Ю.К. Орлов использование специальных знаний
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Учебное пособие
Выпуск 1
Формы использования специальных знаний
в уголовном судопроизводстве
Настоящее пособие предназначено для студентов, избравших спецкурс «Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве».
В первом выпуске описаны различные формы использования специальных знаний – судебная экспертиза, несудебная экспертиза, ведомственное расследование (проверка), деятельность специалиста, справочная деятельность и допрос сведущих свидетелей. Дано их понятие и основные признаки, показано соотношение и разграничение. Освещены многие вопросы проблемного характера вызывающие научные споры, показаны недостатки их законодательной регламентации.
Существуют следующие формы использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве.
1. Судебная экспертиза.
2. Несудебная экспертиза.
3. Ведомственное расследование (проверка)
4. Деятельность специалиста.
5. Справочная деятельность.
6. Допрос сведущих свидетелей.
Судебная экспертиза.
Судебная экспертиза является наиболее квалифицированной формой использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве. Она значительно расширяет познавательные возможности следствия и суда, позволяя использовать в ходе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел весь арсенал современных научно-технических средств. Поэтому экспертиза нередко выступает в качестве довольно эффективного способа установления обстоятельств дела. Судебная экспертиза постоянно развивается путем создания новых и совершенствования имеющихся методик исследования и находит все большее применение в судебно-следственной практике. Наиболее распространенными являются различные роды криминалистических экспертиз (дактилоскопическая, баллистическая, трасологическая, почерковедческая, техническая экспертиза документов и др.), судебно-медицинская, судебно-психиатрическая, судебно-экономическая, судебно-автотехническая экспертизы. В последнее время все более широкое применение получают также товароведческая, пожарно-техническая, строительно-техническая, взрыво-техническая, и некоторые другие экспертизы.1
Целью производства судебной экспертизы является получение доказательства – заключения эксперта (в некоторых случаях – еще показаний эксперта) – ст. 80 УПК. Таким образом, доказательство выступает как итог, результат экспертизы, а экспертиза – средством, способом его получения.
Наиболее полное законодательное определение судебной экспертизы дает Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ (с изменениями, внесенными Федеральным законом от 30 декабря 2001 г. № 196-ФЗ).1 Согласно ст. 9 указанного закона, судебная экспертиза – это процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем или прокурором, в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу.
Таким образом судебная экспертиза является одним из процессуальных (следственных) действий, производимых по уголовному делу. Основные ее черты (признаки) следующие.
1. Использование специальных знаний. Судебная экспертиза проводится лишь в случаях, когда для установления определенных обстоятельств (фактов) необходимы специальные знания. Вопросы, не требующие таких
знаний не могут ставится перед экспертом. Они должны решатся непосредственно следователем и судом. (Подробнее вопрос о понятии специальных знаний рассмотрен ниже.)
2. Проведение исследований в целях установления обстоятельств, имеющих значение для дела. Экспертиза имеет целью установление обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу либо имеющих значение доказательственных фактов. Эти обстоятельства должны устанавливаться экспертом на основе проведенного им исследования. В случаях, когда вопросы, хотя и носят специальный характер, входят в компетенцию определенных специалистов, но не требуют для своего разрешения проведения исследований (например, какие-либо общие научные положения), экспертиза проводиться не должна. Этим экспертиза отличается от допроса эксперта и от справочной деятельности (подробнее об этом см. ниже).
3.Специальный субъект экспертизы. Экспертиза проводится лицом, специально назначенным следователем или судом. Это лицо – эксперт – должно обладать соответствующими специальными знаниями и удовлетворять другим требованиям, указанным в законе. Эксперт наделен рядом процессуальных прав и несет процессуальные обязанности. Он, в частности, обладает определенной процессуальной самостоятельностью и независимостью при проведении экспертизы, дает заключение от своего имени, по своему внутреннему убеждению и несет за него личную ответственность. Эксперт по своему процессуальному положению отличается от всех других субъектов уголовного процесса, в том числе и от специалиста. (Подробнее о специалисте см. ниже).
