V Панафриканский конгресс

Изменение характера антиколониальной борьбы в масштабе всей «Черной Африки» сказалось в первые же послевоенные месяцы. Это проявилось в панафриканском движении, которое возникло еще в начале XX в. и со времени первой мировой войны возглавлялось Уильямом Дюбуа, известным негритянским деятелем Соединенных Штатов. По своему характеру движение было скорее паннегритянским, чем панафриканским: в нем преобладали представители Соединенных Штатов и стран Вест-Индии. В период между первой и второй миро­выми войнами состоялись четыре панафриканских конгресса — в 1919, 1921, 1923 и 1927 гг. Их участники не выступали с революционных по­зиций, а требовали от колониальных держав лишь частичных уступок. К тому же в годы мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. пан­африканское движение заметно ослабло и, как могло показаться, схо­дило с исторической арены. Однако исход второй мировой войны при­дал новые силы этому движению, и это привело к созыву нового пан­африканского конгресса.

V Панафриканский конгресс состоялся в Манчестере в октябре 1945 г., через 18 лет после предыдущего, в совершенно иной историче­ской обстановке, и знаменовал собой наступление качественно нового этапа в освободительной борьбе африканских народов. Об этом говорит и состав участников конгресса, и характер их требований.

Африку представляло неизмеримо больше стран и организаций, чем на предыдущих панафриканских конгрессах. Были представлены многочисленные организации африканцев (студентов, учащейся моло­дежи, рабочих), существовавшие в Великобритании. Среди 200 участ­ников конгресса были такие люди, как Кваме Нкрума, Джомо Кениата, Хастингс Банда — впоследствии президенты Золотого Берега (ныне Гана), Кении, Ньясаленда (ныне Малави), южноафриканский писатель Питер Абрахаме, видные общественные деятели Уоллес-Джонсон (Сьерра-Леоне), О. Аволово (Нигерия) и др. Председательствовал на большинстве заседаний Уильям Дюбуа, «отец панафриканизма».

Состав участников был очень пестрым, но возобладал на конгрессе антиколониальный и антиимпериалистический дух. Победа антигитле-

■t; зласти. - .;:::вшая тереться ■и-т ~оселен-К будет дер-s:if зо всех исз и пере-

■аз от усту-:_' толкнуть

• ікое тяго-■ ібирате-

• г;но-Афри-

э Южно-населения с-бенно тре-".: з Южно-і (бурской) "ми и при-

»яой борьбы сказалось в

возникло главлялось оединенных "ритянским, оединенных юрой миро-а —в 1919, :нонных по-ых уступок. 933 гг. пан-заться, схо-войны при­зового пан-

в октябре-историче-нно нового м говорит

ганизаций,.

дставлены ейся моло-

200 Участ-о Кениата,

га (ныне й писатель

-Джонсон

твовал на а».

конгрессе антигитле­

ровской коалиции окрылила- участников конгресса надеждой на даль­нейшие перемены во всем мире.

Конгресс проходил под несомненным влиянием учредительного кон­гресса Всемирной федерации профсоюзов (ВФП), состоявшегося в сен­тябре— октябре 1945 г. в Париже. Созыв V Панафриканского конгрес­са был специально приурочен к его завершению, а делегаты конгресса ВФП, представлявшие африканские страны, получили от своих органи­заций полномочия для участия и в Панафриканском конгрессе.

На конгрессе было обсуждено положение во всех регионах Африки, во многих африканских странах. Наибольшее значение имели три ре­золюции: «Вызов колониальным державам», «Обращение к рабочим, крестьянам и интеллигенции колониальных стран» и «Меморандум к ООН».

В подготовленном Кваме Нкрумой «Обращении к рабочим, крестья­нам и интеллигенции колониальных стран» говорилось: «Все колонии должны быть свободны от иностранного империалистического контро­ля, как политического, так и экономического. Народы колоний должны иметь право избирать собственное правительство без всяких ограниче­ний со стороны иностранных держав. Мы говорим народам колоний, что они должны бороться за достижение этих целей всеми имеющимися у них средствами». В «Обращении» содержался призыв бороться за права профсоюзов, за право создания кооперативов, за свободу печати, собраний, демонстраций и забастовок, за право издавать и читать литературу, необходимую для просвещения масс.

Самая настоятельная задача, говорилось в «Обращении», — это организация масс. «...Конгресс призывает всех рабочих и крестьян ко­лоний к созданию эффективных организаций. Рабочие колоний должны быть в первых рядах борцов против империализма. Ваше орудие — забастовка и бойкот — непобедимо... Сегодня есть только один путь эффективной борьбы — организация масс. Интеллигенция колоний должна содействовать этой организации масс».

В становлении антиколониальной борьбы африканских народов V Панафриканский конгресс сыграл важную роль. Дело не только в том, что он выступил с новыми, революционными требованиями и сфор­мулировал их как в масштабе континента, так и конкретно для всех крупнейших регионов и стран. После окончания конгресса его участ­ники, во всяком случае очень многие из них, не ограничились словами, а взялись за практическую работу, с тем, чтобы добиться осуществле­ния этих требований.

