*28. «Общество потребления» и отчуждение личности в зеркале английской литературы второй половины XX – начала XXI веков.

Берджесса считают продолжателем футуристических традиций Джорджа Оруэлла. "Заводной апельсин" - по которому известный американский режиссер Стенли Кубрик поставил один из самых знаменитых фильмов мирового кинематографа с Малколмом Макдауэллом в роли циничного и жестокого антигероя Алекса,- это многоплановое произведение, сочетающее и философско-этический трактат, и притчу-аллегорию, и пронизанную черным юмором фантасмагорию, и едкую сатиру на современное тоталитарное общество, стремящееся с помощью античеловечной методики превратить молодое поколение в корзину послушных "механических апельсинов", которыми можно манипулировать по своему усмотрению (что мы и наблюдали в действиях хунвейбинов, красных бригад, красных кхмеров, неофашистов и т. п.). Действие "Заводного апельсина" происходит на рубеже нового тысячелетия. Тридцать лет назад Берджесс предугадал и мастерски отразил многие процессы, происходящие в современном обществе, и не только в молодежной среде.

29. «История молодого человека» в английской литературе второй половины XX – начала XXI веков.

30. Роман-миф в английской литературе второй половины XX – начала XXI веков (анализ одного романа по выбору).

31. Роман-парабола в английской литературе второй половины XX – начала XXI веков (анализ одного романа по выбору).

32. Постмодернизм. Анализ одного романа по выбору.

*33. Анализ произведения современной английской литературы.

Роман британского писателя и сценариста Бена Элтона «Слепая вера» — замечательный пример классической антиутопии. Согласно определению жанра, мир антиутопии строится по следующему рецепту: берется какая-либо тенденция, наблюдаемая в современном обществе, и делается попытка показать, что же будет, если эта тенденция начнет развиваться, и достигнет в своем развитии логического конца.

Английским писателям всегда удавался этот жанр. Особенно, если учесть давние традиции в британской литературе сатирического осмысления социальной действительности. Социальная сатира и антиутопия всегда идут рука об руку. Лишь немногие писатели могут довести логику безумия до самого конца. Как правило, нужна передышка в виде хотя бы ироничной реплики автора. Чтобы читатель с облегчением понял, что все-таки, это все не всерьез, что это лишь игра в будущее, а не документальный репортаж из него.

Но настоящие мастера антиутопии умеют так смешать иронию и социальный анализ, что в результате получается особый эффект, который, как мне кажется, является признаком высшего качества литературного произведения. Это одновременное переживание нереальности, продуманности происходящего, и одновременно – наличие отчаянного эмоционального отклика на описываемые события.  Бен Элтон в романе «Слепая вера» отчасти смог добиться такого эффекта.    

Замысел романа парадоксален. Нет ничего страшнее, чем люди, которые пожирают себя заживо, получающие удовольствие от постоянного внутреннего переживания собственных слабостей и неудач, и втайне наслаждающиеся своим унижением, неумением жить и антисоциальностью. Поэтому человеку так важно найти повод для гордости за себя, признать самого себя не греховным и ничтожным, а ценным и уникальным. Поэтому так важно не замыкаться в себе, а найти себе собеседников. Полезно делиться своими мыслями, выкладывать их в публичную сферу.

Роман Бена Элтона переворачивает эти представления с ног на голову. Он берет некоторые тенденции современного массового общества и придумывает им гротескное будущее.

Бен Элтон очень наблюдателен. Он много знает о современных общественных мифах. О том, что как это здорово – не быть одиноким. Как это отлично – когда тебя принимают таким, каким ты есть. Когда все внимательны к тебе, ждут от тебя все новых дневников, записей в чате и свежих видео. О том, как здорово, когда все друзья и подружки онлайн. И все пишут друг другу. И делятся фотками. И видео.

