Вопрос 4. Лирика Пушкина поры Болдинской осени.

Болдинская осень (1830) — короткий, но самый плодотворный период в творчестве Пушкина. Количество написанного им за три месяца вынужденного затворничества (из-за холерных карантинов) сопоставимо с результатами творческого труда за предшествующее десятилетие.

Пушкин создал совершенно разноплановые произведения — и по содержанию, и по форме. Первыми были прозаические “Повести покойного Ивана Петровича Белкина”, написанные в сентябре-октябре. Параллельно шла работа над последними главами “Евгения Онегина”. В конце октября- начале ноября одна за другой появились “маленькие трагедии” — цикл философско-психологических “пьес для чтения”: “Скупой рыцарь”, “Моцарт и Сальери”, “Каменный гость”, “Пир во время чумы”. “Урожайная” Болдинская осень принесла “Сказку о попе и о работнике его Балде”, “Историю села Горюхина”. +Лирическая поэзия: около 30 стихотворений, среди которых “Элегия” (“Безумных лет угасшее веселье...”), “Бесы”, “Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы...”

Значение Болдинской осени в творчестве Пушкина определяется тем, что большинство написанных произведений — реализация более ранних замыслов поэта и в то же время своеобразный пролог к его творчеству 1830-х годов. Окончание “труда многолетнего” — романа “Евгений Онегин” — символический итог пушкинского художественного развития 1820-х годов. В творческом поле “романа в стихах” находились многие произведения — стихотворения, поэмы, первые прозаические опыты. Именно в работе над “Евгением Онегиным” с наибольшей полнотой раскрылось движение Пушкина к “поэзии действительности”. Сбылось и высказанное в романе наблюдение автора: “лета к суровой прозе клонят”. “Повести Белкина”, в которых Пушкин “попрощался” с сюжетами и героями сентиментальной и романтической литературы, стали началом нового, “прозаического” периода творчества. Философская линия творчества Пушкина, мощно заявившая о себе в “маленьких трагедиях” и в лирических произведениях, написанных в Болдине, продолжилась в 1830-е гг.

Вопрос 5. Батюшков – предшественник Пушкина. Своеобразие романтизма Батюшкова. Белинский о его поэзии.

Он влиял на поэзию Пушкина. Был его учителем в поэзии, как это видно в лицейских стихотворениях. Все, что было существенно в его (а также Державина и Жуковского), поэзии, пресуществилось поэзии Пушкина, переработанное ее самобытным элементом. Батюшков впервые, до Пушкина, дал антологический слог, в котором показал все возможности русского языка. После этого Пушкину не стоило слишком большого шага вперед начать писать таким антологическими стихами. Совершенство антологического стиха Пушкина – совершенство, которым он много обязан Батюшкову. Влияние Батюшкова на Пушкина, особенно заметно в стихе, столь артистическом и художественном: не имея Батюшкова своим предшественником Пушкин, вряд ли смог бы выработать себе такой стих. Батюшков много способствовал тому, чтобы Пушкин явился таким, каким он действительно явился. Он передал ему почти готовый стих.

Белинский о Батюшкове

Белинский пишет о том, что Батюшков не имел такого большого значения в русской литературе, как Жуковский, но все же он действовал на нравственную сторону общества посредствам искусства, которое для него было способом воспитания общества. Он успел написать всего одну книгу стихов, в которой не все стихи хороши, не все ровного достоинства.

Батюшков – классик, ибо определенность и ясность – первые и главные свойства его поэзии. Светлый и определенный мир изящной, эстетической древности – призвание Батюшкова. Художественный элемент – преобладающий элемент, впервые у русских поэтов. В стихах его много пластики, много скульптурности. Стих его часто не только слышим уху, но и видим глазу: хочется ощупать изгибы и складки его мраморной драпировки.

Батюшков смог (до Пушкина) показать возможности такого русского языка.

В любви он не романтик. Изящное сладострастие – вот пафос его поэзии. В любви, кроме страсти и грации, много нежности, а иногда много грусти и страдания. Но преобладающий элемент – страстное вожделение, увенчиваемое всею негою, всем обаянием исполненного поэзии и грации наслаждения.

Батюшков много способствовал тому, что Пушкин явился нам таким, каким он нам явился.

Батюшков переводил, но переводов его немного и то вольным переводом.

В прелестном послании Ж*** и В*** «Мои пенаты» с яркостью высказывается преобладающая страсть поэзии Батюшкова. Окончательные стихи этой прелестной пьесы представляют изящный эпикуреизм Батюшкова во всей его поэтической обаятельности. В этом эпикуреизме много человечного, гуманного, хотя, может быть, в то же время много и одностороннего. Здоровый эстетический вкус всегда поставит в большое достоинство поэзии Батюшкова ее определенность. Чувство, одушевляющее Батюшкова, всегда органически жизненно, и потому оно не распространяется в словах, не кружится на одной ноге вокруг самого себя, но движется, растет из самого себя подобно растению, которое, проглянув из земли стебельком, является пышным цветком, дающим плод.

Как поэт нового времени, он не мог, в свою очередь, не заплатить дани романтизму. В романтизме Батюшкова много определенности и ясности. Белинский отмечает его как хороший романтизм.

Беспечный поэт-мечтатель, философ-эпикуреец, жрец любви, неги и наслаждения, Батюшков умел не только задумываться и грустить, но знал и диссонансы сомнения муки и отчаяния.

В его творчестве чувствуется незаконченность, неровность, незрелость. С превосходнейшими стихами мешаются у него иногда стихи старинной фактуры, лучшие пьесы не всегда выдержаны и не всегда чужды прозаических и растянутых пьес. Его поэтическая деятельность полна противоречий. Поэзия Батюшкова лишена общего характера. Пафос лишен уверенности. Источник противоречий Белинский видит в самом таланте Батюшкова.

Батюшков находится под влиянием своего времени: перехода от карамзинского классицизма к пушкинскому романтизму, так как Пушкина считали первым романтиком, хотя Белинский называет Жуковского первым.