4. Экспертиза производится в определенной процессуальной форме. Уголовно-процессуальным законом регламентирован порядок назначения экспертизы, ее проведения и процессуального оформления; определены права и обязанности ее участников. Процессуальная форма производства судебной экспертизы также является ее характерной чертой, отличающей ее и некоторых других форм исследования специальных знаний Соблюдение процессуальной формы производства судебной экспертизы – необходимое условие допустимости заключения эксперта как судебного доказательства.
5. Ход и результаты экспертного исследования оформляются специальным процессуальным документом – заключением эксперта, а в некоторых случаях – еще и его показаниями, которые являются самостоятельным видом судебных доказательств, предусмотренных законом (ст. 80 УПК РФ). Этим в частности, экспертиза отличается от деятельности специалиста, которая оформляется протоколом соответствующего следственного действия либо другими документами. Различного рода справки, акты и заключения несудебных экспертиз, содержащие данные, полученные с применением специальных познаний, являются разновидностью иных документов, а не самостоятельным видом доказательств.
В итоге судебную экспертизу можно определить как процессуальное действие, основное содержание которого составляет проводимое по заданию суда, судьи, органа дознания, дознавателя, следователя или прокурора специально назначенным ими лицом – экспертом – и в определенном законом порядке исследование с использованием специальных знаний в целях установления обстоятельств (фактов), имеющих значение для дела, ход и результаты которого фиксируются в особом документе – заключении эксперта, являющемся самостоятельным видом доказательств.1
Остановимся подробней на вопросе об основаниях назначения экспертизы. Общим основанием производства судебной экспертизы является потребность в специальных знаниях. Специальными являются знания, выходящие за рамки общеобразовательной подготовки и житейского опыта, ими обладает более или менее узкий круг лиц. Специальные знания являются результатом особой подготовки, профессиональных навыков. Понятие специальных знаний, их отличие от общедоступных, широко известных подвижны, исторически обусловлены уровнем развития общества, суммой накопленных им знаний.
В УПК РФ (а еще ранее в ФЗ «О государственной экспертной деятельности...») существовавший ранее в УПК РСФСР термин «специальные познания» изменен на «специальные знания». Представляется, что и прежний термин - «специальные познания» - также имеет право на существование. Если специальные знания – это сведения, которыми располагает все общество (или его часть), то специальными познаниями обладает какое-то конкретное лицо.1 Поэтому когда речь идет о конкретном эксперте, представляется вполне правомерным применение термина «специальные познания».
Выше уже говорилось, что вопросы, которые не требуют для своего разрешения специальных знаний, а могут быть решены на основе общеизвестных знаний и житейского опыта, не должны ставиться перед экспертами. Так, не может назначаться экспертиза для определения степени сходства
фальшивой монеты с настоящей (при решении вопроса, могла ли она быть пущена в обращение, поскольку грубая подделка, рассчитанная на разовый обман, как известно, не образует состава фальшивомонетничества, а квалифицируется как мошенничество). Такого рода вопросы должны разрешаться непосредственно следователем и судом. Или при квалификации вреда здоровью как тяжкого по признаку неизгладимого обезображения лица (ст.111 УК) судебно-медицинским экспертом устанавливается только факт неизгладимости повреждения. Вопрос о том, является ли оно обезображивающим, в компетенцию эксперта не входит, так как никаких специальных познаний не требует. Аналогично к исключительной компетенции следствия и суда относятся и все другие вопросы, решаемые на основе общепринятых эстетических представлений, обычного житейского опыта и так называемого здравого
смысла (например, являются ли какие-то действия или высказывания оскорбительными или унижающими честь и достоинство.1
Специальные знания, необходимые при производстве экспертиз, могут относиться к любой отрасли знания – науке, технике, искусству или ремеслу (ст. 9 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности…»). Однако в литературе встречаются возражения против использования в экспертизе специальных знаний в области ремесла, на том основании, что это является анахронизмом, возвратом к ремесленничеству в экспертизе. Современная же экспертиза должна основываться лишь на строго научных данных.2 Но с этим согласиться трудно. Ремесла существуют и в наш век. Конечно, эксперт, исследуя какие-то ремесленные изделия, применяет научные методы. Но он должен знать и само ремесло. Например, эксперты-баллисты, исследующие охотничьи патроны кустарного изготовления, естественно, используют самые современные методы исследования. Но при этом они достаточно сведущи и в технологии их изготовления, то есть в ремесле. Кроме того, встречаются, хоть и редко, экспертизы в области ремесла, так сказать, «в чистом виде». Так, известен случай, когда экспертизу проводил простой печник, реконструировавший печь, в которую было заложено взрывное устройство.
