Владимир и Ярослав.

988—1054 г.

С образованием отдельной епархии в Чернигове, Северская область вошла еще в более тесные отношения к Киеву. Черниговский епископ, а, следовательно, и все духовенство, было подчинено киевскому митрополиту и первоначально происходило, по крайней мере, высшее, из греков. С византийскими воззрениями на государственный строй, духовенство было сильным орудием в пользу киевской политики, тем более, что на стороне христианства оказывалась большая партия. Это обещало возможность мирного и скорого распространения христианства и новых идей. Но и самые внешние события — все способствовало киевским князьям в их целях. В это время особенно сильно начинают надвигаться на русские границы печенеги, разоряя страну и уводя в плен жителей. Страдала от них и Северская земля ⁴. Киевские князья должны были вести с ними упорную борьбу; надо было отражать нападения, которые были неожиданны, и поэтому единственным средством против них могли быть пограничные укрепления в виде засек и городков. Владимир первый обратил на это внимание и приказал поставить города по Десне, Суле, Трубежу и Стугне ⁵.

Таким образом южные границы Северской области были ограждены, хотя в некоторой степени от неожиданных нападений. Насколько необходимы были эти укрепления видно из того, что печенеги {52} заняли уже северянскую территорию до Сулы. Этому способствовали неурядицы в княжеском семействе, которые отвлекали внимание племени к его западным границам и заставляли оставить без внимания юго-восточные области. Устройство городков дало опору пограничному населению и послужило исходной точкой дальнейшего движения в степи. Впоследствии граница, как мы видели, установилась по Хоролу. Таким образом северяне возвратили себе часть отнятой у них прежде территории, но этот успех принадлежал Переяславскому княжеству, следовательно, тому периоду, когда эта часть Северской земли отделилась и образовала отдельное целое. Значит, ко времени Владимира Св. кочевники надвинулись главным образом к западу, а не к северу, потому что с этой стороны мы в то время должны предполагать то население, которое впоследствии явилось в виде бродников. Белая Вежа держалась еще долго после того. Причины такого стремления печенегов на запад совершенно понятны.

Таким образом, постройкой городов достигалась главная цель — оградиться от неожиданностей, но была, мне кажется, цель и другая. Города, поставленные по Десне и Остру, не могли иметь со стороны кочевников никакого стратегического значения, так как находились внутри северянской территории, причем пред ними были уже две линии городков по Суле и Трубежу. Построивши их, киевские князья населили их не северянами, а чудью, кривичами, не имевшими общих интересов с туземными жителями, и вятичами ¹, которых необходимо было ослабить в их собственной земле, так как только что пред этим их пришлось усмирять. Они также думали воспользоваться ослаблением киевского князя, чтобы возвратить свою независимость, но, не поддержанные другими племенами, должны были дважды, в 981 и 982 гг., испытать погром с полюдьем и снова подчиниться Киеву с оставлением дани, которую они платили и при Святославле ². Для бóльшего спокойствия часть вятичей была поселена на границе, но притом в смеси с выселенцами других племен, что парализировало действия всех их. Города по Остру и Десне, с таким населением, были средством удержать в подчинении северян и закрепить за полянами захваченную ими территорию у устья Десны. {53} Несмотря на эти меры, движение у племен против Киева не прекращалось. Можно думать, что между ними происходили по этому поводу сношения, целью которых было — поднять как можно больше сил в одно время. Так еще в 982 г. вятичи подбивали печенегов одновременно открыть военные действия против Киева ³, а сношения их предполагают участие в них северян, территория которых разделяла земли вятичей и печенегов. Но в это время северяне не приняли участия в движении своих соседей, так как еще недавно, в 980 г., Владимир, пользуясь их сочувствием, овладел киевским столом, согнав Ярополка. В то время у Владимира была в Северской земле еще сильная партия, но с постройкой городов, с занятием Тмутаракани и Мурома ⁴, двух крайних центров торговли северян, обстоятельства должны были измениться, и поэтому Северская земля не могла не сочувствовать движению, начавшемуся в Новгороде, где сидел Ярослав...