Он знает о вере в приторно-сладкого Боженьку, который всех нас любит. Он знает о том, что нет ничего страшнее грязных гомиков и педофилов. Он знает, что во всем виноваты понаехавшие тут. Он прекрасно осведомлен о том, что все эти ученые – на самом то деле просто не фига ни в чем не смыслят.

Он знает, что все горести и болезни – это наказания за грехи, которые насылает добрый, но справедливый Боженька. И знает о том, что главное – быть оптимистом, верить в себя, верить в успех. Бен Элтон знает о том, что все мы – уникальные, неповторимые личности. И о том, что надо гордиться самим собой и своими достижениями.

И о том, что все в наших руках, и что мы можем всё, если захотим. И судьбы мира в наших руках. И мечты сбываются. И о том, что все, что нас не убивает, делает нас сильнее. И о необходимости духовного развития. И о том, что если люди возьмутся за руки и хором скажут «нет» насилию на улицах и педофилии, и открыто выскажут свое мнение, то это здорово. Как прекрасно быть участником одного огромного телешоу.

Блестяще показана не только сценарии производства власти, рассредоточенной по микроуровням общественного механизма, манипуляция массовым сознанием. Тема романа – не только использование мифов массового сознания. Роман «Слепая вера» дает понять, почему люди добровольно поддерживают тоталитаризм. Каким образом тоталитарная идеология выражает интересы людей, позволяет им становится «личностями», дает им право осознавать свою необходимость и полезность, дает место в мире.

Как калеки не могут без костыля, так и люди не могут без «слепой веры». И даже главный герой оказывается, всю жизнь только и делал, что от одной слепой веры бежал к другой слепой веры. Для удобства уже слепленной из подручных средств палачами и надсмотрщиками этого счастливого мира.

Литература США

*1. Юмор молодого Твена.

Стихия творчества молодого Твена - это насмешливый бурлящий "жестокий" американский юмор. В согласии с поэтикой юмора границы Твен культивирует в юмористическом повествовании пародийно-гротесковый момент. Чаще всего это преувеличение на грани неправдоподобия, тяготеющее к комическому абсурду. В других случаях это преуменьшение, "вопиющая" недомолвка или умолчание, которые снова ведут к резкому комическому несоответствию.

По законам "жестокого" юмора, господствовавшего в американской юмористике, убийство трактовалось американскими юмористами как комический сюжет. "Я размозжил ему череп и похоронил за свой счет", - весело и торжествующе рассказывает герой Твена, которому не угодил часовой мастер, дурно починивший ему часы. Другой герой аналогичным образом реагирует на ничтожную дерзость мальчишки - чистильщика сапог: "Я прикончил его на месте, как гадюку, и с наслаждением содрал с него скальп". Здесь рассказчик выступает как кровожадный хвастун. В противоположном варианте за убийством притворно отрицается какая-либо исключительность или драматичность. "В следующее мгновение он стал одним из самых мертвых людей, когда-либо живших на белом свете",- деловито сообщает рассказчик. Для усугубления эффекта он может придать своему мрачному сообщению тон фальшивой непринужденности: "На рассвете его нашли лежащим в переулке, где он преспокойно дожидался приезда похоронных дрог". Техника комического у Твена чрезвычайно разнообразна. Американский рецензент-современник, писавший о "Простаках за границей", счел нужным отметить, что в стиле автора присутствуют "все выдающиеся черты нашей особой школы юмористов".

Герой одного из известнейших рассказов молодого Твена "Журналистика в Теннесси" поступает помощником редактора в газету "Утренняя Заря и Боевой Клич округа Джонсон" и знакомится с нравами местных журналистов. Вот как он описывает свои первые впечатления:

"В дверях появился полковник с револьвером армейского образца в руке. Он сказал:

- Сэр, я, кажется, имею честь говорить с презренным трусом, который редактирует эту дрянную газетку?

- Вот именно. Садитесь, пожалуйста. Осторожнее, у стула не хватает ножки. Кажется, я имею честь говорить с подлым лжецом, полковником Блезерскайтом Текумсе?