Из совокупности специальных знаний, являющихся основанием проведения экспертизы, иногда предлагается исключить профессиональные знания следователей и судей. Причем имеются в виду не только правовые знания (о них речь пойдет ниже), но и иные, прежде всего, криминалистические.3 Разберемся в этом вопросе.
Действительно следователи и судьи обладают различными специальными познаниями (криминалистическими, бухгалтерскими и пр.), полученными в ходе их профессиональной подготовки. Но означает ли это, эти их знания совершенно не совпадают с соответствующими познаниями экспертов? Вовсе не обязательно. Например, следователь в принципе может и сам идентифицировать отпечаток пальца (в некоторых случаях это несложно). Высококвалифицированные следователи, специализирующиеся на хозяйственных преступлениях, достаточно глубоко разбираются в экономике и бухгалтерии. Но могут ли их выводы по такого рода вопросам иметь какое-либо доказательственное значение? Очевидно, что нет. Так что критерий разграничения компетенции следователя и эксперта совсем в другом – не в характере специальных познаний, а в процессуальной форме их использования.
Следователь (а в принципе также и суд) при производстве следственных (судебно-следственных) действий может использовать любые специальные знания при тех же условиях, что и специалист (о котором речь пойдет ниже) – чтобы результатом этого исследования был не вывод, а наглядно воспринимаемый факт (например, выявленный невидимый след), доступный и понятный для всех участников следственного действия, не обладающих специальными познаниями, в том числе для понятых. Выводы же с использованием специальных знаний – исключительная прерогатива эксперта, даже если следователь достаточно компетентен, чтобы их сделать (допустим, он – бывший эксперт).
Что же касается использования специальных знаний следователем (судом) за рамками следственных действий, то такая деятельность не является процессуальной, а может иметь лишь ориентирующее или вспомогательное значение. Поэтому здесь никаких ограничений нет. Так, следователь может провести любое неофициальное (так называемое предварительное) исследование, если этим не причиняется вреда объекту. Но оно не имеет никакого доказательственного значения. Хорошая осведомленность следователя в предмете экспертизы может помочь ему качественно подготовить материал для экспертизы, грамотно сформулировать вопросы и т.п. Но опять же сами по себе эти познания следователя доказательства не порождают, а лишь способствуют его качественному созданию. Доказательством в таких случаях является лишь заключение эксперта.
Таким образом, грань между специальными познаниями следователя и эксперта довольно относительна и не может служить критерием разграничения их полномочий. По содержанию их специальные познания могут в чем-то совпадать. Поэтому исключать из понятия специальных познаний профессиональные знания следователя и судьи, как это предлагает В.Н. Махов, представляется неправильным. В принципе одни и те же специальные познания могут использоваться и следователем, и экспертом. Различается, как уже было сказано, лишь процессуальная форма такого использования.
