Карл Митчем. Что такое философия техники? Часть III. Проблема ответственности и техника. Глава 11. Юридическая ответственность и индустриализация

1.12.2011. 19:59Содержание

«Искры всех наук в мире собраны в пепле закона».

Сэр Генри Финч, 1613 год. ⁵.

Закон, как и письменный язык, возникает в определенный момент времени и затем проходит сложное историческое распространение и развитие. Более того, подобно тому, как письменное слово — дитя своего устного родителя так и право зависит от обычая и представляет собой его зафиксированную версию. Право формирует и объясняет определенные обычаи общества и тем самым влияет на них так же, как письмо влияет на речь.

Часто отмечается, что американское общество чрезвычайно технологично по своим обычаям, что оно чрезмерно сутяжническое.

Хотя эти две характеристики обычно не соотносятся, можно привести вполне правдоподобные доводы в пользу утверждения, что последняя характеристика есть, по сути дела, реакция на первую и что это сочетание парадигматично. Технология порождает особое сутяжничество, основанное на доводах относительно ответственности.

Юридическое понятие ответственности формулирует и разъясняет определенные аспекты нашего обычного понимания ответственности, главным образом, в двух областях. Во-первых, это уголовное право, то есть процедуры, которые возбуждаются и поддерживаются государством для защиты интересов общества путем наказания преступников; во-вторых, это гражданское право, и в особенности такая его область, как гражданские правонарушения, когда потерпевшая сторона возбуждает дело с целью компенсации понесенного ей ущерба.

Уголовная ответственность первоначально истолковывалась как вытекающая из нарушения внешних законов, то есть из совершения чего-то такого, что законом запрещено или (реже) из несовершения чего-то, что закон предписывает делать. Однако со временем в Европе — и прежде всего под влиянием христианской теологии греха, делающей упор на внутреннее согласие, адекватность этого взгляда была поставлена под вопрос, и углубление понятия ответственности привело к ограничению уголовной ответственности; последняя стала зависимой как от объективного характера совершенного проступка, так и от внутреннего намерения субъекта, его совершившего. Получившееся в результате различие между преступным и непреступным видами проступков было ясно сформулировано церковными советами на континенте в конце IX века и стало принципом английского обычного права в XII веке.

Понятие ответственность в области гражданского права претерпело, как это ни парадоксально, развитие в противоположном направлении. В противоположность углублению и последующему сужению понятия уголовной ответственности, понятие гражданской юридической ответственности расширялось одновременно с ограничением его намеренности.

Человек может быть привлечен к гражданской юридической ответственности на основании заключенного им договора (контракта), но эта ответственность может быть и тем, что называют строгой обязательностью В случае договора (явного или неявного) халатность (один из видов ошибочности в самом намерении, известный как недостаток внимания) должна быть доказана. Однако в случае со строгой обязательностью дело может оказаться не только лишь в халатности реr sе (самой по себе). В самом деле, может статься, что сам индивид или корпорация сделали все мыслимо возможное, чтобы предотвратить некоторый ущерб, но тем не менее они привлекаются к строгой ответственности.

Исторически эта, отчасти аномальная, идея строгой, не знающей исключений ответственности, применяемой к особого рода гражданским правонарушениям — tоrt (от латинского; tоrtus; — скрученный или искривленный — неправильное или причиняющее вред поведение, за которое закон предусматривает расплату), развивалась параллельно с развитием и распространением индустриальной технологии. Римское право, например, признает только три вида ситуаций, в которых то или иное лицо может возбудить дело по поводу причиненного ему ущерба. Это могут быть потери, понесённые в результате преднамеренного нанесения ущерба данному лицу, преднамеренного ущерба, нанесенного чьей-либо собственности, или халатность.

В XIV веке, однако, английское обычное право стало признавать владельцев крупного рогатого скота ответственными за непреднамеренное и, возможно, даже не являющееся халатным поведение их животных. Заслуживает внимания тот факт, что такое первоначальное расширение ответственности происходит и в отношении техники, хотя бы в элементарных формах сельского хозяйства, тем не менее, в деле Риналдс против Флетчера, решенном по апелляции в палате лордов в 1868 году, устанавливается строгая юридическая гражданская ответственность за индустриальное предпринимательство.

В упомянутом случае Флетчер, владелец мельницы, построил водохранилище, чтобы улучшить работу своей мельницы. Вода из этого водохранилища случайно прошла по стволу заброшенной шахты и затопила смежную шахту Ринаддса. Риналдс возбудил дело о возмещении ущерба, хотя вполне допускал, что Флетчер не проявил халатности и просто мог не знать о существовании заброшенной шахты. Окончательное судебное решение в пользу Риналдса основывалось на идее, что предпринятое накопление Флетчером воды само по себе создавало риск, за который тот должен нести ответственность. Лорд Кайрис обосновал свое решение, характеризуя водохранилище Флетчера как неестественное (поднимающее уровень воды выше естественного). Сегодня большинство обычных видов гражданской ответственности — строгих prima facie (на первый взгляд — лат.) — связаны с неестественностью расположения промышленных объектов или потребительских продуктов, когда технические процессы или артефакты сами по себе, независимо от намерения человека, создают особый риск.