Между тем, на окраинах Северской земли подготовлялся новый порядок. Сыновья Владимира, Глеб и Мстислав, посаженные для наблюдения за важными пунктами Северской земли и для сбора торговой дани (мыта) и полюдья, не могли ограничиться только этой деятельностью. Выгода заставляла заботиться о безопасности торговли, а это обусловливало борьбу с соседними воинственными народами. В особенности такая деятельность выпала на долю Мстислава.

В это время на юго-востоке должна была идти борьба с кочевниками, с остатками Хазарского царства и с кавказскими воинственными народцами. Со стороны кочевников была опасность торговому движению с юга на север и запад; хазаре старались воротить некогда принадлежавшие им области, а народцы Кавказа привлекались богатством Тмутаракани, Корчева и таврических греческих городов. Благодаря таким условиям, интересы князя и местного населения сближались всё более и более: выгода заставляла князя {54} вести борьбу, но силы и средства для нее доставлялись заинтересованным в свою очередь населением; являлась взаимная зависимость.

Успешная борьба Мстислава с Хазарским каганатом, с яссами и касогами приобрела ему расположение тмутараканцев и юго-восточных северян: они начали его считать своим князем. В свою очередь Мстислав, личным трудом и местными силами обезопасивший и устроивший свою область, считал её своею; интересы ее делались для него близкими, главными: интересы далекого Киева отодвигались на задний план и, наконец, стали для Мстислава на столько же враждебными, как и для северян. Пользуясь поддержкою греческих городов, он еще ослабил Хазарский каганат ¹. Обезопасив свои границы с этой стороны, он обратился к Кавказу и, победивши касогов, наложил на них дань ². Последний успех отдавал в его распоряжение прекрасное войско из жителей Кавказа, отличающихся своею воинственностью. С уничтожением опасности со стороны хазар, угрожавших Подонью, и с приобретеньем касожских дружин, Мстислав гораздо свободней мог вести борьбу с кочевниками, с которыми боролось население юго-восточных окраин Северской земли. Но тмутараканский князь приобретал себе расположение и своею внутреннею деятельностью. Как пример ее мы видим в Тмутаракани постройку церкви во имя Богородицы, по обещанию, данному во время борьбы с Редедею ³. Но, вероятно, это был не единичный акт ее. Летопись не упоминает о других фактах, потому, что у ней не было для этого источников. {55}

Кроме того Мстислав привлекал окружающих и самою своей наружностью: «он был высок ростом, полон, с смуглым лицом и большими глазами; был храбр на войне и милостив дома, любил свою дружину и не щадил для нее своего имущества» ⁴. Князь милостивый, а, следовательно, и справедливый, особенно был дорог населению, так как ему принадлежала власть суда и право сбора дани — полюдья и мыта.

Мы не знаем ничего о внешней деятельности Глеба в Муроме, но, по всей вероятности, ему также приходилось вести борьбу для охраны столь важного торгового пункта, как этот город. Внутренние дела его нам также неизвестны. Можно предполагать, что он старался о распространении в этом крае христианства, но едва ли успешно и энергично, потому что в эпоху Святослава Ярославича мы встречаем там сильное язычество. Как бы ни было, но постоянное присутствие князя в Муроме заставляло его более и более ценить интересы управляемого им края. Его дружина, (а, следовательно, советники и приближенные), мало-помалу должна была пополняться туземцами той области, которые, понятно, стояли за интересы своей родины. Что было в Тмутаракани, то же произошло и в Муроме. С этих пор области начинают стремиться иметь своего собственного областного князя, так как он невольно должен был привязываться к своему краю и становиться в оппозицию к князю центральному. Таким образом, цель, с которою киевский князь посадил своих сыновей в два важные пункта Северской земли, не была достигнута. То же явилось в других местах, как напр. в Новгороде. Напротив эта мера имела обратное действие: она произвела у племен, подвластных Киеву, еще бóльшее стремление к обособлению и дала им оружие в розни княжеской семьи. Так произошла удельная система.