Теперь о правовых знаниях. Считается, что по правовым вопросам экспертиза назначаться не может, так как ими должны владеть в достаточной степени сами следователи и суди. Поэтому, например, решение вопроса о квалификации преступления является исключительной прерогативой следствия и суда. Недопустима постановка перед экспертом и других правовых вопросов, как не входящих в компетенцию эксперта (имело ли место хищение либо недостача, убийство или самоубийство и т.п.).1
Правда, здесь необходимо сделать одну оговорку. Вполне допустимо разрешение экспертом вопросов, относящихся к техническим или иным специальным правилам. В практике довольно часто перед экспертами ставятся и разрешаются ими вопросы о соблюдении правил бухгалтерского учета, строительных правил, правил пожарной безопасности и др. Такого рода правила носят двойственный характер: с одной стороны, они являются правовыми предписаниями, а с другой – рассчитаны обычно на лиц, имеющих соответствующую специальную подготовку и определенные практические навыки, то есть не являются общеизвестными и общедоступными. Следовательно, для решения вопроса о соблюдении таких правил требуются соответствующие специальные познания, что является основным критерием отнесения его к компетенции соответствующего эксперта.1
Однако при этом эксперт не вправе решать вопрос о нарушении специальных правил, поскольку этот термин предполагает вину и поэтому является правовым. Наиболее предпочтительной представляется формулировка о соответствии или несоответствии каких-то действий указанным правилам. При этом желательно, чтобы эксперт формулировал вывод безотносительно к конкретному субъекту (который эксперту обычно неизвестен или, во всяком случае им не устанавливается). Например, эксперт-автотехник указывает в заключении, что действия водителя такого-то автомобиля в данной дорожной обстановке соответствуют (или не соответствуют) правилам дорожного движения; при этом он не называет фамилию водителя, поскольку может судить о том, кто фактически управлял этой машиной, лишь по материалам дела (кстати, не так уж редки случаи, когда впоследствии выясняется, что за рулем находился совсем другой человек).
При этих условиях экспертиза по вопросам о соблюдении технических либо каких-то иных специальных правил вполне допустима.2
Что же касается правовой (юридической) экспертизы в ее, так сказать, чистом виде, то ее проведение в уголовном процессе считается недопустимым. Точнее, считалось до недавнего времени. Однако в последние годы этот постулат стал оспариваться и на страницах юридической печати развернулась дискуссия о правомерности правовой экспертизы по уголовным делам. В ее защиту приводятся следующие аргументы.
Во-первых, наличие в действующем УК многих бланкетных диспозиций (особенно в главе 22 «Преступления в сфере экономической деятельности»). Во-вторых, обилие и нестабильность источников, неоднократные и многочисленные изменения и дополнения. И, в-третьих, их расконцентрированность. В результате от правоприменителя требуется, чтобы он знал все законы и иные нормативные правовые акты, на которые сделаны ссылки в бланкетных диспозициях Особенной части УК, помнил, в какой момент или до какого периода они действуют в той или иной редакции, и имел реальную возможность их найти. Все это выходит за рамки фактического объема знаний, получаемых в результате юридического образования и обычной юридической практики, и требует более углубленной подготовки.1
Представляется, аргументы достаточно весомые и убедительные. Поэтому вполне возможно появление в уголовном процессе и правовой (юридической) экспертизы в связи с постоянным увеличением количества нормативных актов и их усложнением (а эта тенденция и закономерность отчетливо прослеживается на протяжении всей истории человеческой цивилизации). Поскольку даже при их идеальном качестве (чего мы, к сожалению не наблюдаем) овладение этим колоссальным массивом нормативного материала требует специальной подготовки, выходящей за рамки обычной юридической, и доступно лишь небольшому числу узких специалистов.
Вместе с тем, нужно согласится и с критиками данной концепции в том, что на практике назначение правовых (или «экономико-правовых») экспертиз
нередко означает лишь попытку переложить на эксперта решение вопросов, входящих в компетенцию следователя, и влечет за собой дачу экспертами выводов типа: «имущество приобретено незаконно», «совершены противоправные действия», «договор подлежит отмене» и т.п., которые не могут иметь никакого доказательственного значения.2
В связи с этим встает проблема четкого определения правовой экспертизы (хотя бы для правильной постановки проблемы) и отграничения ее от других форм применения правовых знаний, имеющих общие черты с правовой экспертизой, но не являющихся таковой. К таким формам относятся следующие.