В условиях, созданных техническим прогрессом, распространение сферы гражданских правонарушений за рамки преднамеренных действий и непреднамеренных оплошностей легко следует из оживающего принципа, который скрывается за законодательством о гражданских правонарушениях. Можно сказать, что законодательство о гражданских правонарушениях, не связанных с нарушением договора, имеет целью обеспечить справедливое распределение. В больших, группах люди неизбежно ударяются друг о друга, как бы упорно ни стремились ониизбегать этого. При такой квазинеoбходимости, возникающей в результате потерь и повреждений, неплохо бы предложить, чтобы пострадавшие также причиняли убытки и повреждения. Существуют общественные устройства, где это очень часто и происходит. Законодательство о гражданских правонарушениях возлагает ответственность за некоторые потери на лиц, не являющихся потерпевшей стороной, разрешая жертвам добиваться возмещение ущерба, причиненного социально поведением, рассматриваемым как социально неблагоразумное.

Естественное побуждение расширить толкование гражданского правонарушения возникает в тех случаях, когда понесены потери или причинен вред, но никакое поведение или индивид не могут быть идентифицированы как ответственные за это, поскольку или невозможно доказать наличие злого умысла или халатность, или же можно ссылаться на сложность самого действия. Но именно такая ситуация должна, вероятно, иметь место в случаях сложных, многофакторных индустриальных процессов или продуктов техники, санкционированных мощным социальным консенсусом. В современных технически развитых обществах расширительное толкование гражданских правонарушений предполагает, следовательно, отказ от обязательного установления наличия преднамеренности или халатности, особенно в тех случаях, когда потери или повреждения связаны с корпоративным действием. И это делается на том утилитарном основании, что корпорации, обладающие значительными ресурсами, легче покрыть убытки, чем любому отдельно взятому индивиду.

Как чистосердечно признает судья Трэйнор (Верховный суд Калифорнии) в деле «Гринмэн против властей Юбы» в 1963 году (Гринмэн — смотритель площадки для игры в гольф; Юба — город в Калифорнии, США. — Прим. ред.): «Производитель несет строгую ответственность за гражданское правонарушение, когда доказано, что предмет, который он передал на рынок, имеет дефект, обусловивший причинение вреда человеческому существу… Привлечение к такой ответственности осуществляется для того, чтобы затраты или ущерб, вызванные дефектами продукции, несли сами производители, а не пострадавшие лица, которые не в силах защитить себя».

Таким образом, строгая ответственность, выйдя за пределы своего первоначального приюта в уголовном законодательстве, приобретает новую форму в гражданском законодательстве. Дьюола Эорси, профессор права Будапештского университета, подводит итог этому развитию понятия ответственности: «Под влиянием индустриальной революции крупные города оказались перенаселенными, причины катастроф умножились завоеваниями техники и во многом благодаря кампаниям, проводимым рабочими организациями, понятие строгой ответственности было развито на новых основаниях. Индустриальные и коммерческие предприятия смогли включить расходы, обусловленные юридической ответственностью, в конечную цену своих продуктов или же компенсировать эти расходы благодаря страховым компаниям… Понятие ошибки переросло в странах с высоко развитыми индустриальными системами в статистическое понятие риска, что привело, в свою очередь, к идее замены юридической ответственности как таковой распределением бремени потерь. Ущерб должен возмещаться безотносительно к каким-либо вопросам о халатности со стороны субъекта действия и должен быть бременем общества в той или иной форме: оно компенсируется предприятием, которое оплачивает ущерб, а затем компенсирует его за счет извлечения прибыли; компанией, которая платит страховую премию или налог национальным системам страхования или лицам, которые подвергаются риску, застраховав себя; а также уплатой компенсации страховой компанией или из средств национального страхования». ⁶

Существуют, — замечает Эорси, — некоторые различия в способах реагирования тех или иных юридических систем на давление техники. Европейские страны, юридические системы которых восходят к римскому праву и кодексу Наполеона, развили раньше и более широкую страховую защиту для индустриальных рабочих, чем страны, юридические системы которых основаны на английскомобщем праве. А социалистические страны запрещают персональное, страхование на случай юридической ответственности, сохраняя персональную юридическую ответственность за халатность на том основании, что халатность должна быть преодолена как отклонение от социалистических норм, обусловленное пережитками буржуазно-капиталистической идеологии.

Несмотря на такие различия, последующее развитие обнаружило универсальную тенденцию к расширению сферы юридической ответственности — от ответственности за аварии в промышленности к ответственности за продукты производства и в последнее время за разрушение окружающей среды. Соединенные Штаты были лидером в этих отношениях и действительно стали самым сутяжническим обществом в мире. Дин Проссер в своем широко известном сборнике примеров гражданских правонарушений отмечает: В 1970-х годах теории строгой юридической ответственности стали первостепенной основой для привлечения к ответственности производителей продукции, а ответственность за продукцию породила ярчайший пример законодательного взрыва в истории законодательства о гражданских правонарушениях ⁷. В другом известном комментарии по вопросам ответственности за продукцию мы читаем: Сегодняшнее законодательство об ответственности за продукцию зеркально отражает сложные, высоко индустриализованные Мэдисон Авеню, 25-дюймовый экран, навязывание товара покупателю (hard sell), атомный век экспертов (аtоmiс аgе оf ехреrts), в котором мы живем ⁸. Такие вопросы широко обсуждаются в юридической литературе и являются неисчерпаемым источником для исследований по взаимосвязи техники и ответственности.