Из делегатов конгресса многие, как например Кваме Нкрума, остались еще на какой-то срок в Европе — они решили пристальнее ознакомиться с характером различных видов социальной и политиче­ской борьбы, с ее разнообразными формами и методами, чтобы вер­нуться в свои родные страны максимально подготовленными. И среди этих людей оказались такие, кто затем, по возвращении на родину, действительно создали политические партии, возглавили массовую борьбу и стали признанными народными лидерами.

Послевоенные годы были для большинства стран Возникновение новых Тропической Африки порой создания политиче-политических партии _{ских партий}_ Политические партии и организации появлялись в Тропической Африке и прежде, но зачастую они по своему характеру больше походили на дискуссионные кружки и не имели тесных связей с широкими народными массами города и деревни. Партии и организации, возникавшие на исходе второй мировой войны Я особенно после ее окончания, были, как правило, уже иными.

Конечно, они сильно отличались друг от друга — это отражало и пест­роту самой Тропической Африки и отличия в уровнях развития ее на­родов. Но среди этих партий и организаций были и массовые, и весьма сплоченные, и довольно долговечные, и тесно связанные с практической антиколониальной деятельностью — то, чего Тропическая Африка преж­де не видела.

Самой крупной из возникших в те годы стала партия Африканское демократическое объединение (по-французски — Расамблеман демокра­тии африкэн, сокращенно — РДА). Осенью 1946 г., в первые месяцы своего существования, она насчитывала 50 тыс. членов, а в конце 1948 г. — уже более миллиона. Эта партия, согласно своему уставу, принятому на учредительном съезде в г. Бамако в октябре 1946 г., действовала «в общих интересах населения Французской Черной Аф­рики и Французского Сомали». Таким образом, она объявила себя представителем населения огромной территории в 7,7 млн. км² — восьми колониальных владений, входивших во Французскую Западную Африку, четырех, входивших во Французскую Экваториальную Африку, а также Французского Сомали, Французского Камеруна и Французского Того. И действительцо, если и не во всех этих странах, то в большинстве из них РДА сумела создать свои секции.

Этнический и социальный состав партии был весьма пестрым. Ос­новную массу составляли крестьяне, важнейшие посты занимала ин­теллигенция и, хотя в меньшей степени, буржуазия. По существу РДА была широким общенародным фронтом населения французских коло­ний. Высвобождение их из-под колониального господства РДА считала своей основной целью. Осуществить эту задачу она стремилась мето­дами политической борьбы. Большие надежды возлагались на действия групп африканских депутатов во французском парламенте и на сотруд­ничество с демократическими силами Франции в общей борьбе против империализма и колониализма. В своём отношении ко многим пробле­мам РДА вплоть до 1950 г. ориентировалась на французских комму­нистов, и африканские депутаты в парламенте голосовали вместе с коммунистической фракцией. В партии тогда заметно проявлялись ре­волюционно-демократические тенденции, хотя она и не была последо­вательно революционной.

Примерно в одно время с РДА и в британских колониях возникли партии, которым также предстояло сыграть немалую роль в истории Тропической Африки.

В Нигерии, крупнейшей по численности населения стране на всем Африканском континенте, в августе 1944 г. был создан Национальный совет Нигерии и Камеруна. В английской колонии Золотой Берег, ко­торая впоследствии, уже как Гана, стала первой в ряду стран Тропи­ческой Африки, добившихся независимости, возникли Объединенный конвент Золотого Берега и Народная партия конвента.

В других странах Африки также были созданы новые политические партии и организации. В 1944 г. возникла Ассоциация африканцев Кении (с 1946 г. она стала называться Союзом африканцев Кении); в том же 1944 г. появился Африканский национальный конгресс Ньясаленда; в 1946 г. — Демократическое движение за малагасийское возрождение; в 1947 г. — Лига младосомалийцев (на основе сущест­вовавшего с 1943 г. Клуба сомалийской молодежи); в 1948 г. — Союз народов Камеруна и Конгресс Северной Родезии (в 1951 г. к его наз­ванию были добавлены слова «Африканский национальный»). В неко­торых странах возникло по две или три партии.

326

! гест-it на-

se-сьма . ::-:ой ■реж-

Эти партии и организации во многом отличались друг от друга — в соответствии с конкретными условиями в своих странах. Некоторые опирались лишь на какую-нибудь одну этническую группу, другие, как например Союз африканцев Кении, стремились объединить в своих рядах представителей нескольких народов. В одних партиях и органи­зациях чувствовалось глубокое влияние трибализма, вождей и тра­диционной верхушки, другие были связаны с профсоюзами.

В странах Восточной и Центральной Африки ряд партий и орга­низаций испытал на себе воздействие Африканского национального конгресса, основанного в Южно-Африканском Союзе в 1912 г. Эта пер­вая на всем континенте крупная африканская политическая организа­ция накопила богатый опыт. Более молодые партии других стран заим­ствовали многое из ее идейного багажа, организационных основ, а не­редко и само ее название — Африканский национальный конгресс.

В бельгийских и португальских колониях, где политическое дви­жение африканцев наталкивалось на особенно жестокие запреты, воз­никли культурно-просветительные организации. В 1948 г. ангольские интеллигенты основали общество «Идем открывать Анголу». На западе Бельгийского Конго в том же году возникла культурная ассоциация народа баконго — «Абако».

