Михаил Св. Всеволодович.

1224—1245 г.

Неожиданное несчастие, разразившееся над Русью, не изменило хода истории Северской земли. Поражение, понесенное на р. Калке, не имело дальнейших последствий, и татарскому разорению подверглись только передовые поселения киевской области: враги быстро исчезли, благодаря неурядицам в самой Азии, и потому на политические отношения княжеств не оказали никакого влияния. Лишь только опасность миновала, явилось продолжение борьбы Северской земли с Суздалем и Мономаховичами, защиту принципа которых принял теперь на себя Даниил галицкий.

Влияние севера в это время значительно ослабло. Преемник идей Андрея Боголюбского, Всеволод Юрьевич, уже умер, а между его сыновьями вначале происходила сильная борьба, закончившаяся Липецкой^* битвой в 1216 г. Но лишь только место Всеволода занял его сын, Юрий, как начал проводить на севере те же самые идеи, которые так успешно поддерживал его отец.

Михаил Св., явившийся теперь представителем Ольговичей, следил за делами в Суздале и поддерживал сторонников Чернигова в Новгороде, где происходила в это время упорная борьба партий. В 1225 г. противники Суздаля в Новгороде составили заговор против сидевшего там сына Юрия, Всеволода. Он узнав об {181} опасности, бежал в Торжок. Суздальский князь двинулся с войском в Новгородскую область. Михаил, как бы помогая ему, также явился с черниговскими ополчениями к Торжку. Суздальский князь стал требовать выдачи некоторых сторонников враждебной ему партии, грозя осадить Новгород, но присутствие черниговского князя связывало ему руки, и когда новгородцы не только отказались выдать своих сограждан, но и стали укреплять свой город, он принужден был уступить и согласиться на принятие новгородцами Михаила. Последний явился в Новгород, и «бысть легко и в городехъ и в волостехъ и в селахъ Новгородскихъ», говорит летописец. Уменье черниговского князя утишить волнение в Новгороде, привязало к нему его жителей. Успокоив Новгород, Михаил отправился к Торжку, где еще стоял Юрий, и потребовал возвращения имущества, захваченного у некоторых новгородцев. Суздальский князь согласился и затем оставил Торжок. Но удачно начатое дело Ольговичей на этот раз не могло иметь решительного успеха на севере: этому помешали внутренние неурядицы в самой Северской земле. Вследствие этого Михаил, несмотря на все просьбы новгородцев, вернулся в Чернигов, убеждая их не прерывать с ним связи: «пускайте, говорил он им, всяких гостей, и пусть ваши торгуют беспрепятственно у меня, а мои у вас: земля моя пусть будет ваша, и ваша — моя ²»! Новгородцы снова принуждены были послать за Ярославом Всеволодовичем ³.

Обстоятельство, заставившее Михаила отказаться от приобретенного успеха над Суздалем, состояло в том, что в это время Олег Игоревич, князь курский, заявил свое старшинство на черниговский стол ⁴. Суздальский князь, принужденный уступить Чернигову в делах Новгорода, не упустил случая ослабить его своим вмешательством в его внутренние дела: он с своими племянниками двинулся в Северскую землю, как бы для поддержки прав Михаила, хотя он их вовсе не имел по старшинству. Но ожидания Суздаля не сбылись. Вмешательство Юрия вызвало в свою очередь участие в северских делах Владимира Рюриковича, сидевшего в Киеве и {182} приходившегося родственником черниговскому князю. Он послал в Чернигов митрополита, который своим влиянием уладил дело между Олегом и Михаилом: князь курский добровольно отказался от Чернигова ¹. Таким образом, на черниговском столе окончательно утвердился, хотя с нарушением княжеских прав старшинства, князь вполне походивший на своих предшественников по энергии и ловкости, качествам, которые были необходимы в данный период.

В это время, взявший на себя дело Мономаховичей, Даниил из своей отчины, Владимира-Волынского, стал усиливаться на счет ближних мелких князей Пинских. Это заставило опасаться и киевского князя, отец которого, Рюрик, был пострижен в монахи отцом Даниила. Таким образом, вмешательство его в дела Северской земли объясняется необходимостью найти себе союзника. Князь черниговский заключил с ним союз и двинулся на Даниила с черниговцами, курянами и новгородсеверцами. Владимир Рюрикович поднял половецкого князя, Котяна. Но, кроме того, Михаил снесся с галичанами, которые приняли к себе венгерского королевича, Андрея, и заключил с ними договор о невмешательстве. В такую критическую минуту Даниил вывернулся довольно удачно: он расстроил союз Котяна с Михаилом и направил его на Галич, а сам отправился в Польшу за помощью. Союзники сочли за лучшее послать к нему послов с мирными предложениями ². Такая нерешительность Михаила и быстрое заключение мира объясняются северными делами, призывавшими снова черниговского князя в Новгород.

В 1228 г. по поводу распри со Псковом возникли несогласия у Новгорода с князем (Ярославом Всеволодовичем). Ярослав не мог уже проявить своего неудовольствия ничем, кроме того, что ушел в свой Переяславль, оставив в Новгороде двоих сыновей. Молодые князья, по случаю междоусобия и убийств в городе (1229 г.), убежали. Тогда новгородцы собрали вече и послали к Михаилу в Чернигов звать его к себе. Но в Смоленске послов задержали: по приказанию Ярослава были заняты все пути из Новгорода в Северскую землю. Михаил узнал об этом и двинулся к Новгороду чрез Торжок. Враги, как видно, не ожидали, что он явится {183} так быстро, и не загородили ему дороги. Прибывши в Новгород, Михаил присягнул в соблюдении новгородских вольностей по грамотам Ярослава I и дал льготу бедным людям и должникам не платить дани пять лет и тем, которые убежали от долгов, платить по старым правилам или без процентов. Вслед за тем новгородцы отдали посадничество стороннику Чернигова, Внезду Водовику. Партию Суздаля, хотя и не грабили, по старому обыкновению, зато обложили пошлиной на постройку большого моста чрез Волхов. Но и теперь Михаил не мог долго пробыть в Новгороде. В 1230 г. он оставил в Новгороде своего сына Ростислава, собрал новгородцев на Ярославовом дворе и сказал: «если Бог даст, восстановятся права Новгорода, тогда мне следует взять своего сына». Затем он отправился в Чернигов и отсюда послал к Ярославу Всеволодовичу с требованием возвратить Новгороду захваченный им Волок, но Ярослав отвечал отказом и не согласился заключить мира. Послы были задержаны всё лето. Михаил, не имея ответа от Ярослава, не предпринимал ничего в интересах Новгорода. Вследствие этого там опять началась борьба. Ростислава Михайловича обвиняли в том, что его отец обещал двинуться против Ярослава с Воздвиженья, а теперь Николин день, ограбили Водовика и тысяцкого Бориса, и прогнали Ростислава. Одним из самых сильных решающих обстоятельств в этом деле был страшный голод в Новгородской области, а между тем, вследствие разлада с Суздалем, подвоз хлеба должен был прекратиться. Это-то и дало перевес суздальской партии: снова был призван Ярослав Всеволодович, принятый сначала «на всей воле» Новгорода, но затем льготы, данные Михаилом св. были уничтожены ³. Еще после требований Михаилом Волока едва не вспыхнула война между Суздалем и Черниговом, но митрополит и черниговский епископ Порфирий уладили дело мирным путем ⁴, теперь, после перехода Новгорода под власть Ярослава, последний двинулся на Михаила за то, что он дает убежище новгородским изгнанникам враждебной Суздалю {184} партии. Поход этот не был однако удачен: Ярослав сжег Шеренск, опустошил окрестности, но не мог взять Мосальска ¹. С этого времени черниговский князь должен был совершенно отказаться от борьбы с Суздалем путем поддержки Новгорода. Теперь всё его внимание обращается на Галич и Киев, где и открывается упорная борьба с Даниилом. Но сторонники черниговской партии, изгнанные из Новгорода, в числе которых был сын посадника Водовика, сделали еще раз попытку соединить Новгород с Северской землей и приглашают туда Святослава трубчевского. Он в сопровождении изгнанников явился в Новгород, но, видя что нельзя иметь успеха, возвратился назад, а призвавшие его новгородцы сначала удалились в Псков, а потом принуждены были бежать к немцам в Оденпе ².

В это время на юге шла упорная борьба между венграми и Даниилом за Галич, где бояре распадались на три главные партии: венгерскую, во главе которой стоял Судислав, владимирскую с боярином Чермным Семюнком, и черниговскую с Григорием Васильевичем и Молибоговичами ³. Последние две партии, насколько можно судить, прикрываясь различными претендентами на галицкий стол, имели главною целью захватить правление этой областью в свои руки и для этого ослаблять Владимир-Волынский. Точно также князья пинские стараются препятствовать возрастанию могущества Даниила, но сверх того энергическими врагами его являются загадочные князья болоховские, которые постоянно становятся на сторону Михаила Св. Но до 1233 г. мы не видим вмешательства черниговского князя в эти распри. В этом году Даниил, угрожаемый венграми, сам {185} обратился за помощью к Изяславу Владимировичу новгородсеверскому который со времени поражения его отца в Галиче, кажется, жил в Половецкой земле. Изяслав, явившись на помощь Даниилу, напал на его область, взял город Тихомль и разорил окрестности ⁴. Дело этим, может быть, и кончилось бы, но в 1234 году в Галиче восторжествовала партия Даниила и призвала его. Таким образом, в его руках сосредоточились большие силы, угрожавшие планам Чернигова. Поэтому Михаил явился под Киевом, а Изяслав двинулся с половцами с юга. Владимир Рюрикович киевский обратился за помощью к Даниилу. Он быстро двинулся к Киеву и вслед за Михаилом вошел в Северскую землю. Михаил заперся в Чернигове. Враги взяли Хоробор, Сосницу, Сновск и осадили самый Чернигов. Под стенами его произошел сильный бой. Упорная защита ослабила войско Даниила. Между тем Изяслав вошел в Киевскую область и стал разорять её. В это время Михаил завел с Даниилом переговоры о мире, который и был принят осаждавшими. На обратном пути союзники наголову были разбиты Изяславом у Звенигорода, причем попал в плен киевский князь Владимир Рюрикович. Эта победа Ольговичей снова подняла смуты в Галиче. Бояре ловко заставили брата Даниила, Василька, уйти на {186} защиту Владимира-Волынского, будто бы угрожаемого со стороны Ольговичей, и затем принудили Даниила бежать к венграм ⁵.

В 1235 году владимирский князь вернулся из Венгрии. Поэтому галицкие бояре, заключив союз с болоховскими князьями, напали на область Даниила. Руководили этим делом, как видно, Ольговичи, потому что вслед за тем они открыто становятся на сторону Галича. Общие интересы снова соединили князей киевского и владимирского, и они заключили союз. Недалеко от Каменца ополчения галицких бояр и болоховских князей были наголову разбиты Даниилом, причем большая часть бояр и все князья попали в плен. Теперь в Галиче берет перевес черниговская партия. После поражения под Каменцем сторонники Даниила должны были, конечно, на время стушеваться ради собственной безопасности; другая, венгерская партия, в данное время не имела силы, потому что недавнее пребывание Даниила в Венгрии уничтожало возможность рассчитывать на королевича; таким образом, естественным путем выдвигалась партия Чернигова, и, действительно уже летом того же года мы видим в Галиче Михаила Св. Он вместе с Изяславом Владимировичем послал к Даниилу с требованием освободить пленных. В то же время ему удалось составить большой союз против Даниила из поляков, половцев, галичан, но он быстро расстроился. Даниил сумел предупредить соединение союзников и разбил поляков. Половцы, под влиянием поражения последних, отказались идти на Даниила, а напали на самый Галич и затем отступили в степи. Михаил, опасаясь новых смут в Галиче, быстро ушел туда, а Кондрат^* польский бежал. Но, несмотря на неудачный исход союза, Михаил и сын его, Ростислав, удерживаются в Галиче; поход на них Даниила кончился безуспешной осадой Звенигорода. Между врагами был заключен мир, по которому Ольговичи не только удерживали Галич, но получали еще Перемышль, бывший до сих пор в руках Даниила. Эта уступчивость владимирского князя обуславливалась необходимостью заручиться спокойствием со стороны Михаила, потому что в это время ему снова угрожали поляки. Он двинул на них литовского князя Мендовга, и, по миру с Ольгови-{187}чами, с ним в союзе является также Изяслав Владимирович новгородсеверский.

Как видно из хода рассказанных событий, Суздаль в данное время теряет всякое влияние на южные дела. Это объясняется известиями северных летописей о походе суздальских князей на мордву и о борьбе с немцами за пограничные области Новгорода. Но после удачного исхода этих предприятий в 1235 г. Ярослав Всеволодович, вошедши в сношения с Михаилом, двинулся к Киеву с новгородцами. К нему явился Изяслав Владимирович с половцами и Михаил с черниговцами. Общими силами они прогнали из Киева Владимира Рюриковича, и там сначала сел Ярослав Всеволодович, но удержаться был не в состоянии уже потому, что его отвлекали новгородские дела, и в 1236 г. он принужден был уступить Киев Михаилу ¹. В Галиче остался Ростислав Михайлович. Теперь снова дела Мономаховичей пришли в незавидное положение. Ольговичи снова образовали сильную коалицию из земель Северской, Галицкой, Киевской; их сторону должны были принять болоховские князья, для которых менее было опасности в союзе с северскими князьями, чем в зависимости от Владимира-Волынского. Вновь должна была возгораться борьба, которая могла окончиться не в пользу Даниила. Дело снова началось с Галича. В то время когда Ольговичи вели борьбу с Даниилом с переменным успехом, боярская партия держится стороны первых, так как не представлялось особенной опасности для их вольностей от слабых, нуждающихся в поддержке Ольговичей, но лишь только они соединили в своих руках значительные силы, то естественно черниговская партия должна была потерять значение, так как для бояр неприятно было иметь у себя сильных князей. Сторонники Даниила берут теперь верх и во время похода Ростислава Михайловича на Литву отворяют ему ворота. Пришлось сторонникам Чернигова выходить навстречу Даниила и самим приглашать его в город: «изыдоша слђзныма очима и ослабленномъ лицемъ и лижуща уста своя», говорит летописец. Рости-{188}слав бежал в Венгрию. Посланная Даниилом погоня не успела захватить его ². Появление на севере татар остановило продолжение войны.

