2.3.6. Противодействие террору

В годы Первой русской революции правительство в значительной мере утратило контроль над правопорядком в стране. Россию захлестнул вал революционного террора, жертвами которого пало более 18 000 человек. Чтобы обеспечить безопасность населения, власть была вынуждена пойти на беспрецедентно жесткие меры. 19 августа 1906 г., по инициативе Николая II, были учреждены военно-полевые суды, которые рассматривали дела в ускоренном порядке - за 48 часов; приговор же должен был приводиться в исполнение через 24 часа после его вынесения. В сфере компетенции военно-полевого суда находились те случаи, когда виновный был пойман с поличным и его действия были направлены против представителя власти. В работе этих судов не принимали участие ни прокуроры, ни адвокаты, ни свидетели обвинения. В апреле 1907 г. военно-полевые суды были упразднены. За восемь месяцев их существования было казнено 683 человека. При этом в губерниях, находившихся на чрезвычайной или усиленной охране, продолжали действовать военно-окружные суды, предполагавшие упрощенное судопроизводство. Всего в России по решениям военно-полевых и военно-окружных судов в 1906-1911 гг. было казнено около 2,8 тыс. чел.⁷⁴

Эти меры оценивались Столыпиным как чрезвычайные, необходимые для спасения государственности. Он также считал важным установить жесткие правовые рамки использования исключительных полномочий местной администрацией, чтобы уберечь населения от возможного произвола и злоупотребления властью. Правительством был подготовлен "Проект исключительного положения", прописывавший четкие критерии, согласно которым та или иная губерния объявлялась в чрезвычайном положении. Кроме того, в документе был сделан акцент на предупредительных, а не репрессивных мерах властей. Предполагалось реформировать органы правопорядка. Так, был разработан Устав полицейский, который определял процедуру полицейского контроля, что должно было обезопасить гражданина от незаконных посягательств на неприкосновенность его личности. Правительство также стремилось к установлению ответственности бюрократических учреждений, если их решения неоправданно ущемляли интересы населения.⁷⁵

За годы премьерства П.А. Столыпина масштабы революционного террора заметно уменьшились. Отчасти это было связано с репрессивной политикой государства. Однако в большей степени это было предопределено системностью подхода и планомерностью политики правительства. Власть искала диалог с обществом, решала наиболее острые проблемы социального бытия России - и тем самым подрывала социальную базу революции и лишала террор какого-либо оправдания в глазах общественности.⁷⁶

Заключение

Подведем некоторые итоги. Первое, что позволяет говорить о Столыпине как государственном деятеле нового типа, – это системный подход, положенный в основу его программы. Такой подход не только был декларирован в выступлениях премьера перед Думой, но и отчетливо прослеживался во всех действиях возглавляемого им правительства. Столыпин прекрасно понимал, что для успеха реформ требуется тщательная подготовка как материальных условий, так и психологического состояния общества.

Во-вторых, в отличие от Сперанского и Витте, Столыпин начал строить новое здание российской государственности не “с крыши”, не с провозглашения либеральных свобод, а снизу, с обустройства самого многочисленного и обездоленного сословия России – крестьянства, полагая, что только так можно заложить основы гражданского общества в России.

В-третьих, воспитанный в духе монархического этикета, но в то же время – и в либеральных традициях, Столыпин не был ни монархистом, ни либералом: он был государственником, ставившим интересы России превыше царской милости и “общественного мнения”. Однако действовать ему приходилось в “заданных обстоятельствах”: над ним довлело безволие монарха или, говоря иначе, – своеволие придворной камарильи.

В-четвертых, возглавив правительство, Столыпин с первых же дней выступал как председатель Совета министров, что не вполне удавалось даже Витте. Работу всех министерств он подчинил единому плану, преодолев сопротивление весьма влиятельных лиц, включая ближайших родственников царя. Столыпин считал, что правительство, если оно рассчитывает на успех, должно действовать смело и ярко, либо уйти в отставку, открыв эту возможность для других.⁷⁷

Однако революция показала огромный социально-экономический и политический разрыв между народом и властью. Стране требовались радикальные реформы, которых не последовало. Можно сказать, что страна в период столыпинских реформ переживала не конституционный кризис, а революционный. Полу реформы не могли решить ситуацию, а наоборот усиливали борьбу за кардинальные преобразования. Только уничтожение царского режима и помещичьего землевладения могли изменить ход событий. Меры, которые предпринял Столыпин в ходе своих реформ, были половинчатыми. Главный крах реформ Столыпина состоит в том, что он хотел осуществить реорганизацию не демократическим путем. Конечно, Столыпин был выдающимся государственным деятелем, реформатором и политиком, но при существовании такой системы, которая была в России конца ХIХ-начало ХХ вв., все его проекты «раскалывались» о непонимание или о нежелание понять всю важность его начинаний.