Вступление
Ознакомившись с шестью парадигмами, не имеющими отношения к моей Драматике, изучив их специфику и особенности, я был удивлен что более-менее все они попадают в одну из двух категорий. Первую категорию я назвал пост-Аристотелевской парадигмой создания истории. Ноги этой категории растут из работы Лойоша Эгри «Искусство драматического письма» где все что происходит с героем, все его функции, совершенно определенно взяты из «Поэтики» Аристотеля. В эту категорию попадают Сид Филд, Майкл Хог и Роберт Макки. Вторую категорию я назвал: «Парадигма пути героя» и она конечно же происходит из работы Джозефа Кэмпбелла «Тысячеликий герой». Сюда падают Джон Труби и Воглер. Линда Сигер как будто больше попадает в первую категорию, но точно знает и внедряет элементы концепции пути героя, в качестве одного из способов создания «мифа» истории, который может быть использован. (*имеются ввиду архетипические арки – мифотворчество в истории по Линде Сигер – это арка героя или героини, которая всегда будет соотноситься с универсальной архетипической конструкцией «падчерица – мачеха», «блудный сын», «Золушка» и т.д. Применяется при создании горизонтальных сериалов).
В отличии от них всех – Драматика не попадает ни в одну из этих категорий. Она возникла как обособленная парадигма - охватывающая элементы всех категорий, но нечто большее.
Другое общее место всех прежних парадигм, что в вашей истории всегда есть центральный персонаж, главный герой, протагонист, который МЕНЯЕТСЯ и это есть счастливый конец. Одна только Линда Сигер дала право на существование устойчивым персонажам. (*Линда Сигер преподает в основном сценарное мастерство для ТВ – в сериалах, где есть «iconic», т.е. очень харизматичный главный герой и зритель как раз любит его таким какой он есть – и ему нет нужды меняться. Это Хаус, Сопрано, Дрепер и т.д.). Все эти структурные элементы казались чем-то устаревшим и слишком специфическим. Я пришел к выводу, что чего-то все недогоняют и стал копать глубже.
Читая «Путь писателя» Воглера я удивился, как он много распинается о персонаже и о том, что путь героя «чувствуется» верно. Особенно Воглер застревает на «значении» основных архетипов или событий истории и как это все будет коррелировать со «значениями» в реальном мире. Конечно это все звучит хорошо и полезно, но я так же вижу что всё это не работает – в местах где слишком много натяжек, например природа Героя. Воглеру требуется многабукав, чтобы проиллюстрировать исключения из его же определения Героя. Так много, что он вообще избегает любых намеков на «правила», которым надо следовать. Но не это бесит меня больше всего. Добило меня, что в его мысли растекшейся по древу насчет персонажа и сюжета был какой-то момент истины, который не противоречил Драматике настолько, что даже казался мне её недостающей частью. Я не мог этого понять, пока у меня не случилось озарение и я понял, что Воглер имеет ввиду применительно к истории. Тогда всё встало на свои места.
Одной из ранних аксиом, с которой началась разработка теории Драматики, было: если ты ищешь смыслы (значения) в своей истории, ты не можешь предугадать, как история соберется. Если же ты хочешь предугадать, как собрать историю, ты не можешь знать, что выбранное тобой будет значить. Иными словами – ты можешь или пытаться искать смысл в своей работе, ИЛИ предсказать, как именно сложатся элементы конструкции – но никогда в одно и то же время и с тем же самым контекстом. Почему? Короткий ответ – мы используем одно, чтобы составить мнение о другом. Когда мы ищем смысл – обнаруживаем чистую структуру истории. Когда мы ищем структуру – то обнаруживаем смысл (авторский замысел). Это происходит по той же самой причине, по которой мы можем видеть свет, как частицы и волны, но только не в одно и тоже время, и не в одном и том же контексте. Одно создает основу для другого. Структура истории дает возможность увидеть её смысл. Смысл истории – основа для понимания и манипулирования структурой истории.
Другими словами, смысл истории связан с восприятием аудитории – какой опыт она получит, а структура – с авторской точкой зрения. Восприятие аудитории стремится найти подтексты истории, чтобы открыть её смысл. Авторское видение имеет дело с заданным смыслом (авторский замысел), отсюда все манипуляции со структурой истории и её динамикой. Важно использование соответствующего контекста.
Например, Роберт Макки рекомендует выстраивать историю от зрительского восприятия, в то время как Драматика отталкивается от авторского видения. Макки говорит об авторе и аудитории, но всегда с точки зрения значения истории – что возможно только если рассматривать историю «изнутри». Это хорошо для понимания, как аудитория воспримет историю, но не подходит, когда пытаешься найти проблемы структуры. В этом Макки сидит в одной лодке с Филдом, Воглером, Хогом, Эгри и большинством других преподавателей сценарного мастерства.
Одно из главных отличий драматики и более традиционных теорий создания историй, можно сформулировать примерно так:
- Драматика работает с историей с авторской точки зрения и призывает писателей манипулировать элементами структуры истории. С этой авторской точки зрения сложно найти значение специфического, оригинального авторского выбора;
- Множество других теорий работают с историей с субъективной точки зрения аудитории, что вынуждает писателей выискивать смыслы в потоке и элементах истории. С точки зрения аудитории очень сложно предсказать какие элементы истории несут смысловую нагрузку и как они должны быть соединены вместе.
В ретроспективе это кажется понятным. Известно, что многие гуру сценарного мастерства развивали их идеи, изучая множество историй. Я знаю, что драматика НЕ БЫЛА создана этим путем – мы развивали свою теорию, идентифицируя скрытые, подтекстные правила истории и элементы, которые присутствуют абсолютно во всех историях. Именно это дало понимание разницы в восприятии (аудитория против автора) и разницы в намерении (смысл против предопределения), которые помогают понять, чем именно Драматика так фундаментально отличается от других парадигм создания историй.
Вопрос в том, как эта разница проявит себя в постижении природы (внутренней сути) Истории.
Теории Драматики утверждает, что все истории – это модели человеческой психологии, специфические метафоры того, как сознание пытается разрешать несоответствия (*все истории про кризис адаптации. Жил-был человек, потом что-то нарушило течение его привычной жизни, сначала он не хотел ничего менять, но потом обстоятельства все же вынудили измениться адекватно вызову).