Теперь враг двигался уже с громадными силами, с окончательной целью подчинить себе Русь, враг, сильный своей сплоченностью, единодушием и приобретенной уверенностью в успехе, подчинив себе почти всю Азию. Что могла выставить против него ослабевшая, расшатанная Русь? Двенадцать лет прошло после первого ее столкновения с монголами, и что сделала она для своего усиления? Она и не думала об этом, да это было и невозможно: брожение основных элементов русской жизни — веча, князя и дружины — не могло в ней прекратиться и должно было идти своим историческим путем, пока не одержал бы окончательно один из них, или, что крайне сомнительно, обессиленные, они слились бы во что-нибудь гармоническое целое. Я говорю, что этот исход сомнителен, потому, что взаимная их борьба не велась каждым началом самостоятельно, а, борясь, они должны были опираться друг на друга, искать поддержки одно у другого, составлять быстро сменяющиеся комбинации, и тем поочередно усиливать одно другое. В Галиче боярство захватывает власть,— земство старается выставить против него власть князя и в союзе с нею осилить дружинное начало; с этою же целью каждая область, каждый город, старается иметь своего князя,— и вот является соединение двух элементов — веча и княжеской власти. Но эта комбинация не может удерживаться: желание князя усилиться заставляет соединиться княжескую власть с дружиной. Так галицкий князь опирается на дружинников для подавления земства; очевидно, труднее было соединение земства с боярством, но несомненно, что бывали случаи подобной комбинации для осиления княжеской власти. Это частное брожение в различных областях переходит, наконец, в общее, где действующими элементами являются уже целые области, в которых, благодаря различным обстоятельствам, развилось более то или другое начало. Выразителем принципа княжеской власти является Суздаль, боярства — Галич, общины — Новгород и Северская земля. Я не говорю о Киеве потому, что он, представляя в самом {189} себе скорее преобладание вечевого начала, относительно Руси был представителем централизации, а след. и княжеской власти, и потому что с 1169 года он теряет всякое самостоятельное значение и без протеста переходит в различные руки этих трех борющихся областей. Но эта борьба осложнилась еще желанием Мономаховичей отстоять принцип, вытекший из первых попыток Мономаха к самовластию, хотя он потерял всякое значение с тех пор, как явился вполне очерченный идеал княжеской власти в Суздале. Если приходилось вести с ним борьбу, то только потому, что он (принцип) становился на дороге для других начал. Мы видим, что суздальский князь не придает ему важного значения и сажает в Киеве и Ольговичей. На стороне этого уже анахронистического принципа стояли постоянно две области — Владимиро-Волынская и Смоленская. Если мы не можем уверенно сказать, какое начало было преобладающим в первой (хотя едва ли не боярское), то можно положительно утверждать, что в последней был сильно развит элемент вечевой, как это видно из намеков летописи и, главное, из оставшихся грамот. Стоя за упомянутый принцип, эти области не могли явиться в общем брожении представителями какого-нибудь из трех основных начал. В Полоцкой земле внутренняя борьба была столь сильна, что не давала ей возможности принять на себя инициативу защиты какого-нибудь из элементов, хотя, судя по известиям летописи, в ней сильно было развито вечевое начало. Из сказанного видно, что в общем брожении Суздаль был защитником московского идеала князя, Северская земля с Новгородом — отдельно вечевого порядка, Галич — боярского элемента, Владимир и Смоленск — принципа Мономаховичей, только усложнявшего дела. Бросив взгляд на ход этой борьбы, мы и здесь видим составление различных комбинаций, то Галича с Северской землей, то Суздаля с ней же, то Суздаля с Галичем, (в деле Владимира Ярославича). Мы видели, что борьба эта уже в продолжении многих лет велась безрезультатно, пока не явился новый элемент, совершенно внешний, соединившийся с одним из боровшихся начал и давший ему окончательную победу. Этот элемент были монголы, ставшие на сторону княжеской власти. Таков, мне кажется смысл, вполне простой и естественный, удельно-вечевой эпохи.

Но как ни безуспешна была борьба для всех сторон до по-{190}явления новой решающей силы, она имела своим последствием всеобщее ослабление Руси. Из областей наиболее пострадали Киевская и Северская, благодаря постоянным опустошениям. Но являлось и другое следствие особенно для Северской земли. Защищая старый удельно-вечевой порядок, требуя постоянной помощи земства для ведения борьбы, Северские князья невольно должны были способствовать сильному развитию раздробленности своей земли. Летопись, упоминающая уделы только по необходимости при ходе рассказа, дает, однако, нам возможность насчитать большое число их, мало-помалу появившихся в Северской земле. Так мы знаем уделы: Черниговский, Козельский, Брянский, Карачевский, Стародубский, Вщижский, Сновский, Новгород-северский, Курский, Путивльский, Рыльский, Трубчевский, Липовецкий, Лопастенский ¹. Приглядевшись внимательнее к борьбе, которую ведут черниговские князья с своими врагами, мы замечаем, что связь между уделами и зависимость их от областных князей всё более слабеет. Мы видим, напр., что с Даниилом ведут дело только князья черниговский и новгород-северский, в то время, как князья других уделов не участвуют в нем. После Калкской битвы нет уже указаний, чтобы черниговский князь созывал «свою братью» на совещание. Михаил Св. садится не по праву в Чернигове, и Олег курский соглашается уступить ему, как бы не придавая {191} большого значения черниговскому столу. Берут верх частные интересы, общая цель, теряется. Каждый удел заботится только о себе; выгоды целой земли отходят на второй план. Вот какую картину представляла Русь пред появлением монголов.

Еще под 1232 годом летописи извещают о появлении монголов в Болгарии, затем под 1236 о разорении ее и об избиении ее жителей ². Эти упоминания летописи показывают, что эти факты были известны уже тогда русскому обществу. Князья уже могли знать об угрожающей вновь опасности, но мы видим, что они продолжают свою борьбу, что в 1235—6 годах Ярослав Всеволодович берет Киев, что на юге дерутся за Галич. Разрозненные долгой борьбой, князья различных областей не думают о всеобщем союзе. Мало этого, в каждой области отдельно уделы не хотят соединяться и защищаются поодиночке. В Суздальской земле связь между удельными князьями была более крепка, и всё-таки они борются в раздробе. Если так было в Суздале, то что же могла сделать Северская земля, которая представляла группу самых мелких княжеств, между которыми терялась даже федеративная связь. И вот удел за уделом падают под силой монголов, представляя только примеры бесполезного героизма. А глава всей Северской земли вместо того, чтобы собрать «братью», явившись в свой стольный город, сначала упускает удобное время, занявшись недавно приобретенным Киевом, а потом боится показаться в Чернигове из страха пред татарами. В 1237 г. разорив землю Рязанскую и Суздальскую, монголы в 1238 г. явились в границах Северской области. Они двигались чрез Шеренск, след. прошли всю область вятичей, где, по всей вероятности, города сдавались им добровольно, и, наконец, были остановлены Козельском, также одним из вятических городов. Несмотря на малолетство своего князя, Василия ³, козляне решились защищаться. Татары пошли на штурм, разбили стены и взобрались на вал, но тут жители резались с ними на ножах и отбили приступ. Затем они решили выйти в поле, сделали вылазку, напали на татарские полчища, произвели в них сильное опустошение и все полегли на месте. Молодой князь пропал без вести. Мстя за смерть {192} своих трех сыновей, татарский темник приказал вырезать всех жителей Козельска. Отсюда чрез Черниговский удел, монголы двинулись в землю половцев, по дороге отрядили часть своих сил для взятия Чернигова и в 1239 году «обступиша градъ въ силђ тяжцђ». Мстислав Глебович, узнав об осаде Чернигова, не побоялся явиться ему на выручку. Судя по летописному известию о многочисленности его ополчения, можно сделать предположение, что ему удалось соединить в последний раз для защиты стольного города силы соседних уделов. Сам Мстислав должен был княжить в одном из ближних городов. Отчаянный бой произошел под стенами Чернигова. Мстислав был разбит и бежал в Венгрию, а город был сожжен татарами. Епископ Порфирий был пощажен и отведен в Глухов, где ему дали свободу. Взяв Чернигов, хан Мангу отправил послов в Киев к Михаилу с требованием сдачи и покорности. Но Михаил рассудил за лучшее перебить послов и бежать в Венгрию вслед за своим сыном, Ростиславом ¹. {193}

Пока черниговский князь то скитался в Венгрии и Польше, то, униженно выпросивши мир у Даниила, получил позволение жить в его волости, причем владимирский князь доставлял ему съестные припасы: пшеницу, мед, мясо, овец «доволђ», пока Даниил обещал ему Киев, а Ростислава сажал в Луческе, пока черниговский князь был занят всеми этими личными мелочами, Северская земля по частям была покорена татарами. Летописные известия всё более и более редеют, мельчают и не дают поэтому нам возможности составить картину подчинения этой области. Но, во всяком случае, можно предположить, что некоторые уделы сдаются добровольно, и только незначительное меньшинство рискует сопротивляться, следствием чего является разорение и смерть князя. Так под 1241 годом летописи извещают нас, что татары убили Мстислава Рыльского ². После взятия Киева, Михаил Св. бежал сначала в Польшу, и затем явился в Русь, когда татары опустошили уже не только Киевскую область, но Галицкую и Владимирскую. Михаил Св. не уведомил Даниила о своем возвращении и некоторое время жил на острове Днепра, отправив Ростислава в Чернигов ³.

Теперь, по-видимому, должна была прекратиться долголетняя борьба между Ольговичами и Мономаховичами: необходимость требовала обратиться к устройству своих разоренных областей, по возможности облегчить народные бедствия, как это и сделали северные князья; да и не было причины для продолжения усобиц: Суздаль имел много забот на руках у себя дома, Мономаховичи, в лице Даниила, уступают Киев Михаилу Св., как бы отказываясь от защиты своего принципа. Но черниговский князь с своим сыном, Ростиславом, не думают ехать в свои уделы или явиться к хану, чтобы облегчить свои волости от тяжелого бедствия, а продолжают борьбу, позволяя увлекать себя интригами галицких бояр. Ростислав в союзе с болоховскими князьями напал на область Даниила, но не имел успеха и принужден был бежать за Днепр. Болоховские князья поплатились {194} разорением своей области, хотя и находились под покровительством татар. Вслед за тем изгнанный Даниилом галицкий епископ, Артемий, давний сторонник Чернигова, завел снова сношения с Ростиславом, но татары разогнали ополчения последнего, а епископ попал в руки венгерского королевича, Андрея. Хотя в это время Ростиславу удается жениться на дочери венгерского короля, а Михаил отдал свою дочь за его сына, но хороших последствий от этого не было ни для князей, ни для Северской земли. Думая найти убежище в Венгрии, Михаил был не особенно радушно принят королем и Ростиславом и уехал в Чернигов, откуда его потребовали к Батыю. Там в 1246 г., не исполнив некоторых обычных церемоний монголов при представлении хану, он был убит. Интересно, что исполнителем казни летопись называет путивльца, по имени Домана ¹.

____

XII.

1246—1356 год.

Период истории Северской земли, к изложению событий которого мы теперь приступаем, несмотря на свою продолжительность, отличается почти совершенным отсутствием об нем летописных известий, ставящим в крайне затруднительное положение. Упустить этот период невозможно уже потому, что им заканчивается история самостоятельного существования Северской земли, но сведения о нем так скудны, что дают возможность представить только весьма слабую картину положения Северской земли за этот период. Отсутствие известий вполне объясняется тем, что мы не имеем специальной летописи этой земли, а дошедшие до нас списки уклоняются в две противоположные стороны: одни идут на юго-запад, другие на северо-восток. Такое направление летописных известий совершенно понятно: Северская земля уже не проявляла в этот период ничего, чтó касалось бы интересов всей Руси, а жила какою-то особенною жизнью, в которой на первом плане стояли частные интересы каждого удела. В ней в это время достиг полного развития тот порядок, за ко-{195}торый она так долго боролась, порядок удельно-вечевой. Удельная раздробленность достигает в ней своих крайних размеров. В этот период окончательно теряется связь между князьями: каждый из них действует самостоятельно в своем уделе. Это яснее всего выразилось в отношении к татарам. В начале этого периода мы видим в Чернигове Андрея Всеволодовича, в Брянске — Романа Михайловича, в Курске — Олега, в Липовецке Святослава ², и каждый из них сносится с татарами лично и путешествует в Орду; нет, как на севере, общего представителя земли. Летопись упомянула об этих князьях только потому, что один, два, факта из их жизни имеют, как мы увидим, связь с общерусскими делами.