- Совершенно верно, сэр. Я пришел свести с вами небольшой счетец. Если вы свободны, мы сейчас же и начнем.

- Мне нужно окончить статью "О поощрении морального и интеллектуального прогресса в Америке", но это не к спеху. Начинайте!

Оба пистолета грянули одновременно. Редактор потерял клок волос, а пуля полковника засела в мясистой части моего бедра. Полковнику оцарапало левое плечо. Они опять выстрелили. На этот раз ни тот, ни другой из противников не пострадали, а на мою долю кое-что досталось - пуля в плечо. При третьем выстреле оба джентльмена были легко ранены, а мне разбило запястье. Тут я сказал, что, пожалуй, пойду прогуляться, так как это их личное дело, и я считаю неделикатным в него вмешиваться. Однако оба джентльмена убедительно просили меня остаться и уверяли, что я нисколько им не мешаю".

Дальше в редакции "Утренней Зари" появляются новые посетители, сторонники газеты и ее противники, и обстановка становится еще более драматической.

"Началась такая свалка и резня, каких не в состоянии описать человеческое перо, хотя бы оно было и стальное. Люди стреляли, кололи, рубили, взрывали, выбрасывали друг друга из окна. Пронесся буйный вихрь кощунственной брани, блеснули беспорядочные вспышки воинственного танца - все кончилось. Через пять минут наступила тишина, и мы остались вдвоем с истекающим кровью редактором, обозревая поле битвы, усеянное кровавыми останками.

Он сказал:

- Вам здесь понравится, когда вы немножко привыкнете".

Этот заокеанский юмор не мог не озадачить европейского читателя, воспитанного на Диккенсе и Гоголе.

Персонажи юмористических рассказов молодого Твена совершают множество странных и поразительных поступков. В своем неистовстве они увечат, убивают и даже съедают друг друга. Однако автор нисколько не встревожен. Социально-психологическая атмосфера юмористики молодого Твена отличается исключительным благополучием. Объект его юмористики - американская действительность. Твен видит в ней смешное на каждом шагу и, не стесняясь, смеется, подчас довольно зло. Однако высмеиваемые недостатки скорее веселят автора, нежели смущают его. Он не видит за ними каких-либо неустранимых пороков. Частью эти смешные недостатки происходят, как кажется автору, от разнообразия, изобилия, кипения жизни в его стране - тут он и сам не прочь принять участие в происходящей веселой кутерьме. Частью они обязаны предрассудкам и ложным представлениям, владеющим некоторыми из его соотечественников, - тогда автор считает своим долгом выступить в качестве критика-моралиста.

Моральная основа юмористики молодого Твена, сохраняющая значение и для его последующего творчества, это критика фальши с точки зрения здравого смысла. Здравый смысл у Твена есть совокупность взглядов на жизнь смышленого человека из народа, "простака". Здоровое моральное чувство "простака", его житейская сметка, юмор и невнимание к условностям зарекомендовали себя с самого зарождения эксплуататорского классового общества как неоценимое духовное оружие борьбы с социальными, политическими, моральными предрассудками. С большой силой это оружие было применено в демократической литературе эпохи Просвещения и буржуазной революции против основ старого феодального порядка. Молодой Твен считает, что в американской буржуазно-демократической республике "простак" одержал победу над врагами. Он хозяин у себя дома. И вот "простак" похаживает по своим владениям, вставив в глаз "стеклышко здравого смысла". Замечая упущения или недостатки, он критикует их в своей обычной непочтительной манере, задирая, подшучивая, грубя и хохоча от души, когда к тому представляется подходящий случай.

Подобная картина вырисовывается перед читателем ранней юмористики Твена, несмотря на присутствие в ней отдельных более глубоких сатирических мотивов. Доминирующим моментом остается единство субъекта и объекта юмористики, смеющегося и высмеиваемого, органически дружественное отношение писателя к действительности.