Литература и театр

Новым жанром, пользовавшимся популярностью в эпоху им-Ьрии, стал роман. Происхождение этого жанра еще полностью не ляснено. Уже во II в. до н. э. Аристид Милетский собрал воедино обработал в своих «Милетских историях» местный эроти-ский фольклор, а несколько десятилетий спустя «Милетские Истории» были переведены с греческого на латынь историком 1уцием Корнелием Сизенной и имели у римлян большой успех. 5ыло ли это произведение собранием отдельных новелл или це-Востным, связным романом, сказать трудно. На папирусах начала в. н. э. были найдены также фрагменты не известного нам еческого романа, повествующего о двух влюбленных, которые, Преодолев многочисленные препятствия, наконец, сочетаются рачными узами. За этим произведением, получившим название *Роман о Нине и Семирамиде» и написанным предположительно Ице во II в. до н. э., последовали другие греческие романы о Вюбви, верности, разлуке и дальних странствиях". «Херей и Кал-1роя» Харитона и «Эфесская повесть об Антии и Хаброкоме» Ссенофонта Эфесского, а из более поздних, конца II — начала в. н. э., «Дафнис и Хлоя» Лонга и «Эфиопика», или «Феаген Хариклия» Гелиодора.

Идеалистическому греческому роману о возвышенных чувствах злоключениях любящих героев, столь далеких от прозы жизни, Противостоял в римской литературе роман реалистический. Латин­ский роман «Сатирикон», приписываемый Гаю Петронию, прибли­женному Нерона, — ироническая пародия на современный ему реческий роман; здесь действуют не идиллические возлюбленные, бродяги, бедняки, авантюристы, гетеры, не чуждые никаким порокам. Самая яркая фигура в романе — выскочка-богач Три-лалхион, тщеславный и простодушный, невежественный и взбал-лошный, но и гостеприимный вольноотпущенник, ставший мил­лионером, — характерный социальный тип эпохи империи.

Литературу II в. н. э. украшает еще более знаменитый латин­ский роман — «Золотой осел» (другое название — «Метаморфо-|зы») Луция Апулея, уроженца африканского городка Мадавра. [Популярный тогда ритор и философ, выступавший с речами и на (греческом, и на латыни, он описал со всем красноречием, ему [присущим, слогом пышным и драматическим приключения некое-мчэ Луция, колдовством превращенного в осла. Реалистический [.рассказ о жизни низов общества, о грубости и хитрости купцов [и ремесленников, к которым попадает в руки человек в облике [осла, соединяется с пронизанными восточной мистикой обраще-

ниями к богине Исиде, являющейся Луцию-ослу во сне и пре сказывающей ему возвращение к человеческому облику. Так сочетание социальной наблюдательности с религиозно-мистиче ким пафосом, окрашенного юмором реалистического повествос

ни я с его символическим истолкованием - тоже примета времек

отличительная черта римской литературы эпохи «второй софи тики».

В поэзии I—II вв. н. э. не было уже таких величин, как Верп лий, Гораций или Овидий. Но большая начитанность, хорош* знание древних авторов, приобретенное в''школе, разработанный обогащенный поэтами «века Августа» латинский литературш язык позволяли многим образованным римлянам пополнять ря; стихотворцев-дилетантов. Всякий, кто помнил наизусть обширш периоды из «Энеиды» или «Георгик» Вергилия и получил рит рическое образование, чувствовал в себе призвание к заняти; поэзией. Никогда не было в Риме стольких юных поэтов: 14-ле ний Лукан уже пробовал свои силы в эпической поэме о Троя ской войне «Илиакон», еще мальчиками начали писать сти, Марциал, сатирик и философ Авл Персии Флакк, будущий ими ратор Нерон. Квинт Сульпиций Максим в 11 лег уже боролся венок победителя на состязании поэтов, устроенном Домициан* на Капитолии, а более десяти лет спустя 13-летний Луций Валер; Пудент был там удостоен венка за свои импровизированные ij: ческие гекзаметры. Стихами баловались и императоры: Нер< Траян, Адриан. Были и поэтессы-дилетантки, такие, как до Овидия Перилла и Сульпиция в эпоху Августа, а также их подр жательницы Феофила, которую Марциал льстиво сравнивает великой Сапфо, и Юлия Бальбилла, чьи греческие стихи бы выбиты на статуе Мемнона в Египте.

Больше всего усилий и амбиций римских поэтов перв* веков империи проявилось в сфере эпоса, где многие пытали бросить вызов гению Вергилия. Наивысшего признания добился к^ эпический поэт Марк Анней Лукан, выступивший при Нероне большой поэмой «Гражданская война», или «Фарсалия», где с тр гическим пафосом и талантом опытного ритора говорит о пора* нии последних поборников республики в войне между Цезарем Помпеем. Отказ от традиционных для эпических поэм миф логических картин вмешательства богов в судьбы героев, ь обычай но изысканный риторический стиль, смелость и новиз: выражений, нагромождение устрашающих эффектов, увлечен мрачными и жестокими сценами страданий и смертей замет; отличают творчество оратора и философа-стоика Лукана от кла сицизма поэтов «золотого века».

Попыткой вернуться к классическим традициям Вергилия бы. эпические поэмы «Фиваида» и «Ахиллеида» Публия Папиш Стация и «Аргонавтика» Гая Валерия Флакка, увидевшие свет конце f н. н. э., при императорах династии Флавиев. Все в эп поэмах элитарно: и мифологическая ученость Стация, избравши, темой древние эллинские сказания и изложившего их язык* пожненным, рассчитанным лишь на самых образованных чита-пей и слушателей, и риторическая изысканность Валерия лакка, который, подражая Вергилию, смог превзойти старого пинистического эпика Аполлония Родосского, чью поэму о ранствиях аргонавтов он взял себе за образец. Монументальный Яфологический эпос конца 1 в. н. э. с его темами, далекими от Побы дня, и пышной риторикой показал, однако, что возродить в Ввых условиях традиции эпической поэзии Вергилия было уже