Что касается до положения Северской земли под властью монголов, то можно предположить, по аналогии с положением других областей и по некоторым данным, что оно было весьма тяжело, в особенности на юго-восточных окраинах, где княжеские владения соприкасались с монгольскими кочевьями. В 1255 г. наравне со всей Русской землей Северская область должна была подвергнуться переписи; но тяжесть главная состояла не в дани, а в том способе, каким она взималась. Татары, не желая сами хлопотать, отдавали дань на откуп лицам, известным у нас под именем баскаков. Преимущество, конечно, отдавалось тому, кто обещал доставлять более дани. Баскаки грабили и опустошали целые области. Так летописи упоминают под 1283 г., что баскак, Ахмат, своими насилиями разорил и разогнал жителей Курского и Воргольского уделов. Для большей своей безопасности он устроил даже в этой области две слободы, в которой поселился всевозможнейший сброд людей, наводивших страх своими насилиями на окрестных жителей. Борьба с баскаками была крайне опасна, даже мирным путем, не говоря уже об открытом сопротивлении, за которым обыкновенно следовали страшные репрессалии со стороны татар. Как пример отношения их к русскому населению, я считаю не лишним привести следующий рассказ летописи о том же Ахмате. {196}

После страшных разорений, причинённых им и его слободами, курский князь, Олег, отправился к хану, Телебуге, с жалобой на Ахмата, вошедши заранее в сношение с родственником своим, липовецким князем, Святославом. Там, по всей вероятности, дарами ему удалось склонить хана на свою сторону. Он дал Олегу своих чиновников, дозволив ему разорить Ахматовы слободы и вывести оттуда принадлежащих ему людей. Явившись в свое княжество, Олег напал на слободы, разорил их, поковал Ахматовых людей, а своих увел. Рассерженный баскак отправился тогда к хану, Ногаю и постарался там выставить Олега и Святослава, как противников его власти и разбойников. Это ему удалось тем скорее, что липецкий князь, еще до возвращения Олега, напал ночью на слободы и ограбил их. Ногай дал Ахмату войско для наказания князей. Они бежали: Олег к Телебуге, а Святослав в Воронежские леса. Оба удела были страшно опустошены. Попавшиеся в плен бояре были перебиты, а трупы их развешаны по деревьям, причем у каждого была отрублена голова и правая рука. Попавшихся тут странников татары отпустили, наделив одеждой убитых бояр и приказав рассказывать по дорогам о наказании Олега и Святослава: «ходяче по землямъ, тако глаголите»: «кто иметъ спорь держати со своимъ баскакомъ, сице-же ему будеть». Для охраны слобод Ахмат оставил двух своих братьев. В следующем году Святослав напал на них и убил вместе с двадцатью пятью русскими, сопровождавшими их. Ожидая новой грозы, Олег решился предупредить её, посылая Святослава с оправданием к Ногаю, но он не хотел ехать. Тогда Олег отправился в орду, взял там войско и, воротившись, убил Святослава. Вслед за тем брат последнего, Александр, напал на самого Олега и убил его с двумя сыновьями, Сименом и Давидом ¹.

Из этого небольшого эпизода видно, насколько сильно было разобщение интересов удельных князей. Если являлись между ними люди, желавшие путем беспрекословного повиновения ханам облегчить народные бедствия, то на их дороге становятся князья с узко-эгоистическими целями, парализовавшими все эти старания.

Кроме платежа дани вкруг повинностей князей по отно-{197}шению к татарам входила обязанность подавать военную помощь в их предприятиях. Так летописи упоминают под 1275 г. о походе князей Северской земли на Литву и под 1277 г. на Кавказ, причем русские князья получили большой почет от хана, Менгу-темира ². Во внутреннем управлении князья имели полную самостоятельность. Более независимым и спокойным положением пользовались князья северных уделов. По крайней мере, это можно сказать о конце XIII в.: далее нет, об обоюдных отношениях никаких известий.

Более независимому положению северных уделов способствовала как отдаленность их, так и энергия княжившего в это время в Брянске Романа Михайловича. Если летописи, не упоминая вовсе о Чернигове и Новгороде-Северском, стоявших недавно во главе Северской земли, говорят о Романе, то это ясно показывает, что он был выдающеюся в то время личностью. Только благодаря его деятельности, мы имеем несколько летописных известий о делах в Северской земле. Роман сумел приобрести уважение татар своею удачною военною деятельностью против Литвы, которая теперь уже начала с ними спор за приднепровские княжества Северской земли. Когда в 1275 г. Роман не мог при начале похода соединиться с татарами, то они «вельми жадахуть Романа абы притяглъ ³». Мы не видим, чтобы его удел подвергался сильному гнету. Едва ли Роман не признавался татарами представителем северных уделов. Есть вероятие предполагать, что он ездил в Орду хлопотать за свое княжество ⁴. Борьба с Литвой, доставившая Роману некоторую известность, началась еще в начале XIII столетия. Мы видели нападения {198} литовцев на пределы Северской земли еще при Мстиславе Святославиче, т. е., в первой четверти этого века. Чем далее, тем они становятся чаще. Под 1258 г. Ипатьевская летопись рассказывает о смерти Хвала, одного из людей Мендовга, «иже велико убийство творяше землђ Черниговьской ⁵». В 1263 году мы видим поход уже самого Мендовга. Роман разбил его, а последовавшая затем смерть литовского князя на некоторое время обезопасила пределы Северской земли со стороны Литвы, где начались в это время внутренние неурядицы. Воспользовавшись этим, князья Галицко-Волынской области стараются обессилить это вновь зарождавшееся государство и потому вмешиваются в его дела, следствием чего и были походы 1275 и 1277 годов, из которых в первом участвовал и Роман.

Возвышение Брянска, относительно выгодное положение, которое князь этой области занял в отношении татар, заставляет галицко-волынских князей искать с ним родственного союза, и в 1263 г. Роман выдал за Владимира Васильковича свою младшую дочь, Ольгу ¹.

Но это значение Брянска было непродолжительно: оно держалось только деятельностью Романа. Не имея силы по своей незначительности это княжество не могло расшириться, потому что было окружено со всех сторон русскими же областями. Впрочем, попытка с этой стороны была сделана Романом. Мы видели, что еще при Святославе Всеволодовиче между Смоленском и Черниговом были старые счеты за границы. Вероятно, теперь Роман воспользовался ими, чтобы расширить пределы своего княжества. В 1286 г. он напал на Смоленскую область, осадил самый Смоленск, сожег его посад, пожег окрестные села, но дальнейшего успеха не имел ². Этим оканчиваются наши известия о его деятельности. Мы не знаем о времени его смерти; но в 1309 году на брянском столе мы видим смоленских князей. След. борьба между этими двумя княжествами не окончилась только походом Романа в 1286 г., а продолжалась. Вокняжение в Брянске смоленских князей ³ не могло совершиться мирно, {199} так как у Романа были сыновья, Олег и Михаил. Как бы ни было, но положительно можно утверждать, что, со смертью Романа, Брянск теряет значение вследствие начавшихся там усобиц. В 1309 году Святослав Глебович выгнал оттуда своего племянника, Василия. Он отправился в Орду, явился оттуда с татарами и выгнал в свою очередь Святослава. Митрополит, Петр, бывший в это время в Брянске, думал помирить их и советовал Святославу поделиться с племянником или уступить ему княжество. Святослав понадеялся на горожан, говоря: «Брянци мя, господине, не пустятъ, но хотятъ за мене головы своя положити»: но брянцы, «коромольници суще», во время битвы бросили знамена и бежали в город. Святослав остался только со своим двором и после упорной защиты был убит ⁴. Василий, утвердившись в Брянске, сделал еще попытку усилиться и, как кажется, с этою целью в 1310 г. с помощью татар захватил Карачев, причем был убит Святослав Мстиславич, княживший там ⁵.

Так доживала свою самостоятельную историческую жизнь разрозненная Северская земля, в то время, как на западе, в виде Литвы, и на севере, в виде Москвы, явились два центра, стремившиеся сгруппировать около себя остальную Русь, центры, сильные своею сплоченностью, шаг за шагом притягивавшие к себе разобщенные осколки других русских областей. Северской земле предстоял теперь выбор, к какому из двух этих центров пристать. Литва и Москва стараются каждая ввести их в состав своих областей, и первое столкновение между ними начинается за Смоленское княжество ⁶. Но исторические выгоды были на стороне первой. В Москве {200} воплотились идеи Суздаля, а это отталкивало южные общины от соединения с ней; между тем литовские князья своим уважением к русской народности, к ее обычаям, располагали к себе население Северской земли. В виду необходимости стать на чью-либо сторону, города ее предпочли признать над собой власть литовского князя. Это лучше всего доказывается опять делами в Брянске. В 1339 году там началась сильная борьба между князем и общиной. Брянцы, собравшись на вече, убили Глеба Святославича ⁷. Едва ли здесь спор был за прерогативы власти, нарушенные с той или другой стороны. Удельные князья не имели в то время силы бороться с вечем, а напротив искали в нем поддержки, как это мы видим в деле Василия и Святослава в 1310 году. Скорее можно предположить, что борьба происходила из-за стремления Брянска стать под покровительство Литвы. В 1355 г. Ольгерд Гедиминович двинулся на Смоленск и Брянск, и вслед за тем мы видим в последнем снова страшную усобицу, причем самый город подвергся разорению, и брянцы признали власть Литвы ¹.

Брянск, выдавшийся из остальных уделов Северской земли благодаря энергии своего населения, один заслужил летописного известия о переходе его под власть Литвы. Мы не имеем никаких упоминаний о присоединении к последней других частей Северской земли. «Вероятно, после падения Брянска многие удельные князья Северщины добровольно признали над собою власть Ольгерда и потому в последующее время многие представители княжеского черниговского рода: князья Новосильские, Одоевские, Воротынские, Белевские и т. д. продолжают княжить в своих уделах под верховною властью великих князей Литовских. Те же области, которые поступили в непосредственное владение Ольгерда, он разделил на три удела между членами своего семейства: Дмитрию Ольгердовичу старшему достался Чернигов и Трубчевск; другой Дмитрий — Корибут Ольгердович младший получил Брянск и Новгород-Северский; наконец, племянник Ольгерда, Патрикий Наримунтович упоминается в качестве князя Стародуба Северского ²». {201}

_____

Далее в книге-оригинале помещена генеалогическая таблица князей Северской земли. В эл. издании эта таблица помещена в отдельный файл sev_gen.txt. Это текстовый файл в формате MS-DOS. Формат MS-DOS корректно читается в Word’е только в случае установки при инсталляции Word’а программ-конверторов. Проще всего прочитать файл формата MS-DOS, пользуясь стандартной программой WordPad — шаги: Файл, Открыть и ставим «галочку» в опции «Текстовые документы MS-DOS». Можно пользоваться и старым DOS-им «Лексиконом» — именно в нем я и писал этот файл (из-за легкости написания в нем подобных древовидных документов — в Windows сделать это сложнее).— Ю. Ш.

1 Лет. Ипат. стр. 368—9.

2 Книга большого чертежа. Стр. 28 и д.

1 См. Промышленность древн. Руси. Аристова.

2 Ипатьевск. лет. стр. 4; Лавр. лет. стр. 6.

3 Вот что говорит Птоломей, перечисляя различные народы теперешней России: «из них более восточные кареоты и сали, за ними агатирси. После аорси и пагириты; за ними савари и бонески до Рифейских (Уральских) гор» (Scarb. Dipl. p. 15). Таким образом, народ савари, по Птоломею, жил где-то в восточной части России и отделялся от Уральских гор одним народом, бонесками, след. область савиров совпадает с областью северян, которые жили даже на Волге.

4 Scarb. diplm. стр. 17.

5 Ibidem.

6 См. Разыскания о начале Руси. Д. Иловайского.

7 Scarb. diplm. стр. 15 и 16.

1 См. Разыскания о начале Руси. г. Иловайского.

2 Гаркави. Стр. 49, 76, 251.

3 Ibidem. Стр. 35, 76.

4 Ibidem. Стр. 140. Мне кажется, что недоверие г. Гаркави к арабскому известию об уводе в плен 20 000 человек и о поселении их в Кахетии, или о разорении такого же числа домов (как гласит другой вариант), может быть легко устранено. Свое сомнение он основывает, во-первых, на том, что арабский полководец не мог так далеко проникнуть на север, чтобы достигнуть подвластных хазарам славянских племен, а что жившие в Хазарии славяне жили только в Итиле. Затем предполагает, что пленные славяне могли быть в войске царя. Но известно, что руссы жили по берегам Азовского моря, а славянство их очевидно из массы других известий. Далее. Известие о многочисленном племени славянском по Танаису ясно указывают на тот же самый факт. В Итиле могло жить только торговое сословие. Войско у кагана могло набираться действительно из ближних славян, и это входило в их государственную повинность.

5 Ibidem. стр. 251.

6 Ibidem. стр.131.

7 Лет. Ипатск. стр. 83.

8 «Слово» издание Тихонравова.

1 Труды III Арх. Съезда. Реферат г. Кондакова: «Мелкие древности Кубанской и Терской области».

2 Летопись (как бы) производит северян, кривичей и полочан от ильменских славян. Основываясь на ее известиях, г. Беляев в своей «Истории города Полотска» делает эти племена колонистами ильменских славян. На основании этого же, г. Соловьев предполагает, что при переселении с Дуная славянские племена двигались сначала по правой стороне Днепра, дошли до области Озера-Ильменя, затем, снова поворотив на юг, двинулись уже по левой стороне и дали кривичей и северян (Ист. Рос. т. I, стр. 45). Но переселение с Дуная является не более, как легендой, объяснение которой, вполне вероятное, мы находим у г. Барсова. Если было переселение, то только с юго-востока, из Азии, общей родины всех народов. Двигаясь с этой стороны, славянские племена должны были расселяться постепенно, причем передовые должны были, под напором задних, уходить все далее и далее на запад и север, а за ними расселялись остальные по порядку своего шествия. Занимавшие самые юго-восточные окраины должны были находиться в самом конце этого шествия. Во всяком случае, судить о подобных фактах почти невозможно, и мое предположение есть только указание на возможный факт, противоречащий теории гг. Соловьева и Беляева. Наконец, в некоторых местах летописи племя северян является совершенно самостоятельно. Во-первых, при перечислении славянского языка (Ипат. лет. стр. 6; Лавр. стр. 10), во-вторых, при расселении: «и сђдоша по Деснђ, и по Семи, и по Сулђ и прозвашася Сђверяне». (Ibidem. стр. 4 и 5). Это ясно указывает, что северяне, при движении славянского племени, самостоятельно сели по Десне и ее притокам, и не составляли отрасли ильменских славян, которых нельзя здесь разуметь под общим славянским племенем. Летописное выражение «таже от них» означает не более, как «за ними после них» (птоломеево «sub quibus»). В Лавр. Летописи это место читается даже так: «таже сђверъ отъ нихъ на Бђле-Озерђ сђдять Весь». Далее, сходство в общественном строе, чем г. Беляев хочет доказать происхождение полочан от новгородцев, было вызвано одинаковыми жизненными условиями, в которых находилось то и другое племя: Новгород был торговым центром на Волхове, Полоцк играл ту же роль на Двине, мог торговать и с Новгородом, чтó и вызвало происхождение в нем одинаковых общественных учреждений.