Когда Ярослав отказался платить Киеву дань с Новгорода в 1014 году ⁵,— это был первый открытый факт протеста против по-{56}лянского господства. Когда Владимир стал подготовлять поход на Новгород, то ни Глеб Муромский, ни Мстислав Тмутараканский, не явились к нему на помощь: они были заняты делами своих областей, ставя их интересы выше выгод Киева и его централизационной политики. Между тем едва ли можно предположить, что северяне и вятичи не сочувствовали Новгороду. У северян с новгородцами, как мы видели, были обширные торговые сношения, а потому движение у одних необходимо должно было отозваться и у других. Есть известие, что Ярослав поднял даже против Киева печенегов ¹, а туда его приглашения могли проникнуть только чрез Северянскую область. Дело до вооруженного столкновения не дошло: Владимир умер, приготовляясь к походу ². Его власть захватил умный и энергический Святополк и решился восстановить значение центральной власти.

Еще при жизни отца он начал сношения с киевлянами, среди которых была сильная партия в его пользу. На его стороне было и византийское духовенство, встретившее его с процессией при въезде в Киев с Болеславом Храбрым в 1015 году ³. Но, понимая, что среди киевлян были сторонники и других братьев, он сближается с киевским пригородом, Вышгородом, приближает к себе его выдающихся людей ⁴. Хотя в то время пригороды не вели еще борьбы с своими городами, как это было в XII в., но неприязнь между ними уже существовала. Город смотрел на свои пригороды свысока, не считал их населения равным своему, а их выдающихся людей называл «боярцами» ⁵, оставляя название «бояр» за своими представителями. Святополк отлично понимал местные интересы и, сблизившись с Вышгородом, приобрел в нем надежную точку опоры против Киева. За него было население и другого киевского пригорода, Турова, в котором он княжил раньше. Лишь только умер Владимир Св., Святополк с помощью своих привер-{57}женцев захватывает власть в свои руки. Опасаясь сторонников брата Бориса, он скрывает несколько времени смерть отца от народа, чтобы не дано было знать Борису, бывшему в походе против печенегов ⁶, и затем спешит еще более сблизиться с киевлянами раздачей одежд и денег ⁷. Но сочувствие киевлян к Святополку обусловливалось и общностью их интересов. Централизационные стремления Святополка по отношению к другим племенам должны были льстить племенному самолюбию полян. Между тем новый князь отлично понял опасность для Киева в начинавшем устанавливаться порядке в областях и поэтому постарался уничтожить энергическими мерами орудие для дальнейшего его развития — рознь княжеской семьи. Хорошо понимая, что братья не захотят отказаться от власти, он не осмелился вверить кому-нибудь из киевлян, а употребил в дело вышегородцев. Тайно, ночью явился он к ним и поручил исполнить казнь над Борисом и Глебом ⁸. Предприятие удалось, и две области мери и муромы остались без князей. Нельзя сказать, успел ли Святополк посадить туда своих посадников. Скорее можно предполагать, что это ему не удалось, потому что в то же время двинулся Ярослав из Новгорода. Можно предположить, что план Ярослава, двигавшегося по правой стороне Днепра, состоял в том, чтобы у Любеча переправиться в область северян и подкрепить здесь свои силы новыми ополчениями. Поэтому-то Святополк, предупреждая его, расположился на берегу Днепра, у Любеча, и решился здесь принять битву. На стороне Ярослава были варяги, новгородцы и, как можно предполагать, ополчения других племен ⁹, а Святополк привел печенегов и киевлян. Киевский князь был {58} вполне уверен в победе и всю ночь пировал с своими дружинами. Стремления киевлян, сочувствовавших своему князю, ясно сказались в их словах к новгородцам: «вот мы вас заставим строить нам хоромы». Но счастье изменило Святополку, и он бежал в Польшу.

Дальнейшая борьба между этими двумя братьями для нас неинтересна; более важны нам ее последствия. Естественно, во время их борьбы племена получили различные льготы, так как Ярослав отлично понимал, что только новгородцам обязан теперь своим княжением. Новгород необходим был Киеву, как по богатству, так и по возможности добывать чрез него наемные дружины из западной Европы. Другое дело соседние с Киевом племена. Князей у них не было. В городах сидели киевские посадники. Ярослав оставался один представителем княжеской власти. Существовал еще Мстислав, но он был так далеко, так мало мог иметь силы, да и был занят борьбою с соседями, следовательно, был не опасен. Других врагов не было. У племен не было возможности оказать движение, не было двигателя. Поэтому, лишь только Ярослав утвердился на киевском столе, старая политика Киева, усиленная мерами предшественника, могла действовать свободно.