Появление новых партий и организаций, при всем, их разнообразии, отражало существенные перемены в общественной жизни и настроениях большинства африканских народов, свидетельствовало о растущей тяге к организованной борьбе.

В 1949 г. был создан Союз горняков-африканцев Рабочее движение Северной Родезии. Горняки «Медного пояса», и профсоюзы медных рудников Северной Родезии, не толь-

ко были одним из самых крупных отрядов рабочего класса Тропической Африки, но и имели за плечами немалый опыт: в 1935 и 1940 г. в «Мед­ном поясе» бастовали десятки тысяч шахтеров.

Конгресс профсоюзов Золотого Берега возник в 1945 г. После 1945 г. в странах Французской Западной и Французской Экваториаль­ной Африки также были созданы профсоюзы, причем многие из них были близки к Всеобщей конфедерации труда — наиболее передовому профсоюзному объединению Франции. В 1949 г. в Кении возник Восточ-ноафриканский конгресс профсоюзов, а близ Антананариву, администра­тивного центра Мадагаскара, состоялся объединительный конгресс воз­никших несколькими годами раньше малагасийских профсоюзов.

Возможность создавать профсоюзы в 1946 г. получили рабочие и служащие Бельгийского Конго. Это право было завоевано активной борьбой, в частности, переросшей в вооруженное восстание всеобщей забастовкой докеров Матади, крупнейшего порта страны. Однако бель­гийские власти крайне ограничили это право — профсоюзы разрешалось создавать только на некоторых предприятиях и только при полном контроле со стороны администрации.

Год от году забастовки все больше входили в жизнь африканских стран, осваивались рабочими как средство борьбы за свои права. Же­лезнодорожники Французской Западной Африки в 1947 г. бастовали несколько месяцев и добились удовлетворения своих требований.

В Нигерии в середине 1945 г. произошла первая в истории страны всеобщая забастовка. Она продолжалась полтора месяца, охватила, прежде всего, государственные и муниципальные, а затем и частные предприятия, учреждения и службы Лагоса и других городов. Заба« стовка парализовала деловую жизнь в основных центрах страны и кон­чилась частичными уступками со стороны колониальных властей — они

согласились рассмотреть требования бастующих о повышении заработ­ной платы. Через четыре с лишним года на востоке Нигерии, на уголь­ных шахтах в Энугу, произошла забастовка, носившая поначалу более локальный характер, но также вызвавшая отклики даже за пределами страны. Полиция 18 ноября 1949 г. открыла огонь по шахтерам, убив и ранив больше 50 человек. После этого демонстрации протеста и забастовки возникли во многих районах Восточной Нигерии.

Экономическая борьба в условиях Тропической Африки была борь­бой против иностранного капитала и уже потому имела антиколони­альный характер. Массовые репрессии со стороны колониальных вла­стей еще больше усиливали эту политическую направленность.

Характер борьбы заметно менялся. Религиозная Характер массовых ^ оболочка, столь типичная, например, для Бель-народных выступлении _{гийского Конго} 20—30-х годов, явно утрачивала свое значение. В народных представлениях антиколониальная борьба все теснее связывалась с деятельностью политических организаций и профсоюзов.

Крупное народное выступление произошло на Мадагаскаре. Оно было теснейшим образом связано с Демократическим движением за . малагасийское возрождение, созданным в 1946 г. Выдвинутые в про­грамме этой организации требования независимости Мадагаскара и проведения демократических преобразований привлекли не только са­мые широкие слои коренного малагасийского населения, но даже и многих французских поселенцев. По данным Демократического движе­ния, уже в первые месяцы оно насчитывало 100 тыс. активных участ­ников и более полумиллиона сочувствующих. Французские колониаль­ные власти всячески запугивали население, стремясь изолировать новую организацию. Однако даже на состоявшихся в ноябре 1946 г. выборах представителей Мадагаскара во французский парламент все три депутатских места завоевали кандидаты Демократического дви­жения. Оно получило 71% голосов, хотя в выборах участвовало лишь 132 тыс. человек — небольшая часть населения Мадагаскара, причем накануне выборов в их число были внесены находившиеся на Мада­гаскаре солдаты из Сенегала и полицейские с Коморских островов, казавшиеся властям наиболее благонадежными в качестве избирателей.

Действия колониальных властей, стремившихся сдержать рост влияния Демократического движения, ожесточили население и крайне накалили обстановку в стране. В ночь с 29 на 30 марта 1947 г. под­верглись нападению французские склады оружия, и в разных частях страны были убиты десятки французских колонистов. В этих дейст­виях, возможно, спровоцированных полицией или колониалистскими кругами, власти сразу же увидели предлог для массовых репрессий и ввели осадное положение. Демократическое движение было запре­щено, профсоюзы распушены.

Репрессии вызвали вооруженное восстание малагасийцев. Кара­тельные операции и вооруженная борьба охватили пятую часть тер­апии Мадагаскара с населением более миллиона человек и продол-

и некоторых районах осадное положение

JQKfl г. Против

мира (в самой Франции ее возглавили коммунисты) привела к замене смертной казни каторгой.

