4 Новицкий и.В. Сделки, исковая Давность... С. 68.

183

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ДЕЛЕНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СДЕЛОК НА НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ

иметь преобразовательное значение, имеет чисто схола­стическое значение: в любом случае никаких различий с ничтожной сделкой после такого признания не имеет­ся - оспоримая сделка с момента ее совершения так же ничтожна.

Однако рассмотрение оспоримой сделки в качестве действительной все же имеет важные практические по­следствия.

Во-первых, становится сомнительной возможность применения правил о неосновательном обогащении при применении последствий недействительности оспори­мой сделки. Если до момента судебного оспаривания сделка действительна, то исполнение по такой сделке имеет законное основание.

В этой связи Н.Д. Шестакова, например, считает, что «едва ли можно говорить о неосновательном обога­щении до момента вынесения судом решения о... недей­ствительности»¹. На это можно было бы возразить, что нормы о неосновательном обогащении применяются не только тогда, когда основание приобретения имуще­ства изначально отсутствовало, но также и тогда, когда это основание имелось, но отпало впоследствии.

Именно так определялось обязательство из неоснова­тельного обогащения в статье 399 ГК РСФСР 1922 года: «...обязанность возврата наступает и тогда, когда основа­ние обогащения отпадает впоследствии»². К сожалению, в последующих кодификациях гражданского права дан­ная норма была утеряна. Отсутствует она и в действую­щем ПС РФ, что делает сомнительным применение норм о неосновательном обогащении к оспоримым сделкам, если исполнение по ним произошло в период до вынесе­ния судебного решения.

Во-вторых, становится невозможным применение каких-либо правил, учитывающих недобросовестность

¹ Шестакова Н. Д. Указ. еоч. С. 78.

² Цит. по: Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 го­ да. М.: ИКД «Зерцало-М>, 2002. С. 173.

184

другой стороны оспоримой сделки или третьих лиц. Ес­ли оспоримая сделка до признания ее таковой судом дей­ствительна, то до такого судебного решения (даже дейст­вующего с обратной силой) невозможно знать о том, что сделка недействительна.

Поэтому все лица, в том числе и такие, которые об­манным путем или путем насилия понудили потерпев­шего к заключению оспоримой сделки, до судебного ре­шения не могут знать, действительна такая сделка или нет, и должны признаваться добросовестными. Это де­лает невозможным применение к недобросовестным лицам всех ограничений, предусмотренных в главе 60 ГК РФ о неосновательном обогащении, которая в силу статьи 1103 ГК РФ подлежит применению к требовани­ями возврате исполненного по недействительной сделке.

Так, согласно пункту 4 статьи 1109 ГК РФ, «не подле­жат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставлен­ные во исполнение несуществующего обязательства, ес­ли приобретатель докажет, что лицо, требующее воз­врата имущества, знало об отсутствии обязательства».

Однако несмотря на то, что предоставление по при­знанной судом недействительной оспоримой сделке явля­ется предоставлением по несуществующему обязательст­ву, потерпевший от такой сделки не может со ссылкой на пункт 4 статьи 1109 ГК РФ отказаться вернуть «обид­чику» в порядке реституции неосновательное обогаще­ние, полученное по недействительной сделке, ссылаясь на недобросовестность другой стороны. Другая сторона не могла знать о том, что предоставление осуществляет­ся по несуществующему (недействительному) обяза­тельству до момента признания судом оспоримой сдел­ки недействительной.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1107 ГК РФ, * ли­цо, которое неосновательно получило или сберегло иму­щество, обязано возвратить или возместить потерпев­шему все доходы, которое оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества с того времени, когда

О.В. ГУ1НИК0В. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ДЕЛЕНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СДЕЛОК НА НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ

узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения». Но потерпевший в оспоримой сделке в си­лу конститутивного характера решения суда о при­знании сделки недействительной лишен возможности предъявлять соответствующее требование за период до вынесения судом решения о недействительности.

То же самое можно сказать о норме, установлен­ной в пункте 2 статьи 1107 ГК РФ, где указывается: «...на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужи­ми денежными средствами (ст. 395) с того времени, ког­да приобретатель узнал или должен был узнать о нео­сновательности получения или сбережения денежных средств».

Так как приобретатель не мог до вынесения судом решения по оспоримой сделке узнать о неосновательно­сти получения денежных средств, то потерпевший ли­шен возможности требовать Также начисления процен­тов на сумму этих средств за период до вынесения су­дебного решения.