1 Ипатск. лет. стр. 205.

2 «Слышавше инии гради Уненеж, Белая Вежа, Баемачь, оже Всеволожь взят и побегоша Чернигову». (Ипат. лет. стр. 252). Этот отрывок, как нельзя лучше опровергает мнение тех, которые причисляли эти города к Переяславскому княжеству.

3 Книга больш. Чертежа. Стр. 85.

4 См. Домонтович. Материалы для географии и статистики Черн. губернии.

5 Вот эти городища, сохранившиеся по Донцу: Нежегольское, Катковское, Чугуево, (на устье р. Уды) Каб(г)аново, (по Уде) Хорошее, Донецкое, (по Донцу) Мухначево, Змиево, Каменное. (См. книгу б. чертежа).

6 Вот известия летописи:

1111 г. «...и поидоша къ Донови во вторникъ.

И облачишася въ бронђ и полки изрядиша

и поидоша ко граду Шаруканю». (Ипат. л. стр. 192).

«И завтра въ среду поидоша къ Сугрову». (Ibidem).

1112 г. «Идоша на Половцђ ...и доидоша

града Осенева и Сугрова»... (Лавр. лет. стр. 275).

1116 г. «Ярополкъ ходи на Половечскую землю,

къ рђцђ, зовомђй Донъ и ту взя полонъ

многъ и три городы: Галинъ (Балинъ),

Чешлюев и Сугровъ». (Ibid. стр. 276).

Г. Аристов в своей статье «О земле Половецкой» определил положение этих городов на основании летописных данных. Он делает вывод, что все они были на Донце: Шарукань — где теперь Харьков, Сугров поблизости Изюма. (См. Известия Нежин. Института. 1877 г.).

7 Ibidem. стр. 220.

8 Ibidem. стр. 220.

1 Г. Аристов с большою вероятностью производит имя Шаруканя от хана Шарука, Сугрова от Сугры. Затем на основании тех же летописных данных выводит, что они назывались в различное время разными именами, смотря по их владельцу. Действительно Шарукань в Лавр. Летописи назыв. Осеневым. Но по ходу дела видно, что это один и тот же город, а что он назван Осеневым, то это только показывает, что заметка об этом походе в Лавр. Летописи была сделана позднее, когда городом владел Осень, что видно из ее краткости и отнесения события к 1112 году. Балин, судя по ходу дела, должен быть еще выше Шаруканя, на Донце.

2 Ипатс. лет. стр. 192.

3 «О земле Половецкой» стр. 222.

1 Ипатск. лет. стр. 492.

2 Никон. лет. стр. 353, ч. II.

3 Ипатск. лет. стр. 18; 30; Лавр. лет. стр. 31, 88.

4 Monum. Pol. hist. pag. 16.

5 Учен. Записки II отд. Импер. Ак. Н. стр. 133—143.

1 Барсов. Очерки Рус. Истор. Географии. Стр. 115.

2 Ibidem.

3 «Наворопнице же перешедше Хорол, взоидошо на Шеломя». Ипат. Лет. стр. 429.

4 В наших летописях все предлоги тесно примыкают к следующему за ними слову, так «съ» выражает просто «с»; «изъ», если следующее слово начинается буквой «С», пишется просто «и», напр. «иСмолинска». На основании этого можно предположить, что слово «Суличи» появилось из «съ Уличи», откуда «с Уличи» и «Суличи». Если допустить, что северяне по Суле назывались суличами, то странно, что мы не встречаем других местных имен этого племени: куряне являются только во второй половине XII в., а «семичи» или «сновичи» вовсе неизвестны. (См. Барсов. Очерки Рус. Истор. Географии, где есть вся литература этого вопроса).

5 Летопись производит их из ляхов, рассказывая, что среди них были два брата Радим и Вятко, которые пришли с родом своим в Русь и поселились один на Соже, другой по Оке. (Ипатск. Лет. стр. 11). Такова легенда, ходившая во время летописца между народом, откуда составитель и занес ее в свой труд. Г. Барсов называет имена Радима и Вятка патронимическими, чтó совершенно справедливо, и, кажется, происхождение легенды можно определить весьма просто: летописец, по свойственному средневековым писателям стремлению, наивно объясняет, что древляне назывались так потому, что сидели «в деревах» (в лесу), поляне потому, что сидели «в полях», хотя Киевская губерния в то время была покрыта дремучими лесами, остатки которых сохранились до сих пор. Встретился он с именем, которое произвести нельзя было ни отчего, но от них же могла дойти до него легенда, в которой радимичи называют себя потомками Радима, и вот летописец, помня легенду о Кие, Щеке и Хориве, пишет, что был Радим и с родом своим (как и Кий) сел на Соже. Но в этой местности не было ни одного названия, которое напоминало бы летописцу имя Радима, поэтому он решил, что были они иностранцы, пришли, — откуда? из ляхов, так как язык этих племен был еще тогда совершенно одинаков.

6 Ипатск. лет. стр. 14, Лавр. стр. 23—24.

1 Барсов. Стр. 134.

2 Город Гомьи упоминается первый раз в 1142 году, как Черниговская волость, город Чичерск упоминается с 1159 года, когда Изяслав Давидович отдает его Святославу Ольговичу. Последний называет его Черниговской волостью.

3 Барсов. Стр. 152—3.

4 Барсов. Стр. 133 и 152.

5 Иловайский. История Рязан. княж. стр. 2.

6 Барсов. Стр. 135. Напротив автор статьи «Церковно-историческое исследование о древней области вятичей». (Чтение общ. Ист. и Древн. Рос. 1862 г. к. II) признает Брянск и Мценск городами вятичей. Обратимся к летописным данным. Под 1146 годом Ипатс. Лет. говорит, что «Святослав Ольг. побђже изъ Новгородъ-Север. Карачеву», и далее «и бежа за лес у Вятичђ». Откуда ясно, что Карачев не был в числе городов вятичей. В 1146 году Давидовичи, преследуя Святослава Ольговича, дошли до Брянска, а Святослава был в Козельске у вятичей. Затем Давидовичи собирают вече последних в Дедославле. Следов. Брянск был вне области вятичей, а Дедославль и Козельск принадлежали им. В 1152 г. «Юріи ...и поидоша туда на Вятичђ и тако взяша я, таже на Мценескъ». Ясно, что последний здесь совершенно отделяется от городов вятичей. Неринск, Лобынск и Колтеск, несомненно, города вятические. Первый был недалеко от Лобынска вверх по Оке, второй — на устье Протвы, при впадении ее в Оку местонахождение третьего неизвестно.

7 Автор упомянутой нами статьи в защиту легенды о вятичах, говорит, что жители лесных уездов Калуж. губерн. (потомки вятичей) отличаются особым наречием, причем приводит слово «паняй». Я это выражение слышал в Курской и Черниговской губернии, след. оно не составляет особенности языка. Сам автор говорит, что только со времени польского разорения к ним вошло несколько польских слов «огорнуть» = «garnąć» и др., т. е., что это приобретение позднейшее. Но употребление до сих пор слова «нарубать» в смысле собирать, слова чисто летописного, которое нигде не сохранилось и потому не могло явиться у вятичей в позднейшее время, указывает на родственность с русскими славянами и производит сомнение в истинности легенды.

1 Лет. Лавр. стр. 18.

2 Ibid. стр.63.

3 Что область вятичей тянула к Черниговскому уделу, а не к Н.-Северскому, видно из следующих мест нашей летописи. Мы приведем два, самые выразительные. В 1142 г. Всеволод Ольгович, сделавшись В. князем Киевским, однако оставляет за собою отчину Черниговскую — вятичей, как её и называют Игорь и Святослав Ольговичи. Он не отдал её братьям, Ипатск. Лет. стр. 222, потому что знал громадное значение вятичей в политическом и стратегическом отношении. Затем в 1147 году в области вятичей сидели посадники черниговских князей. Ипат. лет. стр. 242. В 1158 г. Изяслав Давидович, бывший черниговский князь, бежал чрез Гомель в вятичи. Лавр. лет. стр. 331. Эта область всегда сохранялась черниговскими князьями, как их поддержка.

1 Первое известие о Вщиже мы встречаем в 1142 г. Всеволод Ольгович отдал его Давидовичам. В 1160 г. Изяслав Давидович с половцами разорил Воробьин, Росусу, и ушел в Вщиж. Затем из Вщижи ушел в вятичи. Отсюда ясно видно, что Вщиж не был городом вятичей, и что города, Воробьин, Росуса и Вщиж были в одной местности. Далее под 1147 г. Читаем: Святослав Ольгович ...«иде заем вси вятичи и до Брянеск, и до Воробиин, Подесенье, Домагощ и Мценск». Раньше: «выбђгоша посадничи Володимери Изяславли изъ Вятичь, изъ Бряньска, Мьченьска, и изъ Блеве»... Отсюда видно, что Воробьин и Блеве были на границе земли вятичей (но не принадлежали им, как Мценск и Брянск (см. выше), а так как Росуса и Вщиж были, как мы видели, недалеко от них, то след. находились тоже на границе. Тоже должно сказать и о Домагоще. Г. Барсов не без основания Блеве (Блове, Обловь) приурочивает к местности по течению реки Болвы, притока Десны. Не знаю только, почему у Г. Барсова Домагощ стоял на Нерусе: этого ни откуда не видно. Под 1147 г. Говорится, что Глеб Юрьевич пришел в Девягорск к Святославу Ольговичу (из Суздаля) и оттуда они вместе двинулись к Мценску. Ранее этого Святослав Ольгович из Дедославля пришел к Девягорску. Это показывает, что и Девягорск находился в этой же группе городов.

2 Ипат. лет. стр. 6; Лавр. лет. стр. 10.

3 Труды I Арх. Съезда. Реферат гр. Уварова: «Меря и ее быт».

4 См. выше об области вятичей.

5 См. Карту при реферате гр. Уварова.

6 Ипат. лет. стр. 11.

7 Ипат. лет. под 907 годом.

8 Реферат гр. Уварова.

1 Лет. Пер. Сузд. стр. 4.

2 См. Труды I и III Арх. С. рефераты гг. Уварова и Самоквасова.

3 Ibidem. Реферат гр. Уварова.

4 До нас не дошло летописных сведений об этой борьбе, но масса топографических славянских названий указывает на нее. Вот некоторые из них: Ратницы, Ратново, Ратницкое, Ратово, Ратьковы, Засека, Стрелицы и др. (см. реф. г. Уварова стр. 683).

5 Лавр. лет. стр. 10.

6 Барсов стр. 48.

7 См. далее эпоху Святослава Ярославича.

8 Иловайский, Ист. Ряз. княж. стр. 6.

1 Лет. Ипатск. стр. 7, Лавр. лет. стр. 11, 12.

2 Аристов. Промышленность древн. Руси. Стр. 6.

1 Ипатс. лет. стр. 105.

2 Черн. Губерн. Вед. 1858 г. № 12.

3 Ипатск. лет. стр. 11.

4 Никон. лет. стр. 25 и Ипатс. лет. стр. 12.

5 Гаркави. Стр. 193.

6 Ibidem. Стр. 221.

7 Ипатск. лет. стр. 38.

8 Воскрес. лет. стр. 177. ч. I.

9 Ипатск. лет. стр. 38.

1⁰ Указатель выставки III Археол. С. стр. 52 № 758. в.

1¹ Ibidem. стр. 50. № 722 и стр. 48 № 686.

1² Ibidem. стр. 45 № 674; стр. 49 № 715; стр. 52, № 752.

1³ Самоквасов. Труды III. Археол. Съезда. Стр. 188.

1⁴ Ипатск. лет. стр. 237.

1⁵ Ипатск. лет. стр. 454.

1 Такие монисты и бусы найдены были в Черной могиле и др.

2 Труды III. Археол. Съезда 188, 191 и 192.

3 Указатель выставки. Стр. 50. № 724.

4 Ibidem. стр. 51, № 742 и стр. 50, № 724.

5 Вещи такого рода были найдены в Черной могиле, у Стародуба, в Гульбище и т. д.

6 См. Стар. и Нов. России: Изображения; и Труды III А. С. стр. 188.

7 Указ. Выст. стр. 67 №№ 966, 667.

8 Макарий. «История Церкви» ч. I, стр. 121.

1 Хвольсон. Стр. 196.

2 Указ. Выст. III. Арх. С. стр. 45, № 659.

3 Ibidem. № 660.

4 Лет. Ипатск. стр. 30; Лавр. лет. стр. 48.

5 Труды III. А. С. ч. I, стр. 192.

6 Аристов. Промышл. древн. Руси. Стр. 175.

7 «...ει;’σι;` δε;` και;` α;’πο;` Τελιούτζαν, και;` Τζερνίγωγαν» (Mon. Pol. historica, pag. 15).

8 Ипатск. лет. стр. 18; Лавр. лет. стр. 31.

9 Ипатск. лет. стр. 254.

1⁰ Свое предположение мы основываем на следующих данных. В 1148 году Изяслав стал на Ольговом поле и оттуда, опустошая все кругом, двинулся на Белоус, затем на Любечь. В 1154 году Ростислав бежал от Белоуса в Любеч. Таких мест можно привести много.

