Ерин м.Е., михайловский е.Г., дегтяревская в.Н.

НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ К ОБСУЖДЕНИЮ ПЕРИОДИЗАЦИИ НОВОЙ И НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ

Новая и новейшая история 1994, №4-5, С.106-108.

…опубликованная статья Б. Д. Козенко и Г. М. Садовой о периодизации новой и новейшей истории вызывает несомненный интерес. Авторы предлагают новую схему периодизации, пересматривают ут­вердившиеся ранее критерии выделения ковок и новейшей истории и переос­мысливают содержание ее периодов. Нужно отдать должное их логике, аргу­ментации и четкости построения своих рассуждений. Чувствуется, что статья является результатом давних и глубоких раздумий авторов над несовершенством общепринятой схемы периодизации исторического процесса.

Напомним, что Б. Д. Козенко и Г. М. Садовая предлагают следующие три периода изучения и преподавания новой и новейшей истории: I) период фор­мирования капитализма и буржуазной цивилизации, или первый период новой истории, с 1640—1649 гг. до 1789—1815 гг.; 2) период победы и утверждения капитализма и начала перехода от стадии промышленного капитализма свободной конкуренции к империализму, период расцвета буржуазной ⁱцивилизации, или второй период новой истории, от 1789—1815 гг. до 1914 г.; 3) новейшая история — от 1914—1923 гг.— становление и расцвет современного капитализма и сосуще­ствование его с социализмом, время кризиса мировой цивилизации. Безусловно, авторы имеют право на свое толкование сложных методических вопросов, а их схема — право за существование. Важно и другое: статья Б.Д. Козенко и Г.М. Садовой может послужить стимулом для серьезного обсуждения и осмысления теоретических проблем всеобщей историк.

Довольно удачным выглядит обоснование периодизации новой истории. Мы разделяем тезис авторов о вычленения франко-германской войны 1870—1871 гг. и Парижской коммуны в качестве рубежа между первым и вторым периодами новой истории как варианте, неприемлемом для серьезных исследователей и несущем явный отпечаток идеологического прессинга. Предложение Б. Д. Козенко и Г. М. Садовой провести условную границу раздела первого и второго периодов новой истории по линии 1815 г. более отвечает реальным процессам в истории Европы и Северной Америки. Правда, авторы обошли вниманием далеко не бесспорный вопрос о точке отсчета новой истории. Современная отечественная историография ведет" начало ее от Английской буржуазной резолюции. Но не­которые исследователи полагают, что отсчет новой истории следует начать с XYI в.: масштаб и степень вызревания новых факторов привели к серьезным революционным сдвигам в жизни общества. Здесь же лежит граница и между двумя этапами развития европейской цивилизации, обозначаемая ми­ровоззренческой и научной революцией XVI—XVII вв.

Можно согласиться с предложением Б. Д. Козенко и Г. М. Садовой рассмат­ривать первую мировую войну и Октябрьскую революцию в России «как единый рубеж, отделяющий новую историю от новейшей». Первая мировая война, на наш взгляд, стала не «начальным актом кризиса мировой цивилизации», а лишь кризисом европоцентризма, мало затронув обе Америки, значительную часть Азии и Африку.

Несомненный интерес представляет идея переходного этапа от новой к но­вейшей истории, который датируется 1914—1923 гг. Но здесь хотелось бы высказать ряд соображений. Указывая на 1923 г. как на завершение переходного периода, Б. Д. Козенко и Г. М. Садовая ссылаются на то, что к этому времени завершилась гражданская война в России, буржуазия в подавляющем большинстве стран смогла отбить натиск революционного пролетарского авангарда. Версальско-Вашингтонская система закрепила итоги первой мировой войны.

Это верно, но итоги Октябрьской революции, как показали события 1989—1991 гг., были закреплены и гарантированы лишь на время. То же самое относится и к итогам войны: Вашингтонская система была взорвана уже в 1931 г., через девять лет после ее создания, а Версальская просуществовала чуть больше. Эти факторы, видимо, надо учитывать.

Авторы статьи утвердительно отвечают на спорный вопрос относительно но­вейшей истории как самостоятельного, «всеобще признанного периода всемирной истории». Известно, что в зарубежной историографии с XIX в. новейшую историю либо объединяли с новой историей, либо выделяли под названием «современная история», не считая в то же время самостоятельным разделом всемирной истории. В этой связи встает вопрос, связанный с ее внутренней периодизацией. Традиционно в нашей историографии она строилась в соответствии с периодизацией этапов общего кризиса капитализма. Исчезновение этой кате­гории ставит со всей необходимостью проблему изыскания каких-то новых критериев, вех и рубежей, которые помогли бы определить хронологию новейшей истории.

Излишне пессимистичным выглядит подход к наиболее важным, узловым моментам современной истории, который заставляет авторов «оценить XX в.— новейшую историю — как один из самых сложных и противоречивых периодов в истории человечества и его цивилизации». Такое определение можно приложить к любому из этапов всемирной истории, и для каждого из них оно будет справедливым, и прежде всего в глазах современников — очевидцев происходящих событий. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить «великое переселение народов», крестовые походы, нашествие монголо-татар, эпидемию черной оспы 1347—1350 гг., опустошившей половину Европы, бесконечные войны средне­вековья и нового времени. Вся предшествующая история человечества протекала не менее драматично. Безусловно, каждое столетие имеет свои особенности развития, свои пороки, специфические болезни и язвы, но одновременно и достижения в области науки, техники и культуры, прогресс в экономике.

Представляется любопытной попытка объединить формационный и цивилизационный подходы к изучению истории. Сознающие сколь сложен и неоднозначен реальный исторический процесс, авторы статьи склоняются к поиску комплексных подходов. Эти новые подходы требуют, видимо, уточнения самого понятия «ци­вилизация», а также таких категорий, как «капитализм», «социализм», «импе­риализм» и «колониализм».

Исходя из этого встает вопрос, насколько научно обосновано выделение наряду с буржуазной цивилизацией социалистической цивилизации (или «пролетарско-социалистической»). Сама кратковременность существования так называемого «реального социализма» по сравнению с капиталистическим строем и его крушение в конце 80-х — начале 90-х годов XX столетия вряд ли позволяют применять к нему подобную терминологию.

В целом публикация статьи Б. Д. Козенко и Г. М. Садовой — отрадное явление, несмотря на спорность некоторых ее положений. Она дает возможность для выявления новых методологических подходов и переосмысления устаревших взглядов.

i