3.1. Древнегреческая философия
Практически одновременно с зарождением философии на побережье Эгейского моря появляются философские школы и в греческих городах-полисах на побережье Южной Италии и Сицилии. В конце VI в. до н. э. формируется так называемая италийская философия, к которой относят школу элеатов, пифагорейский союз и некоторых других философов.
3.1.1. Италийская философия
Элейская школа. Основателем школы в городе-полисе Элея принято считать Ксенофана (ок. 565 — ок. 470 до н. э.). Он пришел в Италию из Ионии, потому что его родной город Колофон был захвачен персами. Более шестидесяти лет после этого Ксенофан вел жизнь странствующего певца-рапсода, публично распевая свои философские стихи, а на закате дней поселился в Элее. Он прожил без малого 100 лет. До нас дошло не так много информации об этом человеке, но то, что мы знаем, удивительно.
Какие боги у быков?
Именно Ксенофан впервые поставил вопрос о происхождении богов. С его точки зрения, не человек — создание богов, а, наоборот, боги — порождение человека, плод его воображения. Почему у эфиопов боги кудрявы и чернокожи, а у фракийцев —рыжеволосы и голубоглазы? Потому что, был убежден Ксенофан, боги творятся людьми по своему образу и подобию. Он иронизировал, говоря, что если бы быки, лошади и львы могли рисовать, то они изобразили бы своих богов похожими на быков, лошадей и львов. Поэтому-то богам в понимании людей и присущи все человеческие качества и грехи, — они обманывают друг друга, крадут, ссорятся. Как вы видите, Ксенофан не только не следовал в своих взглядах традиционным мифологическим и религиозным воззрениям, но и критиковал их.
Для него существовал один бог, который и есть окружающий нас мир, вселенная. Если описывать этого бога, то мы можем сказать, что он вовсе не похож на человека. Для Ксенофана бог — это сфера, совпадающая с космосом. (Дело в том, что для греков вообще было свойственно представление мироздания в виде сферы, считавшейся самой совершенной фигурой.) Отождествление бога и мира получило название пантеизма (от гр. pan — все и theos — бог, то есть буквальный перевод — «все есть бог»). И если бог — это все, что есть в мире, значит, он неподвижен, ведь ему просто некуда двигаться.
Как устроен мир ?
Как и милетские мыслители, Ксенофан стремился объяснить мир, исходя из естественных причин, тяготея к материализму. «Земля и вода есть все, что рождает и растит», — считал Ксенофан, представляя себе даже души людей состоящими из земли и воды. Его физическая картина мира совсем не похожа на современную, но она содержит в себе попытки найти природные, а не сверхъестественные причины явлений. Согласно его представлениям, «звезды возникают из раскаленных туч, угасают каждый день и в ночи снова оживают, как горящие угольки». Луну он представлял как «сгущенное облако», а изменения климата вызываются, по его мнению, теплом Солнца. Само же Солнце — скопление искорок, а эти мелкие искорки — воспламенившиеся испарения воды. В такой картине мира уже нет места вмешательству богов — налицо попытка построить вполне рациональную картину мира, хотя и имеющую мало общего с современной.
Помните слова Аристотеля о том, что философия вырастает из удивления? В этом смысле Ксенофан, несомненно, был философом: он удивлялся и задумывался над тем, на что другие не обращали внимания. Так, однажды найдя камни с отпечатавшимися на них морскими животными (окаменелости) далеко от берега моря, он задумался над этим фактом и сделал вывод о по- стоянном понижении уровня моря: сначала вся земля была покрыта водой, но затем часть земли поднялась и стала сушей; даже горы когда-то были морским дном.
Онтологические взгляды Ксенофана тесно связаны с его пониманием познания. Чувства, ощущения не могут дать основания для истинного познания, но ведут лишь к мнениям и кажимости. Именно чувства убеждают нас, что мир многолик и изменчив. В действительности же мир един (ведь мир и бог — одно и то же) и неподвижен. Как мы увидим дальше, именно такой скептический подход к чувственному познанию характерен для всей элейской школы.