1¹ Ипатск. лет. стр. 18, 30; Лавр. лет. стр. 31, 48.

1 Monum. Pol. hist. pag. 15

2 Гаркави., стр. 49.

3 Ипатск. лет. стр. 30.

4 Ипатск. лет. стр. 18.

5 Ипатск. лет. стр. 30; Лавр. лет. стр. 44.

6 Указ. Выст. III. А. С. стр.53, № 796 в.

7 Аристов. «Промышленность древн Руси», стр. № 796.

8 Уч. Записк. II О. И. А. Н. Стр. 137.

9 Лет. Воскр. Стр. 177; Ник. лет. Стр. 77, ч. III.

1 Этими сведениями я обязан В. Б. Антоновичу.

2 Ипатск. лет. стр. 30.

1 Ипатск. лет. стр. 11; Лавр. лет. стр. 18.

2 См. Домонтовича: Матерьял для геогр. и статист. Черн. губ.

3 Гаркави. Стр. 38 и 129.

4 Ibid., стр. 129.

1 Гаркави, стр. 129.

2 Ibid., стр. 49 и 251.

3 Под 859 годом Лавр. лет. рассказывает: «Имяху дань Варязи изъ заморья на Чюди, но Словђнехъ, на Мери и на Всђхъ (и на) Кривичђхъ, а Козари имяху на Полянђхъ и на Сђверђхъ и на Вятичђхъ, имяху по бђлђй вђверицђ отъ дыма". Далее пропускает два года 860 и 861-й и затем под 862 г. говорит: «Исгнаша Варяги за море и не даша имъ дани и почаша сами въ себђ володђти...» Не нужно большой внимательности, чтобы заметить, что первый отрывок (под 859 г.) и второй (под 862 г.) составляли одно цельное сказание, цельную легенду о призвании варягов, и потом уже позднейший составитель летописи, расставляя совершенно произвольно года в начале летописи, оторвал первый кусок и поставил под 859 г., а остальное под 862 г., не соображая, что очень короток промежуток в два года между наложением и уничтожением дани. Поэтому нельзя это событие относить к 859 году.

1 Лавр. лет. стр. 16.

2 Летопись приписывает это занятие личности Олега и относит его к 882 году. Такое точное определение времени мы оставляем под сомнением, так как года в летописи были расставлены уже впоследствии. Что касается борьбы арабов с хазарами, то Аль-Баладури упоминает поход Марвана еще в VIII в. Наша летопись первый раз упоминает о печенегах во время княжения Игоря, но столкновение их с юго-восточными поселениями должны были начаться гораздо раньше.

1 Лавр. лет. стр. 23.

2 Ibidem.

3 Любопытно различие в тоне известий:

«Поча Олегъ воевати Древляны и, примучивъ á, имаше на нихъ дань по чернђ кунђ».

«Иде Олегъ на Сђверяне и побђди Сђверяны и возложи нань дань легъку и не дасть имъ Козарамъ дани платити рекъ: „азъ имъ противенъ, а вамъ нечему“».

В первом случае видно полное стремление силой оружия подчинить своей власти или поработить древлянское племя, «примучить его»; между тем во втором — мы замечаем гуманность и дипломатичность: киевский князь, оставшийся победителем, налагает легкую дань и ведет убедительные переговоры.

4 Лавр. лет. стр. 23. О вятичах нет известия в эту эпоху, но участие их в поход Олега на Византию, относимом летописью к 907 году, показывает, что и они тогда уже пристали к Полянскому союзу.

5 Вот что рассказывает Аль-Масуди: «Из этих (славянских) племен одно имело прежде в древности власть над ними; его царя называли Маджак, а само племя называлось Валиняна. Этому племени в древности подчинялись все прочие славянские племена, ибо верховная власть была у него, и прочие цари ему повиновались». (Гаркави, стр. 136). Затем Эль-Бэкри добавляет: «Потом они стали не согласны, и прекратился их государственный порядок, и племена их стали отдельными государственными группами, и воцарился в каждом их племени царь (стр. 46)».

6 «Иде Олегъ на греки... ная множество Варягъ и Словенъ и Чюдь и Кривичи и Мерю, и Деревляны и Радимичи и Поляны и Съверо и Вятичи...», где ясно видно только что сказанное.

Начало договоров: (912 г.) «иже послани отъ Ольга, великаго князя русскаго и отъ всђхъ иже суть подъ рукою его свђтлыхъ и великихъ князь...», далее: «похотђньемъ нашихъ великихъ князь и по повелђнію отъ всђхъ иже суть подъ рукою его сущихъ Руси...»

(945 г.) «... послании отъ Игоря, великаго князя русскаго и отъ всякоя княжья и отъ всђхъ людій Русския земли...»

7 Припомним назначение дани на Любечь Чернигов и другие города, принадлежащие различным племенам.

1 Лавр. лет. стр. 54. Предание об этой борьбе сохранилось в народном сказании о мести Ольги древлянам.

2 «...ε;’ξέρχονται μετα;` πάντων τω;˜ν ‛Ρω;˜ς’απο;` το;`ν Κίαβον και;`’ απέρχονται ει;’ς τα;` πολύδια.» (Monum. Poloniae hist. pag. 20).

3 Недаром установление различных даней в области северян и других племен народное предание относит к личности Ольги, победительницы древлян. Устанавливать дани было не нужно: они уже были установлены, а ясно, что в этом предании осталось впечатление от первого «полюдья». Приписка его личности Ольги указывает на совпадение установления полюдья и порабощения древлян.

4 Гаркави, стр. 63 и 130.

5 Гаркави, стр. 219 и 220; Лавр. лет. стр. 63. Наша летопись относит поход к 964 г., а арабские писатели к 969 году. Разница в годах небольшая и поэтому исторического значения не имеет.

1 Любопытно, что договор Святослава с греками пишется уже только от имени Святослава и его бояр, а о светлых князьях не упоминается. Не относится ли к этому же периоду уничтожение племенных князей. По крайней мере, у северян мы не встречаем о них более никаких известий, хотя уже в XII в. Упоминается у вятичей Ходот и его сын, но вернее, что это не были прежние племенные князья, а представляли личности, поднявшие вятичей против Чернигова и игравшие только роль князей. Об этом движении вятичей мы будем говорить в свое время.

2 Отправляясь на войну в Болгарию в 970 г., Святослав нашел нужным обезопасить себя со стороны племен, которые не совсем-то были надежны, и сажает в области древлян Олега с дружиной (Лавр. лет. стр. 67). Именно этот факт служит подтвержденьем нашей мысли.

3 Лавр. лет. стр. 68.

1 Лавр. лет. стр. 68. Вероятно, такой случай поступления в княжескую дружину был не единичный. Так в договоре Игоря упоминается посол, ятвяг, который принадлежал к дружине Игоря. Вероятно, среди остальных послов также были представители различных племен.

2 Никон. лет. I часть, стр. 105.

3 См. очерк торговли.

4 Ист. Русск. церкви — Макария ч. 1, стр. 21.

1 Учен. Зап. 2 отд. Ак. наук, кн. II, вып. II, стр. 133.

2 См. Очерк торговли.

3 См. соч. Милорадовича «Любечь», стр. 4.

4 Лет. Лавр. упоминает нападение в 992 году и соединяет с ним сказание о богатыре Кожемяке, которое ясно указывает, что борьба с печенегами по важности для промышленного населения навсегда осталась в памяти его и явилась в легенде. Затем в 997 году и опять соединяет с ним легенду о неистощимом колодце. Никон. Лет. упоминает нападение в 990 году.

5 Лавр. лет стр. 118, 119. Никон. лет. ч. I, стр. 95.

1 Лавр. лет. стр. 118—119; Никон. лет. ч. I, стр. 95.

2 Лавр. лет. стр. 80.

3 Татищев, стр. 67.

4 Владимир посадил в Муроме Глеба, а в Тмутаракани Мстислава (Лавр. Лет. стр. 118; Ипат. Лет. стр. 83). Летопись относит это распределение земель к 988 году. Но тогда сыновья Владимира были еще очень малы. (Святополку — 8 лет). Это должно, по нашему мнению, относиться к концу его княжения.

1 Разыскание о начале Руси, стр. 175.

2 Этот факт был заимствован летописцем, по всей вероятности, из записок при Богородицкой тмутараканской церкви, где должен был быть отмечен год ее заложения (1022) и событие, побудившее князя к постройке церкви.

3 Вот как рассказывает об этом летопись: когда они (Мстислав и Редедя) долго боролись, «нача изнемогати Мьстиславъ, бђ бо великъ Редедя; и рече Мьстиславъ: “о пресвятая Богородице! помози ми, аще бо одолђю сему, сьижу церковь вь имя твое”. И се рекъ, удари имъ о землю...» и т. д. Мстислав, как победитель, взял имущество, жену и детей Редеди (восточный обычай). Построенная им церковь существовала еще во время составления летописи, т. е., в XII в.

4 Эта характеристика взята целиком из летописи, куда она должна была зайти или из упомянутых уже записок в Тмутаракани, или из Черниговской, не существующей для нас летописи. См. Ипат. лет. стр. 105.

5 Лавр. лет. стр. 127; Ипатск. лет. стр. 89.

1 Длугош, Lib. II, p.p., 144—146.

2 Ипат. лет. стр. 90; Лавр. лет. стр. 128.

3 Monum. Poloniae histor. p.p. 317—318.

4 Лавр. лет., стр. 129.

5 Ibidem.

6 Лет. Переясл.–Сузд. стр. 35. Действительно, во время смерти Владимира Св. мы застаем Святополка уже в Киеве, что уничтожает цель скрывания от него смерти отца; ближе к истине, что он сам старался скрыть её от братьев.

7 Лавр. лет., стр. 137.

8 Ипат. лет., стр. 92; Лавр. лет., стр. 129.

9 На это предположение нас наводит место летописи: «и собра Ярослав варяг тысящу, а прочих вой 40 тысящ». Она не говорит «новгородцев», а всяких прочих, других воинов.

1 Ипат. лет., стр. 102; Лавр. лет., стр. 142.

2 Ипат. лет., стр. 103.

3 Ibidem., стр. 103 и Лавр. лет., стр. 143.

4 Ibidem., стр. 103 и 144.

5 Ипат. лет., стр. 104; Лавр. лет., стр.145.

6 Весь рассказ о Мстиславе, разбитый впоследствии на годы, должен был представлять некогда одно целое, в виде отдельного произведения. Можно даже предположить, что его написал очевидец этого события, а потом он в переделке вошел в летопись. На это указывает поэтический тон рассказа и его подробности. Вот оно: «Послал Ярослав за море звать варягов. И пришел к нему Якун с варягами. И был Якун слеп, а плащ его был изоткан золотом, и пришел он к Ярославу. И пошли Ярослав с Якуном на Мстислава. Мстислав же, услышав об этом, вышел против них Лиственю. Мстислав с вечера установил свою дружину и поставил северян в центре, свою дружину по крылам. И, когда наступила ночь, была темнота, и гром, и молния, и дождь. И сказал Мстислав дружине своей: „пойдем на них!“ И пошел Мстислав, а Ярослав против него, и столкнулись в центре варяги и северяне, и утомились варяги поражая северян, и потом напал Мстислав с дружиной своей и начал поражать варягов, и была сильная сеча; как молния светила, и блистало оружие, и была гроза сильная и сеча сильная и страшная. Видел Ярослав, что побеждаем, и побежал с Якуном князем варяжским, и Якун тут потерял плащ золотой». (Ипат. лет., стр. 104).

7 Лавр. лет., стр. 146; Ипат. лет., стр. 105.

1 Ibidem.

2 Лавр. лет., стр. 146; Ипат. лет., стр. 104.

3 Ibidem.

4 Лавр. лет., стр. 144; Ипат. лет. стр. 104.

5 Ibidem., стр. 146 и 105.

6 Ibidem., стр. 114 и 157.

7 Ипат. лет., стр. 114; Лавр. лет., стр. 157.

8 Ibidem.

9 Это видно из следующих трех мест летописи: 1146 г. «Иванкови же Дюргевичу пришедшю въ Новгородъ Святославу, и да ему Курскъ и с Посемьемъ». Под 1147 г. находим, что Глеб Юрьевич из Курска посажал своих посадников по всему Посемью. Под 1149 г. «...а Святославъ Ольговичь поча ему молвити: „дершиши отчину мою”, и тогда взя Курескъ и с Посемьемъ».

1⁰ В поучении Мономаха: «Первое к Ростову идохъ, сквозђ Вятичи, посла мя отець а сам иде Курьску». Очевидно, переяславский князь, Всеволод мог тогда только распоряжаться Курском, если последний принадлежал к этому княжеству.

1 Это видно из того, что Глеб, старший сын Святослава Ярославича был наместником в Тмутаракани.

2 У. З. И. А. Н. к. II, в. II, стр. 154.

3 Лавр. лет., стр. 158; Ипат лет., стр. 114.

4 Ibidem.

5 Ипат. лет., стр. 114, 115 и 159.

1 Никон. лет., стр. 129, ч. I.

2 Лавр. лет., стр. 159; Ипат. лет., стр. 115. Татищев (т. II, стр. 117) в своей «Истории Российской» говорит, что по смерти Владимира Ярославича Ростислав получил в удел Ростов и Суздаль, а потом Владимир-Волынский. Откуда взял это известие Татищев, мы положительно не знаем: он даже не приводит источника. Позднейший историк Карамзин не говорит ничего подобного. Дошедшие до нас летописи не говорят ничего об этом. Напротив они прямо утверждают, что он бежал из Новгорода, а не из Владимира. Все это заставляет нас не принять известия Татищева.

3 Ibidem.

4 Ипат. лет., стр. 115; Лавр. лет., стр. 160.