Видимо, понимая абсурдность и несправедливость таких следствий, вытекающих из преобразовательного характера судебного решения, высшие судебные ин­станции попытались частично исправить положение, издав разъяснение о порядке начисления процентов за пользование чужими денежными средствами. В<яа* етности, они указали следующее:

«При применении последствий недействительнос­ти оспоримой сделки, если с учетом положений пунк­та Я статьи 167 кодекса к отношениям сторон могут быть применены нормы об обязательствах вследствие неосновательного обогащения, проценты за пользова­ние чужими денежными средствами на основании пункта 2 статьи 1107 кодекса подлежат начислению на сумму неосновательного денежного обогащения с мо­мента вступления в силу решения суда,о признании сделки недействительной, если судом не будет уста­новлено, что приобретатель узнал или должен был

узнать о неосновательности получения или сбере­жения денежных средств ранее признания сделки не­действительной»¹ (выделено мной - О.Г.).

Но так как в силу преобразовательного характера су­дебного решения приобретатель никогда не знает и не мо­жет знать о неосновательности получения до момента вы­несения такого решения, указанное разъяснение не соот­ветствует закону. Оно является наглядным примером очередной попытки выхода этими судами за пределы сво­их полномочий, обусловленного несовершенством дейст­вующего законодательства.

Например, Н.Д. Шестакова видит выход из создав­шейся ситуации с начислением процентов в том, что «не­обходимо дополнить ГК соответствующим указанием. Часть 3 пункта 1 статьи 171 ГК после слов: «возместить другой стороне понесенный ею реальный ущерб» допол­нить словами: «а также уплатить проценты за пользова­ние чужими денежными средствами». Распространение данной нормы целесообразно на остальные случаи недей­ствительности осцоримых сделок (ст. 173, 174 и др.). Разъяснение Пленумов ВС и ВАС РФ по данному вопросу до внесения предложенных дополнений в ГК не соответ­ствует действующему законодательству и не должно при­меняться»². •• .•" ....•-.-•

Однако, на наш взгляд, выход заключается не в том, чтобы исправлять положение «латанием дыр» в специ­ альных нормах ГК РФ, посвященных оспоримым сдел­ кам. Следует исключить из Законодательства непроду­ манное введение преобразовательного значения судебно­ го решения по спорам- о недействительности оспоримых сделок; • '¹'* •■• • '*''■ •' -' " > ••••

¹ Gk*. П;28 постановления Пленума BG РФ и ВАС РФ от 8 октя­ бря 1998 г. № 13/14 *0 практике применения положений Граждан­ ского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чу­ жими денежными средствами» // Хозяйство и право. 2002. № 8 (307). С. 108-109. ■ ■. ■".. :iv,

² ШеетаковаН;Д^Указ. соч. С, 79. _;-•'- : -' ^:' * <>>•

\

О.В. ГУТНИКОВ. НВДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ДЕЛЕНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СДЕЛОК НА НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ

Это приведет к тому, что все приведенные выше нор­мы главы о неосновательном обогащении, в том. числе учитывающие начисление процентов, возмещение по­лученных доходов и, главное» недобросовестность при­обретателя, будут применяться без всяких сомнений и разъяснений пленумов высших судебных инстанций.

Кроме того, устранение различий между ничтожны­ми и оспоримыми сделками до признаку их «действи­тельности» или «недействительности» положит конец давней дискуссии¹ о том, как должны учитываться нор­мы о добросовестном приобретении любых прав (не толь­ко вещных), полученных третьими лицами в результате совершения ничтожной или оспоримой сделки.

Ввиду того, что оспоримая сделка после подтверж­дения судом ее недействительности так же ничтожна, как и обычная ничтожная сделка, а также в связи с ча­стым Отсутствием какой-либо четкой разницы в просто­те распознавания оспоримых и ничтожных сделок, доб­росовестность приобретения любых прав (не только вещ­ных), полученных по любой недействительной сделке третьим лицом, во всех отношениях должна учитывать­ся равным образом и в ничтожных, и в оспоримых сдел­ках, как это имеет место в* германском праве и в боль­шинстве других правопорядков.

В частности, статья 45 ГК Нидерландов предусмат­ривает следующее: «Права, добросовестно приобретен­ные третьими лицами иначе как безвозмездно, на иму­щество, которое было предметом недействительной сделки, остаются в силе. По отношению к добросовест­ному третьему лицу, которое приобрело права безвозме­здно, недействительность не имеет действия, если это лицо докажет, что на момент, когда у него требовали имущество, оно не имело выгоды от этой сделки»².

Здесь имеются в виду случаи, когда права, получен­ные .по ничтожной или оспоримой сделке стороной этой

сделки, передаются третьему лицу. При приобретении прав непосредственно стороной ничтожной или оспори­мой сделки добросовестность этой стороны не должна иметь значения в качестве основания для отказа лицу, требующему реституции, в удовлетворении реституци­онного притязания.

