68 Гегель, Наука логики. Часть первая: «Объективная логика». Первая книга: «Учение о бытии».

Стр. 128: «Арифметика рассматривает числа и их фигуры, или правиль-нее, не рассматривает их, а действует над ними, ибо число есть безразличная косная определенность, оно должно быть приведено в действие и в соотношение извне. Способы этого соотношения суть арифметические действия. Они изла-гаются в арифметике одно после другого, и совершенно ясно, что одно зави-сит от другого. Нить, руководящая их последовательностью, не выясняется в арифметике. Но из определения понятия самого числа легко получается та си-стематическая группировка этих действий, на которую имеет полное право притя-зать их изложение в учебниках».

Стр. 142: «Примером тому – все; являющееся в количественном опреде-лении. Даже число необходимо имеет непосредственно в нем эту двойную форму. Оно есть определенное множество, и постольку оно есть экстенсивная величина, но оно есть также одно, один десяток, одна сотня, и постольку оно образует пери-ход к интенсивной величине, так как в этом единстве многообразное сливается в простое. Одно есть в себе экстенсивная величина, оно может быть представлено как любое определенное множество частей. Так десятое, сотое есть это простое ин-тенсивное, имеющее свою определенность во вне его находящемся многом, т. е в экстенсивном. Число есть десять, сто и вместе с тем в системе чисел десятое сотое, и то и другое есть одна и та же определенность.

Одно в круге именуется градусом, так как часть круга имеет существенно свою определенность во многом вне себя, определяется как такой одно в замкну том определенном множестве одних. Градус круга, как простая пространственная величина, есть лишь обыкновенное число; рассматриваемый же как градус, он есть интенсивная величина, смысл коей состоит лишь в том, что он определяется определенным множеством градусов, на которые делится круг, как вообще число имеет свой смысл лишь в ряде чисел.

Величина некоторого конкретного предмета проявляет свою двойствен- ность, как экстенсивная и интенсивная в двояких определениях своего суще- ствования, в одном из которых она является как некое внешнее, а в другом -- как некое внутреннее. Так, например, некоторая масса, как вес, есть экстенсивная величина, поскольку она составляет некоторое определенное множество фунтов,

250

центнеров и т. д., и интенсивная величина, поскольку она оказывает известное да-вление; величина давления есть нечто простое, степень, имеющая свою опреде-ленность в шкале степеней давления. Как оказывающая давление, масса является бытием внутри себя, субъектом, которому присуще интенсивное различие степе-ней. Наоборот, то, что, оказывает эту степень давления, в состоянии двинуть с места известное определенное множество фунтов и т. д., и его величина этим и измеряется.

Или возьмем другой пример: теплота имеет степень, – степень теплоты, скажем, 10-ю, 20-ю и т. д.; степень есть простое ощущение, нечто субъективное. Но эта степень равным образом существует как экстенсивная величина, как рас-ширение жидкости, ртути в термометре, воздуха или глины и т. д. Высшая сте-пень температуры выражается более длинным столбом ртути или более тонким глиняным цилиндром, она нагревает большее пространство, точно так же как меньшая степень – лишь меньшее пространство.

Более высокий тон, как более интенсивный, есть вместе с тем большее число колебаний, а более громкий тон, которому приписывается более высокая степень, слышен в более обширном пространстве. Более интенсивным цветом можно также окрасить большую поверхность, чем менее интенсивным, более светлое – другой вид интенсивности – видно далее, чем менее светлое и т. д.».

83. В первой редакции статья была озаглавлена: «Три основные формы рабства» Статья начиналась так: «Труд – источник всякого богатства, утверждают политико-экономы. Труд действительно является таковым, но он и нечто большее, чем это. Он – первое основное условие человеческого существования. С известными ограничениями можно даже утверждать, что он создал самого человека».

84. См. Цит. В тексте соч А.-Р. Уоллеса, стр.119

85. Там же, стр. 229.

86. Там же, стр.189.

87. Там же, стр.183.

88. Т.Г. Гексли высказал это остроумное замечание в письме к комитету Лондонского диалектического общества (The Committee of the London Dialectical Society). Письмо было напечатано в «Daily News» за 17 октября 1871 г. и перепечатано в «Life and Letters of Thomas Henry Huxley by his son Leonard Huxley», Vol.1, London,Macmillan and Co 1900, cnh.420 («Жизнь и письма Томаса Гексли, составил его сын Леонард Гексли» Лондон 1900, стр.420).

89. Nageli, C. von? Ueber die Schranken der naturwissenschaftlichen Erkenf-nis («О пределах естественно-научного познания»). Напечатано в «Amtlicher

Bericht der 50 Versammlung deutscher Naturforscher und Aerzte in Munchen vom 17. Bis 22. September, 1877», Munchen, F. Straub, 1877cтp. 25—41. Негели приводит признание, которое сделано Добуа-Реймоном в 1872 г., и говорит на стр. 41:

«Если мой предшественник Дюбуа-Реймон закончил свой доклад потрясающими словами «Ignoramus» (не знаем) и «ignorabiinus» (не будем знать), то мне хотелось бы закончить мой доклад условным, но более утешительным суждением, что результаты наших исследований представляют собою не только сведения, а действительные познания, носящие в себе зачатки почти бесконечного роста, который все же не приблизит нас ни на малейший шаг к всеведению. Если мы будем разумно уступчивы в своих притязаниях, будем помнить, что мы—конечные и преходящие существа, что – мы люди, и как таконые будем довольствоваться человеческим знанием, имеете того, вместо того, чтобы притязать на божественное познание, то мы будем иметь право с полной уверенностью сказать: «мы знаем и будем знать».

Подробнее Энгельс занимается разбором речи Негели на стр. 82 и сл (см. также и стр.122).

251

90. Vichnw, Die Freiheit der Wissenschaft im modernen Staat(«Свобода науки в современном государстве». Напечатано в «Amtlicher Bericht etc. », стр. 65-77. (Кроме того вышло отдельно Berlin, Wiegand, Hempel und Paney, 1877).

Стр. 69: «Все мы, называющие себя естествоиспытателями, охватываем лишь отдельные части естествознания. Никто из нас не может выступить с оди-наковым правом представителем каждой дисциплины и принимать участие в споpax о вопросах, поднимаемых в каждой из них. Наоборот, мы очень ценим отдельных ученых именно за то, что они односторонни, что они являются выдающимися специалистами в определенной области. В областях наук, не являющихся нашей специальностью, мы все обладаем лишь полузнанием. Хорошо было бы уже и то, если бы это полузнание больше распространялось среди нас, если бы мы могли распространить это полузнание настолько, чтобы по крайней мере большинство образованных людей были бы знакомы с главными направлениями, по которым идут отдельные дисциплины естествознания, были бы с ними знакомы в той мере, которая позволила бы им без больших затруднений следить за развитием послед-них и проникнуться общим движением науки, хотя бы им и не была ясна в каждый данный момент вся полнота отдельных доказательств».