10. Тема бунта в «Цветах зла» Бодлера.

Сборник «Цветы зла» вышел в 1857 году. Вызвал множество негативных откликов, книга была осуждена, не была принята буржуазной Францией. Суд постановил: «Грубый и оскорбляющий стыдливость реализм». С тех пор Бодлер стал «проклятым поэтом».

Тема бунта в этом сборнике очень ярка. Даже есть отдельная часть, называющаяся «бунт» или «мятеж». В нее вошли три стихотворения: «Каин и Авель», «Отречение святого Петра» и «Литании сатане» (О, лучший между сил, царящих в Небесах, обиженный судьбой, и нищий в похвалах). В этом цикле с наибольшей определенностью выявились бунтарские, антицерковные направления поэта. Он славославит Сатану, и святому Петру, который отрекся от Христа и в этом молодец. Очень важен сонет «Каин и Авель»: род Авеля – род угнетенных, род Каина – род угнетающих. И Бодлер поклоняется роду Каина: «Восстань из ада и сбрось всевышнего с небес!»). Он был анархистом по натуре.

Бога описывал, как кровавого тирана, никак не умевшего насытиться муками человечества. У Бодлера бог – смертный человек, который умирает в страшных муках.

Его бунт не только в этом. Бунт скуке – тоже бунт Бодлера. Во всех его стихах атмосфера уныния, неодолимой скуки, которую он назвал сплином. Эту скуку породил мир бесконечной пошлости, Бодлер восстает как раз против него.Путь Бодлера – путь мучительных раздумий. Через свое отрицание он прорывается к реальности, к тем вопросам, которых никогда не касалась поэзия.

Его цикл «Парижских картин» - это тоже своего рода бунт. Он описывает здесь городские трущобы, обычных людей – пьяного мусорщика, рыжую нищенку. Он без жалости сострадает этим маленьким людям. Ставит их как равных себе и тем самым бунтует против несправедливой действительности.

11.Творчество в.Гюго. Анализ одного из поэтических сборников. Особенности поэтики.

Виктор Гюго родился в Безансоне, в семье наполеоновского полковника, позднее генерала. Вместе с отцом, который участвовал в наполеоновских походах, Гюго в детстве побывал в Италии и Испании. Вернувшись в Париж, он поступил в пансион, а затем в коллеж. Уже в раннем возрасте проявилось его поэтическое дарование. Восемнадцати лет Гюго получил титул «магистра поэзии». В первые годы Реставрации он стоял на позициях реакционного романтизма.

Разрыв Гюго с реакционным романтизмом происходит в середине 20-х годов. В 1827 году он создает свою первую историческую драму из времен английской буржуазной революции — «Кромвель», которая и явилась переходом Гюго на новые позиции,— на позиции прогрессивного романтизма.

Приближалась Июльская революция, прогрессивные слои общества мобилизовали силы на борьбу с реакцией. Гюго пересматривает свои политические и литературные взгляды, убеждается в ошибочности своих прежних позиций. Он приветствует Июльскую революцию 1830 года. Откликом на нее явился первый крупный исторический роман Гюго «Собор Парижской богоматери» (1831).

Проблема социальной несправедливости начала волновать писателя с первых же шагов его творчества. В 30-х годах эта тема зазвучала с большой силой в повести о рабочем, осужденном на смерть за бунт («Клод Ге», 1834), и в драмах, в которых выступают герои-демократы и простые труженики, всегда более благородные, более честные, чем короли и аристократы («Мария Тюдор», «Король забавляется», «Рюи Блаз»).

Художественный метод Гюго как крупнейшего представителя романтизма очень своеобразен. В своем предисловии к «Кромвелю» Гюго выдвинул положение о том, что изображать нужно не обыденное, не среднее, не то, что всегда бывает, что ежедневно происходит, — нужно изображать исключительное. Гюго убежден, что в мире вечно сталкиваются две силы — добро и зло, которые и направляют все развитие общества, его прогресс. Но эти две силы, правящие миром, уясняются только в их полярной противоположности. Поэтому не середина, а крайности должны изображаться художником. Это требование и определило всю манеру повествования писателя. Гюго стремится в своих романах нарисовать огромную панораму. Его герои всегда выступают как необыкновенные, гигантские личности. Они совершают или героические подвиги, или злодеяния, но и в том и в другом случае они величественны, это герои с большой буквы.

Широко использует Гюго в своих романах прием контраста. На палитре Гюго обычно две краски — белая и черная; он любит резкие светотени. Этим путем достигается предельное выделение крайности и полюсов. Этим же стремлением определяется и композиция его романов. Фабула у Гюго всегда очень остра, захватывающа. Авантюрность его романов отнюдь не является только средством усиления занимательности романа. В этом огромное отличие Гюго от эпигонов романтической литературы, которые все сводили к авантюризму, спекулируя на острых моментах интриги. У Гюго это стремление сделать свой сюжет как можно более острым и напряженным неразрывно связано с его идейными положениями.

