III. Вторая основа семейного воспитания

Человек, будучи членом общества, есть в то же время дитя внешней природы, песчинка той громадной среды, которая назы­вается вселенной и с которой человек волей-неволей живет душа в душу. Законы мировой жизни вполне тяготеют над человеком и неизменно определяют все развитие. Поэтому правильное, чуж­дое искусственности, первоначальное воспитание человека мо­жет совершаться только при непрестанном общении с природой.

Дети должны рано и на долгое время окунуться в природу, впитать в себя ее впечатления, пережить те мысли и чувствова­ния, которые она возбуждает в каждой живой душе. Детям непре­менно самим нужно мерзнуть, попадать руками в снег, ясно по­нимать, как мороз щиплет щеки и уши; им нужно насладиться прелестями лета, собирать грибы и ягоды, купаться, изнывать от жары, прятаться от нее в тени леса, мокнуть под дождем, шле­пать по грязи, им нужно пережить все свойства времен года, их приятные и неприятные стороны... детям самим нужно видеть восход и закат солнца, звезды, луну, словом, нужно сжиться с природой в ее разнообразных явлениях. Только при этом условии правильно разовьются внешние чувства дитяти, ум напитается здоровыми, соответствующими возрасту, впечатлениями, а серд­це переживет простейшие человеческие радости и печали. Было бы крайне печально, если бы дитя начало знакомиться с приро­дой в парках и зоологических садах.

Город есть искусственная отгородка детей от природы, и ника­кие парки, никакие зоологические сады не в состоянии заменить детям ширь, волю и простоту настоящей природы. <...> Город­ские люди все какие-то взбудораженные, недовольные, нервные, за чем-то вечно гонятся, соперничают. <...> Общение с природой ставит человека на надлежащее место — песчинки вселенной, учит спокойному подчинению законам природы, вливает мужество в страдании и смерти. (с.118) Человек, вросший корнями в землю, не стре­мится к несбыточным мечтам и ничего не боится.

Конечно, при настоящем положении культуры и общественной жизни масса детей обречена расти и развиваться в городской об­становке. Нужно, следовательно, прийти на помощь этим детям и указать те средства, которые, хотя в некоторой степени, могут за­менить для них непосредственную жизнь в природе, каковы летние прогулки, устройство комнатных аквариумов, террариумов и пр.

Таким образом, самая высшая и общая (о частных мы теперь не говорим) задача семейного воспитания заключается в сообще­нии всем воспитательным воздействиям естественного органиче­ски индивидуального характера, а основами для выполнения такой задачи будут служить совместная с другими детьми (общественная) жизнь и деятельность воспитываемой личности и ее непосредствен­ные отношения к внешней природе.

С. Богданович –

сведений об авторе не найдено

СЕМЬЯ

Богданович С. Семья //Свободное воспитание. — 1912— 1913. — № I. — С. 1-8, ( с.119-120)

В первые годы человеческой жизни душа ребенка усваивает го­раздо больше нравственного содержания, чем впоследствии во всю остальную жизнь. Детская душа, подобно негативу фотогра­фического аппарата, остро и навеки неизгладимо воспринимает все видимое и слышимое — каждое слово, каждое движение, встре­ча, собственная блеснувшая мысль, все здесь оставляет свой след. Закладываются основы характера, вырабатываются и устанавли­ваются понятия, строятся первые детские суждения, происходит организация личности.

Эти черты психологии детства интересны для нас в том отно­шении, что весьма ярко определяют всю важность и исключитель­ность семейного воспитания, показывают, что на руках у семьи лежит большое и ответственное дело — дело, где необходимо со­средоточенное внимание и большая осторожность, где каждое неловкое движение может иметь роковые последствия. Ребенка надо беречь, больше всего остерегаться в начальные годы жизни на­бросить тень на чистую душу, осквернить хотя бы каплей грязи ее невинность. Необходимо зорко следить, какие думы шевелятся в детском уме, какие чувства зарождаются в сердце. И с первым проблеском мысли дитяти необходимо начать помогать ему в его нравственной выработке, опытно, путем организации и практики его житейских детских отношений научить ребенка добру, за­калить его нравственную волю. <...> (с.119)

Сейчас у меня лежит письмо, полученное несколько месяцев тому назад. <...> «Мне хотелось, ужасно как хотелось жить, и при­том так, чтобы каждый шаг, каждое движение полны были веч­ного смысла. Но ведь есть мера всему, и терпению человеческому, и подлости жизни. Окружающая нравственная атмосфера гнетет меня и душит, становится все тяжелей дышать. Точно тысячи игл впиваются в меня, и притом не в тело, а в живую душу, не дают нервам отдыха. Я столько вижу всюду всякой пошлости и подло­сти, и ничего светлого и святого. <...> Нет, не хочу больше ба­рахтаться в этой мутной и смрадной луже, которая называется жизнью. И что всего больнее, так это то, что с родителями, каза­лось бы самыми ко мне близкими, никогда нельзя откровенно поделиться мыслями. От них всегда веет холодом, и вместо тепло­го интимного друга, который старался бы понять меня, от отца и матери я слышу лишь сухое резонерство, укоры выбросить дурь из головы. Как холодно! Язык их говорит что-то, но это слова без музыки. И высшего счастья, чем раз и навсегда покончить с этим мусором жизни, я не могу себе представить».

В ответе на это письмо я просил ценить жизнь не по грязи только, но и по золоту ее, собирать в свою душу впечатления не с темных лишь дел людских, а искать здорового, крепкого, сильно­го, светлого. <...>

И если семейное воспитание есть дело громадной важности само по себе, то подобная нравственная оголтелость русской жиз­ни еще больше его осложняет, настойчиво требует разумного и бережного ухода за детьми, у которых при столь неблагоприятных условиях вырабатывается характер, формируется личность, сла­гается нравственная физиономия. Вот в эту-то пору и чрезвычай­но важно, чтобы на восприимчивую и впечатлительную детскую душу насело как можно меньше копоти и грязи, — наоборот, были бы ярко вырисованы светлые идеалы жизни. <...>

Если прежде еще можно было предоставлять детей случайным влияниям, теперь это прямо преступно: не было сильных бурь и порывов ветра, — деревцо не кривилось, росло более или менее прямо; но налетел ураган, погнул деревцо, — оно и растет кри­вобоким.

Дадим же опору деревцу, будем учиться работать, станем тру­диться совместно, с нежной лаской подойдем к ребенку, при­жмем его к своему сердцу, пригреем у себя на груди. Любовно прильнем к уху каждого ребенка и шепнем ему такие слова, кото­рые прошли бы с ним всю жизнь и дали бы ему силы устоять в добре и правде. Тогда молодежь наша, придя к нам на смену, вольет в жизнь новые живительные соки, внесет свежесть чувства и бодрую энергию. (с.120)

А. Дернова-Ярмоленко,

сведений об авторе не найдено