15. Учение «интегрального национализма» ш. Морраса.

Принципы доктрины интегрального национализма были сформулированы французским писателем националистом Шарлем Моррасом, который заявил: "Настоящий националист ставит свою страну превыше всего ". Ш. Моррас также проповедовал благодетельность наследственной монархии и католицизма, утверждая превосходство «латинской расы» над другими народами (Моррас видел это превосходство в стремлении к «дисциплине», к сильному государству (чему находил подтверждения в истории Рима, Франции XVII века) и призывал культивировать эти качества и во французах, и в агрессивной политике государства..)

Шарля Морраса нередко называют одним из первых писателей современной Франции. Настоящей его славе мешают только его политические взгляды, крайне реакционные: он — вождь роялистов, вдохновитель «Action francaise». В 1899 организовал монархическую группу «Аксьон франсез» («Французское действие»), а в 1908 — газету под тем же названием. Ратуя в своих статьях за «дисциплину» и «порядок» в обществе, М. проповедовал благодетельность наследственной монархии и католицизма, утверждая превосходство «латинской расы» над другими народами. Свои политические идеи изложил в книге«Опрос по поводу монархии» (1900—1909), «Киль и Танжер» (1910) и др. Классицизм 17 в. выдвигается М. как этическая и эстетическая норма. «Развенчанию» романтизма, восхвалению греко-римских истоков французской культуры посвящены книга М. «Дорога в рай» (1894), «Антинеа» (1901), «Венецианские любовники» (1902), «Будущее разума» (1905) и др.Основной идеей в его литературных произведениях, даже стихотворных является Противопоставление Франции Германии, двух миров — латинского и германского, достаточно плоская» далее он замечает «Никто не утверждает, что Лютер или Кант сделали бомбы, разрушившие Реймский собор. Но никто осведомленный не снимет с Лютера, Канта и вообще с германского духа ответственности за умственный и моральный упадок, с которым связана их роль в истории». Тем самым он обвиняет реформаторов в их отклонение от истинной веры.

Согласно Моррасу сама проблема свободы не существует для того, кто ощущает себя членом человечески-осмысленной иерархии, живою частью органического целого. Понятие свободы получает смысл лишь поскольку личность, внутренне-разнузданная, ощущает себя насильственно прикрепленной к чужому и мертвому целому. Свобода, это лишь другое название нашего рабства: иллюзорное право «zu irren und zu streben»[43], оторванность от догмата, традиции, авторитета, — словом, все то, что закрепощает нас в бессмысленной, не-человеческой необходимости. В этом смысле, принудительность современной цивилизации есть лишь оборотная сторона нашей «внутренней свободы». Что такое свобода мысли? Это — стремление безответственно и бесконечно искать, блуждать, сомневаться; это — нежелание остановиться, закрепить себя в реальности, откристаллизоваться в догмате, стать силой движущей и устрояющей. Исходный пункт и направление всех исканий Морраса: абсолютное рабство как обратная сторона негативной свободы; своеобразный «прагматический догматизм» (sit venia verbo![44]) — как путь преодоления этой антиномии. Отсюда становится понятным смысл и тон дальнейших построений мыслителя. Мысль отвергла свою свободу во имя действия и строительства: ибо всякое действие предполагает выбор, ограничение — и слепоту. Отсюда то, что я назвал «сознательной слепотой» Морраса. Отсюда его нежелание видеть и понимать там, где надо действовать и бороться. Отсюда — его лапидарные формулы, полные гнева и несправедливости. И во всем, сквозь все — одно упрямое, неустанное стремление: к строю, к единству, к живой цельности…

Неистовый шовинист в 1-ю мировую войну 1914—18, М. во время 2-й мировой войны 1939—45 был официальным идеологом правительства Петена, сотрудничавшего с немецко-фашистскими оккупантами.

Моррас питал ненависть к наследию XVIII века Вольтера и Руссо, Французской революции, рационализма и оптимизма, либеральной демократии и буржуазного общества. Моррас провозглашал тотальный отказ от демократического эгалитаризма, гуманизма и пацифизма, призывая к уважению права элит управлять в обществе масс, защищая классическую культуру и интенсивную веру в силы традиции и наследия и, наконец, рассматривая католицизм как источник дисциплины и как фундаментальную составляющую цивилизации, которую он пытался сохранить от действия деструктивных сил.

Одним из важных элементов синтеза являлось близкое понимание католицизма, где главное — это социальные добродетели: дисциплина, целомудрие, пессимизм, а не вера. Как все мятежники начала века, Моррас интересовался не христианской метафизикой, а христианством как зародышем порядка, способного гарантировать будущее цивилизации. Какое это сообщество — пролетарское или национальное — было не важно, это служило лишь инструментом ожидаемых великих изменений. Вот почему эта Революция не затрагивала никогда основ капиталистической экономики. Революция Морраса стремится разрушить теорию естественных прав, устранить права человека, подорвать утилитарные, материалистические основы демократической политической культуры. Она никогда не затрагивала частной собственности. Морас стремился возродить производительный капитализм (капитализм производственный) вместо плутократического паразитирующего капитализма крупного капитала, бирж, финансистов, ростовщиков. Революционная теория глубоко привязана к рыночной экономике, компетентной, государство не вмешивается в ее сферу. Ж. Сорель и Моррас стремятся к революции моральной, интеллектуальной, политической.