Млечин/МО/МИДЫ
.pdfсамоликвидации. Ее имущество поделят поровну между ООН и Международной организацией труда.
Вфинской войне Гитлер публично поддержал Советский Союз, заявив, что Сталин всего лишь хотел получить выход к незамерзающему морю. Гитлер не ограничился словами. Он довольно активно помогал Москве в этой войне, пишет военный историк профессор Михаил Семиряга. Немецкие суда снабжали советские подлодки в Балтике продовольствием и горючим. Немцы помогли блокировать Ботнический залив, чтобы Запад не смог помочь Финляндии. Гитлер не разрешил итальянским самолетам с грузом для финнов лететь через немецкую территорию и пригрозил Швеции, что ей будет плохо, если она поддержит Финляндию.
Всвоих дневниках Георгий Димитров писал, как 21 декабря 1939 года, по случаю шестидесятилетия вождя, застолье затянулось до восьми утра. В какой-то момент Сталин сказал гостям:
— В Союзе стало тесновато. Финляндия, Бессарабия, Черновцы нам не помешают.
Через месяц, 21 января 1940 года, на дружеской вечеринке по случаю дня рождения Ленина Сталин произнес тост:
— Пока мы убили в Финляндии шестьдесят тысяч человек. Теперь надо убить остальных, и тогда дело будет сделано. Останутся только дети и старики.
Советские войска получили приказ разгромить финские войска, освободить финский народ от гнета помещиков и капиталистов и выйти на границу со Швецией и Норвегией, то есть изначально речь шла о полной оккупации страны, а вовсе не о том, чтобы отодвинуть границу от Ленинграда. Но отчаянное сопротивление финской армии опрокинуло все планы Сталина. Завоевать маленькую Финляндию не удалось. Выяснилось, что Красная армия не готова к современной войне.
Потери Красной армии составили 131 тысячу человек. Финская армия потеряла 29 тысяч. Пришлось прекратить войну и вступить в переговоры. Но и финны вынуждены были отдать все, что от них требовал Сталин. Переговоры с финнами велись в Москве. 12 марта 1940 года мирный договор был подписан. Сталин получил все территории, которые хотел, а сверх — в аренду весь полуостров Ханко, где должна была появиться советская военно-морская база.
Молотов был очень огорчен, что не удалось решить «финский вопрос», как хотелось. Но надежда присоединить Финляндию не исчезла. На партийном съезде в Карелии в апреле 1940 года говорилось, что скоро «пролетариат и трудящееся крестьянство Финляндии… поднимутся с новой сокрушающей силой и сбросят в мусорную яму всю эту продажную шайку маннергеймов. В нужный момент мы протянем братскую руку помощи народу Финляндии в его борьбе против эксплуататоров».
Уже после Второй мировой войны член политбюро Андрей Александрович Жданов, который занимался отношениями с Финляндией, с большим сожалением сказал члену югославского руководства Миловану Джиласу:
—Мы сделали ошибку, что не оккупировали Финляндию. Теперь все было бы уже кончено. Сталин добавил:
—Да, это была ошибка, — мы слишком оглядывались на американцев, а они бы и пальцем не пошевелили.
Молотов с сожалением заметил:
— Да, Финляндия — это орешек.
Может быть, Сталин с Молотовым действительно опасались резкой реакции Соединенных Штатов, но более вероятно — помнили, какое ожесточенное сопротивление оказали им финские войска, и не хотели
- 171 -
рисковать во второй раз…
В 1939–1945 годах, когда Советский Союз и Финляндия в два приема вели войну, маленькое северное государство потеряло 87 тысяч человек — это 2,3 процента населения (каждый погибший был доставлен в родные места и там похоронен). Финляндия лишилась десятой части своей территории, отошедшей к Советскому Союзу. Почти полмиллиона жителей Карелии уклонились от получения советского гражданства и, бросив дома, перебрались в Финляндию.
