1.5. Основная проблематика экономико-социологических исследований

В чем состоит значение утверждения, что экономическую социологию интересуют экономические процессы, рассматриваемые с точки зрения социологии? Начнем с того, что рыночную экономику она воспринимает как процесс беспрерывных изменений: она анализирует не только существующие механизмы функционирования рынка, но и причины и потребности его развития. Эволюционным подходом, как историческим, экономисты пренебрегают, на что указывал при вручении ему Нобелевской премии Дуглас Норт. В традиционных направлениях современной экономической теории проблематика рынка чаще всего сводится к его функционированию, опирающемуся на ценовые сигналы, между тем как анализ хозяйственных явлений требует учета и других элементов, прежде всего, роли и функций управленческой иерархии в современной хозяйственной организации (менеджеры), а также политики (государства как активного регулятора экономических процессов). В эпоху рыночной глобализации наряду с механизмом рыночной саморегуляции функционируют и такие институты экономического регулирования, как, например, Международный валютный фонд, Всемирный банк, Европейский союз. Одним словом, рынок, сведенный к ценовым сигналам – это не только одна из форм адаптации фирмы к окружающей среде, иногда именуемая спонтанной адаптацией. В отличие от нее, организационная иерархия или политика (особенно государства) – это формы проявления адаптации интернациональной, т.е. продиктованной определенными интенциями (намерениями). О том, что иерархия изменяет сами основания ценообразования (и, соответственно, функционирования рынка) еще в 1937 году писал Рональд Коуз, удостоенный со временем Нобелевской премии. В последние годы много пишут о значении доверия как еще одного элемента, без которого выводы по анализу рыночной экономики будут перекрученными. Это уже фактор социально-культурный. В наиболее рельефном виде эта проблематика получила обобщение в теории трансакционных издержек.

Таким образом, с точки зрения экономической социологии рыночное хозяйство воспринимается более многомерно, нежели в экономической науке. Примером может послужить анализ причин зарождения капитализма. Он требовал рассмотрения вопроса о частной собственности и прибыль, которую можно от нее получить, обеспечение предсказуемости ее получения, изучение проблем гражданских прав и свобод. Культурный фактор автоматически находит в этих исследованиях надлежащее место. Большое внимание этому фактору уделял М. Вебер, показывая роль протестантской этики в развитии капитализма.

Далее следует остановиться на определении места экономической социологии среди дисциплин, занимающихся экономикой. Экономическая социология содействует обогащению инструментария в исследовании функционирования акторов и социальных групп в хозяйственных организациях. Ранее этой проблематикой занималась социология труда или социология организаций. На основе экономической социологии изучение этой проблематики может быть более всесторонним и интегрированным. Возьмем к примеру проблему увеличения прибыли. Если в индустриальной социологии и поведенческом организационном анализе это было проблемой не только логики производственно-экономической (прибыли), но и заботы о межличностных отношениях с целью предотвращения конфликтов и обеспечения сотрудничества (например, школа human relations), то в экономической социологии увеличение прибыли является частью наиболее общих проблем, касающихся аллокации благ и услуг. Рыночная аллокация выступает как форма краткосрочного действия, имеющего целью получение прибыли, и эта форма противостоит иным системам аллокации – перераспределительной системе (при помощи государства), или система взаимовозмещения (как это происходит в общинах). Эта система также учитывает внеэкономические факторы. Односторонние преимущества рыночной аллокации во взаимодействии двух указанных систем Карл Поланьи считает причиной больших катаклизмов XX ст.: двух мировых войн, возникновения тоталитаризма и др.

Проблема аллокации – это проблема регулирования в экономике. Рыночное регулирование можно охарактеризовать как игру, а в дальнейшем противопоставить административному регулированию, опирающемуся на вертикальное бюрократическое подчинение. Подчинение может приобретать более или менее добровольные формы. Более добровольными являются государственные системы в экономиках Запада, что связано с верховенством норм права. Лишенными добровольных начал можно считать – для контраста - систему регулирования в рамках военной экономики, например, при военном коммунизме, когда сила, принуждение и воля парткомиссаров заменяли власть закона.

Размышления об аллокации и регулировании – это примеры, указывающие на особенности аналитических подходов в экономической социологии. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что экономическая социология открывает новые перспективы для изучения старых проблем. Можно привести еще один пример: следы зависимости как вид анализа, входящего в моду в экономической социологии. В самом общем виде здесь речь идет о вопросе, каким образом современность детерминирована более ранними исторически обусловленными институциональными корнями. Рассматривая особенности развития капитализма, Дуглас Норт, например, показывает, как зародились, а потом эволюционировали его разные типы: английский тип, который оказался успешным, и испанский тип, который себя не оправдал. Английский тип нашел продолжение в США, тогда как испанский получил распространение в Латинской Америке. По отношению к современности подобный анализ провел Роберт Патнам, который проявил интерес к проблеме влияния типологических форм, сложившихся в историческом прошлом (в период Средневековья) на неравномерное пространственное развитие регионов современной Италии. Анализ Патнама охватывает как сферу политической демократии, так и сферу экономической развитости или «неразвитости» регионов.

Как было показано, хотя центральной проблематикой экономической социологии остается рыночная экономика, однако, обусловленность ее функционирования охватывает временами проблемы, находящиеся далеко от традиционного предмета экономического анализа. Давайте внимательно посмотрим на прилив неолиберальных настроений, охвативший с начала восьмидесятых годов прошлого столетия научные круги и широкие массы населения многих стран. Для многих неолибералов – и не только – на постсоветском пространстве это означало признание преимуществ логики рынка над логикой государственно-плановой экономики. Для современных либералов, не говоря уже о консерваторах и социал-демократах, эта проблема имеет еще больший размах, поскольку рынок выступает условием обеспечения свободы и законности. Их не могла обеспечить государственно-плановая экономика. Таким образом, проблема рынка – это также проблема моральных основ хозяйственного устройства. Когда речь заходит о политическом устройстве постсоциалистических государств, то его по праву называют номенклатурным капитализмом, указывая на то, что большая часть государственной собственности в этих государствах оказалась в руках коммунистической бюрократии. Глубокие изменения происходят и в недрах капитализма западных государств. Эти изменения не поддаются изучению в рамках одних только специальных социоэкономических дисциплин – индустриальной социологии, социологии хозяйственных организаций или социологии труда. Эти дисциплины занимаются относительно узкими, отраслевыми проблемами, а широкомасштабная проблематика, особенно вопросы динамики, изменений социально-экономических отношений, как правило, выпадают из поля зрения. Эти и множество других важных проблем общественной и хозяйственной жизни остаются в ведении экономической социологии.