2. Общее государственное устройство

Великий хан был абсолютным монархом, и его власть, по крайней мер теоретически, была неограниченной. Как говорит Иоанн де Плано Карпини, “он обладает удивительной властью над всеми своими подданными”.⁴ Другая интересная формула, описывающая власть великого хана, обнаружена в поздней монгольской летописи “Алтан Тобчи” (Золотой итог). Согласно ей, Чингисхан был Богом Пяти Цветов. С древних времен китайцы обозначили стороны света цветами. Черный был цветом севера, красный – юга, синий – востока, белый – запада. Центральная территория была представлена желтым – желтый цвет символизировал золото. Данная концепция пяти цветов была принята многими евразийскими кочевниками, в том числе и монголами. Желтый стал императорским цветом. Государственный шатер в орде великого хана стал известен как золотая орда (Алтан орду). По этим же причинам монгольская императорская семья – потомки Чингисхана – были известны как Золотая Родня.

Будущие императоры и ханы избирались исключительно из мужчин рода. Первоначально выбирать императора среди них могла через родовых вождей вся монгольская нация, в более поздний период это стало прерогативой курултая, состоящего лишь из родственников правящей династии. После выборов каждого великого хана члены императорской семьи должны были поддержать его политику всем своим достоянием и влиянием. Если кто-либо из них оказывался нелояльным или нарушал установления Великой Ясы иным путем, он получал предостережение великого хана, а если обнаруживалось его упрямство, то он мог подвергнуться тюремному заключению и даже смертной казни, но этого нельзя было сделать без рассмотрения вопроса собранием сородичей.

Основанием богатства и власти главных родичей были наделы, полученные ими от их предка Чингисхана. Правовая природа этих наделов – спорный вопрос. В. Вдадимирцов склонен называть всех их улусами (государствами). Существует, однако, отличительная черта между двумя типами улусов. Многим князьям выделялось определенное количество юрт; эти семьи обеспечивали содержание господина, который, как мы знаем, мог тоже собирать войско, выбранное из этих людей. Все сыновья Чингисхана получали подобные наделы. В дополнение каждый сын имел определенное количество сотен или тысяч регулярной армии. Это означает, что он был не только феодальным властителем, но и наместником хана в своем улусе; его должностью была должность заместителя императора, которому вменялось в обязанность управление частью империи. Таким путем появились региональные ханства, подобные иль-ханству Персии в Золотой орде в Южной Руси. Очевидно, что эти большие, выглядевшие как государства, улусы не были того же уровня, что и наделы более мелких принцев местного значения. Владения последних стали известны как инджю. Разумеется, правящий император также обладал собственными владениями, и они обычно значительно превышали размерами владения его родичей. Поэтому можно сказать, что немалая часть территории и населения Монгольской империи скорее подчинялась полуфеодальному режиму, нежели органам обычной государственной администрации. Имперские владения должны были составлять могучий экономический организм. Он имел своим центром дворец великого хана. При Чингисхане дворцовая администрация состояла из четырех частей, каждая из которых была известна как орда. При Хубилае дворцовая администрация, кажется, была централизована.⁵ Люди, приписанные к императорским владениям, снабжали дворцовые склады всем необходимым для поддержания ханского хозяйства и удовлетворения потребностей хана. Следует отметить, что русские, поселенные близ Пекина в 1330 году, должны были поставлять дичь и рыбу к императорскому столу. Русская колония была лишь одной из многих подобных групп поставщиков ко двору. Их работа находилась под наблюдением чиновников дворцовой администрации, каждый из которых заведовал специальным департаментом, занятым разведением лошадей и скота, сбором зерна и овощей, охотой и рыболовством. Важным должен был быть и департамент соколиной охоты. В дополнение во дворе, или же для него, работали различные ремесленники, включая ювелиров высокого класса, подобно русскому Космасу при дворе Гуюка и французу Буше при дворе Мунке.⁶

Что касается общей государственной администрации, прежде всего следует подчеркнуть, что монгольская империя была создана в процессе военного завоевания. Поэтому вполне естественно, что армия стала хребтом администрации, по крайней мере, в ранний период развития империи. Через армейских офицеров – от темника до десятника – народ узнавал приказы великого хана. Офицеры должны были находиться в постоянном личном контакте с императором. Как известно контроль императора над армией осуществлялся через императорскую гвардию. Высшие офицеры гвардии были всегда готовы для консультации с императором и получения приказов от него. Предположительно, они составляли нечто наподобие постоянного совета при императоре. Когда это было необходимо, собиралось заседание ханского совета. На подобных сборищах при Угэдэе присутствовали братья и старшие родичи великого хана, а также командиры всех армейских соединений. Менее заметной, но не менее важной была роль немногочисленных высококвалифицированных и опытных гражданских советников великого хана, каждый из которых занимал место, сравнимое с постом государственного секретаря или министра. Первоначально почти все они были немонголами.

При помощи советников император устанавливал принципы деятельности правительства и основные его задачи; он также инструктировал и контролировал крупных деятелей провинциальной и районной администрации. Последняя создавалась вокруг центров армейских округов, на которые делилась страна. Глава каждого военного подразделения получал нагрудный знак своего ранга. В древние времена среди тюрков – и также, возможно, среди монголов – лук и стрелы служили знаком власти. Поскольку каждый монгольский всадник был обеспечен колчаном, луком и стрелами, Чингисхан, должно быть, подразумевал в этом случае не реальное оружие, а символ, знак привилегированного положения его носителя и того, что он имеет статус даркхана, освобожденного от налогов. Однако в обычной администрации монгольской империи не лук (или колчан) использовался в качестве знака, а “пластина власти” как называет ее Марко Поло. Она была известна как пацце (по-руски, пайцза). При Чингисхане знаком чиновника первого ранга была золотая пластина с головой тигра; на ней содержалась иероглифическая надпись: “Священный Декрет Тьен-це (“Данного небом”), императора Чингиса. Пусть дела вершатся по воле его ”.⁷ Знаком второго ранга была простая золотая пластина с той же первоначальной формулой, сопровождавшаяся одним словом – “срочно”. Серебряная пластина с той же надписью представляла знак третьего ранга. При Хубилае пластина темника, сделанная из золота, имела выгравированную голову льва; тысяцкого – из золота или позолоченного серебра; сотника – из серебра. Когда обстоятельства требовали наделения официального лица высшей властью, символом на пластинке был кречет.

Лагерь каждого из армейских командиров становился центром местной администрации. Следует отметить, что, в отличие от императорской гвардии, армия не находилась на постоянной службе; предполагалось, однако, что возможно проведение мгновенной мобилизации. Для достижения этой цели вся страна была поделена на множество военных округов, соответствующих размеру и численности армейских соединений и названных на основании их распределения. Так, наиболее крупные районы были известны как тумены, и каждый тумен подразделялся на тысячи, сотни и десятки. В каждом таком районе, вплоть до сотни, находился руководящий штаб соответствующего армейского подразделения, который в случае необходимости служил центром мобилизации. Население каждого района поставляло по уведомлению свою часть людей и коней с полной экипировкой. Так, население каждой тысячи должно было дать во взаимодействии с низшими единицами тысячу воинов и две – пять тысяч коней. Число солдат, которое должно было поставлять население района в целом, можно назвать лишь приблизительно, поскольку точные цифры отсутствуют. Предполагается, что все население Монголии к моменту смерти Чингисхана составляло около миллиона человек. Чтобы обеспечить существование армии общим числом 129 000 воинов, а такой армией он обладал, каждый район должен был мобилизовать около 13% своего населения.

Районные штабы становились центром гражданской, равно как и военной администрации. Через них были организованы и поддерживались системы почтово-конной (ям) и курьерской служб, а также сбора налогов. Таким образом, каждый командир более крупного армейского соединения становился одновременно гражданским наместником района. Нормальная организация почтово-конной службы была существенна для поддержания быстрой связи через курьеров между центральным правительством и его местными представительствами, равно как и для координации действий армейских соединений. Иностранные послы также имели привилегию использовать лошадей. Купцам сначала разрешалось использовать ямскую службу бесплатно, но потом Мунке постановил, что они должны путешествовать за собственный счет. Купцы в любом случае имели солидную выгоду от безопасности дорог. Почтово-конные станции строились через некоторые интервалы на главных дорогах. По приказу Угэдэя, определенное количество всадников, возниц и служащих, равно как и коней, быков и кибиток должны были приписываться к каждой станции.⁸ Кобылы и овцы содержались на таких станциях для обеспечения путешественников кумысом и мясом; несколько коней уже были оседланными для императорских курьеров. Каждый курьер носил пояс с колокольчиками, и когда те, кто находился на следующем посту, слышали звон колокольчика, они готовили следующего коня и человека, экипированного таким же образом.

Был создан ямской департамент для наблюдения за почтово-конной службой. Это был весьма полезный и хорошо управляемый институт. Чтобы избежать недоразумений и нарушений, чиновники и гонцы, ехавшие по делам службы, а также иностранные послы, получали пластины власти, схожие с теми знаками, что носили армейские предводители подразделений пайцза. Эти пластины были сделаны из различного материала, в зависимости от ранга путешественника. Три серебряные пайцзы и одна железная сохранились в Эрмитаже в Петербурге. Пластины более низких рангов были деревянными. Путешественник с более значимой пластиной мог использовать больше коней, нежели с низшей по статусу пайцзой, а местные власти имели четкие инструкции оказывать любую помощь владельцам данных пластин.

Достойной внимания чертой монгольской администрации являлась ее программы поддержки нуждающихся. Среди обязанностей императора была помощь бедным. Собрание высших чиновников и военных вождей при Угэдэе рекомендовало ввести специальный налог для создания благотворительного фонда. Отдельным декретом Угэдэй приказал вырыть колодцы в районах засухи, чтобы сделать эти районы пригодными для жизни. В более поздний период, согласно имеющимся источникам, существовали зернохранилища и склады, устроенные правительством для помощи нуждающимся во времена голода.

Что же касается государственного дохода, то основная тяжесть налогов лежала на населении покоренных стран. При Чингисхане монголы не должны были платить каких-либо налогов. При Угэдэе был введен натуральный налог. Из каждого стада овец годовалый баран должен был ежегодно поставляться к ханскому столу и одна годовалая овца из сотни овец в фонд поддержки нуждающихся. В более поздний период могли быть введены дополнительные налоги. Однако не государственные налоги, а сборы и службы различного рода, возложенные на население владений князей, являлись тяжелой ношей для монголов в XIV и XV веках, в особенности потому, что владения князей значительно разрослись в этот период. Комплекс налогов и служб, требуемый от каждого хозяйства, был известен как албан. Комплекс налогов для побежденных народов состоял из трех видов, согласно трем основным социально-экономическим делениям. Городские жители (торговцы и ремесленники) должны были уплатить налог, известный как тамга; скотоводы – налог на скот – копчур; земледельцы – поземельный налог – калан. Помимо этого, из каждой подчиненной нации в армию великого хана или региональных ханов рекрутировались воины, пополнявшие ее ряды. Завоеванные страны делились на военные округа, схожие с собственно монгольскими.

Взятая как единое целое, монгольская администрация покоренных стран являлась инструментом подавления и служила мрачной цели обеспечения и поддержания ханского контроля над местными жителями. Только когда ханская администрация была ослаблена на высшем уровне династическими и иными бедами, местное население увидело возможность освобождения от монгольского владычества.