Ощущение мира в динамике, в движении, как вечное столкновение противоречивых сил, как неуклонное движение к победе добра составляет существенную сторону мировоззрения Гюго; она находит отражение в композиции его романов как стремление к драматизации сюжета, ибо, утверждает Гюго в «романтическом манифесте», судьба человека новой эпохи драматична. Еще одна очень яркая черта стиля Гюго — это стремление к дидактизму, к тому, чтобы превратить свои романы в трибуну, с которой поэт обращается к читателю. Гюго совершенно не Свойственно устраняться как автору повествования. Наоборот, он стремится эмоционально воздействовать на читателя, подчинить его себе.Язык Гюго нарочито приподнят, всегда многозначителен, афористичен; зачастую это торжественный язык эпического повествования.

Лирика Гюго. На протяжении всего почти 70-летнего творческого пути Гюго был одновременно не только драматургом и романистом, но и крупнейшим поэтом-лириком.

Мотивы лирики Гюго очень многообразны. Каждый его поэтический сборник («Восточные мотивы», 1829; «Осенние листья», 1834; «Внутренние голоса», 1837; «Возмездие», 1853; «Созерцание», 1856; «Страшный год», 1871; наконец, четырехтомная «Легенда веков», созданная в период с 1859 по 1876 год, и другие) имеет свое лицо, свою тематику и проблематику, свои неповторимые образы.

В своем поэтическом творчестве Гюго — трибун и обличитель («Возмездие», «Страшный год»), мудрец, созерцающий природу («Осенние листья», «Созерцание»), нежный влюбленный, веселый дедушка, поющий детскую песенку («Искусство быть дедом»). Один из ранних сборников Гюго — «Восточные мотивы» — был создан в разгар его борьбы с отживающим искусством классицизма. В противовес классицистам, строго регламентировавшим поэзию обязательными правилами, Гюго выдвигает прямо противоположное к ней требование. «Поэт свободен, — объявляет он в предисловии, — пусть он сам выбирает свой путь, никто не вправе ограничивать его фантазию».

Сборник «Восточные мотивы» поразил читателей своим смелым новаторством в области стиля, размера, ритмики стиха. Стихотворение «Джинны» — один из наиболее ярких примеров этого новаторства:

Порт сонный,

Ночной.

Плененный

Стеной;

Безмолвны,

Спят волны,—

И полный

Покой.

Странный ропот

Взвился вдруг.

Ночи шепот,

Мрака звук,

Точно пенье

И моленье

Душ, в кипенье

Вечных мук.

В сборниках «Осенние листья», позднее — «Созерцание» и других Гюго часто обращается к образу поэта. Поэт, как его представляет Гюго, — мечтатель, созерцатель, в то же время пламенный апостол и учитель людей. Только полемический задор 20-х годов мог продиктовать Гюго слова о том, что поэт может верить «во что он хочет или не верить ни во что». На самом деле Гюго не мыслит себе поэта вне его миссии учителя и глашатая истины; поэта Гюго сравнивает с вихрем, который прав тогда, когда он страшен. Поэзия Гюго дидактична не менее, чем его проза. Стилистически его стремление эмоционально подчинить себе читателя выражается как тяготение к подчеркнутым эффектам, торжественности стиха. Гюго часто обращается к образу природы, которую воспроизводит в ее космическом величии и царственном великолепии.

Гюго постоянно прибегает к контрастным сравнениям и образам. Звезды, лучи, яркий свет, золото, сверкание, сияние, блеск — и рядом тьма, ночь, тень, мрак, сумрак, мрачные бездны, смутные дали, «пропасти без просвета» и т. д.

На события франко-прусской войны и Парижской коммуны Гюго отозвался рядом стихотворных произведений в сборнике «Грозный год». Разгром Парижа пруссаками в 1870 году вызывает у поэта глубокое возмущение. Скорбью и безграничной любовью к своей героической родине полны лучшие стихи сборника «Грозный год». С гордостью восклицает поэт, обращаясь к Парижу и к своему народу, выдержавшему атаку врагов:

О мой народ! О блеск безмерной доброты!

Париж прекрасный мой! Весь окровавлен ты.

Напрасно победить тебя старались орды!

Я вижу день, когда опять, державно-гордый

И с молнийным челом, ты явишься, как вождь!

(«Погребение».)

Теме Парижской коммуны 1871 года Гюго посвящает ряд стихов этого сборника («Концерт кошачий был...», «За баррикадою на мостовой старинной...», «Суд над революцией» и другие).

Сочувствие Гюго к разгромленным коммунарам было искренне и глубоко. Он преклоняется перед героями Коммуны, которые мужественно умирали без тени трепета перед лицом врагов. Однако идеи, за которые умирали коммунары, для Гюго остаются недоступными. Вот почему стихотворения, где он пытается поставить проблему революции, получаются у него крайне абстрактными и расплывчатыми.