- 172 -
РОМАН ПО ПЕРЕПИСКЕ
Сталин полагал, что Германия надолго увязнет в войне с Францией и Англией. Быстрый разгром французской армии стал для него неприятным сюрпризом. 17 мая 1940 года Молотов просил немецкого посла Шуленбурга принять «самые горячие поздравления в связи с успехами германских войск во Франции». Одновременно Молотов так же откровенно предупредил посла, что во все Прибалтийские республики отправлены эмиссары, которым поручено сформировать там новые правительства, более приемлемые для Москвы. Сталин ни в чем не хотел отставать от Гитлера.
Еще через несколько дней Молотов сказал послу, что принято решение ввести войска в Северную Буковину и Бессарабию, принадлежавшие Румынии. Гитлер, выполняя взятые за себя обязательства, рекомендовал румынскому королю не оказывать сопротивления. Северная Буковина в разные времена принадлежала Турции и Австро-Венгрии, но ее население в основном составляли украинцы. Бессарабия триста лет принадлежала Турции, с 1812 года она входила в состав Российской империи. В 1918 году Бессарабию присоединила к себе Румыния.
В Москве долго не могли решить, как следует поступить в отношении Бессарабии. Максим Литвинов считал, что нужно отказаться от прав на Бессарабию, потому что важнее поладить с Румынией. Сталин и Молотов придерживались иной точки зрения и, договорившись с Гитлером, добились своего.
На VI сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 года Молотов заявил:
— У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного вопроса, вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя никогда и не ставил вопроса о возвращении Бессарабии военным путем.
Вечером 26 июня 1930 года Молотов пригласил румынского посланника в Москве Георге Давидеску и сделал ему представление:
«Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу.
Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава… Правительство СССР ожидает ответа Королевского Правительства Румынии в течение 27 июня с. г.».
28 июня части Красной армии уже перешли границу. Северную Буковину включили в состав Украины. А на территории Бессарабии 2 августа 1940 года была образована Молдавская ССР. Но три уезда тоже передали Украине.
В одном из разговоров с немецкими дипломатами в Москве Сталин заметил, что готов и к войне с Японией. Он с удовольствием констатировал, что в боях на Халхин-Голе японцы потеряли не меньше двадцати тысяч человек.
— Это единственный язык, который понимают азиаты, — сказал Сталин. — Впрочем, я сам — один из них и знаю, что говорю.
- 173 -
Молотов утверждал позднее, что они со Сталиным сразу разгадали коварные замыслы Гитлера. Но как-то слабо верится в эту прозорливость. Слишком быстро немецкие войска летом сорок первого дошли до Москвы, слишком много советских людей погибло на поле боя, в плену, в оккупации, и слишком тяжкой ценой далась победа в мае сорок пятого.
Почему же Сталин и Молотов пошли на сближение с Германией? Официальная версия: договор с Гитлером помог избежать гитлеровского нападения уже в 1939 году, оттянуть войну насколько возможно, лучше к ней подготовиться. Но она неубедительна — Гитлер не собирался нападать на Советский Союз в 1939 году и не смог бы это сделать, имея за спиной враждебную Францию. Хуже того, получив отсрочку в два года, Сталин не сумел подготовить армию к страшной войне. Так что дело в другом. Гитлер дал Сталину и Молотову то, что не могли дать ни Англия, ни Франция. Он предложил им поделить мир. Для начала он отдал им Прибалтику, часть Польши, часть Румынии. И все это Москва получила буквально в один день, без борьбы, без уступок, без переговоров с Западом!
В партнерстве с Гитлером Сталин стал ключевой фигурой мировой политики. Он приобрел вес в мировых делах. Сталин и Молотов осваивали роль вершителей судеб мира и быстро вошли во вкус. Они присоединили Литву, Латвию и Эстонию. Попытались отхватить и кусок Финляндии, но финны отстояли свою страну. И в Кремле думали, что все это лишь начало. В июне 1941 года член политбюро Андрей Александрович Жданов, выступая на заседании Главного военного совета, говорил:
— Мы стали сильнее, можем ставить более активные задачи. Война с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики.
Кроме того, были и личные причины для сближения. Между Гитлером и Сталиным возник короткий роман. А Молотов стал почтальоном влюбленных. И по сей день ходят слухи о тайной встрече Гитлера и Сталина на западной границе. Но ее не было. Они так и не увиделись. У них был роман по переписке. И они пристрастно расспрашивали Молотова друг о друге. Министр пропаганды Йозеф Геббельс записал в дневнике: «Фюрер увидел Сталина в одном кинофильме, и тот сразу стал ему симпатичен. Тогда, собственно, и началась германо-русская коалиция».