На Береге Слоновой Кости массовые антиколониальные выступле­ния начались с полицейских провокаций против партии Африканское демократическое объединение. Волнения возникли в феврале 1949 г. в Абиджане, административном центре колонии, и продолжались больше года. В Абиджане и других городах бойкотировались французские то­вары, проводились массовые демонстрации протеста. В результате репрессий 3 тыс. человек были заключены в тюрьмы, больше 100 че­ловек убито и ранено полицией во время демонстраций. Результатом преследований явилось изменение политического курса Африканского демократического объединения. Лидер партии Ф. Уфуэ-Буаньи в ка­честве платы за прекращение репрессий начал проводить более уме­ренную политику, выступил за сотрудничество с метрополией. С таким поворотом курса не согласились секции этой партии в нескольких дру­гих французских колониях (Французская Гвинея, Сенегал, Нигер) и во французском подопечном Камеруне. Авторитет партии и ее популяр­ность, достигшие в 1948—1949 гг. своего апогея, заметно снизились. Волнения вспыхнули в послевоенные годы в английской колонии* Золо­той Берег (см. Гана).

Характер, формы и методы антиколониальной борьбы менялись ■ повсеместно. Перемены зависели от конкретных условий каждой стра­ны, были очень многообразны и, конечно, далеко не всюду приводили к быстрым успехам. Но все теснее сочетаясь с деятельностью новых политических партий и профессиональных союзов, массовые народные выступления становились все более организованными, все более сов­ременными и, во всяком случае в перспективе, все более эффективными.

Руководили антиколониальной борьбой, как правило, представители интеллигенции, но массовой базой по-прежнему было крестьянство, ко­торое, несмотря на заметные изменения в социальной структуре, проис­шедшие во время войны и в послевоенные годы, все же составляло более 90% населения в каждой из африканских стран.

Вторая половина 50-х годов стала временем

Становление побед африканских народов, а 1960 г. вошел в

молодых государств ^{тг г}

- ^v историю как «год Африки».

В одних странах народы поднимались, на вооруженную борьбу, в других они выходили на демонстрации, организовывали митинги, устраивали бойкот товаров из метрополий, проводили кампании непо­виновения несправедливым законам: В городах вспыхивали забастовки, в деревнях — крестьянские восстания.

Принято считать, что колониальные режимы в Африке свергнуты путем невооруженной борьбы. Это в основном верно, но не следует забывать, что народы Кении и Камеруна в 50-х годах вели долгую вооруженную борьбу, а нередко кровь-лилась и в других африканских странах.

Победы африканских народов над колониализмом и в целом распад колониальных империй в Африке могли произойти лишь в той обста­новке, которая сложилась на мировой арене к середине 50-х годов, в обстановке упрочения социалистических стран, ослабления империализ­ма и побед национально-освободительных революций в Азии.

Первой страной, которая добилась независимости, стала англий­ская колония в Западной Африке — Золотой Берег. В марте 1957 г. она провозгласила себя государством Гана. В октябре 1958 г. освободилась первая из французских колоний — Гвинея.

Провозглашение независимости Ганой и Гвинеей означало, что в колониальной системе Империализма в Тропической Африке появились первые бреши. В дальнейшем процесс распада этой системы резко ускорился.

Силы освобождения быстро росли в каждой из африканских стран, щ вместе с тем успех любой из колоний воодушевлял жителей всего континента. Все больше осознавалась общность задач и необходимость сплочения сил в масштабе всего материка.

Начиная с 1958 г., впервые в истории, представители африканских стран сами стали организаторами конференций для решения своих общих задач. Это явилось показателем роста сил освободительного движения. Раньше судьбы Африки решались только на конференциях империалистических держав, где карта Африки кроилась и перекраи­валась, узаконивалось «право» каждого участника на эксплуатацию той или иной страны «Черного материка». Наиболее печальную славу оставила конференция тринадцати европейских держав и США, соб­равшаяся в Берлине в 1884—1885 гг. Предлагая созыв конференции солидарности народов Азии и Африки в гвинейской столице — г. Ко-накри, президент Гвинейской Республики Секу Туре говорил в декабре 1959 г.: «Народы Африки и Азии должны ясно сказать возможным скупщикам и іфодавцам сфер влияния на этих континентах, что они намерены сами решать свои судьбы. Второй Берлинской конференции 1885 г. не будет».

Первой африканской конференцией была конференция независимых государств Африки, проведенная по инициативе Кваме Нкрумы в Аккре в апреле 1958 г. На ней присутствовали представители восьми суще­ствовавших тогда независимых государств: Ганы, Судана, Объединен­ной Арабской Республики, Марокко, Туниса, Эфиопии, Либерии, Ливии. (Правительство Южно-Африканского Союза в противовес этой конфе­ренции предложило созвать совещание держав, «отвечающих за Афри­ку», т. е. в первую очередь держав-метрополий.) На конференции детально обсуждались проблемы борьбы против империализма и ко­лониализма на всем материке.

Был создан широкий форум — конференции народов Африки, со­биравшиеся периодически и представлявшие многочисленные полити­ческие и общественные организации. Первая из них состоялась в де­кабре 1958 г. в г. Аккре, вторая — в январе 1960 г. в г. Тунисе.

Резко возросла роль африканских стран в движении афро-азиатской солидарности. На первую афро-азиатскую конференцию в индонезий­ский город Бандунг в 1955 г. африканские делегаты, как правило, пробирались тайком, скрытно от колониальных властей, а следующие конференции состоялись на самой африканской земле — в городах Каи­ре (декабрь 1957 — январь 1958 г.) и Конакри (апрель 1960 г.).

Идея единой борьбы против колониализма в процессе этих конфе­ренций получала все более конкретные очертания. Круг выносимых на обсуждение вопросов становился все шире. На Второй конференции народов Африки (Тунис, 1960), в отличие от Первой, были при­няты резолюции почти о каждой колонии, с конкретными мерами для ликвидации колониальных режимов. Если Первая конференция наро­дов Африки была посвящена, прежде всего, проблеме политического освобождения, то Вторая — достижению экономической независимости.

От одной конференции к другой выявлялось стремление к все более -активным методам борьбы. Если на Первой конференции народов Аф­рики многие делегаты настаивали на тактике ненасилия, пассивного сопротивления, как единственной приемлемой тактике, то Вторая ре­комендовала сформировать корпус добровольцев для оказания помощи Алжиру и сражающимся народам других стран.

На рубеже 50-х и 60-х годов был проведен ряд конференций: пра­вительственных, общественно-партийных, профсоюзных, молодежных (как в масштабе всего континента, так и отдельных его районов). При этом неизменно выставлялось требование о предоставлении неза­висимости большинству африканских стран в 1960 г. И каждый из народов Африки, находя поддержку на представительных ассамблеях всего материка, еще настойчивее стремился к осуществлению своих чаяний.

1960 год действительно стал годом Африки: на этом континенте появилось 17 новых государств. Уже 1 января была провозглашена независимость подопечной территории Камерун, находившейся под управлением Франции, 27 апреля — Того, другой французской подопеч­ной территории, 26 июня — Малагасийской Республики, 30 июня —■ Республики Конго (бывшее Бельгийское Конго). Британское Сомали и Сомали, находившееся под опекой Италии, объединились и 1 июля провозгласили себя Сомалийской Демократической Республикой.

С августа по ноябрь независимыми были провозглашены все ко­лонии Французской Западной и Экваториальной Африки. Возникли Республика Дагомея, Республика Верхняя Вольта, Республика Берег Слоновой Кости, Республика Чад, Центральноафриканская Республика (до конца 1958 г. называлась Убанги-Шари), Республика Конго (со столицей в Браззавиле, бывшее Французское или Среднее Конго), Га-бонская Республика, Исламская Республика Мавритания, Республика Нигер.

В августе была провозглашена независимость Федерации Мали. (Эта федерация возникла в 1959 г. в результате объединения Сенегала и Французского Судана; она была названа в память крупного запад­ноафриканского средневекового государства Мали.) Однако федерация почти сразу же распалась: в августе Сенегал вышел из федерации. Судан, под названием Республика Мали, провозгласил свою независи­мость в сентябре.

В октябре 1960 г. независимой стала Нигерия.

В начале 60-х годов добились независимости страны Британской Восточной Африки: в 1961 г. — Танганьика, в 1962 г. — Уганда, в 1963 г. — Кения и Занзибар.

В 1964 г. стали независимыми страны Британской Центральной Африки. Протекторат Северная Родезия стал Республикой Замбия, протекторат Ньясаленд — Республикой Малави. В 1965 г. получила независимость Гамбия.

Идея борьбы за сплочение африканских стран воплотилась в Орга­низации африканского единства (ОАЕ), созданной в 1963 г. В нее во­шли все африканские государства, кроме Южно-Африканской Респуб­лики (до 1961 г. — Южно-Африканский Союз). Своими важнейшими целями ОАЕ объявила укрепление независимости стран Африки и борьбу за ликвидацию остатков колониализма и расизма на всем этом кон­тиненте. В рамках ОАЕ осуществляются наиболее широкие общеафри­канские межгосударственные контакты. Ежегодно проводятся сессий ОАЕ с участием глав государств.

К середине 60-х годов для большинства стран Тропической Африки закончился колониальный период их истории. Но трагедия Конго и драматические события в других странах Африки наглядно показали, что второй этап национально-освободительной революции, начинаю­щийся с провозглашения независимости, нередко более сложен, труден,

а иногда даже более кровопролитен, чем период борьбы за ликвидацию колониального статута.

Народные массы ждали от революции немедленного облегчения своей участи, своего экономического положения. Однако этого, как правило, не произошло.

В наследство от прошлого молодые государства получили крайне отсталую экономику. Этот континент при населении, составляющем 10%, всего человечества, давал в середине 70-х годов лишь 0,6% миро­вой промышленной продукции, а производство на душу населения было в десятки раз ниже, чем в промышленно развитых странах. Из скудных бюджетов африканских стран громадные средства тратятся на ввоз товаров. В государствах, примыкающих с юга к пустыне Сахара, эко­номическое положение резко ухудшилось на рубеже 60-х и 70-х годов в результате жесточайшей засухи, продолжавшейся несколько лет, а в нескольких странах —■ от Западной Африки до Эфиопии — свирепство­вал голод. Болезненно испытали на себе молодые государства Африки и воздействие мирового энергетического кризиса, начавшегося в конце 1973 г.

Построение независимой и жизнеспособной национальной экономи­ки требует долгой борьбы, кропотливой работы, реалистической поли­тики.

Строительство новой жизни в провозгласивших независимость аф­риканских странах оказалось на практике сложнее, чем предполагали многие в Африке и за ее пределами. Ликвидацию прямого колониаль­ного управления нередко считали ликвидацией иностранного господст­ва в целом. Возможности неоколониализма недооценивались.

Социально-экономические проблемы оказались чрезвычайно труд­ными: наряду с колониальным наследием необходимо устранять те помехи на пути развития, которые сохранились в африканских обще­ствах еще со времен доколониального прошлого, а также и те социаль­ные язвы, которые возникают уже теперь, в период независимости.

Большая бюрократическая прослойка образовалась в ряде молодых государств сразу же, на ее содержание стала уходить львиная доля национальных доходов. Со стороны прогрессивных сил этих стран раз­давались обвинения в том, что бюрократия распространяет коррупцию и непотизм, что она противопоставляет себя народу, насаждает культ личности главы государства, устанавливает антидемократические по­рядки.

В большинстве африканских стран к моменту провозглашения не­зависимости было очень мало людей, обладавших достаточными зна­ниями в области экономики, политики и социальных отношений, чтобы организовать и направлять деятельность сложнейшего организма сов­ременного государства. В результате в некоторых странах вместо ре­шения насущных проблем увлеклись строительством «престижных» сооружений, нерентабельных объектов, монументов и т. п.

Обстановку во многих независимых странах осложняют этническая рознь и трибализм. К тому же молодым государствам достались от колониализма границы, редко совпадающие с этническими. Это уси­ливает накал межнациональных противоречий, осложняет — повсюду и во все времена болезненный и трудный — процесс консолидации наций и нередко отражается пагубно на взаимоотношениях африканских го­сударств. Вряд ли может сослужить добрую службу народам Африки и возникновение афроцентристских настроений (даже если они рож­даются в борьбе против европоцентризма), а также и так называемый «антирасистскин расизм».

степени признана история, культура, язык и религия каждой нацио­нальности».

В области внешней политики программный документ планирует установление тесного сотрудничества со всеми национально-освободи­тельными движениями и другими прогрессивными организациями, бо­рющимися против империализма, неоколониализма и расизма.

Прогрессивный характер внешней политики новой Эфиопии прояв­ляется в установлении тесного сотрудничества с социалистическими странами, и прежде всего с Советским Союзом. Дальнейшим развитием этого сотрудничества стал визит в нашу страну в мае 1977 г. правитель­ственной делегации Социалистической Эфиопии во главе с председате­лем ВВАС Менгисту Хайле Мариамом.

Преобразовательная деятельность ВВАС развертывается в крайне сложных условиях. Правые реакционные и левацкие экстремистские элементы развернули подрывную кампанию против прогрессивных шагов руководства страны. Часть крупных феодалов укрылась в мало­доступных районах страны для организации контрреволюционных вы­ступлений. Эти силы, утратившие власть и влияние, решили прибегнуть к скрытым методам борьбы: диверсиям, саботажу, запугиванию.

Много проблем встало перед этой африканской страной, ставшей на путь прогрессивного развития. Одной из главных является проблема Эритреи, где сепаратистские организации продолжают начатую в 1961 г. борьбу за отделение от Эфиопии.

Революционные преобразования в Эфиопии наталкиваются и на ожесточенное сопротивление со стороны империалистических сил, стре­мящихся использовать доставшиеся африканским странам от коло­ниального времени территориальные конфликты и разногласия для ослабления прогрессивных режимов в этом районе континента.

В июле 1977 г. в районе Огадена начались военные действия меж­ду Эфиопией и вторгшимися на ее территорию войсками Сомали, пре­тендующего на юго-восточные области Эфиопии.

Для защиты революции прогрессивное руководство страны приня­ло решение о создании вооруженных подразделений народной милиции. В августе 1977 г. в стране объявлена всеобщая мобилизация. Опираясь на солидарность прогрессивных сил мира, эфиопский народ и его воору­женные силы дали отпор агрессорам, за спиной которых действовала международная реакция.

Революционные события 1974—1977 гг. свидетельствуют о наступ­лении в трехтысячелетней истории Эфиопии нового этапа развития.

СТРАНЫ ВОСТОЧНОЙ АФРИКИ (КЕНИЯ, ТАНЗАНИЯ, УГАНДА)

В истории этих стран много общего. В доколониальные времена они не были единым целым ни в политическом, ни в хозяйственном отношениях. Но географическая близость, сходство этнического состава населения, торговые и политические связи сблизили исторические судь­бы разных народов Восточной Африки.

Все страны этого региона после первой мировой войны вошли в колониальную империю Великобритании. Методы колониальной эксп­луатации их людских и сырьевых ресурсов были во многом сходными. В этих странах развивалась преимущественно одна отрасль экономи­ки — производство сельскохозяйственных культур на экспорт. В Кении это были кофе и чай, в Уганде — кофе И хлопок, в Танганьике — си-заль, кофе и пиретрум, на Занзибаре — гвоздика. Промышленность была представлена в основном предприятиями по первичной перера­ботке сельскохозяйственного сырья.

Колониальную администрацию каждой из восточноафриканских стран возглавлял английский губернатор. Ему подчинялся Исполни­тельный совет — административный аппарат, который называли иногда колониальным правительством. Был и представительный орган — За­конодательный совет — пародия на английский парламент. Кроме аф­риканцев в Восточной Африке жили европейцы, арабы и индийцы. Численность европейцев была невелика, но именно их представители занимали большинство мест в Законодательном совете. До середины 40-х годов интересы африканцев во всех советах «представляли» анг­лийские колониальные чиновники или миссионеры. Состав советов определялся колониальными конституциями.

Вторая мировая война дала толчок изменениям в системе управ­ления и колониальном хозяйстве стран Восточной Африки. Увеличи­лось производство сельскохозяйственной продукции. Ускорилось раз­витие промышленности, дорожной сети, гидроэнергосети. По «закону о развитии и благосостоянии колоний» 1945 г. Великобритания предо­ставила Восточной Африке около пятнадцати с половиной миллионов фунтов стерлингов. Этот «дар» на первый взгляд может показаться щедрым. Но стерлинговые авуары восточноафриканских колоний (де­нежный эквивалент товаров и услуг, полученных Англией от колоний бесплатно) в несколько раз превышали эту сумму. Главное же, сред­ства, выделенные метрополией, использовались не для повышения уровня жизни африканского населения, а на развитие колониальной экономики, т. е. в конечном счете на усиление эксплуатации африкан­ских народов.

После войны в законодательные советы восточноафриканских стран были впервые допущены африканцы. В Законодательном совете

Очень большое влияние на политический климат в Южной Аф­рике оказали события в Мозамбике и Анголе. Многолетняя вооружен­ная борьба в этих португальских колониях революционизировала об­становку в метрополии — Португалии, а революция 1974 г. в Порту­галии создала возможность для быстрого освобождения обеих этих стран. Провозглашение независимости Мозамбиком с его девятимил­лионным населением' и Анголой (6 млн.) в 1975 г. привело к резкому сужению поля деятельности расистско-колониальных режимов в Южной Африке.

Правда, эта деятельность (прежде'всего, со стороны Южно-Афри­канской Республики) продолжалась и в независимых африканских го­сударствах, но проявлялась уже не в прямом колониальном господстве, а в неоколониалистской активности, направленной на усиление своего влияния в этих государствах.

К началу второй половины 70-х годов прежние расистско-колони-альные порядки сохранились лишь в трех странах Южной Африки. Прежде всего следует упомянуть самую промышленно развитую из африканских стран — Южно-Африканскую Республику. Это название дали стране ее правители в 1961 г., когда под давлением афро-азиат­ских государств — членов британского Содружества — им пришлось покинуть Содружество. Закончился полувековой период, когда страна являлась британским доминионом и носила название Южно-Африкан­ский Союз. Однако господствующие силы этой страны сохранили тес­ные экономические и политические связи с Великобританией.

После распада Федерации Родезии и Ньясаленда (1963) и появле­ния республик Замбия и Малави (1964) расистское правительство Южной Родезии в 1965 г. также провозгласило эту страну независи­мым государством Родезия, но это было сделано в одностороннем по­рядке, без официальной санкции Великобритании. Африканские госу­дарства по-прежнему считали Великобританию ответственной за по­рядки в Родезии. С 1967 г. начались действия партизан-африканцев, боровшихся за передачу власти африканскому большинству и провоз­глашение страны Республикой Зимбабве (по названию средневековой культуры междуречья Замбези — Лимпопо). После победы революци­онных сил в соседних Мозамбике и Анголе требования молодых афри­канских государств о ликвидации расистского режима в Родезии резко усилились. Эти требования, поддержанные Советским Союзом и боль­шинством государств—членов ООН, заставили Великобританию с кон­ца 1976 г. начать переговоры о будущем Родезии с участием ведущих национально-освободительных организаций этой страны.

Третья страна — Намибия (бывшая подмандатная территория Юго-Западная Африка), аннексированная Южно-Африканской Респуб­ликой. Организация Объединенных Наций в 60-х — начале 70-х годов признала ее право на самоопределение и согласилась именовать ее Намибией (по пустыне Намиб) — как называли свою страну ее афри­канские политические партии.

Власти Южно-Африканской Республики время от времени высту­пали с заявлениями о возможности изменения политического статута всей Намибии или отдельных частей ее территории, но все же сохра­няли там свое господство и даже именовали страну по-прежнему Юго-Западной Африкой.

ЮЖНО-АФРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА

Вторая мировая война вызвала в Южно-Африканском Союзе рост промышленности, в том числе обрабатывающей. В 1947—1948 гг. в про­мышленности было занято уже больше 1 млн. рабочих, на треть боль­ше, чем накануне войны. Численность рабочих в обрабатывающей про­мышленности, на транспорте и в торговле возросла еще больше — на 75%.