Закон не ставит возможность удовлетворения рести­туционного притязания в зависимость от добросовестнос­ти приобретателя прав или имущества по недействитель­ной сделке. Однако для лица, требующего реституции, должна иметь значение собственная недобросовестность: если лицо, которое требует реституции, было недобросо­вестным, ему (и только ему) должно быть отказано в удов­летворении его реституционного требования (п. 4 ст. 1109 ГКРФ).

Отметим также, что целесообразность одинакового учета добросовестности приобретателя по любой недейст­вительной сделке признана практически во всем мире¹.

Так, в параграфе 142 ГГУ указывается, что «лицо, которое знало или должно было знать об оспоримости сделки, в случае оспаривания сделки рассматривается как лицо, которое знало или должно было знать о не­действительности сделки»². В германском праве это на практике приводит к отсутствию различий в прави­лах учета недобросовестности сторон (и третьих лиц), действующих при применении последствий недействи­тельности как оспоримой, так и ничтожной сделок.

Во многих правопорядках возврат исполненного по недействительной сделке не допускается стороне, действовавшей недобросовестно. В частности, такое пра­вило установлено в параграфе 817 ГГУ (правда, лишь в отношении исполнения, целью которого было наруше­ние закона или добрых нравов).

См., например: Растеряев Н. Указ. соч. С. 31. Цит. по: Шестакова Н.Д. Указ. еоч. С» 181.

¹ См., например: Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С. 170-174, 201-204.

² Германское право. Часть I. Гражданское уложение. М.: Меж­ дународный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 39.

189

О.В. ГУТНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ДЕЛЕНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СДЕЛОК НА НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ

Хотя в зарубежной литературе такой подход вызы­вает много вопросов, тем не менее многими он рассмат­ривается как более предпочтительный вариант понима­ния неприменения реституции (или «односторонней ре­ституции»), нежели существующий в отечественном праве порядок в отношении некоторых составов оспо­римых (ст. 179 ПС РФ) или ничтожных (ст. 169 ГК РФ) сделок¹.

Как известно, этот порядок заключается в том, что недобросовестная сторона не просто лишается права требовать назад исполненное по недействительной сделке. Помимо этого, она также подвергается конфис-кационной мере в виде взыскания в доход государства того, что она должна была исполнить в пользу другой стороны.

Что же касается имущества, которое уже было пе­редано добросовестной стороне, то оно также изымается у добросовестной стороны в доход государства. На наш взгляд, взыскание имущества в доход государства мож­но применять лишь при совершении сделок, подпадаю­щих под состав статьи 169 ГК РФ. В случаях же совер­шения оспоримых сделок, предусмотренных в статье 179 ГК РФ, следует использовать порядок, аналогичный при­меняемому в западных странах (недобросовестная сто­рона лишается права на получение назад исполненного по договору).

Отметим, что вопреки распространенному в послед­нее время мнению, согласно которому применение кон-фискационных санкций' как последствий недействи-

тельности сделки возникло с появлением советского го­сударства, это не соответствует действительности. Дан­ная идея возникла не как порождение социалистическо­го строя, а как протест против нестыковок теории нака­зания, согласно которой одна из сторон, возможно более недобросовестная, обогащалась за счет другой стороны, совершившей недобросовестное исполнение по недейст­вительной сделке.

Поэтому в основе конфискационных мер лежала идея, согласно которой «платеж, осуществленный и по­лученный вопреки закону, не должен доставаться ни од­ному из участников сделки, а должен переходить в соб­ственность государства для общественных целей»¹.

Как указывают К. Цвайгерт и X. Кетц, подобная мысль высказывалась уже Фомой Аквинским в отноше­нии симонии (то есть незаконной торговли церковными должностями), а также нашло место и во Всеобщем зем­ском уложении Пруссии. Однако данная идея называет­ся указанными авторами «нереалистичной», поскольку исходит из презумпции того, что истец действует в инте­ресах фиска. Тем не менее она продолжает действовать в настоящее время, в том числе в России и в КНР².

Наконец, в-третьйх, из представления оспоримых сделок в качестве действительных могут возникать и другие практические проблемы, круг которых зара­нее предсказать невозможно.

Например, некоторые авторы ставят возможность конкуренции виндикационного и реституционного исков³

¹ В частности, указывается на сомнительность легализация не­основательного обогащения добросовестной стороны за счет недобро­совестной стороны, возможную несоразмерность «кары», применяе­мой к лицу, осуществившему исполнение, при том, что лицо, не про­изводившее исполнение, при совершении сделки Могло действовать еще более аморально, чем исполнившая сторона. См. об этом: Цвай-герт &, Кетц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере ча­стного права: В 2-х т. Том 2: Пер. с нем. М.: Междунар. отношения, 1998. С. 335.

