1.4. Трансформация собственности. Мировой опыт и Российская модель приватизации.

Переход к рыночным механизмам регулирования экономики предполагает демонополизацию государственной собственности и создание разнообразных форм собственности, взаимно дополняющих друг друга и наиболее приспособленных к конкретной сфере экономики.

Проблема российской действительности заключалась в том, чтобы путем разгосударствления собственности обеспечить оптимальное сочетание частной и государственной собственности (в экономике США государственная собственность составляет до 10%, в настоящее время в России – около 35%).

С конца 1992 года (до середины 1994 года) проводилась приватизация госсобственности. Первый ее этап проводился на основе ваучеров (неименных приватизационных чеков). Каждый гражданин России бесплатно, получал ваучер номиналом в 10 000 рублей, который он мог поменять на акции приватизированных предприятий или на пай в чековых инвестиционных фондах, а также продать по рыночному курсу любым частным лицам (спрос – предложение – цена). В стране появилось 40 миллионов акционеров, но главным образом номинальных, ибо большая часть акций через свободную продажу ваучеров сконцентрировалась в руках прежних распорядителей госсобственности (управленческой бюрократии), владельцев различных финансовых и коммерческих структур, легализовавшихся воротил подпольного бизнеса.

После завершения чековой приватизации осуществляется второй этап приватизации путем продажи на денежные средства с аукционов.

В Великобритании около трети занятых в производстве были переведены в частный сектор в результате распродажи государственных предприятий. Были использованы различные методы – распродажа и безвозмездное распределение акций, отчисления со стороны пользователей, продажи государственного жилья квартиросъемщикам и т.д.

Во Франции по закону, принятому в 1986 г., было денационализировано 65 государственных компаний и банковских групп в течение 5 лет. Участие иностранного капитала было ограничено до 20%.

В США действовала программа по созданию «народных предприятий». Суть ее заключается в том, что работники могут выкупить предприятия в рассрочку в течение 5 лет за счет части прибыли. Установлена и единовременная выплата в размере 10-20% суммы выкупа.

В бывшей ГДР и Венгрии был принят вариант продажи предприятий по их рыночной стоимости.

В Чехословакии полностью, в Болгарии, Румынии и Польше частично осуществлено бесплатное уравнительное распределение среди взрослого населения купонов, чеков (ваучеров) с последующим обменом на акции приватизированных предприятий.

В Югославии приватизация проводилась путем преобразования государственных предприятий в закрытые акционерные общества. Акции раздавались со скидкой 30% от номинала +1% за каждый год стажа работы. Выкуп осуществлялся в рассрочку до 10 лет.

Мнение экономистов: «Осуществляемые экономические реформы (в первую очередь в рамках модернизации отношений собственности) в России в целом иначе как рискованным экспериментом назвать нельзя. По прошествии более пятнадцати лет можно констатировать: по крупному счету эксперимент не удался – нововведения в сфере отношений собственности достались чрезвычайно высокой ценой.» (Подтвердите или дайте опровержение).

Основная причина – политический курс реформирования, выбор в пользу «шоковой терапии», безоглядной либерализации и приватизации.

В советское время нас учили, что политика – концентрированное выражение экономики.

Политическая расстановка сил в 90-е годы в России способствовала утверждению псевдорыночной² модели, ориентированной на дополнение власти «новой старой» номенклатурой, обретением ею материальных благ. Возникает вопрос – могла ли сыграть в этой ситуации решающую роль даже самая правильная экономическая теория?

Сравнительная характеристика экономического развития

В январе 1992 г. был сделан решительный шаг на пути к рыночной экономике – цены на большинство товаров и услуг стали свободными, была упразднена централизованно-фондовая система распределения ресурсов. Реформаторское правительство Е.Т. Гайдара предполагало, что освобождение от цен и запуск рыночных механизмов сами по себе отрегулируют производство, создадут конкуренцию, сократят избыточную денежную массу и приведут к оживлению, а затем и быстрому росту экономики. Правительство отказалось от всех предложений по сохранению в той или иной мере регулирующей роли государства в экономике. В условиях сохранившейся монополизации производства это привело к резкому взлету цен к концу 1992 года: примерно в 100–150 раз (при ожидаемом уровне в три-четыре раза). Повышение зарплаты во много отставало от роста цен: за год, с августа 1991 по август 1992 г., потребительские цены в России увеличились в 15,6 раза при росте заработной платы рабочих и служащих в 10,6 раза. Уровень жизни населения понизился на 60–70%. Подавляющая часть населения России – примерно 113 млн. – имела доходы ниже черты бедности, что не позволяло приобретать минимум продуктов, одежды, лекарств, оплачивать жилье. «Порог бедности» в России в июне 1992 г. оценивался в 1200 рублей. Смертность населения увеличилась примерно на 20%, а рождаемость сократилась примерно на 14%. До настоящего времени в России не удается преодолеть неблагоприятные демографические процессы. В аграрной сфере в 1992 г. началась реорганизация колхозов и совхозов. Они преобразовывались в акционерные предприятия разных типов, где роль акций играли земельные паи крестьян – правда, роль номинальную, ибо отсутствовал закон о частной собственности на землю. Экономический кризис углублялся. Неудачи кредитной по