Гитлер считал Сталина самым значительным из своих современников. Во время беседы с Молотовым
вдекабре 1940 года фюрер сказал:
—Я считаю Сталина выдающейся исторической личностью. Да я и сам рассчитываю войти в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля, как мы, встретились. Я прошу вас, господин Молотов, передать господину Сталину мои приветы и мое предложение о такой встрече в недалеком будущем.
К этому времени Гитлер уже подписал директиву о подготовке нападения на Россию, но определенное уважение к Сталину у него сохранялось. Уже во время войны он сказал:
— После победы над Россией было бы лучше всего поручить управление страной Сталину, конечно при германской гегемонии. Он лучше, чем кто-либо другой, способен справиться с русскими…
Сталин был менее сентиментален, но он высоко ценил способность фюрера добиваться своего. Он выспрашивал своих послов в Берлине о Гитлере, ревниво сравнивая фюрера с собой. Генеральному секретарю нравились именно те качества, которые стали роковыми для Германии. Наверное, он видел в Гитлере настоящего партнера, вдвоем с которым они смогут управлять миром. При этом Сталина вполне устраивала бы долгая война на западе Европы, которая истощила бы силы и Англии, и Германии и предоставила бы ему свободу действий на континенте.
Во время второй встречи с Риббентропом Сталин успокоил нацистского министра:
- 174 -
— Советское правительство не собирается вступать в какие-либо связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Премьер-министр Англии — болван, а премьер-министр Франции — еще больший болван…
И тут Сталин произнес неожиданную фразу:
— Если Германия вопреки ожиданиям попадет в тяжелое положение, то можете быть уверенными, что советский народ придет на помощь Германии и не допустит, чтобы Германию удушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии.
Риббентроп понял Сталина в том смысле, что он готов поддержать Германию, если ее война с западными державами сложится неудачно. Нацистский министр ответил, что в военной помощи Германия не нуждается, но рассчитывает на поставку военных материалов.
В Берлине отказывались верить, что Сталин действительно произнес такую фразу. Шуленбурга уполномочили сходить к Молотову и попросить у него точную запись сталинских слов. Немцы получили выписку и убедились, что Риббентроп правильно понял советского вождя: Сталин прямым текстом предлагал Германии помощь, если она начнет терпеть поражение в войне с западными державами. Сталин, конечно, не хотел усиления Германии, но и не желал ее разгрома, потому что, пожалуй, попрежнему главным врагом считал Англию.
Германия в больших количествах получала из Советского Союза нефть, сырье и продовольствие. На Кольском полуострове была создана база снабжения для немецких подводных лодок. И Советский Союз не остался внакладе. Была запланирована пятилетка дружбы с Германией, которая помогала создавать советскую военную промышленность. Германия была переполнена советскими специалистами, которым все показывали и рассказывали.
Будущий крупный партработник Леонид Николаевич Ефремов в своих воспоминаниях описывает командировку в Германию. До войны Ефремов был старшим инспектором по оборудованию на Воронежском авиационном заводе номер 18. Его по линии «Станкоимпорта» командировали в Германию для закупки оборудования. Отправляли советских специалистов небольшими группами. Ехали через Вильнюс, Каунас, Кенигсберг. В Берлин группа Ефремова прибыла 4 июня 1940 года, когда немцы отмечали свои победы на Западном фронте: «Стоявшие на тротуарах жители городов и селений, по которым проходили со знаменами и оркестрами воины-победители, забрасывали их цветами, приветствовали неистовыми возгласами восторга. Некоторые выбегали к маршировавшим солдатам, обнимали и целовали их…»
В Германии действовала карточная система. Советским специалистам по дипломатическим нормам выдавали карточки на хлеб, мясо, масло, сахар и так далее.
«Причем для удобства, — вспоминал Ефремов, — эти карточки имели отрывные талоны вдоль перфолиний по 5, 10, 25, 50, 100 граммов каждый. И если, например, в пансионате, ресторане или в железнодорожном буфете вы решили поесть, то в меню рядом с денежной стоимостью каждого блюда указывалось, сколько и какие продуктовые талоны нужно дать официанту, чтобы получить первое, второе, кофе, чай. Без талонов за деньги в ресторанах подавалось только пиво и другие спиртные напитки.
При торгпредстве СССР действовал магазин «Конзум», где можно было приобретать различные товары, частично и продовольственные (консервы, чай, сгущенное молоко). А одежду, обувь, белье по дипломатическим паспортам мы заказывали в специально отведенных для этих целей властями магазинах или ателье…»
Советских специалистов размещали в пансионах. Многое из увиденного произвело на них сильное впечатление — порядок, царивший на немецких предприятиях, мастерство рабочих, бережливость немцев:
- 175 -
«Раз в неделю удавалось принять ванну. В квартире для этих целей имелась газовая колонка, и, при опускании в определенное отверстие монет, быстро появлялась горячая вода. Немцы во всем были весьма аккуратными и бережливыми. Так, при входе в дом, когда ключом открывалась парадная дверь, зажигался свет, и он гас уже после того, как дойдешь до квартиры».
На крупнейших немецких станкостроительных заводах Ефремов и коллеги принимали новейшие станки, сделанные специально для Советского Союза. Немцы продали Красной армии самый современный для того времени крейсер «Лютцов», заказанный наркомом Тевосяном, тридцать самых современных самолетов, образцы новейших артиллерийских орудий и танков (а к ним формулу брони). Словом, Гитлер щедро делился военными технологиями. Наши авиационные делегации даже не верили, что им действительно демонстрируют новейшие машины. Немцы позволили купить экземпляры боевых машин, которые через год будут господствовать в советском небе, — «Мессершмитт-109 и -110», «Юнкерс-88 и - 52», «Дорнье-215» и даже еще не принятый на вооружение опытный образец «Хенкель-100». Осмотр немецких самолетов показал, что советская авиация далеко отстала от люфтваффе.
Почему же Гитлер, уже зная, что нападет на Россию, делился со Сталиным оружием? Потому что твердо знал: Советский Союз уже ничем не успеет воспользоваться.
- 176 -
ВЕЧЕРИНКА В КРЕМЛЕ
В декабре 1939 года к сталинскому юбилею Гитлер прислал свое поздравление: «Ко дню Вашего шестидесятилетия прошу Вас принять мои самые сердечные поздравления. С этим я связываю свои наилучшие пожелания. Желаю доброго здоровья Вам лично, а также счастливого будущего народам дружественного Советского Союза».
Риббентроп поздравил Сталина отдельно: «Памятуя об исторических часах в Кремле, положивших начало повороту в отношениях между обоими великими народами и тем самым создавших основу для длительной дружбы между ними, прошу Вас принять ко дню Вашего шестидесятилетия мои самые теплые поздравления».
Вождь ответил министру: «Благодарю Вас, господин министр, за поздравление. Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной».
Вся эта переписка была опубликована в «Правде».
Илья Эренбург писал, что эти слова вызвали в нем возмущение. «Это ли не кощунство! Можно ли сопоставлять кровь красноармейцев с кровью гитлеровцев? Да и как забыть о реках крови, пролитых фашистами в Испании, в Чехословакии, в Польше, в самой Германии…»
Вечером 21 декабря в Екатерининском зале Кремля состоялся товарищеский ужин по случаю шестидесятилетия Сталина. Собралось человек семьдесят — восемьдесят, большинство пришли с женами. Сталин появился последним, со всеми поздоровался за руку. Начались поздравления.
Молотов исполнял обязанности тамады. Он произнес пышный тост:
— Многие из нас долгие годы работали с товарищем Лениным, а теперь работают с товарищем Сталиным. Большего гиганта мысли, более великого вождя, чем Ленин, я не знаю. Но должен сказать, что товарищ Сталин имеет преимущество перед Лениным. Ленин долгие годы был оторван от своего народа, от своей страны и жил в эмиграции, а товарищ Сталин все время живет и жил в народе, в нашей стране. Это, конечно, позволило товарищу Сталину лучше знать народ, быть ближе к нему. Вот почему товарища Сталина можно по праву назвать народным вождем.