Но в 1021 году началась борьба киевского князя с полоцким ¹, стала волноваться Суздальская область ². Воспользовавшись этим, начинается движение в юго-восточных окраинах Северской земли. В 1023 году Мстислав с дружиной из хазар и касогов двинулся к Киеву и предложил киевлянам принять его князем ³. Они отказали. Очевидно, с вокняжением у них Мстислава, князя области северян, первенствующее значение должно было перейти к последним, и всю силу в Киеве должны были захватить дружинники нового князя. Могли, таким образом, возвратиться те времена, когда северяне находились под покровительством хазар и имели перевес над полянами. Лишь только Мстислав получил отказ от {59} Киева, он двинулся к Чернигову и, заняв его, совершил обособление Северской земли ⁴. Он сделался первым удельным Черниговским князем. Но, конечно, киевский князь не мог согласиться без борьбы на новый порядок и двинулся с варягами в Северскую землю. Битва произошла у Лиственя. Ярослав был разбит опытным в военном деле Мстиславом и бежал в Новгород ⁵. Самостоятельность Северской земли была закреплена, хотя и не надолго. В 1026 году братья съехались в Городце и заключили договор, по которому все земли, лежащие по левую сторону Днепра, отходили во власть Мстислава ⁶. Таким образом, области вятичей, муромы, радимичей и северян составили одно целое. Можно предполагать, что ни одно из этих племен, не говоря уже о северянах, не оказалось недовольным новым порядком. Любечь, Муром, Тмутаракань, получили посадников своего северянского князя.

Этим почти и оканчивается внешняя деятельность Мстислава. Только еще в 1031 году братья, жившие в мире между собою, вместе {60} ходили на ляхов, чтобы отобрать назад города, захваченные Болеславом Храбрым ⁷. О его внутренней деятельности мы не имеем почти никаких известий и можем делать более или менее вероятные догадки.

Соединивши в своих руках всю Северскую область, Мстислав мог очень успешно вести борьбу с кочевниками, сильно теснившими ее юго-западные окраины. С занятием степей кочевниками славянское население держалось здесь по городкам и было поэтому разрознено. Поэтому для успешной борьбы с ними необходимо было увеличение густоты поселений. Деятельность Мстислава в этом направлении мы можем предполагать на следующем основании. В 1031 году он получил половину пленных ляхов, но неизвестно куда их поместил. Ярослав поселил свою часть по южной границе своих владений. То же можно думать и о Мстиславе ¹.

Сделав Чернигов стольным городом своей земли, Мстислав заботился о его украшении и заложил Спасский собор, который при его жизни был выстроен настолько, сколько может достать всадник рукой ². Кончен он был при его преемниках, но Мстислав всё-таки был погребен в его склепах ³.

Мы уже знакомы с летописной характеристикой этого первого князя Северской земли. В то время, когда вся сила Киева заключалась в постоянных дружинах, опытных в военном деле, очевидно и Мстислав должен был опираться на то же орудие. Поэтому он любил и берег свою дружину. Он даже имел преимущество пред киевским князем: в то время, у первого дружина была наемная, и всякий предприимчивый человек надбавкой платы мог перетянуть её на свою сторону, у Мстислава она состояла из людей, взятых из населения принадлежащих ему областей. Лучше всего отношение его к дружине высказалось в словах, сказанных им после Лиственской битвы: «вот лежит северянин, вот лежит варяг, а своя дружина цела,— кто этому не рад» ⁴. Он умер в {61} 1036 году, простудившись на охоте ⁵. Детей у него не было. Один сын его, Евстафий, умер в 1033 году ⁶. Поэтому Северская область опять подпала господству Киева и была под ним до 1054 года, когда умер Ярослав I.

V.