5 «Иде Святослав на Ростислава къ Тмутараканю, Ростиславъ же отступи прочь изъ града, не убоявся его, но не хотя противу стрыеви своему оружья взяти...» Так объясняет летопись действия Ростислава Владимировича, но едва ли можно не признать такое объяснение наивным: изгнанный, лишенный наследства, самолюбивый князь не мог не видеть в Святославе одного из виновников своего несчастья, и такие идеальные отношения не могли здесь иметь места.

6 И Ипат. и Лавр. лет. относят занятие Новгорода и поход князей к 1067 г. Но в Ипат. лет. еще под 1065 г. после известия о Тмутаракани мы находим: «в то же лђто Всеславъ сђде рать почалъ». Этот намек указывает, что Всеслав именно воспользовался замешательством на юге и недовольством в Новгороде. Промежуток времени от 1065 г. до 1067 г. был самым удобным для действия Всеслава.

7 Ипат. лет., стр. 115; Лавр. лет., стр. 159.

8 Ипат. лет., стр. 117; Лавр. лет., стр. 162.

9 Ibidem.

1 Вот что рассказывает летопись об этом событии. «Греки боясь Ростислава, прислали к нему с лестью катапана; когда он пришел к Ростиславу, последний доверчиво принял его в свою дружину; когда однажды князь пировал с своей дружиной, катапан сказал: „пью, князь, за твое здоровье“. „Пей“ отвечал Ростислав. Он отпил одну половину кубка, а другую подал князю, незаметно впустив в нее яду. Князь умер чрез восемь дней, как сказал катапан». (По Демишелю, «катапанами» назывались чиновники, управлявшие провинциями Византийской империи).

2 Житие Феодосия, стр. 154.

3 На Тмутараканском камне, найденном в прошлом столетии, подпись гласит: «въ лђто 6576 (1068) Глђбъ князь мђрил море по леду от Тмутараканя до Корчева (Керчи)...» (Ист. Госуд. Рос. Карамзин, ч. II, прим. 111). Значит в 1068 г. Глеб Святославич был уже в Тмутаракани. Очевидно, Святослав должен был послать его туда еще пред отправлением против Всеслава, т. е. раньше 1067 года, следовательно, после смерти Ростислава, в 1066 году.

4 Ипатск. летоп., стр. 117; Лавр. лет., стр. 162; Татищев, ч. II, стр. 119.

5 Лавр. лет., стр. 163; Ипат. лет., стр. 118.

6 Ibid., стр. 112 и 167.

1 Ипат. лет., стр. 140.

2 Ипат. лет., стр. 136; Лавр. лет., стр. 188.

3 Никон. лет., ч. I, стр. 160.

4 Соловьев, т. II, стр. 16.

5 Татищев, ч. II, стр. 119.

1 Ипат. лет., стр. 128; Лавр. лет., стр. 182.

2 Ibidem.

3 Ibidem.

4 Соловьев, т. II, стр. 15.

5 Лавр. лет., стр. 178; Ипат. лет., стр. 128 и 129.

6 У. З. И. А. Н., кн. II, в. II, стр. 179. Патерик в русск. Пер., стр. 62.

7 У. З. И. А. Н., кн. II, в. II, стр. 176—178.

8 Лавр. лет., стр. 178; Ипат. лет., стр. 128—129.

9 Ibidem. Интересно характерное выражение летописи: «... показаша ему путь от себе».

1 Карамзин ч. II, пр. 116.

2 Карамзин (ч. II, стр. 78) берет свой рассказ из немецких летописцев, Липберта Ашафенбургского и др. (см. также прим. 116). Последние, кажется, не совсем верно говорят об участии Генриха в судьбе Изяслава. «Окруженный изменниками и неприятелями» (Кар. стр. 77), он не мог так грозно писать Святославу и Всеволоду, «чтобы они возвратили Изяславу законную власть, или, несмотря на отдаленность, мужественное войско немецкое смирит хищников». (Ibidem). Напротив, имея много врагов, ведя борьбу с папой, императору не было выгоды находить себе нового врага тем более, что ему нужно было, в таком случае, опасаться и Польши, исконного врага Германской империи. Скорее он воспользовался случаем начать дружественные сношения с Святославом и приобресть на всякий случай союзника. Подобные известия немецкого летописца можно объяснить влиянием патриотического чувства, точно также рассуждение о тленности богатств должно рассматривать, как благочестивое философствование, не идущее к делу.

3 Карамзин, ч. II, стр. 79—80.

4 Татищев, ч. II, стр. 130; Ипат. лет., стр. 139; Лавр. лет., стр. 199.

5 Татищев. Ibidem.

6 Ипат. лет., стр. 139; Лавр. лет., стр. 193 и Татищев, стр. 131.

1 Филарет. Ист. стат. описание Черн. Епарх., ч. II, стр.

2 Ibidem., ч. III, стр. 2.

3 Филарет, ч. III, стр. 2.

4 Ibidem., стр. 5.

5 Ibidem., стр. 2.

6 Ibidem.

7 Ibidem., стр. 198.

8 История русск. церкви, Макария, ч. II, стр. 74.

1 Этот изборник найден в библиотеке Воскресенского Новоиерусалимского монастыря. Писан он в листе на пергаменте, в два столбца. На обороте первого листа изображено красками и золотом семейство князя: сыновья, жена его и сам он; над ними имена: «Глеб, Олег, Давид, Роман, Ярослав, княгини, Святослав». Меньший сын представлен младенцем; другие взрослыми; отец с усами. На всех длинные кафтаны с поясом; на головах высокие синие шапки; на княгине покрывало; княжеская мантия сверх кафтана и сапоги зеленые (Карамзин, ч. II, прим. 179). На втором листе предисловие, из которого мы и почерпнули наши сведения о просветительной деятельности Святослава. Выдержки из Изборника можно найти в «Исторической хрестоматии» Буслаева.

2 Ист. русск. церкви, Макария, ч. II, стр. 20. Странно только, что на картине Изборника в 1073 году, уже при конце княжения Святослава Ярославича, Ярослав изображен еще младенцем. Может быть, картина более раннего происхождения, чем Изборник, и только приложена к нему.

1 Татищев под 1073 годом говорит, что Святослав Ярославич посадил Бориса в Вышгороде, Глеба в Переяславле, Давида в Новгороде, Олега в Ростове (ч. II, стр. Стр. 27). С этим едва ли можно согласиться. Глеб, как мы знаем, был в Новгороде, там и умер. В Переяславле по-прежнему сидел Всеволод, так как ниоткуда не знаем о том, чтобы Святослав отдал ему Чернигов. Олег, как видно из поучения Мономаха (Лавр. лет., стр. 239), было во Владимире-Волынском. Что касается Давида, то можно, скорее всего, предположить, что он был оставлен Святославом в Чернигове. Мономах говорит, что отец его, Всеволод, был в Переяславле (Ibidem., стр. 238).

2 Ипат. лет., стр. 140; Лавр. лет., стр. 193.

3 Ипат. лет., стр. 140; Лавр. лет., стр. 193.

4 Ibidem.

5 Поучение Мономаха. Лавр. лет., стр. 239.

6 Ипат. лет., стр. 140; Лавр. лет., стр. 193.

7 Вот как характеризует личность Глеба сама летопись: «Бђ же Глђбъ милостивъ на вбогия и страньнолюбивъ, тщанье имђя къ церквамъ, теплъ на вђру и кротокъ, взоромъ красенъ...» (Ипат. лет., стр. 140).

8 Ипат. лет. стр. 140; Лавр. лет., стр. 193; Татищев, ч. II, стр. 132.

9 Ипат. лет., стр. 140. Патерик в русск. переводе, стр. 84. Главным образом на стороне Изяслава стояли бояре, которые при нём сильно обогащались, и евреи, которых в Киеве в то время было очень много. Изяслав позволял им страшно эксплуатировать население, нуждаясь сам постоянно в деньгах. Прп. Никита некоторое время был тайным последователем иудейства, будучи уже монахом. См. об этом интересный реферат Г. Малышевского: «О евреях на Руси», читанный в собрании исторического общества летописца Нестора.

1 Ипат. лет., стр. 140; Лавр. лет., стр. 194. Относительно местонахождения Сожицы (Съжицы) есть разноречивые мнения: Карамзин читает «Оржица». Это приток Сулы в Полтавской губернии. Арцыбашев думает, что это место близь Чернигова. Вопрос пока остается открытым (См. Ист. геогр. словарь, Барсова и лекции и замечания Погодина, т. 4).

2 Стрижень — речка, и теперь существующая в Чернигове. Она разделяет Чернигов на две части, соединенные мостом. По некоторым приметам и по рассказам жителей можно составить, хотя приблизительное понятие о том, где находился посад и где начинался внутренний город. Преосвящ. Филарет говорит, что церковь св. Параскевы была в предместье (Опис. Черн. епархии, ч. V, стр. 68). Эта церковь очень древняя и относится, вероятно, к до-татарскому периоду. Следовательно, предместье можно считать в северной части нынешнего Чернигова. Некоторые жители говорят, что еще не столь давно Воздвиженская улица была занята рвом, который засыпался долгое время. И теперь можно заметить следы этого рва в возвышениях с обеих сторон улицы. Этот ров шел таким образом: от Стрижня до Елецкого монастыря и кончался там, где теперь устроена дорога в Троицкий монастырь. Этим рвом со стеною отделялся внутренний город от предместья. Ворота, которые брал Владимир, вероятно, находились при въезде в теперешнюю большую улицу. Где были ворота из предместья в детинец, пока сказать трудно.

3 Нежатина Нива — урочище, бывшее недалеко от Чернигова.

4 Ипат. лет, стр. 140—141; Лавр. лет., стр. 195.

5 Татищев, ч. II, стр. 134.

6 Ипат. лет., стр. 143; Лавр. лет., стр. 197.

7 Универ. Известия, 1873 г., ноябрь, стр. 35.

1 Ипат. лет., стр. 143; Лавр. лет., стр. 198.

2 Универ. Известия, 1873 г., ноябрь, стр. 7.

3 Ипат. лет., стр. 143; Лавр. лет., стр. 193.

4 Ibidem.

5 Ипат. лет., стр. 143; Лавр. лет., стр. 198.

6 Карамзин, ч. II, стр.93.

7 Ипат. лет., стр. 143; Лавр. лет., стр. 198.

8 Ипат. лет., стр. 144; Лавр. лет., стр. 198. Летопись о заговоре говорит так: «исьче Козары, иже бђша свђтници на убьенье брата и на самого...» Можно сделать предположение, что Всеволоду удалось здесь составить себе партию среди бояр Тмутаракани.

1 Поучение Мономаха. Лавр. лет., 239.

2 «А на ту зиму повоеваша половци Стародуб весь, и аз шед с Черниговци и с половци...» Очевидно, эти половцы были наняты Мономахом.

3 См. Очерк колонизации северян (вятичи).

4 Поучение Мономаха. (Лавр. лет., стр. 239).

5 Универ. Известия, 1873 г., ноябрь, стр. 38.

6 Ипат. лет., стр. 157.

7 Поучение Мономаха. (Лавр. лет., стр. 240).

8 Ibidem. и Ипат. лет., стр. 158.

1 Ibidem., стр. 239 и 240.

2 Ипат. лет., стр. 150; Лавр. лет., стр. 222.

1 Ипат. лет., стр. 158.

2 Ibidem. ст. 151.

3 Ibidem. стр. 181

4 Ibidem., стр. 182.

5 Ibidem., стр. 186.

6 Ibidem.

7 Ibidem.

8 Ibidem., стр. 188—191.

9 Ibidem., стр. 198.

1 Ипат. лет., стр. 158—159; Лавр. лет., стр. 219.

2 Пример, когда таким путем стараются распространить свое влияние, очень часто встречается в истории и довольно целесообразен.

3 Ипат. лет., стр. 159; Лавр. лет., стр. 219.

4 Татищев, т. II.

5 Ипат. лет., стр. 160; Лавр. лет., стр. 222.

6 Ипат. лет., стр. 160; Лавр. лет., стр. 222.

7 Ibidem.

8 Ibidem.

9 История России, т. II, стр. 48.

1 Ипат. лет., стр. 160; Лавр. лет., стр. 222.

2 Ипат. лет., стр. 160; Лавр. лет., стр. 222.

3 Ипат. лет., стр. 160; Лавр. лет., стр. 223. Очевидно, что эти события имели между собою тесную связь. Осада, положим, началась 3-го мая; продолжалась она, по известию летописи, тридцать три дня, следовательно, до 5-го июня, а нападение на Устье и Переяславль происходило 24 и 31 мая. В пять дней известие об этом могло дойти до Стародуба, чтó и вызвало уступчивость Мономаха.

4 Ипат. лет., стр. 161; Лавр. лет., стр. 223.

5 Ibidem. Здесь Рязань упоминается в первый раз. Г. Иловайский в своей «Истории Рязанского княжества» приписывает основание этого города Святославу Ярославичу, как оплота против половцев, кочевья которых к тому времени уже занимали всё пространство до реки Прони. (История Ряз. княжества, стр. 22—24). Указаний летописи за или против этого мнения нет никаких, поэтому мы заметим только, что летопись обыкновенно упоминает о построении городов князьями. Г. Иловайский предполагает такое же происхождение и Курска, но мы видели, что Курск гораздо древнее XI в. Причина появления Рязани, может быть, действительно, кроется в желании обезопасить от половцев такой торговый пункт, как Муром, но инициатива, по всей вероятности, не принадлежит никому из князей, а самим муромцам, выславшим колонию на верхнее течение Оки. Тяготение Рязани к Мурому доказывает нам это.

6 Ibidem. Что здесь дело идёт о земском ополчении, а не о дружине видно из того, что летопись ясно отличает «воев» от «дружины».

7 Ипатс. лет. стр. 165; Лавр. лет. стр. 229.

1 На это указывают слова летописи, что Олег "мышляше и Новъгородьци прияти". (Ипат. лет. стр. 165).