1. Экспертиза технических или иных специальных норм о которой шла речь выше (правил бухгалтерского учета, строительных правил). Как уже говорилось, такая экспертиза требует не только (и не столько) правовых, сколько иных специальных знаний. Поэтому она никогда не считалась правовой и вопрос о ее допустимости не вставал. Тем не менее, необходимо четко отграничивать ее от «чисто» правовой (юридической) экспертизы, которая никаких иных, кроме правовых знаний не требует.
2. Определенный правовой аспект имеет также экспертиза по отнесению определенного объекта к какому-то правовому понятию (чаще всего к предмету преступления – к категории оружия, наркотиков и т.п.). Хотя понятие этого объекта дает закон, такого рода экспертиза не является правовой, поскольку основным в ней является исследование свойств объекта (химического состава вещества, поражающих свойств оружия и т.п.), что требует соответствующих специальных знаний. Поэтому такая экспертиза также не считается правовой и ее допустимость не вызывает сомнений. Более того, Пленум Верховного Суда РФ неоднократно указывал на необходимость назначения судебной экспертизы для разрешения такого рода вопросов1.
Вместе с тем, от эксперта требуется знание не только свойств исследуемого объекта, но и соответствующей нормы права, а иногда и правильное ее толкование. В связи с этим представляется необходимой максимально четкая и детальная регламентация такого рода вопросов если не в самом законе, то хотя бы в подзаконных актах. Так, существует специальный «Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации», утвержденный Постановлением Правительства РФ от 30 июня 1998 г. № 6811, а также списки сильнодействующих и ядовитых веществ, и методики их исследования утверждаемые Постоянным Комитетом по контролю наркотиков, которыми должны руководствоваться эксперты2. Поэтому экспертное исследование в такого рода объектов сводится в основном к определению химического состава вещества и его количества.
3. Дача научных консультаций по правовым вопросам. Чаще всего такую консультацию получает защитник в каком-то юридическом учреждении (ВУЗе, НИИ) или у конкретного лица (обычно достаточно известного ученого-правоведа) на договорной основе по какому-то сложному правовому вопросу (о квалификации преступления, допустимости какого-то способа получения доказательства и т.п.). Консультация берется в письменной форме, а затем представляется следователю (дознавателю) или в суд для обоснования своей позиции. Практика использования таких консультаций разнообразна. Некоторые суды отвергают их, что называется «с порога», не вдаваясь в существо, другие принимают и даже приобщают к делу. Нередки случаи, когда суды (особенно вышестоящих инстанций) при обосновании своего решения дословно воспроизводят текст консультации (поскольку они обычно выполнены на высоком научном уровне).
Иногда такие консультации запрашивают и получают сами следователи и судьи.
Какова правовая природа таких консультаций ?
Представляется, они имеют только консультационное, а не процессуальное значение, также как и всякая иная консультация, полученная следователем или судьей любым способом (в том числе, и путем чтения юридической литературы). В принципе нет ничего плохого, если следователь или судья каким-то образом повысят свою квалификацию, более углубленно изучат какой-то вопрос. Вполне возможно и прямое заимствование в процессуальных документах чьей-то научной аргументации по правовому вопросу, если следователь или судья с ней согласен (также, как аргументации сторон при обосновании своей позиции). Но прямые ссылки в процессуальных документах на мнения ученых-правоведов, в том числе и самых авторитетных, недопустимы.1
Любая научная аргументация, также как и аргументация, проводимая сторонами, призвана лишь способствовать формулированию внутреннего убеждения следователя или судьи, чтобы оно было максимально обоснованным. И не более того.
Вместе с тем, исходя из принципа состязательности сторон должна быть соблюдена определенная процедура обсуждения таких консультаций. Во всяком случае, консультация, представленная стороной, должна быть оглашена в судебном заседании, или хотя бы изложено ее содержание, чтобы другая сторона имела возможность высказать свои возражения.
Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что предметом правовой (юридической) экспертизы, если таковая будет признана, может быть только вопрос о том, какой закон и подзаконные акты подлежат применению в данном деле. Толкование же закона не может быть предметом экспертизы и образует исключительную компетенцию правоприменителя: применительно к конкретному уголовному делу – следователя, дознавателя, прокурора и суда; общее толкование - высших судебных органов (Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ).