4. Проблема системной организации психических функции и сознания в целом

А.Р. Лурия как соратник и последователь Л.С. Выготского на протяжении всей своей научной деятельности развивал представления о системном строении высших психических функций, системном характере их развития и распада, смысловом и системном строении сознания.

Системное строение высших психических функций, согласно мнению А.Р. Лурия, является их важнейшей характеристикой. Каждую высшую психическую функцию А.Р. Лурия рассматривал как сложную «функциональную систему», характеризующуюся рядом системных закономерностей, а именно: а) каждая психологическая функциональная система направлена на решение определенной (инвариантной) задачи, осуществляемой с помощью меняющихся (вариативных) средств; б) каждая психологическая функциональная система характеризуется сложным составом, включающим большое число афферентных (настраивающих) и эфферентных (осуществляющих) компонентов или звеньев; в) многие звенья психологической функциональной системы могут замещать друг друга; г) психологические функциональные системы обладают свойством «саморегуляции», т. е. свойством поддерживать единство своей организации ([36], [40] и др.). Системное строение характеризует не только высшие, но и так называемые элементарные или «естественные» функции, такие, как звуковысотный слух, как это было показано, в частности, исследованиями, выполненными под руководством А.Н. Леонтьева (1959; 1961). Этим опытам А.Р. Лурия придавал очень большое значение, рассматривая их как доказательство универсальности принципа системной организации всех психических функций человека.

Системные закономерности формирования высших психических функций, согласно концепции А.Р. Лурия, состоят в том, что каждый этап развития ребенка характеризуется изменением системы средств, на которые опирается данная функция, с одной стороны, и изменением системных межфункциональных отношений, отношений между различными психическими функциями — с другой. А.Р. Лурия считал, что по мере развития ребенка происходит изменение соотношения между различными функциями, видами психической деятельности ([31], [35], [42]).

Системные закономерности распада высших психических функций, как показали многочисленные нейропсихологические исследования А.Р. Лурия и его сотрудников, состоят в том, что каждое локальное поражение мозга характеризуется появлением «первичного» дефекта, непосредственно связанного с пораженным участком мозга,

74

и системных последствий этого поражения, или «вторичных» дефектов, совокупность которых составляет единый нейропсихологический синдром. Единство, закономерное сочетание «первичных» и «вторичных» нарушений психических процессов в нейро-психологическом синдроме обусловлено выпадением единого фактора, т. е. определенной физиологической закономерности, ранее обеспечиваемой пораженной структурой мозга ([36],[40] и др.). Системный характер распада высших психических функций проявляется также и в различных типах их нарушений (т. е. в различных нейро-психологических синдромах) на разных этапах онтогенеза. У детей младшего возраста, когда системные межфункциональные влияния распространяются «снизу вверх», локальные поражения мозга ведут к недоразвитию соответствующих психических функций; у взрослого человека системный эффект поражения мозга направлен «сверху вниз» в виде вторичного изменения соответствующих элементарных психических процессов ([31], [32], [36], [40]). Эти идеи о разнонаправленном характере взаимодействия «элементарных» и «высших» (сознательных, произвольных) функций впервые были высказаны Л.С. Выготским [7]. Впоследствии они получили творческое (теоретическое и экспериментальное) развитие в различных трудах А.Р. Лурия ([36] и другие).

Наиболее подробному изучению в трудах А.Р. Лурия была подвергнута системная организация речевых процессов. На детях и на больных с локальными поражениями мозга А.Р. Лурия со своими сотрудниками изучал речь как единую сложную систему, включающую множество звеньев, объединенных в определенные подсистемы анализа слуховых, зрительных и тактильных (в особых случаях) речевых сигналов, я актуализацию речевых следов в виде устной или письменной речи. Все звенья этой сложной речевой системы составляют единое целое, вследствие чего выпадение (или нарушение) одного звена ведет к нарушению всей речевой системы (как системному эффекту). При этом локальные поражения мозга никогда не вызывают общего диффузного нарушения речевой деятельности, а приводят к дифференцированным формам речевых нарушений (различным формам афазии), что свидетельствует о системной природе речевых функций ([28,] [29], [36], [40], [41], [42] и др.). Системные представления об организации речевых процессов легли в основу классификации афазий, разработанной А.Р. Лурия и получившей широкое признание как в нашей стране, так и за рубежом. На представлениях о системной организации речевых функций базируется также и теория восстановления речевых процессов (как часть общей теории восстановления высших психических функций). Именно системная организация речи и позволяет осуществлять внутрисистемную и межсистемную перестройку речевых процессов, благодаря чему и происходит их восстановление ([29], [36], [58] и др.). А.Р. Лурия вслед за Л.С. Выготским развивал представления о системном и смысловом строении сознания. Проблема сознания, как известно, принадлежит к одной из наиболее сложных проблем психологии, принципиально важных для понимания предмета психологической науки. Характеризуя вклад Л.С. Выготского в методологию советской психологической науки, А.Н. Леонтьев и А.Р. Лурия указывали, что Л.С. Выготский одним из первых советских авторов оценил всю важность для последовательно материалистической психологии проблемы сознания ([16], [17], [18]). Отношение к проблеме сознания как к центральной методологической проблеме психологии, как известно, составляет важнейшую черту той теоретической платформы, которая объединяет Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурия. А.Р. Лурия многократно писал о том, что именно изучение различных форм сознательной деятельности человека и составляет предмет психологии, причем в задачи психологии входит не просто их описание, а объяснение с материалистических, детерминистических позиций. А.Р. Лурия распространял культурно-исторический подход не только на изучение высших психических функций, но и на

75

изучение сознания в целом. В соответствии с основным положением марксистской философии о первичности бытия и вторичности сознания А.Р. Лурия проводил четкую грань между социально-историческими «истоками», детерминантами сознания, определяющими его возникновение и содержание как высшей формы отражения действительности, и мозговым субстратом сознания, мозгом как органом, реализующим сознание ([31], [36], [42], [44] и др.). Он писал, что «для того, чтобы объяснить сложнейшие формы сознательной жизни человека, необходимо выйти за пределы организма, искать источники сознательной деятельности и «категориального поведения» не в глубинах мозга и не в глубинах духа, а во внешних условиях жизни, в социально-исторических формах существования человека» [42; 23]. Таким образом, индивидуальное сознание (с точки зрения его детерминант, генеза и содержания) рассматривалось А.Р. Лурия как общественно-историческая категория. А.Р. Лурия объединял проблему сознания (и отвлеченного мышления) с проблемой языка, развивая положение Л.С. Выготского о том, что речь (т. е. использование языка в процессе общения) — «коррелят сознания, а не мышления» [7; 165]. В своей монографии «Язык и сознание» [42] А.Р. Лурия пишет, что проблему сознания (и отвлеченного мышления) следует рассматривать в тесной связи с проблемой языка, так как именно применение языка приводит к формированию таких сложнейших процессов, характерных для человеческой психики, как процессы сознательной и произвольной психической деятельности. Строение сознания связано со словом как единицей языка. «Слово, обладающее предметной отнесенностью и значением, которые обеспечивают перевод познания человека в новое измерение, позволяет совершить скачок от чувственного к рациональному, т. е. к возможности как обозначать вещи, так и оперировать вещами в совершенно новом «рациональном плане» [42; 46—47]. Слово позволяет человеку как бы выходить за пределы непосредственного восприятия, расширить возможности познания мира. Таким образом, слово как «орудие сознательной деятельности» занимает центральное место в формировании человеческого сознания. А.Р. Лурия, как и Л.С. Выготский и А.Н. Леонтьев, различал значение — как объективно сложившуюся, устойчивую систему обобщений, стоящую за словом, и смысл — как индивидуальное значение слова, субъективный аспект значения. В процессе онтогенеза структура слова, его значение и смысл изменяются, вместе с этим изменяется и смысловое и системное строение сознания. А.Р. Лурия сближал факт развития значения слова с фактом развития сознания. Он писал: «Значение слова по мере развития ребенка меняется, меняется и отражение тех связей и отношений, которые через слово определяют строение его сознания... именно поэтому учение о развитии смыслового и системного значения слова может быть одновременно обозначено как учение о смысловом и системном развитии сознания» [42; 52]. На раннем этапе развития ребенка сознание носит преимущественно аффективный характер: это этап отражения эмоциональных связей и отношений; на следующем этапе слова — как средства отражения объективной действительности — возбуждают систему практических наглядно-действенных отношений; и лишь на завершающем этапе сознание приобретает отвлеченный вербально-логический характер. Такова логика последовательного развития значения слова и одновременно — логика развития сознания, поскольку слово является «клеточкой сознания» [42]. Поскольку слово выполняет не только функцию отражения действительности, но и функцию регуляции поведения, в смысловое и системное строение сознания входят не только интеллектуальные, но и мотивационные и регуляторные компоненты ([35], [42]).

Под руководством А.Р. Лурия слово изучалось также и в контексте проблемы речевой семантики. С помощью объективного плетизмо-графического метода анализировалась структура «семантических полей» слов. Выяснились закономерности семантической генерализации условной сосудистой реакции на группу слов, в разной степени близких по своему значению,

76

к слову-сигналу в норме и у детей с различными формами умственной отсталости [46], [48]. Изучались также возможности речевой регуляции «семантических полей» с помощью словесной инструкции [46]. Эта линия исследования смысловой структуры слова, проводившаяся А.Р. Лурия и его сотрудниками, представляет собой пример психофизиологического подхода к изучению системной организации речевых семантических связей.

Рассматривая различные аспекты проблемы системной организации психики, разрабатывавшиеся в трудах А.Р. Лурия, нельзя не отметить и его активного положительного отношения к идее Л.С. Выготского о необходимости анализировать психику человека «по единицам», а не «по элементам». Это положение реализует одно из важнейших требований системного подхода, развиваемого в современной психологии ([15], [19], [21], [22] и др.), изучать психические явления как целостные образования, имеющие свою, только им присущую качественную специфику. Согласно представлениям А.Р. Лурия, «единицы» психического обязательно должны сохранить качественную специфику, свойственную сложным сознательным формам психической деятельности; любое иное решение этого вопроса будет означать уход на позиции редукционизма) [44] и др.). Целостность как методологический принцип психологии для А.Р. Лурия, как и для Л.С. Выготского, означала «необходимость поиска сложно структурированных единиц психической деятельности, структура которых определяется всем ходом их формирования в онто-и филогенетическом развитии» [8; 479]. Проблема «единиц» анализа психических явлений как одна из важнейших методологических проблем современной психологии, активно обсуждаемая в современной психологической литературе ([12], [13] и др.), может найти свое решение лишь в русле системных представлений о психических процессах и сознании, в разработку которых существенный вклад внес и А.Р. Лурия.