Готическое восприятие мужественности

Представления о мужественности, распространённые среди готов, расходятся со многими принятыми в патриархальном обществе стереотипами. В частности, представителям субкультуры свойственно считать такие качества, как чувствительность, эмоциональность и даже сентиментальность, вполне допустимыми для мужчин, что идёт вразрез с навязываемым массовой культурой образом мачо^[215][219]. Как отмечает Чарльз Мюллер, голоса наиболее известных готических вокалистов — Эндрю Элдрича и Карла Маккоя — не создают впечатления силы и энергичности, зато звучат мрачно, театрально и (применительно к Маккою) «демонично»^[108]. Мюллер также подчёркивает, что готы, почерпнув из панка идею протеста против общепринятых культурных норм, сделали основным объектом критики не политические и общественные отношения между людьми, а личные, в том числе сексуальные, — в результате существенным элементом субкультуры стало высмеивание патриархальных стереотипов, дискредитация традиционной точки зрения на мужественность^[220].

Важным элементом готического имиджа была и остаётся андрогинность^[221]. Элементы андрогинной внешности использовались рок-музыкантами и их поклонниками и до появления готики — их применяли, чтобы эпатировать публику и создать впечатление гиперсексуальности^[221] — однако именно среди готов это явление получило особенное распространение и обрело новую трактовку. Так, Питер Мёрфи, один из музыкантов, заложивших традиции готического имиджа, создавая свой андрогинный образ, ориентировался на Дэвида Боуи и делал упор на измождённость и «бесполость»^[222]. По мнению Чарльза Мюллера, в готической субкультуре андрогинность, во-первых, с самого начала имела принципиально иное значение, нежели для глэм-рокеров или металлистов, и тесно связывалась с тематикой смерти; во-вторых, она редко достигала абсолютной степени — использовались только отдельные её элементы, например, мужчины применяли косметику, но грань между собственно андрогинностью и трансвестизмом перешёл, пожалуй, только Розз Уильямс^[223]. В наши дни мужчины-готы могут носить предметы одежды, традиционно считающиеся женскими (например, юбки), при этом сохраняя явно гетеросексуальный имидж и оставаясь привлекательными для противоположного пола^[224]. Некоторые «готессы» даже склонны рассматривать андрогинных партнёров как более привлекательных^[219]. Степень принятия традиционного понимания маскулинности может варьироваться в зависимости от конкретного стилевого направления, которого придерживается гот, — одни варианты имиджа более способствуют созданию андрогинного или «бесполого» образа, другие скорее ориентированы на подчёркивание мужественности^[65].

С андрогинным типом внешности контрастирует другой, не менее распространённый среди мужчин-готов вариант имиджа — образ «байронического», «рокового» аристократа, для которого характерны загадочность, сексуальность, внешнее изящество, высокомерие и цинизм; он тесно связан с концепциями демонизма, декадентства и дендизма эпохи Регентства^{[225][226][227]}.

Если в современном западном обществе привлекательность мужчины для противоположного пола может повышаться за счёт его статуса — личного богатства, престижной работы и т. п., то среди готов (особенно молодых) ту же функцию может выполнять значительная известность внутри субкультуры^[200].