2 Ипатс. летоп. стр. 165; Лавр. лет. стр. 229.

3 Ibidem.

4 Ibidem. Стр. 166 и стр. 230.

5 Ibidem. Интересно здесь объяснение причины победы над Олегом со стороны летописца, киевлянина. Он рассказывает, что вместе с половцами Мономах прислал и свой стяг и, что будто бы, увидя его, Олег почувствовал панический страх, заставивший его проиграть битву. Чисто патриотическое объяснение!

6 Ibidem, стр. 167 и 231.

7 Поучение Мономаха (Лавр. лет. стр. 241).

8 Ibidem, стр. 245.

1 Лавр. лет. стр. 247; Ипатс. лет. стр. 167.

2 Сын Олега, Святослав, в 1147 году называет Курск своею отчиною, чего бы он не мог сказать, если бы Курск не принадлежал его отцу. (Ипат. лет. стр. 263).

3 Ипатс. лет. стр. 171; Лавр. лет. стр. 253.

4 Ипатс. лет. стр. 172; Лавр. лет. стр. 254.

5 См. об этом монографию г. Лашнюкова. (Универ. Известия за 1873 г. ноябрь).

6 Ипат. Лет., стр. 173; Лавр. лет., стр. 255.

1 Ibidem., стр. 176-9; и стр. 259—262.

2 Ibidem., стр. 179; и 262.

3 Ипат. лет., стр. 180—181; Лавр. лет. стр. 263—265.

4 Ипат. лет., стр. 183; Лавр. лет. стр. 267.

5 Ипат. лет., стр. 198.

6 О дне его смерти существует разногласие: Ипат. летопись относит его смерть к 1 августа; Лавр. летопись — к 8-му, а Воскресенская — к 18-му. Татищев в своей истории принимает 18 августа.

1 Татищев. Под 1196 г. т. II.

2 Ипат. лет. стр. 179.

3 Ипат. лет. стр. 203.

4 Ibidem. стр. 204.

5 Филарет. Рус. Святые. Август, стр. 21.

6 Русские Святые. Август, стр. 22.

7 Ипат. лет. стр. 206; Лавр. лет. стр. 278.

8 Татищев, т. II, стр. 212.

9 Ibidem.

1 Ипат. лет. стр. 207.

2 Это выяснилось в 1128 году.

3 Ипат. лет. стр. 209.

4 Универ. Известие. 1873 г. Ноябрь.

5 Ипат. лет. стр. 209. Лаврент. лет. относит этот факт к 1127 г. То же самое мы находим в Воскрес. летописи и у Татищева. Но вообще, мне кажется, в данном случае скорее можно склониться на сторону Ипатской летописи, которая подробнее говорит о событиях.

6 Ibidem.

7 Ипат. лет. стр. 210; Лавр. лет. стр. 282.

8 Татищев. т. II, стр. 235.

9 Ипат. лет. стр. 210; Лавр. лет. стр. 283.

1 Ипат. лет. стр. 212.

2 Ипат. лет. стр. 213; Лавр. лет. стр. 287.

* Местоположение этой сноски в издании 1881 г. не указано. Здесь местоположение сноски указано предположительно.— Ю. Ш.

3 Ипат. лет. стр. 213; Лавр. лет. стр. 287—8.

4 Ипат. лет. стр. 214—215; Лавр. лет. стр. 288—9.

* Так напечатано.— Ю. Ш.

1 Никон. лет., стр. 69 и далее.

2 Соловьев, II т., стр. 107 и д.

3 Никон. лет. стр. 68—70.

4 Соловьев, т. II, стр. 107 и д.

5 Ibid., стр. 110.

6 Никон. лет. т. II, стр. 72—3.

7 Ипат. лет. стр. 216; Лавр. лет. стр. 290.

8 Ibidem.

1 Ibidem.

2 Татищев II т. стр. 259.

3 Ипат. лет. стр. 217.

4 Никон. лет. стр. 78. Слава и честь, которой удостоился Всеволод, конечно, была ему оказана не со стороны всех киевлян, а по всей вероятности, тут опять была интрига черниговской партии.

5 Ипат. лет. стр. 217.

6 Татищев т. II , стр. 259.

7 Ibidem.

8 Ипат. лет. стр. 217.

9 Татищев II т. стр. 259.

1⁰ Ипат. лет. стр. 218.

1¹ Ипат. лет. стр. 217—18.

1² Ibidem стр. 218.

1³ Ипат. лет. стр. 218—219.

1 Ипат. лет. стр. 220; Лавр. лет. Стр. 292.

2 Ibidem.

3 Ibidem.

4 Ипат. Лет. стр. 221. Летопись говорит, что Святослав Ольгович сидел и в Новгород-Северске. Этого известия нет ни в Лавр. летописи, ни в Воскресенской. Едва ли это было в действительности так, потому что несколько времени спустя Ольговичи требуют себе у Всеволода областей Вятической и Новгородской. Понятно, что под последней нельзя разуметь области В. Новгорода.

5 Ипат. лет. стр. 220; Воскрес. лет. ч. I, стр. 33.

6 Ibidem.

7 Ипат. лет. стр. 221.

8 Никон. лет. ч. I стр. 83.

1 Ипат. лет. стр. 221—2.

2 Ibidem.

3 Ипат. лет. стр. 221.

4 Ibidem, стр. 222.

5 Ипат. лет. стр. 222—3.

6 Это сын Давида, постригшийся в Киево-Печерской Лавре в 1106 году. (Ипат. лет. стр. 186).

7 Ibidem, стр. 223.

8 См. очерк колонизации.

9 Ипат. лет. стр. 223; Лавр. лет. стр. 294.

1 Ibidem, стр. 223—224.

2 Ibidem.

3 Ibidem, стр. 225 и 295 и д.

4 Ипат. лет. стр. 221.

5 Татищев, II т. стр. 274.

6 Ibidem.

7 Ипат. лет. стр. 225—6; Лавр. лет. стр. 295—6.

1 Ипат. лет. стр. 227.

2 Ипат. лет. стр. 228; Лавр. лет. стр. 297.

3 Ипат. лет. стр. 227.

4 Ипат. лет. стр. 227.

5 Ibidem, стр. 229.

6 Татищев. II т. стр. 281.

1 Ипат. лет. стр. 229—30.

2 Ibidem, стр. 231.

3 Ипат. лет. стр. 231—2.

4 Ibidem, стр. 233.

1 Ипат. лет. стр. 231.

2 Ibidem, стр. 233.

3 Ibidem, стр. 234.

4 Ibidem.

5 Ibidem.

6 Ипат. лет. стр. 234.

7 Ипат. лет. стр. 235.

1 Ипат. лет. стр. 235. Летопись говорит, что лошадей было захвачено до 4000 голов.

2 Взгляд г. Соловьева, что путивльцы сдались Изяславу Мстиславичу потому, что в Черниговских областях было доверие к Мономахову роду, может быть, по моему крайнему разумению, заменен выше приведенным толкованием факта. Что путивльцы презирали Давидовичей, видно из того ответа, который они дали Давидовичам: они говорят, что не желают нарушать клятвы, данной своему князю, Святославу; называют Давидовичей изменниками. (Татищев. II стр. 293—4). Далее путивльцы не сдаются Изяславу на слово, как уверяет Татищев (Ibidem), а требуют присяги (Ипат. лет. стр. 237), что уже на доверие не указывает.

3 Татищев. II, стр. 293.

4 Ипат. лет. стр. 236.

1 Ипат. лет. стр. 237.

2 Ипат. лет. стр. 239.

3 Ibidem.

4 Ibidem, стр. 236.

5 Татищев II. Стр. 298.

6 Ипат. лет. стр. 242.

7 Ibidem. Стр. 240.

8 Ипат. лет. стр. 240—241.

1 Ипат. лет. стр. 242.

2 Ibidem.

3 Ibidem. Стр. 243.

4 Ibidem.

5 Соловьев II т. стр. 246.

6 Ипат. лет. стр. 243.

7 Ипат. лет. стр. 245—250.

8 Насколько сильно население принимало участие в этой борьбе, видно из того факта, что от этого времени в Никоновской летописи сохранилось народное предание о переяславском богатыре, Демьяне Куденеевиче, обращавшем в бегство целые полчища половцев. (Никон. лет. ч. II стр. 104—-106.

1 Ипат. лет. стр. 250.

Татищев, по моему мнению, приводит верное объяснение этому факту. Он говорит, что Курск, не желая подчиниться киевскому князю, вместе с тем не имея сил защищаться, принял посадника Глеба в надежде, что, если бы счастье не благоприятствовало Святославу, то его при всеобщем грабеже пощадят, как город, принадлежащий уже Мономаховичам (Юрию), а не Ольговичам. (Татищев II т. стр. 314).

2 Ипат. лет. стр. 253.

3 Ibidem.

4 Ibidem, стр. 256.

5 Интересно здесь мнение одного старика-дружинника Юрия, сохраненное у Татищева. В этом мнении высказывалось, что стремление в Киев не имеет никакого смысла, так как он потерял теперь всякое значение и главным городом не может быть назван. (Татищев. II т. стр. 325—7).

6 Ипат. лет. стр. 260.

1 Ипат. лет. стр. 262—3.

2 Ипат. лет. стр. 268.

3 Ibidem.

4 Ипат. лет. стр. 280.

5 Ibidem. Стр. 281.

6 Ibidem. Стр. 293.

7 Ипат. лет. стр. 298.

8 Ипат. лет. стр. 304.

9 Ипат. лет. стр. 306.

1 Ibidem. Стр. 307.

2 Ibidem.

3 Интересен здесь отрывок, находящийся в Никоновской летописи. Он приписывает Святославу Ольговичу непобедимость, а Новгороду-Северскому — крепость и представляет дело в обратном виде, что не Святослав просил мира, а киевский князь сам начал об этом переговоры. Затем прибавляет, что Изяслав думал взять город руками: «і сице вознесся, смирися, не успђ-бо ничтоже» (Никон. Лет. т. II, стр. 135). Не занесен ли этот отрывок сюда из недошедшей до нас черниговской летописи?

4 Ипат. лет. стр. 320.

5 Ипат. лет. стр. 321.

6 Ibidem, стр. 323.

1 Ипат. лет. стр. 323.

2 Ibidem, стр. 324.

3 Ипат. лет. стр. 327.

4 Ibidem.

5 Никон. лет. стр. 329.

6 Ипат. лет. стр. 329.

7 Ibidem.

8 Ibidem стр. 331.

9 Ипат. лет. стр. 328.

1⁰ Ibidem, стр. 329.

1¹ Ibidem, стр. 333.

1 Ibidem.

2 Ibidem, стр. 336.

3 Ibidem.

4 Ibidem, и стр. 337.

5 Ипат. лет. стр. 335.

6 Ibidem, стр. 342.

1 Ипат. лет. стр. 341—3.

2 Ibidem, стр. 344.

3 Ibidem стр. 345, 346, 347—8, 349.

4 Ипат. лет. стр. 351—2.

1 Ibidem стр. 354.

2 Ibidem стр. 354, 355.

3 Ibidem, стр. 356, 357.

1 Когда в 1159 году Изяслав Давидович бежал из Киева в область вятичей, то по дороге напал на Обловь и разграбил его. Летопись называет этот город княгининым. Обловь, как мы знаем, принадлежал к Черниговской волости и потому специально принадлежать жене Святослава не мог. Очевидно, он был дан жене Святослава, когда она стала черниговской княгиней. По аналогии можно то же самое заключить и о селах. Летописные известия совсем не говорят ни за, ни против этого заключения.

2 Ипат. лет. стр. 241.

3 Ibidem, стр. 237.

4 Ibidem, стр. 160.

1 Никон. лет. стр. 361.

2 Ипат. лет. стр. 307—8.

3 Соловьев. II, стр. 240 и 250.

4 Ibidem. Стр. 254.

1 Ипат. лет. стр. 360—1.

2 Ibidem стр. 360.

3 Ibidem стр. 368—370.

4 По хронологии Ипатьевской летописи.

5 Ипат. лет. стр. 372.

6 Ibidem.

7 Ibidem.

1 Этот поход произошел по следующему поводу. Брат Андрея Глеб, вскоре умер в Киеве. Было подозрение, что его отравили. Указывали даже на боярина Хотовича, как на виновника этого факта. Андрей потребовал у Романа Ростиславича его выдачи. Последний отказался. Тогда Андрей приказал ему совершенно покинуть Русскую землю, а его братьям идти в свои уделы. На это они отвечали отказом и насмеялись над послом суздальского князя Михном. Он двинул войска на Киев, и Ольговичи пристали к нему. Но Мстислав геройски защищался в Вышгороде, и поход не удался. (Ипат. лет. стр. 386—391).

2 Ипат. лет. стр. 393.

3 Ibidem, и стр. 394.

4 Припомним, что Олег был женат на дочери Ростислава, след. сын последнего приходился ему шурином.

5 Ипат. лет. стр. 403—405.

1 Ibidem стр. 407—408.

2 Ипат. лет. стр. 410.

3 Ibidem, стр. 411.

4 Ibidem, стр. 414.

5 Олег Новгородсеверский умер в 1179 г. Там сел брат его, Игорь. Ярослав взял Чернигов.

6 Воскрес. лет. стр. 95.

7 Ипат. лет. стр. 416.

1 Никон. лет. стр. 239.

2 Ипат. лет. стр. 416.

3 Ипат. лет. стр. 416—417.

4 Берладник был отравлен в Греции.

5 Галицкого князя.

6 Суздальского князя.

7 Черниговский князь.

8 Ипат. лет. стр. 418—419.

9 Ипат. лет. стр. 435; Никон. лет. стр. 239.

1 Соловьев. II стр. 348.

2 Ипат. лет. стр. 419.

3 Ibidem стр. 421—2.

4 Ibidem, стр. 422—3.

5 Ibidem.

6 Ibidem.

7 Никон. лет. под 1181 г.; Воскрес. лет. ч. I, стр. 96.

