Глава 6. Основные социально-политические проблемы и стратегия противодействия политическому экстремизму и терроризму в системе мер по обеспечению национальной безопасности России

 

6.1. Социально-политические проблемы современного российского общества и профилактика обострения политических конфликтов

Понимание сути современных политических проблем, с которыми сталкивается новое российское демократическое общество, во многом зависит от адекватного представления нынешней его социально-полити­ческой структуры и ее отражения в структуре политических сил, ведущих легальную (и отчасти полулегальную и нелегальную, экстремистскую) борьбу за власть.

В классической политической традиции принято следующее представление о структурировании партийно-политического спектра в политической системе современных государств. «Все разнообразие возможных проектов общественного развития, — формулируют его Ю.Г. Коргунюк и С.Е. Заславский, — укладывается в поле, которое принято называть идейно-политическим спектром. У этого спектра есть система координат, для обозначения которых традиционно используются такие понятия как «правый фланг», «левый фланг», «центр». Если разместить все существующие идеологии в этой системе координат, то крайне правый фланг займут организации, чьи политические программы можно охарактеризовать как реакционно-романтические, в то время как крайне левый фланг достанется революционным романтикам ... Между центром и правым флангом размещаются организации, придерживающиеся консервативных взглядов и ценностей и основной задачей считающие поддержание status quo. ... Позицию между левым флангом и центром занимают социальные реформаторы, выступающие за изменение существующего положения, но, в отличие от крайне левых, старающиеся не прибегать к нелегитимизированному насилию. Наконец, место в центре принадлежит тем политическим силам, которые пытаются обеспечить подвижное равновесие между необходимостью внесения известных корректив в общественное устройство и желанием сохранить его жизнеспособные элементы. В реальной жизни основные цвета политико-идеологического спектра имеют множество оттенков, однако описанной схемы это не отменяет»[1].

Эти классические представления, на наш взгляд, нуждаются все же в весьма серьезной коррекции. Прежде всего, партии «центра» как таковой в реальной действительности обнаружить невозможно, ибо позиция действующей политической партии, даже и самой центристской, всегда будет несколько смещена «вправо» или «влево», в зависимости от текущих политических событий и конкретной исторической ситуации. За чисто «ней­тральную партию» избиратель голосовать не будет и ей будет нечем привлечь избирателей к своей программе. «Чистый центр», на наш взгляд, можно выделить только теоретически, но не в самой реальной действительности.

Во-вторых, некоторой коррекции заслуживает и следующее положение рассматриваемых авторов. «Как правило, — пишут они, — сила правых организаций обеспечивается в основном поддержкой со стороны во многом независимой от общества государственной власти, предоставляющей, в том числе и посредством дискриминационного избирательного законодательства, привилегии имущим классам. Сила же левых партий обусловливается поддержкой «низших» классов, чьи возможности для участия в политической жизни значительно ограничены по сравнению с классами «высшими» ...»[2].

На наш взгляд, следует более четко и ясно говорить не о поддержке «государственной власти», а о поддержке самих высших классов, позицию которых и выражают именно правые партии. При этом левые партии выражают в основном позицию низших классов, а партии центра — средних классов.

В-третьих, и это наиболее важно, только одной координаты — левые-правые-центр — для полноценного описания политического спектра любого конкретного государства принципиально недостаточно. Эта координата отражает только внутриполитическую ситуацию, тогда как в реальной политике всегда присутствует и играет не меньшую роль и внешнеполитическая реальность. Достаточно сказать, что одно из наиболее мощных политических действий — война (как «горячая», так и «теплая», и «холодная») — относится именно к этой сфере политической реальности. Политическая борьба всегда идет не на одном только фронте — внутреннем, — но и на обоих — внутриполитическом и внешнеполитическом.

Некоторое отражение (хотя и неадекватное) этот факт находит и в позиции рассматриваемых авторов. «Для западноевропейской многопартийности, — пишут они, — характерно отнесение к крайне правому флангу разного рода религиозных фундаменталистов, легитимистов (монархис­тов), националистов-этнократов; к крайне левому — анархистов, коммунистов; к центру — либералов. Между центром и крайне левым флангом классическая схема помещает, как правило, социал-демократов, между центром и крайне правым флангом — этатистов («государственников»). Однако в переходные периоды истории эта схема заметно видоизменяется, что, в частности, случилось в современной России, где в определенный момент противоположные крылья политического спектра — реакционно-ро­мантический (нацио­нал-патриотический) и революционно-романтический (коммунистический) — сомкнулись, породив феномен т.н. «право-левой» (или «красно-корич­невой») оппозиции. В результате та часть политического спектра, которая, согласно классической схеме, должна располагаться в центре — а именно либеральная, — оказалась вытесненной на один из флангов (левый), а на роль центристов стали претендовать силы, традиционно располагающиеся справа и слева от центра, т.е. консерваторы-этатисты и социал-демокра­ты»[3].

