Анализ взаимодействия в различных теоретических подходах

Важность интерактивной стороны общения обусловила тот факт, что исследованию уделяется специальное внимание в различных концепциях.

Одной из них стал символический интеракционизм, основополож­ником которого является Г. Мид [1]. Взаимодействие (интеракция) выступает здесь исходным пунк­том всякого социально-психологического анализа, в частности игра­ет решающую роль в становлении человеческого «Я». Личность фор­мируется в ситуациях взаимодействия, где осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совместно с ними. Моделью таких ситуаций является игра, которая у Мида выступает в двух формах: play и game. В игре человек выбирает для себя так называемого значи­мого другого и ориентируется на то, как он воспринимается этим «зна­чимым другим». В соответствии с этим у человека формируется и пред­ставление о себе самом, о своем «Я», разделенное на два начала: «I» и «те» (здесь за неимением адекватных русских терминов мы сохраняем их английское наименование). «I» — это импульсивная творческая сто­рона «Я», непосредственный ответ на требование ситуации; «те» — это рефлексия «I», своего рода норма, контролирующая действия «I» от имени других, это усвоение личностью отношений, которые скла­дываются в ситуации взаимодействия и требуют сообразовываться с ними, обеспечивая адекватное восприятие личностью себя самой и своих собственных действий.

Несмотря на важность постановки такой проблемы, в теории Мида содержатся существенные просчеты. Главными из них являются два. Во-первых, непропорционально большое значение уделяется в этой концепции роли символов. Вся обрисованная выше канва взаимодей­ствия детерминируется системой символов, т.е. поведение человека в ситуациях взаимодействия в конечном счете обусловлено только их символической интерпретацией. И хотя в определенной мере обще­ство действительно регулирует действия личностей при помощи символов, излишняя категоричность утверждения приводит к тому, что вся совокупность социальных отношений, культуры сводится только к символам. Отсюда вытекает и второй важный просчет концепции символического интеракционизма — интерактивный аспект общения здесь вновь отрывается от содержания деятельности, вследствие чего все богатство макросоциальных отношений личности по существу иг­норируется. Единственным «представителем» социальных отношений остаются лишь отношения непосредственного взаимодействия, без при­влечения широких социальных связей, в рамках которых данный акт взаимодействия имеет место. Происходит известное «замыкание» вза­имодействия на заданную группу. Конечно, и такой аспект анализа возможен, и даже заманчив, но он явно недостаточен.

Тем не менее, символический интеракционизм острее многих дру­гих теоретических ориентации социальной психологии поставил воп­рос о социальных детерминантах взаимодействия, хотя и не выявил их в полной мере. Следствием этого явился отрыв рассмотрения взаи­модействия от широкого социального фона, а значит, и отказ от изу­чения содержательной стороны общения.

Взаимодействие как организация совместной деятельности

Единственным условием, при котором этот содержательный момент может быть уловлен, является рассмотрение взаимодействия как формы организации какой-то конкретной социальной дея­тельности людей. Общепсихологическая теория деятельности, приня­тая в отечественной психологической науке, задает и в данном случае некоторые принципы для социально-психологического исследования. Подобно тому как в индивидуальной деятельности ее цель раскрыва­ется не на уровне отдельных действий, а лишь на уровне деятельности как таковой, в социальной психологии смысл взаимодействий рас­крывается при условии включенности их в некоторую общую дея­тельность.

Конкретным содержанием различных форм совместной деятель­ности является определенное соотношение индивидуальных «вкла­дов», которые делаются участниками. Так, одна из схем предлагает выделить три возможные формы, или модели: 1) когда каждый уча­стник делает свою часть общей работы независимо от других — «со­вместно-индивидуальная деятельность» (пример — некоторые про­изводственные бригады, где у каждого члена свое задание); 2) когда общая задача выполняется последовательно каждым участником — «совместно-последовательная деятельность» (пример — конвейер); 3) когда имеет место одновременное взаимодействие каждого участ­ника со всеми остальными — «совместно-взаимодействующая дея­тельность» (пример — спортивные команды, научные коллективы или конструкторские бюро) [10]. Психологичес­кий рисунок взаимодействия в каждой из этих моделей своеобразен, и задача экспериментальных исследований — установить его в каж­дом конкретном случае.

Однако задача исследования взаимодействия этим не исчерпыва­ется. Подобно тому, как в случае анализа коммуникативной стороны общения была установлена зависимость между характером коммуни­кации и отношениями, существующими между партнерами, здесь также необходимо проследить, как та или иная система взаимодей­ствия сопряжена со сложившимися между участниками взаимодей­ствия отношениями.

Так, во взаимодействии «даны» межличностные отношения, ко­торые определяют как тип взаимодействия, который возникает при данных конкретных условиях (будет ли это сотрудничество или со­перничество), так и полученный результат (будет ли это более ус­пешное или менее успешное сотрудничество). Присущая межличнос­тным отношениям эмоциональная основа, порождающая различные оценки, ориентации, установки партнеров, определенным образом «окрашивает» взаимодействие [9]. Но вместе с тем такая эмоциональная (положительная или отрицательная) окраска взаи­модействия не может полностью определять факт его наличия или отсутствия: даже в условиях «плохих» межличностных отношений, заданных определенной социальной деятельностью, взаимодействие обязательно существует. В какой мере оно определяется межличност­ными отношениями и, наоборот, в какой мере оно «подчинено» тре­бованиям выполняемой деятельности, зависит, в том числе, от ха­рактера социальных отношений, в которой эта деятельность осуще­ствляется. Мотивация участников взаимодействия в каждом его конкретном акте выявлена быть не может именно потому, что по­рождается более широкой системой деятельности, в условиях кото­рой оно развертывается.

Анализ взаимодействия только с точки зрения его формы взаимо­действия (такая попытка была предпринята в формальной социоло­гии Г. Зиммеля) оказывается явно недостаточным. Примером могут служить исследования альтруизма. Альтруизм относится к такой об­ласти проявлений человеческой личности, которые приобретают смысл лишь в системе определенной социальной деятельности. Воп­рос здесь упирается в содержание нравственных категорий, а оно не может быть понято лишь из «близлежащих» проявлений взаимодей­ствия. Является ли альтруистическим поведение человека, помогаю­щего бежать злостному преступнику? Только более широкий соци­альный контекст позволяет ответить на этот вопрос.

При анализе взаимодействия имеет значение и тот факт, как осоз­нается каждым участником его вклад в общую деятельность: именно это осознание помогает ему корректировать свою стратегию, добиваться успешности во взаимодействии. Но это требует в свою очередь взаимопонимания между его участниками, адекватного представления друг о друге. Таким образом, для познания механизма взаимодействия необходимо выяснить, как намерения, мотивы, ус­тановки одного индивида «накладываются» на представление о парт­нере и как то и другое проявляется в принятии совместного решения. Иными словами, дальнейший анализ проблемы общения требует бо­лее детального рассмотрения вопроса о том, как формируется образ партнера по общению, от точности которого и от взаимопонимания с которым зависит успех совместной деятельности.