¹ Цвайгерт К., Кетц X. Введение в сравнительное правоведе­ ние... С. 335.

² См.: Ст. 61 Общих положений гражданского права КНР //

Гражданское законодательство КНР. М.: Международный центр фи­нансово-экономического развития, 1997. С. 29.

³ Никакой конкуренциимежду реституционным и виндикацион- ным исками на самом деле не должно существовать, поскольку это - совершенно самостоятельные формы защиты права, имеющие свои собственные и непересекающиеся условия применения. • ••*?

190

191

О.В. ГУГНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ДЕЛЕНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СДЕЛОК НА НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ

в зависимость от того, было ли приобретение имущества осуществлено до ничтожной или по оспоримой сделке.

В.В. Ровный указывает, что «конкуренция между реституцией и виндикацией ограничивается кругом ничтожных сделок, в результате совершения которых теоретические возможности предъявления и удовлетво­рения виндикационного иска и иска о реституции одина­ково равны... В оспоримых сделках виндикация не при­менима, так как лицо, утратившее владение своей ве­щью, утрачивает на нее право собственности, а вместе с тем и право на виндикацию, в то время как право на ре­ституцию признается лишь да строго определенным кругом истцов »¹.

Из этого делается следующий вывод: при ничтож­ности сделки собственник вещи не теряет титул, и по­этому добросовестный приобретатель может получить титул лишь по давности владения. В то же время при оспоримости сделки (действительной) собственник ве­щи теряет на нее титул, а добросовестный приобрета­тель - приобретает.

Так, И.В. Матвеев указывает: «Поскольку оспори­мая сделка предполагается действительной до момента ее признания недействительной в судебном порядке, то есть основания полагать, что собственник вещи поте­рял на нее титул, а добросовестный приобретатель* оче­видно, его приобрел. И здесь В.В. Ровный также прав, говоря, что у собственника вещи уже нет никаких осно­ваний для предъявления виндикационного иска, а воз­можность подачи реституционного иска связана с-тем, называет ли ГК РФ, в соответствующих статьях, собст­венника вещи в качестве истца по данному требованию или нет»².

¹ Ровный В.В. Эвикция: проблемы конкуренции исков и права собственности.// Известия высших учебных заведений. Правоведе­ ние. 2000. № 5. ,.

² Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. М.: ООО Издательство «Юрлитинформ», 2002. С. 35.

Однако указанные авторы не учитывают, что после признания оспоримой сделки недействительной она считается недействительной «с обратной силой», то есть изначально. Поэтому она становится такой же ничтож­ной, как и обычная ничтожная сделка, со всеми выте­кающими отсюда последствиями.

В частности, никакой разницы в утрате титула у собственника, передавшего имущество по оспоримой или по ничтожной сделке, быть не должно. Собствен­ник вещи не теряет титула ни по ничтожной, ни по ос­поримой сделке, поскольку и та и другая недействи­тельны и не порождают правовых последствий с само­го начала¹.

Кроме того, неправы В.В. Ровный и И.В. Матвеев и в том, что возможность подачи реституционного иска зависит от того, называет ли ГК РФ собственника вещи в качестве истца по данному требованию или нет. Имен­но потому, что после признания оспоримой сделки не­действительной она является такой лее ничтожной, как и обычная ничтожная сделка, требование о реституции по такой сделке может предъявить не только лицо, ука­занное в законе в качестве истца по делам о признании оспоримых сделок недействительными, а любое заинте­ресованное лицо, которое имеет материальный интерес от реституции².

¹ При этом защита добросовестного приобретателя (третьего ли­ ца) должна быть обеспечена равным образом при отчуждении иму­ щества, полученного и по ничтожной, и по оспоримой сделке. Если же речь идет о добросовестности лица, непосредственно приобретаю­ щего имущество по оспоримой (и по ничтожной) сделке, то при реа­ лизации реституционного притязания она не должна учитываться, и в этом следует согласиться с И.В. Матвеевым (указ. соч., с. 35-36).

² Так как речь идет о материальном интересе от реализации ре­ ституционного притязания, то собственник вещи может являться лицом, имеющим право требовать реституции, в тех случаях, когда он является стороной недействительной сделки (ничтожной или ос­ поримой) и в качестве стороны может требовать назад исполненное им по договору. См. также раздел 2.5 настоящей работы.

192

193

О.В. ГЛНИКОВ. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СДЕЛКИ

ДЕЛЕНИЕ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СДЕЛОК НА НИЧТОЖНЫЕ И ОСПОРИМЫЕ