Званый ужин затянулся. Из Екатерининского зала перешли в Георгиевский — там был устроен концерт. Потом застолье продолжилось. Молотов был в ударе — пел и танцевал. Разошлись только в восемь утра.
Пока нарком иностранных дел восхищался успехами своего вождя, в Берлине шли дискуссии — что делать с Россией? Германия, Италия и Япония 27 сентября 1940 года подписали в Берлине соглашение о политическом и военно-экономическом союзе сроком на десять лет. Так, может быть, включить Россию в состав стран оси и превратить в долговременного союзника? Или же обезоружить Россию внезапным ударом и навсегда обезопасить себя с востока?
Год спустя после пакта Молотова — Риббентропа разногласия между Москвой и Берлином стали ощутимы. И Сталин, и Гитлер стремительно увеличивали свои империи, и их интересы в восточной части Европы начали сталкиваться.
13 октября 1940 года Риббентроп написал Сталину обширное письмо, подробно обосновывая каждый шаг немецкого правительства, и пригласил Молотова приехать в Берлин. 17 октября послание получил Сталин. Три дня его обсуждали. 21 октября Молотов передал немецкому послу Шуленбургу ответ Сталина: «Глубокоуважаемый господин Риббентроп! Я получил Ваше письмо. Искренне благодарю Вас за Ваше
- 177 -
доверие, а также за поучительный анализ последних событий, содержащийся в Вашем письме. Я согласен с Вами в том, что дальнейшее улучшение отношений между нашими странами вполне возможно на прочной основе разграничения долгосрочных взаимных интересов. Господин Молотов принимает Ваше приглашение…»
12 ноября Молотов на поезде прибыл в Берлин в надежде решить спорные вопросы. Его сопровождали новый нарком черной металлургии Иван Тевосян, первый заместитель наркома внутренних дел Всеволод Меркулов, замнаркома иностранных дел Владимир Деканозов, который останется в Берлине послом, и еще шестьдесят человек, среди них шестнадцать сотрудников охраны, врач и технический персонал.
Молотов провел в Берлине два дня. Риббентроп говорил Молотову, что Англия уже разбита и надо подумать о судьбе Британской империи, чтобы разделить сферы влияния России, Германии, Италии и Японии.
— Не повернет ли в будущем на юг и Россия для получения естественного выхода в открытое море, который так важен для России?
Молотов поинтересовался, о каком море идет речь.
— Не будет ли для России наиболее выгодным выход к морю через Персидский залив и Аравийское море? — предложил Риббентроп.
Потом состоялась беседа с Гитлером. Он очень старался расположить к себе Молотова.
Гитлер тоже говорил, что готовит последний удар по Англии и нужно подумать о разделе наследства Британской империи. Молотов хотел для начала выяснить, зачем немецкие войска перебрасываются в Финляндию и Румынию. Он вовсе не имел в виду, что Германия готовит нападение на Советский Союз. Он был недоволен тем, что Гитлер претендует на страны, которые уже включены в сферу влияния Советского Союза. Однако Гитлер пытался увлечь Молотова перспективами раздела Британской империи, расписывал выгоды движения СССР в сторону Индии и Персидского залива.
Молотов идеи Гитлера не отверг. Он просто хотел еще кое-что выторговать. Нарком отвечал, что они со Сталиным прежде всего хотят получить свободный выход из Балтийского и Черного морей, а также базы в Болгарии, на Босфоре и Дарданеллах, чтобы контролировать черноморские проливы. Если Германия на это согласна, то Москва не против присоединения к трехстороннему пакту.
Понимал ли Молотов, что происходит? В телеграмме Сталину он писал: «Большой интерес Гитлера к тому, чтобы договориться и укрепить дружбу с СССР в сферах влияния, налицо». На следующий день новое послание Сталину: «Принимают меня хорошо, и видно, что хотят укрепить отношения с СССР».