Значительная путаница, представленная в данном «разъяснении», возникает, на наш взгляд, оттого, что авторы не понимают необходимости для полноценного описания всего политического спектра выделения в системе политической структуризации второй — внешнеполитической — координаты. Так называемые «красно-коричневые» в России 1990-х годов «со­мкнулись» не по линии «левые-правые», а по линии «космополиты» — «патриоты». Поскольку внешнеполитические проблемы существуют и развиваются всегда независимо от внутриполитических, то и по отношению к ним одну и ту же позицию (патриотическую, космополитическую или даже компрадорскую) могут занимать как левые, так и правые. В частности, в рассматриваемом случае, коммунисты и патриоты объединились в 1990-х годах не против либерализма сторонников Е.Т. Гайдара и С.А. Ковалева, а против их прозападной ориентации, доходившей уже до жертвования российским суверенитетом в пользу натовских стран.

Рассмотрим в этой связи кратко основные этапы эволюции российской партийно-политической системы в постсоветский период ее развития.

В результате идеологической кампании, проведенной сторонниками Перестройки в конце 1980-х — начале 1990-х гг., социалистическая идеология в СССР была полностью дискредитирована и вытеснена на периферию сознания российского общества. Ее место заняла идеология либеральная в самой крайней ее, антикоммунистической и антисоветской трактовке (Ф. Хайек, Л. Мизес, З. Бжезинский и др.). После отделения России от СССР к власти в стране пришли представители радикальной либеральной партии во главе с Е.Т. Гайдаром. Эта партия называла себя «демократами» и противопоставляла «коммунистам» — сторонникам социал-демократической, по сути, идеологии, объединившимся в 1993 году в КПРФ во главе с бывшим работником ЦК КПСС З.А. Зюгановым.

Либеральные демократы избрали самый быстрый и простой путь демонтажа социалистической системы и перехода к ультралиберальной, монетарной версии капитализма, не испытанной к тому времени ни в одной из развитых стран Запада и представленной лишь в статьях и учебниках по монетарной экономике. Реформы в России проводились под диктовку чиновников МВФ и западных советников, специально приглашенных для этой цели правительством Б.Н. Ельцина и Е.Т. Гайдара. Для перехода к рынку был применен разработанный для стран третьего мира метод «шоковой терапии». «Когда мы приступали (к монетарным реформам — авт.), — писал впоследствии американский советник российских реформаторов, Д. Сакс, — мы чувствовали себя врачами, которых пригласили к постели больного. Но когда мы положили больного на операционный стол и вскрыли его, мы вдруг обнаружили, что у него совершенно иное анатомическое устройство и внутренние органы, которых мы в нашем медицинском институте не проходили»[4].

Данные проведенного в разгар реформ (август 1992 года) опроса «Как живешь, Россия?», показывали отрицательное отношение основной массы населения к проводимому курсу. На вопрос: «Какой, по Вашему мнению, путь развития наиболее приемлем для России?»:

11% респондентов избрали ответ «свободная рыночная экономика, как в США, Великобритании, ФРГ, Франции»;

8% — «социально ориентированная экономика наподобие Швеции»;

5% — «экономика с преобладанием государственных форм собственности по образу Китая»;

52% — «у России должен быть свой особый путь развития, основанный на традиционных представлениях россиян об отношениях людей и земной справедливости»[5].

Однако реформаторы предпочли игнорировать не только общественное мнение, но и мнение депутатов Верховного Совета России, пытавшихся изменить радикальный монетаристский курс реформ, заменив его более постепенными и осторожными преобразованиями. В октябре 1993 года в результате силового противостояния законодательной и исполнительной (президент­ской) ветвей власти оппозиция либеральной политике Б.Н. Ельцина и Е.Т. Гайдара была ликвидирована, Верховный Совет распущен, Конституция изменена, и в стране были объявлены первые выборы в новый законодательный орган — Государственную Думу РФ.

В результате реформ, проведенных либеральным правительством, страна была отброшена в своем развитии фактически до уровня среднеразвитых стран Третьего мира, а дезориентированное российское население испытывало к реформаторам совсем не те чувства, на которые они рассчитывали. Специально созданный ими под выборы блок «Выбор России» рассчитывал на получение большинства в Думе (опросы показывали, что «Выбор России» готовы поддержать до 45% избирателей). Лидерами блока стали Е.Т. Гайдар и известный советский диссидент С.А. Ковалев. При этом, перед выборами от них успела отделиться часть либералов, образовавших несколько более левую партию под названием «Яблоко». Оставаясь на либеральной платформе, эта партия выражала интересы не только крупного бизнеса (бизнес-олигархии), но и средних слоев населения России, не утративших еще веру в либеральную идею. Яблоко активно критиковало проект Конституции, разработанный слишком поспешно и без широкого обсуждения, и призывало создать комиссию по расследованию событий октября 1993 года.