К элейской школе, кроме Ксенофана, относят Парменида (ок. 540—470 до н. э.), Зенона (ок. 490—430 до н. э.) и Мелисса (V в. до н. э.). Все они делали резкое различие между подлинной истиной (алетейа), являющейся продуктом рационального мышления, и мнением (докса), опирающимся на чувственное познание. Чувственное познание дает нам образ лишь кажущегося состояния вещей, с его помощью нельзя постичь их подлинную сущность. Элеаты были одними из первых в истории философии, кто усомнился в достоверности наших чувств. Конечно, они правы, — наши чувства и ощущения могут нас обманывать, им нельзя доверять безоглядно. (Например, лодка на горизонте кажется нам размером с горошину, но такое чувственное восприятие данного предмета не дает истинных представлений о его размерах.) Наивной вере в то, что мир таков, каким он дан нам в ощущениях, элеаты противопоставили убежденность, что истинное знание можно получить только при помощи разума. Правда, их подход был радикален: они вообще решили отказаться от чувственных данных, что привело к чрезвычайно парадоксальным результатам.
Действительно существует лишь то, что можно помыслить, не впадая при этом в противоречия. А теперь попробуйте-ка «помыслить» небытие. Не получается? И не получится: мысль — всегда мысль о чем-то. Даже если вы будете мыслить о небытии, вы своей мыслью придадите ему какое-то существование, сделаете его бытием. Значит, сделал вывод Парменид, а за ним и другие представители элейской школы, существует только бытие, не-бытия нет. А что такое «небытие»? Элеаты воспринимали его как пустоту. Следовательно, пустоты нет; мир — это шар, заполненный веществом без пустот. Из такого представления о мире делались совершенно удивительные выводы.
Во-первых, если мировой шар наполнен веществом без пустот, значит, он един (что предположил еще Ксенофан), в нем нет и не может быть множества отдельных вещей. Как же так? В аудитории стоят столы, их много. За столами сидят ученики, их тоже много. За окнами (которых тоже несколько) — облака, деревья, машины — их много! Мы же ясно это видим! Видим? Вот в этом-то и дело: вы опираетесь на чувства, а элеаты предлагают вам отбросить их полностью и сделать ставку только на разум. Чувства нас обманывают, доверять им нельзя. Возьмите одно рисовое зернышко и бросьте его на землю, — вы ничего не услышите. А теперь возьмите мешок с зерном и бросьте его на землю, — вы услышите глухой стук. Но сумма нулей должна равняться нулю! Ваши чувства обманули вас либо в первый раз (и стук был), либо во второй (и стука не было). Таких примеров можно привести сотни (и элеаты приводили их), чтобы убедиться, что чувственное восприятие и разумное мышление — не одно и то же. Поэтому, с их точки зрения, множественности все же нет, мир един, а множество деревьев и машин за окном — обман чувств, мнение (докса), а не алетейа.
Но и это еще не все! Движения тоже нет... И развития нет: бытие едино, цельно и неизменно. Оно вечно существует и не может меняться. В этой связи Парменид, например, очень резко критиковал Гераклита за его диалектику, даже называл его взгляды «пьяной философией», — ведь только перебравший вина человек может всерьез считать, что в одну реку нельзя войти дважды и каждая вещь содержит в себе противоположности! Движение и развитие — пустые имена, за которыми ничего не стоит (вы же можете сказать слова «леший» или «газ флогистон», можете их даже описать, но эти понятия — пустые, они не относятся ни к каким реальным предметам). Получается, что бытие, по Пармениду, вечно, едино, неделимо, неподвижно и неизменно.
Почему Парменид отвергает движение и развитие? Все, что существует, есть сущее (бытие), которое есть всюду, во всех местах, и поэтому оно не может двигаться. Куда что-то может двигаться, если вся мировая сфера заполнена веществом «под завязку»? Значит, все неподвижно...
Догонит ли Ахиллес черепаху?
Еще интереснее обосновал невозможность мыслить движение, не впадая в противоречия, любимый ученик Парменида, Зенон. Платон полагал его одним из мудрейших греков, хотя и не был согласен с его взглядами. Видимо, наиболее известным изложением элейского отрицания движения и постулирования неизменности и неподвижности сущего являются апории Зенона, доказывающие, что если допускается существование движения, то возникают неразрешимые противоречия. Апория (гр. aporia — затруднение, безысходность) — парадокс, где сталкиваются логическая очевидность суждения и его неподтверждаемость опытом. Таких апорий Зенон сформулировал более 40, до нас дошло 8, из них движению посвящены четыре — «Дихотомия», «Стрела», «Стадион» и «Ахиллес и черепаха».
Первая из апорий названа дихотомией (деление пополам). В ней Зенон стремился доказать, что тело не может сдвинуться с места, то есть движение не может ни начаться, ни закончиться. Чтобы преодолеть отрезок пути АБ предмет сначала должен пройти половину этого отрезка — АБ1. Однако, чтобы дойти до точки Б1, надо пройти половину от намеченной половины (четверть) — АБ2. А чтобы пройти половину половины, надо пройти половинку от этой четверти — АБ3 (одну восьмую). И это повторяется до бесконечности (ведь мы можем разделить любой отрезок на бесконечное количество частей). Поэтому тело никогда не сможет достичь точки Б, как бы близко она ни была расположена, ибо оно должно «пройти» бесконечное множество точек. Безукоризненное с точки зрения формальной логики рассуждение!
В другой апории Зенон задается странным, на первый взгляд, вопросом: может ли Ахиллес догнать черепаху? Зенон доказывает, что даже самый быстрый из людей не сможет никогда догнать даже самое медлительное создание, если оно вышло в путь раньше него. Ахиллес, бегущий в десять раз быстрее черепахи, не сможет ее догнать. Пусть черепаха на сто метров впереди Ахиллеса. Когда Ахиллес пробежит эти сто метров, черепаха будет впереди него на десять метров. Пробежит Ахиллес и эти десять метров, а черепаха окажется впереди на один метр и т. д. Расстояние между ними все время сокращается, но никогда не обращается в нуль. Значит, Ахиллес никогда не догонит черепаху. Или, в более общем виде: Ахиллес, чтобы догнать черепаху, должен вначале пройти расстояние от своего места до места, где находилась черепаха в момент его старта. Но за то время, что ему понадобится для преодоления данного расстояния, черепаха опять продвинется вперед на определенный отрезок, и эта ситуация будет повторяться вновь и вновь. Итак, чтобы догнать черепаху, Ахиллес вынужден будет преодолеть бесконечное количество отрезков пути.
Апории Зенона вызвали большое замешательство, потому что опровергнуть их не так-то просто. Можно, конечно, встать и начать ходить, но это будет обращение к чувствам зрителей: они будут видеть, что движение есть, но ведь чувствам-то доверять полностью нельзя... Именно по поводу зеноновской апории А. С. Пушкин написал такие строки:
Движенья нет, сказал мудрец брадатый,
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить:
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами
Солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.
Секрет здесь в том, что пространство является одновременно и прерывным (состоящим из отдельных отрезков и точек), и непрерывным, то есть для решения таких задачек надо уметь находить предел суммы бесконечно малых величин.
С философской точки зрения, несомненной заслугой элеатов была постановка вопроса о том, что чувственное и рациональное, разумное познание — не одно и то же. С позиций чувственного познания многие положения, например, современной физики кажутся невозможными. Сегодня не вызывает сомнения тот факт, что ориентироваться только на чувственную достоверность и очевидность нельзя. И хотя Ахиллес, конечно, догонит черепаху, проблема, поставленная элеатами, была чрезвычайно важной и глубокой: как соотносятся чувственное и рациональное познание!
Элеаты признавали истинным только рациональное познание, чувственное же, по их мнению, всегда ведет к неразрешимым противоречиям. Сегодня большинство философов и ученых не рассуждает столь категорично, но и не считает свидетельства чувств решающим аргументом в доказательстве своей позиции.
Пифагорейский союз. Основателем другой школы на италийском полуострове стал Пифагор (ок. 570 — 497(6) до н. э.), родившийся на острове Самос в Ионии. Истинные сведения о жизни этого человека трудно отделить от многочисленных легенд, которые он и сам любил придумывать. Говорят, что после отъезда из родного города Пифагор путешествовал 34 года, посетил Египет, Индию и Вавилон, где учился у мудрецов и магов. Но в конце концов он поселился в городе Кротон, где и основал Пифагорейский союз — закрытое сообщество своих последователей, уже при жизни почитавших самого Пифагора как высшее существо, братство единомышленников, войти в которое было не так-то просто. Членами союза могли быть свободные граждане, как мужчины, так и женщины, на протяжении ряда лет выполнявшие все условия и правила этого тайного общества. Философия для пифагорейцев была не только образом мысли, но и образом жизни. Прежде всего, необходимо было отказаться от личной собственности в пользу союза. Выше всего пифагорейцы ставили «прекрасное», куда относили и науку, затем в их иерархии ценностей шло «полезное», и лишь на третьем месте стояло «приятное». Таким образом, члены братства ориентировались на то, чтобы жить созерцательной жизнью мудреца, а не стремиться к наслаждениям. Вставали члены союза до восхода солнца, затем занимались специальными упражнениями для развития своих умственных способностей и памяти, после чего все вместе встречали восход на морском берегу. В обязательную часть «расписания» входили: гимнастика, физический труд, чтение, занятия музыкой, математикой, астрономией, медициной, анатомией. А перед сном каждый пифагореец подводил итог прожитого дня: что было сделано? Что из намеченного осталось невыполненным? Такой подход к жизни должен был исключить праздную трату времени. О таком обычае в пифагорейском сообществе сохранились так называемые «Золотые стихи», приписываемые самому Пифагору:
Сладкому сну усталые очи не дай смежить прежде,
Чем ты обсудишь дневные дела свои, вопрошая:
Что преступил я? Что натворил? Какого не выполнил долга?
Первым начавши, припомни ты все по порядку, а после,
Коль дела дурны, — о них сокрушайся, добрым же рад будь.
После смерти Пифагора пифагореизм просуществовал вплоть до V в. н. э. (около десяти столетий!), пифагорейские общества возрождались в разных городах и в разное время. Так как Пифагор не оставил после себя письменного наследия, то отделить сегодня взгляды самого Пифагора от взглядов его учеников невозможно, поэтому мы будем говорить о философии пифагорейцев в целом.
Учение о числе как сущности мира
Большинству имя Пифагора известно, конечно, благодаря его знаменитой теореме о сторонах треугольника. Действительно, Пифагор был математиком, и это во многом определило его философское мировоззрение. Дело в том, что суть всего пифагорейского учения составляет положение, приписываемое самому Пифагору: «Числу все вещи подобны». Что это означает? Речь идет о том, что сущность любой вещи может быть описана числовым соотношением. Если вы задумаетесь, то согласитесь, что так рассуждают и сегодняшние ученые-естествоиспытатели: явление или процесс считается познанным тогда, когда сформулирован некий закон, их описывающий, а закон этот выглядит как формула, имеет числовой вид. Пифагор рассуждал подобным образом, только он подошел к вопросу еще более радикально, — все в мире имеет в основе число.
Говорят, на эту мысль его натолкнул такой случай: проходя мимо кузницы, Пифагор услышал, что различные молоты, молотки и молоточки, ударяясь о металл, издают различные звуки, сливающиеся в своеобразную мелодию. Он измерил вес молотков (то есть выразил их числом) и сопоставил полученные результаты с издаваемым звуком. Затем он измерил длины струн и сопоставил эти числа с извлекаемым из струн звуком... В общем, получилось, что музыку можно передать числами (в каком-то смысле, Пифагор предвосхитил цифровую запись музыки). Если уж даже музыкальное созвучие можно передать числом, то тем более это относится к другим предметам, были убеждены пифагорейцы.
Дышащая и звучащая Вселенная
Чтобы это было возможно, должна существовать множественность предметов. Действительно, пифагорейцы никогда бы не согласились с рассуждениями элеатов о том, что мир неделим. Они представляли себе космос как шар (опять сферическое представление о мироздании!), но шар живой, а значит — дышащий. При вдохе внутрь сферы должна попадать пустота (вне космоса — пустота). Она разделяет вещество в шаре на отдельные предметы, которые можно сосчитать. Математики этим и занимаются, ведь познать мир — это познать числовые соотношения, его описывающие.
Но верно и обратное рассуждение: суть всего в числе, а число связано со звуком. Более того, не бывает движения без звука, а мир движется. Значит, космос звучит, а мы не слышим этой чудесной «музыки небесных сфер» только потому, что привыкли к ней с рождения и не замечаем ее. Пифагорейский образ жизни должен был помочь услышать эту музыку космоса, достичь «катарсиса» — «очищения» (буквальный перевод) души. Мы и сегодня стремимся к катарсису на музыкальных концертах... Пифагорейцы считали, что тело надо лечить гимнастическими упражнениями, правильным режимом дня и лекарствами, а душу — музыкой и философией.
Переселение душ
Еще одна интересная идея пифагорейцев — переселение душ. Говорят, что сам Пифагор рассказывал о своих шести последних переселениях: как он был рабом, как он был собакой... Многие исследователи считают, что такие взгляды Пифагор заимствовал во время своих странствий на Востоке, где идея переселения душ (особенно в Индии) чрезвычайно широко распространена. Но если в Индии переселение души в следующее тело после смерти не случайно, а связано с тем, как была прожита предыдущая жизнь, то по Пифагору, любая душа может вселиться в любое тело. Поэтому, кстати, он проповедовал вегетарианство, — может быть, в быка, которого зажарили для пира, вселилась душа самого Гомера!
Именно Пифагору приписывают и введение в обиход самого слова «философия»: он называл свое учение именно любовью к мудрости, а не самой мудростью, ибо считал, что ни один человек не может назвать себя мудрецом в силу своих слабостей — он никогда не может достичь всего, на что способен.
На протяжении своего тысячелетнего существования пифагореизм был тесно связан с математикой. Трудно переоценить значение пифагорейской школы для складывания рациональной, строгой философии и окончательного отхода от мифологии.
Вопросы и задания
1. Какие направления в философии можно выделить, исходя из решения философами вопроса об отношении мышления к бытию?
2. Как представлял себе бога Ксенофан? Что такое пантеизм?
3. Ксенофан не считал никакое учение (в том числе, свое собственное) абсолютно истинным. Он писал:
Истины точной никто не узрел и никто не узнает Из людей о богах и о всем, что я только толкую: Если кому и удастся вполне сказать то, что сбылось, Сам все равно не знает, во всем лишь догадка бывает.
Как вы думаете, такую позицию можно отнести к гносеологическому
оптимизму или агностицизму?
4. Каким образом элеаты доказывали несовпадение чувственного и рационального представления о мире?
5. Что хотел доказать Зенон с помощью своих апорий? Как связаны его доказательства с учением Парменида? Почему видимое нами движение машин, людей, животных не является доказательством существования движения?
6. Кто ввел в обиход понятие «философия»? Что означает это слово?
7. Объясните, как вы понимаете высказывание Пифагора: «Числу все вещи подобны».
8. Какая взаимосвязь, по Пифагору, существует между музыкой и математикой?
9. Что такое «катарсис»? Пифагорейцы учили, что телесный катарсис достигается с помощью вегетарианства, гимнастики и воздержания. А как можно достичь духовного катарсиса?