Наметившееся в ходе и в результате второй мировой войны ослаб­ление позиций Великобритании во многих районах земного шара ощу­щалось и на юге Африки. Резко усилилось проникновение в страну американского капитала, обострилась его конкуренция с британскими монополиями. Вместе с тем окреп африканерский капитал, особенно в обрабатывающей промышленности. Созданное еще в начале 30-х го­дов африканерское финансовое объединение «Фолькскас» («Народная касса») начало играть заметную роль в экономике страны.

Сложившаяся в результате второй мировой войны обстановка — как в самой Южной Африке, так и во всем мире, — вызывала беспо­койство правящих кругов ЮАС. Они страшились, что дальнейшее эко­номическое развитие и неизбежное усиление контактов между различ­ными расовыми и национальными группами сметут расистские преграды. Их пугало, что создание социалистического содружества, начавшийся распад колониальной системы в Азии и укрепление сил демократии во всем мире могут вызвать и здесь энергичные антиправительственные выступления.

Первым проявлением нового подъема народной борьбы была мас­совая стачка на рудниках Трансвааля в августе 1946 г. Здесь в те­чение недели 100 тыс. горняков-африканцев требовали введения мини­мума заработной платы в размере 10 шилл. в день. Правительство Смэтса ответило массовыми репрессиями. Облавы устраивались не только в зданиях Союза африканцев-горняков и других профсоюзов африканских трудящихся, но и в помещениях компартии в Йоханнес­бурге, Дурбане, Кейптауне, Порт-Элизабете, Ист-Лондоне. Вместе с руководителями Союза африканцев-горняков был арестован весь со­став ЦК компартии и члены Йоханнесбургского комитета партии. Снова, как уже неоднократно бывало в истории страны, был распущен слух о «коммунистическом заговоре» и начат процесс о «государствен­ной измене». Процесс продолжался почти два года и провалился за отсутствием улик.

Правящие круги искали средств, чтобы не только ликвидировать уступки военных лет, но и создать систему, которая*жесточайшим обра­зом подавляла бы малейшие попытки сопротивления. Это давало воз­

можность перехода власти в руки наиболее реакционных сил. Все боль­шее влияние стал приобретать Брудербонд, тайная организация край­них африканерских националистов. Никогда не показываясь на аван­сцене политической борьбы, он действовал через посредство Национа­листической партии, большинство лидеров которой были его членами, а некоторые (как Д. Малан или Хендрик Фервурд) входили в его руко­водство. Брудербонд проник во все звенья государственного аппарата и подготовил условия для прихода к власти африканерской Нацио­налистической партии Малана.

Апартхейд ^ ^Г" националисты одержали победу на

парламентских выборах. Малан сформировал правительство и объявил, что он будет осуществлять политику апарт-хейда. Слово «апартхейд»² означает на языке африкаанс «обособле­ние, обособленное, раздельное существование и развитие». Политиче­ский смысл это слово приобрело лишь в 1947 г., когда группа ведущих националистов стала употреблять его в качестве своего предвыборного лозунга.

Апартхейд в период борьбы Националистической партии за власть был лозунгом, означавшим резкое усиление расовой дискриминации и фашизацию политического режима. И лишь в дальнейшем, уже сфор­мировав правительство, лидеры и идеологи Националистической пар­тии стали подводить под лозунг «апартхейд» теоретическую базу и все более подробно разъяснять, какие конкретные формы должно принять на практике «обособленное, раздельное существование и" развитие», какими методами оно должно осуществляться.

Основным положением апартхейда была объявлена недопустимость расовой интеграции. Спекулируя на религиозных чувствах африкане­ров-кальвинистов, принадлежавших к голландским реформатским церк­вам, националисты с крайне расистских позиций толковали Библию и учение Кальвина, особенно идеи о суДьбе и предопределении. Идеологи правящей партии утверждали, что каждой расе предначертаны свыше особая судьба, особый путь развития, а следовательно, и особый образ жизни. Европейский образ жизни якобы не подходит для африканца и африканский — для европейца; каждая раса может достичь расцвета лишь в том случае, если она идет указанным ей путем. Ассимиляция, утрата «чистоты крови» или нарушение предопределенного образа жиз­ни— это роковой для каждой расы или народа отход от пути, указан­ного провидением. Белая — «высшая» — раса в таком случае неизбеж­но деградирует, а особенно гибельна ассимиляция для «народа гос­под»— herrenvolk, как называют свой народ крайние африканерские националисты. Из этого делался вывод, что апартхейд, т. -е. расовое обособление, дает единственно верное решение расовой проблемы.

Многие сторонники апартхейда, продолжая подобные рассуждения, заявляли, что, поскольку у каждой расы свой специфический, присущий только ей путь развития, плодами европейской цивилизации должны пользоваться исключительно европейцы, а африканцы могут жить лишь своим «традиционным» родо-племенным строем. Современная культура, всестороннее образование объявлялись монополией белой расы; афри­канцу же все это может лишь принести вред, поскольку отводит его в сторону от предначертанного свыше пути.

Сторонники апартхейда исходят из посылки, что в обществе, где представители различных рас тесно соприкасаются друг с другом, ост-

1 «Правда», 25.9. 1973.

2 В русских изданиях это африканерское^ слово транскрибируется иногда не впол­не точно, как слово английского языка — «апартеид».