Геббельсу, в отличие от Риббентропа, советские партийные товарищи совсем не понравились. После завтрака в честь Молотова министр пропаганды записал в дневнике: «Молотов производит впечатление человека умного, хитрого. Лицо восковой желтизны. Из него едва что вытянешь. Слушает внимательно, и более ничего… Молотов — своего рода форпост Сталина, от того все и зависит… Свита Молотова — ниже среднего. Ни одной личности крупного масштаба. Словно они хотели во что бы то ни стало подтвердить наши теоретические представления насчет сущности большевистских масс. На их лицах написан страх друг перед другом и комплекс неполноценности. Даже невинная беседа с ними почти полностью исключена. ГПУ бдит! Это ужасно! В этом мире человеческая жизнь не имеет никакой ценности».
Немцы предложили проект соглашения между четырьмя державами, к которому, как водится, прилагались секретные протоколы. В одном из них Советскому Союзу обещали пересмотреть условия прохода кораблей через черноморские проливы. В другом шла речь о разделе мира, причем Советскому
- 178 -
Союзу предоставлялась свобода рук в территориальных приобретениях в направлении Индийского океана.
14 ноября Молотов докладывал Сталину: «Беседы не дали желательных результатов… Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выяснил теперешнее настроение Гитлера, с которым придется считаться».
В «Правде» было опубликовано официальное сообщение: «Во время пребывания в Берлине в течение 12–13 ноября сего года Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и народный комиссар иностранных дел тов. В.М. Молотов имел беседу с рейхсканцлером г. А. Гитлером и министром иностранных дел г. фон Риббентропом. Обмен мнениями протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию. Тов. Молотов имел также беседу с рейхсмаршалом г. Герингом и заместителем г. Гитлера по партии националсоциалистов г. Гессом…»
Рудольфа Гесса Вячеслав Михайлович расспрашивал о партийных делах, подробно выяснял, чем именно ведает заместитель фюрера. Министру авиации Герману Герингу, отвечавшему за четырехлетний план развертывания военной промышленности, Молотов жаловался на то, что Германия не выполняет план поставок промышленного оборудования Советскому Союзу.
Сталин и Молотов все еще исходили из того, что у них с Германией стратегическое партнерство, а Гитлер уже решил, что покорит Россию. После отъезда Молотова он подписал секретную директиву о подготовке нападения на Россию. А советское полпредство сообщало в Москву, что «привлечение СССР на сторону Германии является основой внешнеполитического плана Германии, нацеленного на ближайшее победоносное окончание войны с Англией».
25 ноября Молотов пригласил к себе Шуленбурга и заявил, что Советский Союз готов принять проект пакта четырех держав, но выдвигает свои условия:
—немецкие войска должны покинуть Финляндию, которая по советско-германскому соглашению 1939 года является сферой влияния СССР. Экономические интересы Германии в Финляндии (поставки леса
иникеля) будут обеспечены;
—в районе Босфора и Дарданелл должна быть организована советская военная и военно-морская база, а Болгария подписывает с СССР пакт о взаимопомощи;
—сферой советских интересов будет признан район к югу от Батуми и Баку в общем направлении к Персидскому заливу (уже знакомая формула означала намерение присоединить этот регион к СССР);
—Япония отказывается от своих концессионных прав на добычу угля и нефти на Северном Сахалине.
Все это Сталин и Молотов предлагали зафиксировать в пяти секретных протоколах. Шуленбург обещал немедленно довести советские предложения до сведения своего правительства. Но в Берлине геополитические игры с Советским Союзом уже никого не интересовали. 9 января 1941 года на секретном совещании в штабе оперативного руководства верхмахта Гитлер говорил:
— Сталин — властитель Европы, умная голова. Он не станет открыто выступать против Германии, но надо рассчитывать на то, что в трудных для Германии ситуациях он во всевозрастающей степени будет создавать нам трудности. Он хочет вступить во владение наследством истощенной войной Европы. Он тоже жаждет успехов…
По странному совпадению на следующий день советские представители, не подозревавшие о далекоидущих планах Гитлера, подписали дополнительное соглашение: Москва согласилась увеличить поставки Германии пшеницы, сырой нефти, металлолома, чугуна, платины, хлопка. Советские представители обещали Германии пять миллионов тонн зерна. Уже в марте объем советских поставок заметно увеличился. Сталин и Молотов пытались смягчить Гитлера. Поезда с советской нефтью и пшеницей
- 179 -
шли в Германию до самой последней минуты.
- 180 -