Теории К. Маркса и Дж. Кейнса – кейнсианство – были реакцией на противоречия и трудности капиталистической рыночной экономики. Но если материалист К. Маркс все проблемы свел к собственности, к ее национализации как условию перехода к управляемой экономике. То Дж. Кейнс показал, что можно регулировать экономику и без национализации, сочетая три вида собственности: частную, коллективную и государственную. Положения Дж. Кейнса легди в основу «Нового курса» Рузвельта. Это государственное регулирование, сочетаемое с рынком, и обеспечивало мощный рост американской экономики. В Западной Европе, где традиционно сильное влияние социал-демократов, произошел «перегиб» в сторону бюрократизации экономики. Ныне на Западе идет очевидное возрождение кейнсианства. Это обусловлено, во-первых, кризисами, с которыми столкнулись страны, принявшие рецепты монетаризма (в том числе и Россия). Монетаристские рецепты доморощенных экономистов, убедившие Ельцина в том, что полная экономическая свобода через несколько месяцев автоматически позволит России сделать рывок вперед, оказались несостоятельными. Во-вторых, связано с превращением Америки в единственную сверхдержаву. США практически полностью овладели Международным валютным фондом, Всемирной торговой организацией, Международным банком. Кейнсианские методы использовались президентом Дж. Бушем. Он сокращал налоги на малый бизнес в среднем на две тысячи долларов для каждого предпринимателя. Но не просто сокращает (это были бы меры либерализма), а привлекает его к инвестициям. Нобелевский лауреат

В общем, экономическую историю последнего десятилетия России XX века невозможно понять без изучения политической истории (понимания политических реформ).

Нельзя согласиться с положением о том, что реформаторы застали полностью развалившуюся экономику и благодаря собственным усилиям и действиям вывели Россию из экономической пропасти. Если за годы реформ вдвое сократились ВВП³, общий объем производства, снизилось потребление и т. д., откуда взялись соответствующие средства и ресурсы? Ответ ясен – «проедали» как раз то, что досталось в наследство, хищнически расходуя не возобновляемые ресурсы и не воспроизводя производственный потенциал (основные производственные фонды в промышленности, с/х-ве, транспорте, по оценке экспертов, на 60–70% изношены) занимали деньги за рубежом. Иными словами жили в кредит, заимствуя у будущих поколений. И это маскировало неработоспособность, как реформаторов, так и проводимых ими преобразований.

Оптимальной ныне является такая социально-экономическая система, в основе которой лежит модифицированный⁴ механизм капиталистического хозяйствования, при этом социалистические принципы и ориентиры выступают прежде всего в роли социалистических ограничителей и модификаторов этого механизма (настолько важных, что их соблюдение становится условием жизнеспособности системы и в этом смысле – гарантом ее сохранения).

Ныне, как и в истекшие годы, при осуществлении реформ во главу угла ставится идеология, а не здравый смысл, который игнорируется. Идеологической подоплекой явилась (и продолжает оставаться) некритически заимствованная из американских учебников и пропагандировавшаяся западными советниками либерально-радикальная доктрина. Кроме того, была поставлена задача – как можно скорее сделать перемены необратимыми, исключив возврат в прошлое.

Вместо предлагавшегося наукой и опытом других стран постепенного вытеснения государственного сектора развивающейся рыночной экономикой при плюрализме форм собственности, реформаторы решили вытеснить государственный сектор одним махом, и тем самым разрушили и экономику, и общественные связи, и нравственные устои общества.

Очень точную, афористичную⁵ резюмирующую формулу дал известный американский обществовед Стивен Коэн. По его мнению, российские реформы – это не имеющий прецедента⁶ процесс буквальной де модернизации живущей в XX веке страны», «транзит в средневековье»⁷. Если данная оценка верна, то необходимо не продолжать либералистическую реформу, а срочно реформировать сам реформационный курс.

Необходимо задействовать научный критерий оценки как результатов реформирования, так и самой модели реформы. К величайшему сожалению, в ходе осуществления российского этапа реформ мнение Российской академии наук (прежде всего лидеров отечественной экономической науки Л. Абалкина, Д. Львова, В Макаров, В Ивантера, С. Глазьева и др.) было полностью проигнорировано властью. (Последняя не прислушалась к голосу ученых, что и стало одной из решающих причин допущенных колоссальных провалов).

Исторически (еще в середине 80-х годов XX века) инициатором самой реформы и перехода к рыночным методам регулирования экономики стала академическая наука. Ученые были и остаются инициаторами и организаторами реалистического пути к созданию рынка. Речь идет о современной социально ориентированной и эффективно регулируемой рыночной экономике. Она весьма далека от известных примитивных моделей рынка, рынка периода его первоначального формирования, рынка с так называемой свободной конкуренцией, модели которых ныне не существует ни в одной из высокоразвитых стран мира.