Балахна

 

Возникновение Балахны связано с развитием солеварения на базе местных соленосных источников.1 Начало этого промысла, по народному преданию, было положено ссыльными новгородцами. Тем не менее, появление Балахны, правда не под собственным названием, и местных соляных промыслов отмечено источниками значительно ранее.

В 1401—1402 годах по сохранившемуся «докончанью» — договору Московского великого князя Василия Дмитриевича с серпуховским князем Владимиром Андреевичем — последний получил в обмен на Волок Городец с волостями — часть бывшего Городецкого удельного княжества. При этом Владимир Андреевич обязывался выплачивать великому князю ежегодно 1660 рублей. От того же времени сохранилась духовная — завещание Владимира Андреевича своим детям Семену и Ярославу, которое содержит следующее указание: «А Соль на Городце дети мои князь Семен, князь Ярослав ведают с единого, а делят себе наполы (пополам—И. К.), оприснь федоровские варницы, а иной не вступается никто в Городецкие варницы без повеленьиа детей моих».2

Из приведенного следует, что в 1401—1402 годах уже существует «Соль на Городце» с рядом варниц, в том числе с Федоровской варницей, принадлежавшей Городецкому Федоровскому монастырю и потому изъятой из ведения наследников Владимира Андреевича. Вряд ли следует сомневаться в том, что «Соль на Городце», упоминаемая впервые под 1401—1402 годом, не является будущей Балахной.

Под собственным названием Балахна впервые встречается в русских летописях под 1536 годом, причем о ней говорится уже как о богатом и многолюдном городе. Это сообщение является рассказом о разгроме Балахны крупным татарским отрядом в январе 1536 года.

Грабители подожгли ряд зданий в Балахне и, сломив наспех организованное сопротивление балахнинцев, разграбили город.

Опасаясь высланной из Нижнего Новгорода помощи балахнинцам, они не брали пленных и малоценной добычи: «не ведуще в плен оттягчения ради, единым златом и сребром и одеждами златыми и всяцеми вещми многоценными угрузишася... обычного же рухла от смиреннейших ничто не взимаху, но вся в огнь сия вметаху и сожигаху».3 Бежавших из Балахны жителей «на Волзе многих посекли».

Опоздавшая помощь из Нижнего Новгорода нашла в Балахне груды пылающих развалин и немногих уцелевших жителей.

Судя по изложению летописей, в Балахне в то время не было ни гарнизона, ни крепости: иначе бы не понадобилось балахнинским «черным людям» выступать навстречу хорошо организованному и вооруженному врагу.

Этот печальный урок не прошел бесследно. Вскоре после событий 1536 года в Балахне была построена дерево-земляная крепость.

Первое документальное свидетельство о наличии такой крепости в Балахне содержится в Патриаршьей летописи под 1536 г.: «...почат град делати у Соли на Балахне, того ради, что посад велик и людей много... и доделан 45 лета (1537 г.) месяца октбмбриа».4

Первое подробное описание Балахнинской крепости содержится в Писцовой книге города Балахны 1674— 1676 годов, составленной стольником П. Ф. Сомовым и подьячим А. Ерофеевым. Работа по составлению книги ими не была окончена, и с июня 1675 года ее продолжали писцы М. Г. Левашов и подьячий Б. Осипов.5

Строители Балахнинской крепости не ставили себе задачей обеспечить защиту города в целом. Крепость имела относительно небольшие размеры и должна была служить временным укрытием для населения в случае возникновения опасности вражеского нападения. Внутри ее размещались соборная церковь, воеводский двор, губная изба с тремя тюрьмами — разбойной, опальной и женской, двор патриаршьих десятников и 27 осадных дворов. В Балахне в это время вне крепости было 547 дворов жителей.

Балахнинская крепость имела форму неправильного пятиугольника. Очертания ее вала нанесены на сохранившемся плане Балахны 1830 года и почти полностью совпадают с размерами крепости по указанию Писцовой книги 1674—1676 годов.6