8 Ипат. лет. стр. 422.

9 Не забудем, что в это время шла в Палестине отчаянная борьба с турками.

1⁰ Ипат. лет. стр. 436.

1 Ibidem, стр. 435.

2 Ibidem, стр. 438.

3 Ипат. лет. стр. 446.

4 Ипат. лет. стр. 448

5 Ibidem, стр. 448.

1 Ibidem, стр. 451.

2 Ипат. лет. стр. 457.

3 Ibidem.

4 Лавр. лет. стр. 336.

1 Лавр. лет. стр. 391.

2 Ипат. лет. стр. 462—3.

3 Никон. лет. стр. 261.

4 Ипат. лет. стр. 462.

5 Ипат. лет. стр. 463.

6 Ibidem, стр. 465.

1 Ibidem, стр. 467.

2 Ibidem. В это время Северская земля понесла большую утрату во Всеволоде, Буй-Туре, Святославиче, князе курском. Он умер в мае месяце и был похоронен в Чернигове. «Не было, говорит летопись, между Ольговичами никого удалее его и возрастом и храбростью, и любовь имел ко всем». Все Ольговичи проводили его с большою честью, с большим плачем и рыданием. (Ипат. лет. стр. 467).

3 Ibidem.

4 Этот тот самый, который был принят в Торжок.

5 Ипат. лет. стр. 474.

6 Ипатс. лет стр. 471. Воскр. лет. ч. I стр. 106.

7 Костомаров. Северно-Русс. Народо-правства. Ч. I стр. 78.

8 Все летописи, именно: Лаврентьевская, Воскресенская и Никоновская, относят его смерть к 1200 году и затем упоминают под 1201 годом о смерти Владимира Святославича, как великого князя черниговского. Но это неверно. Владимир был племянник Игоря и, потому, по праву старшинства, не мог занять Чернигова. Хотя в Любецком синодики черниговских князей поминается «Владимир Святославич и жена его Елена» (см. Милорадович. Любеч. Стр. 33-я); Погодин в IV т. своих «Исследований» предполагает, что он был удельным князем, а не черниговским. Подробные известия Ипатьевской летописи заставляют нас более склониться в пользу ее достоверности.

9 Никон, лет. под 1202 годом; Лавр. лет. стр. 396; Воскрес. лет. стр. 107, часть 1-я.

1⁰ С 1201 года Ипатьевская летопись в хронологическом отношении не может служить источником, хотя сообщает интересные подробности, которых нет в остальных списках. Хронологическая путаница произошла по следующему случаю. В ней с этого года оканчивается Киевская летопись и начинается Галицко-Волынская, начало которой потеряно. Осталось только заглавие: «Начало княжение великаго князя Романа»..., но самого рассказа об этом княжении нет, а излагаются события после его смерти. Между тем перечисление годов следует по порядку, хотя пропущен период в 6 лет. Поэтому события, поставленные в Ипат. лет. в 1201 году, должны быть отнесены к 1207 году, что и есть во всех других летописях.

1 «Малу же времени минувшю, и приведоша (Галичане) кормиличича, иже бђ загналъ великiй князь Романъ, невђры ради: славяху-бо Игоревича». (Ипат. лет. стр. 481).

2 Лавр. лет. стр. 396—397; Никон. лет. стр. 273—274.

3 Лавр. лет. стр. 397; Воскр. лет. стр. 107.

4 Ibidem.

5 Воскрес. лет. стр. 108; Лавр. лет. стр. 399.

6 Воскр. лет. стр. 108; Никон. лет. стр. 277.

1 Воскрес. лет. стр. 112; Никон. лет. стр. 292; Лавр. лет. стр. 405.

2 Воскрес. лет. стр. 112.

3 Лавр. лет. стр. 405; Воскр. лет. стр. 113.

4 Ibidem.

5 Лавр. лет. стр. 405.

6 Никон. лет. стр. 293 и далее.

7 Ibidem.

8 Ипат. лет. стр. 281.

9 Ibidem.

1⁰ Лавр. лет. стр. 406; Воскр. лет. стр. 113.

1¹ Ипат. лет. стр. 481.

1 Лавр. лет. стр. 407; Воскр. лет. стр. 113.

2 Лавр. лет. стр. 408; Никон. лет. стр. 296—7.

3 Воскр. лет. стр. 114—115; Никон. лет. стр. 297—8.

4 Лавр. лет. стр. 410.

5 Никон. лет. стр. 308—9.

6 Воскр. лет. стр. 116; Лавр.—412; Никонов.—305.

7 Ипат. лет. стр. 428; Воскр.— 416.

8 Ibidem.

1 Ипатс. лет. стр. 483, 484. Воскресенская и Никон. лет. говорят, что после изгнания Романа из Галича туда был принят Ростислав, сын Рюрика киевского, между тем Ипатс. лет. передает рассказ так, как он изложен у меня. Факт этот сам по себе не невероятный: очень возможно, что галичане думали найти поддержку у великого князя киевского против венгров; но если мы примем во внимание, что Ипатс. лет. специально занимается в этом периоде Галицко-Волынскими делами, то ее умолчание об этом факте делается странным. Принимая известие Воскрес. и Никон. летописи (которая даже отмечает день принятия Ростислава — 4 сентября), нужно допустить, что Ростислав выгнал венгров, а между тем по Ипатс. лет., они выгнаны Игоревичами.

2 Воскр. лет. стр. 117; Никон. лет. стр. 308—309.

3 Она была сожжена боярами за любовную связь с князем (Ипат. лет. стр. 385).

1 Никон. лет. стр. 310.

1 Ипат. лет. стр. 484—486; Никон.—310; Воскр.— 114.

2 В 1215 году сын суздальского князя женился на дочери Глеба в Переяславле (Никон. лет. стр. 320). И только по браку он перешел снова в руки суздальских князей.

3 Никон. лет. стр. 316—317; Воскр. лет. стр. 118.

4 Воскр. лет. стр. 128.

1 Ипат. лет. стр. 495—497; Воскр.— 129—132; Лавр.— 423—425.

* Так напечатано. Правильнее Липицкая битва. Произошла 21—22 апреля 1216 г. на берегу р. Липицы у города Юрьев-Польский (совр. Владимирская область).— Ю. Ш.

2 Никон. лет. стр. 348, 349, 355; Лет. по Академ. списку стр. 483.

3 Север.— Рус. Народоправства, т. I, стр. 104.

4 Олег был дядя Михаила. (См. родосл. таблицы).

1 Никон. лет. стр. 356; Воскр.— ч. I, стр. 133 Лавр.— стр. 426.

2 Ипат. лет. стр. 503.

3 Воскр. лет. стр. 134—5; Никон.— стр. 361, 363—366; Лет. по Акад. списку, стран. 484; Соловьев. Истор. России т. II, стр. 368—9; Костомаров. Север.—Рус. Народоправства, I т. стр. 104.

4 Никон. лет. стр. 305; Воскр.— стр. 137; Лаврен.— 433.

1 Воскр.— 138; Никон. лет.— 367; Лет. по Ак. списку, стр. 485.

2 Соловьев. История России, III т. стр. 153—4.

3 «Андрђеви-же прешедшу ко отцю си и брату, и Судиславу глаголющу непрестаньно: „изыдђте на Галичь“ и т. д.» (Ипат. лет. стр. 507).

«Послаша Галичане по Данила Чермьнаго Семьюнка» (Ипат. лет. стр. 514).

Молибоговичи стараются убить Данила на пиру, но это не удалось. (Ипат. лет. стр. 508). Затем они бежали, но были пойманы и прощены, (509). Наконец, в 1234 году при нападении Изяслава Владимировича с половцами на Даниила, Григорий Васильевич и Молибоговичи способствуют его победе и поимке Мирослава и других бояр Даниила (515).

4 Относительно князя, которого мы называем Изяславом Владимировичем, существует разногласие. Карамзин (III, 266) считает его сыном Владимира; Арцыбашев тоже (Соловьев, III, прим. 264); Татищев — сыном Ростислава Романовича. В Воскресенской летописи (I, 138) согласно с Татищевым; Соловьев склоняется к последнему. В летописи по Акад. списку он назван тоже «Мстиславичем», но есть поправка во «Владимеричи». Мне кажется, достаточно будет привести одно из известий Ипатьевской летописи, ближе стоявшей к делу. В 1235 г. Даниил, заключив мир с Михаилом, собрал на Кондрата Польского: «Литву, Миньдога, Изяслава Новгородского». (517). Очевидно, здесь разумеется не Новгород В., где сидел Ярослав, тем более не Новгородок литовский, а Новгород-Северский. Действительно там не упоминается никакого князя после Владимира Игоревича. По старшинству там должен быть Олег, но он сидит в Курске След. Новгород-Северский является как бы без князя. Наконец, постоянная связь Изяслава с Михаилом и стремление в Галич указывают на происхождение Изяслава.

5 Ипат. лет. стр. 514—516.

* Так напечатано. Сейчас принято писать Конрад Мазовецкий.— Ю. Ш.

1 Лет. по Акад. списку говорит, что в Киеве сидел некоторое время Изяслав Владимирович. Это, вероятно, было в промежуток времени между пленом Владимира Рюриковича и победой Даниила над союзниками, после которой Киев снова переходит к Рюриковичу.

2 Ипат. лет. стр. 516—518; Никон. лет. стр. 369; Воскр. лет. стр. 138; лет. по Акад. списку, стр. 486.

1 Не говоря об уделах, упоминавшихся в нашем изложении, я считаю не лишним привести летописные указания относительно остальных:

Козельский удел: «1224 г. тогда-бо бђхуть... а Мстиславъ Козельский въ Черниговђ...» (Ипатс. лет. стр. 495)».

Брянский и Карачевский: 1310 г. «того-же лђта князь Василей Брянский ходи с татары к Карачеву и уби князя Святослава Мстиславича Карачевскаго». (Никон. лет. стр. 107, ч. III).

Рыльский: 1241 г. «того-же лђта Батыевы татарове убиша князя Мстислава Рыльскаго» (Ibidem, стр. 13).

Липовецкий: 1285 г. князь Александр Липовецкий убил Олега курского и двух его сыновей. (Ibidem стр. 84).

Лопастенский: 1176 г. «Олег же проводивъ и, възвратися во свою волость к Лопасну». (Ипат. лет. стр. 408).

Сновский: 1203 г.... «и веде Ростислав (Мстислава Владимировича) ко Сновьску к собђ». (Лавр. лет. стр. 398).

2 Воскр. лет. стр. 138. Лаврент. стр. 437.

3 Родословную этого князя трудно определить. Мы видели в Козельске Мстислава Святославича, след. Василий должен был быть с ним в родстве. Но родословные книги так выводят его происхождение:

Михаил Св.

|

Мстислав Карачевский

|

Тит

|

Иван

|

Василий (Козельский) †1238 г.

Нелепость этого вывода видна сама собой, потому что невозможно, чтобы Михаил в 1238 г. имел праправнука, когда у него в 1230 году сын Ростислав, был юношей. Что у Михаила был сын, Мстислав, это верно: мы встречаем в 1310 году Святослава Мстиславича Карачевского. Скорее можно предположить, что он действительно сын Мстислава Святославича, который был убит с одним сыном на Калке, а Василий мог быть другим. Если он родился около времени Калкской битвы, то

в 1238 г. ему должно было быть лет 13 или 14.

1 Ипат. лет. стр. 518—521; Воскр.— 143—144; Никон. лет. стр. 5, ч. III; Софийский врем. стр. 247; Лавр. лет. стр. 446; Лет. по Акад. Списку стр. 495.

2 Никон. лет. стр. 13, ч. III; Лавр. лет. стр. 447; лет. по Акад. списку стр. 495.

3 Ипат. лет. стр. 521—522.

1 Ипат. лет. стр. 528—9; Воскр. лет. стр. 152—156.

2 Ипат. лет. стр. 562; Воскр. лет. стр. 176—8. У Плано Карпини упоминается еще один князь черниговский, Андрей, причем рассказывается о суде над ним за продажу татарских лошадей и о казни его. (Соловьев, Ист. России, III ч. прим. 346).

1 Воскр. лет. стр. 176—8.

2 Воскр. лет. стр. 172; 173; Ипат. лет. стр. 575.

3 Ипат. лет. стр. 576,

4 Плано Карпини говорит, что при своем обратном путешествии в Европу из Орды он встретил на дороге двух князей, Даниила галицкого и Романа. Последний, по предположению Карамзина, должен был князем брянским (Истор. Госуд. Рос. ч. IV, прим. 65). Действительно Ипат. летопись, рассказывая о путешествии Даниила к Батыю, говорит, что сыновья его оставались дома, след. это не мог быть Роман Даниилович, а в это время другого Романа, кроме брянского, мы не знаем.

5 Ипат. лет. стр. 556.

1 Ibidem, стр. 569.

2 Никон. лет стр. 85, ч. III.

3 Карамзин (Ист. Госуд. Рос. т. IV прим. 220) признает Василия сыном Олега или Михаила Романовичей, а Святослава младшим сыном Романа. Но, во-первых, у нас нет известий о третьем Романовиче, а во-вторых, Никонов. летопись называет Василия Александровичем, а Святослава Глебовичем. Говоря о смерти первого из них, летопись называет его внуком Глеба, правнуком, Ростислава, праправнуком Давида смоленского. Поэтому придется скорее признать их смоленскими, как это предполагает и г. Соловьев (История России, т. III, прим. 430).

4 Никон. лет. ч. III стр. 106.

5 Ibidem. Стр. 107.

6 В. Б. Антонович. Очерк Истории В. К. Литов. стр. 130.

7 Никон. лет. ч. III стр. 172.

1 Ibidem стр. 207, ч. III.

2 Очерк Истории В. К. Литовского. Стр. 134—135.