В целом, либеральные политические силы потерпели на выборах 1993 года очень серьезное поражение. Это было их первой неудачей после череды побед в ходе демократической революции 1989-1993 гг. Победителем же (23% голосов по партийному списку) стала образованная еще в 1989-1992 гг. ЛДПР во главе с В.В. Жириновским, применявшим в ходе выборов антилиберальную, антизападную державническую и антиолигархическую риторику[6] («Мы за русских, мы за бедных!»). «Выбор России» собрал лишь 15,5% голосов по партийному списку. Третье место заняла КПРФ (12,4%), которая, объединив свои голоса с Аграрной партией России (8%) и одномандатниками, образовала самую крупную фракцию в Думе[7].

В середине 1993-1994 гг. падение промышленно­го производства в России составило 21%, в том числе в машинострое­нии — 31%, в производстве предметов широкого потребления — 30%. Общее же сокращение промышленного производства за 1991-1994 гг. составило свыше 50% всего его объема. Свыше половины товаров российского рынка приходилось теперь на долю импортной продукции. Катастрофически снизился уровень жизни населения: в 1994 г. он составлял 50% от уровня на­чала 90-х годов[8]. По мере усугубления социально-экономической ситуации в стране авторитет либеральной идеологии и либерально-демократических партий стремительно снижался.

На думских выборах 1995 года Яблоко получило около 7% голосов, а «Демократический выбор России — Объединенные демократы» (сторон­ники Е.Т. Гайдара) — только около 4%. Верхние строчки занимали теперь партии с социальным и патриотическим уклоном в своих программах — КПРФ (22%), ЛДПР (12%), НДР (10%) и др. Именно эта идеологическая линия обеспечила первые места и на парламентских выборах 1999 года — КПРФ (24%), «Единство» (23%), «Отечество — Вся Россия» (13%). Последние две партии впервые оттянули часть «патриотических» голосов у ЛДПР (6%)[9].

Неожиданно много голосов в 1999 году набрала новая праволиберальная партия «Союз правых сил» (ок. 9%). Но это, как оказалось, был последний успех либеральных демократов, после чего они, на думских выборах 2003 года, не смогли преодолеть уже и 5-процентный барьер. Не смогла его преодолеть и партия Яблоко. Победителями стали «Единая Россия» (37%), КПРФ (13%), ЛДПР (12%) и «Родина» (9%)[10]. Та же самая пропорция в распределении политических сил сохранилась и на выборах 2007 года: «Единая Россия» получила 64,3 процента голосов, КПРФ — 11,57 процента, ЛДПР — 8,14 процента, «Справедливая Россия» — 7,74 процента.

Крах либеральной идеологии и либеральных партий в политической системе России, таким образом, объясняется не только негативными результатами их реформаторской деятельности в 1990-е годы, ибо либерализм (только в менее жесткой, социал-либеральной его форме) служит идеологической основой и нынешней правящей партии («Единой России»), но и их космополитической, прозападной ориентацией. «Единая Россия», в отличие от либералов 1990-х годов, так же, как и КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия», провозглашает и проводит национально-патриотический курс, направленный на утверждение в мире российских интересов. Проводя в 1990-х годах крайне прозападный курс, либеральные демократы подвели Россию очень близко к той черте, за которой утрачивается уже и государственный суверенитет, и страна превращается не только в сырьевой, но и в политический придаток Западного альянса. В противовес этому курсу, «Единой Россией» была провозглашена концепция «суверен­ной демократии»[11]. Слово «суве­ренная» в этом политическом неологизме как раз и призвано подчеркнуть национально-патриотический характер либеральной идеологии этой партии.

«По замечанию Г. Дилигенского, пишут Ю.Г. Коргунюк и С.Е. Заславский, — «политический спектр России представляет собой не столько расположенный по оси слева направо и четко расчлененный континуум, сколько нагромождение «пересекающихся множеств» и сообщающихся сосудов»[12]. С этими мнениями, на наш взгляд, невозможно согласиться. Никакого «нагромождения» в российской политической системе уже давно не наблюдается. Партийно-политическая структура в нашей стране приобрела уже достаточно ясные и строгие очертания. С учетом предлагаемых нами изменений в ее теоретическое представление политический спектр современной России, в его наиболее общем виде[13] может быть представлен в виде следующей структуры (См. Табл. 2).

Таблица 2