель» (лат. fortis ‘твёрдый, прочный, стойкий’, ‘мощный, могучий’, ‘укрепляющий, питательный’, ‘отважный, смелый, храбрый, мужественный’). Западному человеку более необходимы мужество и физические силы, чем душевная тишина. Симптоматично и то, что слово comfort приобрело в английском значение ‘удобство’. Запад хочет быть богатым по-королевски: лат. rex ‘царь’ > фр. riche, англ. rich, нем. reich ‘богатый’. Для него выражение нищетою богатая (т.е. стяжание посредством земной нищеты небесного богатства) из тропаря свт. Николаю Чудотворцу не более чем figura ornato. В православном сознании это не оксюморон: русский богат уподоблением Богу, на земле не имевшим, где голову приклонить (Мф. 8, 20).

Англ. save ‘спасать’ имеет значение ‘копить, экономить’, get a new lease of life ‘воспрянуть духом’ – букв. «получить новую аренду от жизни»; нем. Gut ‘добро, благо’, ‘имение’, ‘имущество’ (как разг. русск. добро), ‘товар, груз’; erlösen ‘спасать’, Erlöser ‘Спаситель’, но Erlös ‘выручка, прибыль’; лат. gratia ‘благодать’ > ‘безвозмездность’, откуда родство ит. gratis ‘бесплатно’ и grazie ‘спасибо’ (ср. русск. «спаси Бог»). Западноевропейский эквивалент фразеологизма блудный сын – «сын-расточитель»: фр. le fils prodique, англ. the prodigal son, исп. hijo prodigo. Русские на базаре отметили шум: русск. базар перен. ‘беспорядочный шум’. Перейдя французскую границу, слово, помимо нашего, приобретает меркантильное значение: фр. bazar перен. ‘беспорядочное нагромождение предметов’ [Гак 2000, 56].

Этимология слова спаситель обнаруживает, что в сознании европейцев изначально были сильны мотивы физического избавления от рабства ограниченной человеческой природы: греч.  ‘спаситель’ < «крепкий, здоровый телом», аналогично лат. salvator. Когда выяснилось, что приход Спасителя не облегчил жизни людей, западные христиане принялись освобождать себя сами путем усовершенствования технологий. Американский литературовед Ван Вик Брукс считает: «Америка – это просто Россия наоборот. Россия богаче всех других наций в том, что касается духовной энергии; мы всех беднее. Россия беднее всех других наций в том, что касается социальной механики; мы всех богаче» [Цит. по: Морозова 1998, 258].

С эпохи Возрождения гуманизированный «героизм» все больше склоняется к откровенному гедонизму. В наши дни аппетиты Запада, и прежде всего США, угрожают жизни всего человечества. Ученые уже давно бьют тревогу: «ХХ век выявил глубокую порочность технологического прогресса, по существу, непримиримость его с жизнью» [Жутиков 2001, 161]. Но вместо понижения потребительских стандартов, ведется работа по снижению численности населения. Этот геноцид называется «планирование семьи».

Чрезвычайно показательны средства расширения национальной территории. Давшие перед походом «обет доблести и целомудрия» люди Ермака выполняли наказ купцов Строгановых «очистить землю Сибирскую и выгнать безбожного салтана Кучюма» [Карамзин 2000, 218]. Освоение для землепроходцев Е.П. Хабарова по прозвищу Святитский – это прежде всего религиозная и культурная миссия, включение чужого в свое с соответствующим освоенному отношением. Сегодня академик Международной Академии духовного единства народов и Международной Академии информатизации ООН У. Темиров констатирует: «Мы вправе утверждать, что Россия не потеряла ни одного большого или малого этноса, вошедшего добровольно или принудительно в российское государство» [Жизнь национальностей, 2000, 15]. Иные цели и средства у западных колонизаторов. У древних италийцев юноши давали обет uer sacrum ‘весна священная’, согласно которому по достижении совершеннолетия должны были переселяться на новые территории. Покровительствовал им Марс – бог войны, лошадей, переселения и сельского хозяйства. Именно завоевывать чужие земли шли и конкистадоры (исп. conquistador ‘завоеватель’). Походы Ф. Писарро и Э. Кортеса превратили государства инков и ацтеков в развалины. Памятником английской колонизации Индии является язык нагали (букв. «язык истребленного племени»), на котором говорили жители штата Мадхья-Прадеш, почти полностью уничтоженные карательной экспедицией в 1870 г. Американские pioneers отодвигали frontier (западную границу американской территории), массово истребляя коренное население. В свете методов американской колонизации знаменательным представляется то обстоятельство, что слово пионер в некоторых европейских языках (английском, французском, немецком, русском) получило военное значение ‘сапер’. Фронтир (производное от англ. front ‘передняя сторона’), сформировавший характер американца, выдвинут теперь за пределы США, объявивших почти всю планету «зоной своих экономических интересов».

Патриархальный консерватизм вызывает у западных людей, а также у части русского общества (особенно у молодежи) смешанное с презрением удивление. Лат. vulgus ‘простой народ’, ‘толпа’ противопоставлено genus ‘род, племя, народ’. В английском языке (через посредство французского), сохранив значение ‘простонародный’ vulgar дал семантический дериват ‘грубый, вульгарный, пошлый’, а лат. genus развился в gentle ‘знатный, родовитый’. Отношение просвещенных англосаксов к деревенским провинциалам выражено в параллелизме семантического развития двух корней: village ‘деревня, село’, vile ‘подлый, гнусный’, villain ‘злодей, негодяй’ (устар. ‘зависимый крестьянин’) и rustic ‘сельский’, ‘простой’ (употребленное в качестве существительного означает ‘деревенский житель, крестьянин’) и ‘грубый’. В русском языке связь душевной низости и простонародья утрачена: слово подлый ‘низкий, не благородного происхождения’ в старом значении не употребляется.

Запад прошел путь от мессианства первых веков через гармонию Средневековья к «героизму» Модерна. Постмодернизм для современного homo ludens есть игра по единственному правилу – никаких правил. Средневековое нем. Faustrecht ‘кулачное право’, превратившись в условиях постиндустриального общества в право интеллекта, сохранило свою суть – «Сила есть право». В США бытует термин meritocracy (англ. merit ‘достоинство, заслуга’). Так называют социальную группу, продвижение внутри которой зависит от личных заслуг. Дух соперничества, царящий в таком коллективе, – это все тот же древний закон вытеснения слабого более приспособленным, что абсолютно неприемлемо для России, чьи симпатии всегда были на стороне слабых. Н.Д. Арутюнова тонко подметила, что русский народ вообще отказал в правде сильным мира сего: «Понятие правды ассоциируется только с теми, кто находится в слабой позиции. Правда может пахнуть потом, но не духами. Как бы не складывалась судьба дворян и аристократов, они не имеют «своей» правды: правда народа существует, *правда дворян нет» [Арутюнова 1999, 553].

Языческая эпоха восточного славянства закончилась в Х в., когда Русь склонилась под благое иго своего «пастуха» – Христа (древнерусск. съпасъ ‘пастух’). В ХVI в. народ русский осознал себя хранителем вселенского Православия. В ХХ в. Россия вступила в противоречие с природой собственной души, попытавшись отказаться от своего исторического призвания. Заметим, что наше призвание – это служение, а не господство, поэтому исключительность русского (а точнее, православного) народа надо рассматривать как национальную ответственность. Как приписывание этой исключительности самой природе русского человека, так и распространенный взгляд на русский мессионизм как выражение национальной гордыни, являются серьезными ошибками. В постсоветское время процесс искоренения православной русской «провинциальности» и копирования чужеземных стандартов зашел еще дальше, чем в атеистическом СССР. Однако «провинциальная» Россия по-прежнему противостоит столичному лоску цивилизации Запада. В глазах «героев» Рима духовными провинциалами и аутсайдерами выглядели западные христиане первых веков, мессианизм которых отвергал возможность «договора» с Нероном или Диоклетианом. В наши дни нелепо питать иллюзии по поводу взаимовыгодного диалога мессианской страны с «героями» США или Европы: национальные интересы католико-протестантского Запада и православной России противоположны. «Интеграция в цивилизованный мир» возможна только посредством ломки национального характера и компромисса с совестью.

Список литературы

Авдеев Д.А., Невярович В.К. Наука о душевном здоровье. М., 2001.

Арутюнова Н.Д. Истина: фон и коннотации // Язык и мир человека. – 2-е изд., испр. – М., 1999.

Гак В.Г. Язык как форма самовыражения народа // Язык как средство трансляции культуры. М., 2000.

Жизнь национальностей, 2000, № 1.

Жутиков М.А. Технологическая цивилизация: смена знака // «Москва» 2001, № 7.

Карамзин Н.М. История государства Российского: В 3-х книгах. Кн. 3 – СПб., 2000.

Морозова Т.Л. Американская мечта (и размышления о России) // Американский характер. Очерки культуры США. Традиция в культуре. М., 1998.

Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993.

Шубарт В. Европа и душа России. М., 1997.