4. Духовная жизнь

Перемены, которые произошли в Восточной Руси за монгольский период в положении социальных классов, были не столь радикальны, как изменения в правительстве и администрации, однако они были не менее важными. В средневековой Руси, как и на средневековом Западе, главную роль в духовной жизни нации играла христианская церковь. Таким образом, особенно после победы в Золотой Орде ислама, оставалось немного возможностей для прямого монгольского влияния на Руси в религиозной сфере. Косвенно, однако, монгольское завоевание влия­ло на развитие русской церкви и духовную культуру самыми разны­ми путями. Первый удар монгольского нашествия был для церкви таким же болезненным, как и для других сторон русской жизни и культуры. Многие выдающиеся священники, включая самого митро­полита, погибли в разрушенных городах; многие соборы, монастыри и церкви были сожжены или разграблены; множество прихожан уби­то или уведено в рабство. Город Киев, митрополия русской церкви, был так опустошен, что многие годы не мог служить центром цер­ковной администрации. Только после того как Менгу-Тимур выдал русским церковным властям охранную грамоту, церковь еще раз оказалась на твердой земле и могла постепенно реорганизовываться; по прошествии вре­мени в некоторых отношениях она стала даже сильнее, чем до мон­гольского нашествия. И правда, руководимая греческими митрополитами или русскими митрополитами, посвященными в сан в Визан­тии, защищенная ханской грамотой, церковь на Руси тогда меньше зависела княжеской власти, чем в какой-либо другой период русской истории. Фактически митрополит не раз служил арбитром в разногласиях между князьями. Это время было также периодом, когда русская церковь имела возможность создать мощную материаль­ную базу для своей деятельности. Поскольку церковные земли были ограждены от вмешательства государственных властей, как монголь­ских, так и русских, они привлекали все больше крестьян, и доля их производства в общем сельскохозяйственном продукте постоянно росла. Это особенно справедливо в отношении монастырских владе­ний. Уровень процветания, достигнутый церковью к концу первого века монгольского владычества, чрезвычайно помог в ее духовной деятельности. Среди задач, стоявших перед церковью в монгольский период, первой была задача оказания моральной поддержки ожесточенным и озлобленным людям — от князей до простолюдинов. Связанной с первой была и более общая миссия — завершить христианизацию русского народа. В киевский период христианство утвердилось сре­ди высших классов и горожан. Большая часть монастырей, основан­ных в то время, находилась в городах. В сельских районах христиан­ский слой был довольно тонким, и пережитки язычества еще не были побеждены. Только в монгольский период сельское население Вос­точной Руси было более основательно христианизировано. Это было достигнуто как энергичными усилиями духовенства, так и ростом религиозного чувства среди духовной элиты самого народа. Большая часть митрополитов того периода проводила много времени, путеше­ствуя по всей Руси в попытках исправить пороки церковной адми­нистрации и направить деятельность епископов и священников. Было организовано несколько новых епархий, четыре в Восточной Руси, две в Западной Руси и одна в Сарае. Количество церквей и монасты­рей постоянно увеличивалось, особенно после 1350 года, и в городах, и в сельских районах. Согласно Ключевскому, в первое столетие монгольского периода основали тридцать монастырей и примерно в пять раз больше — во второе. Самым почитаемым гла­вой этого движения был Святой Сергий Радонежский, основатель Троицкого монастыря примерно в 75 километрах на северо-вос­ток от Москвы. Его святая личность вдохновляла даже тех, кто никогда не встречался с ним, и влияние дела его жизни на пос­ледующие поколения было огромным. Св. Сергий стал символом веры — важным фактором в религиозной жизни русского наро­да Другим важным аспектом религиозного возрождения в Восточной Руси в монгольскую эру было церковное искусство. Этот период был свидетелем расцвета русской религиозной живописи в форме и фресок, и икон¹⁰⁶. Важную роль в этом художественном возрождении сыграл великий греческий живописец Феофан, который оставался на Руси примерно тридцать лет до конца своей жизни и карьеры. Феофан творил сначала в Новгороде, а потом в Москве. Самым великим русским иконописцем этого периода является Андрей Рублев, который провел свою юность в Троицком монастыре и позже написал для него свою знаменитую икону «Троица». Очарование рублевских творений кроется в чистом спокойствии композиции и гармонии нежных красок..

В литературе церковный дух нашел выражение прежде всего в поучениях епископов и житиях святых, а также в биографиях неко­торых русских князей, которые — это чувствовалось — настолько заслуживали канонизации, что их биографии писались в житийном стиле. Основная идея большинства этих произведений заключа­лась в том, что монгольское иго - это кара Божья за грехи русского народа и что только истинная вера может вывести русских из этого тяжелого положения. Поучения епископа Серапиона Владимирско­го (1274-75 годы) типичны для этого подхода. Он винил за страда­ния русских преимущественно князей, которые истощили силы на­ции своими постоянными раздорами. Но он не останавливался на этом. Он упрекал простых людей за приверженность к пережиткам язычества и призывал каждого русского покаяться и стать христи­анином по духу, а не только по названию. Среди князей первого столетия монгольского правления особый интерес представляют жития великого князя Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Невского. Биография Ярослава Всеволодовича сохранилась только в отрывках. Она была задумана как первый акт национальной трагедии, в которой великому князю досталась главная роль_. Во вступлении с восторгом описывается счастливое прошлое русской земли. По всей видимости, за ним должно было следовать описание постигшей Русь катастрофы, но эта часть утеряна. Вступ­ление сохранилось под отдельным названием — «Слово о погибели земли русской». Оно, возможно, является высшим достижением русской литературы раннего монгольского периода. В Житии Алек­сандра Невского ударение делается на его ратную доблесть, прояв­ленную при защите греческого православия от римско-католичес­кого крестового похода. Как и в киевский период, духовенство монгольского периода играло важную роль в составлении русских летописей. После монголь­ского нашествия вся работа остановилась. Единственной летописью, написанной между 1240 и 1260 годами, дошедшей до нас в отрывках, является Ростовская. Ее составителем был епископ этого города Кирилл. Как убедительно показал Д.С. Лихачев, Кириллу помогала княгиня Мария, дочь Михаила Черниговского и вдова Василько Ро­стовского. И ее отец, и ее муж погибли от руки монголов, и она посвятила себя благотворительности и литературному труду. В 1305 году летопись составили в Твери. Она частично была переписана в 1377 году суздальским монахом Лаврентием (автором так называе­мого «Лаврентьевского списка»). В пятнадцатом веке в Москве по­явились исторические работы более широкого охвата, такие, как Тро­ицкая летопись (начата под руководством Митрополита Киприана и завершена в 1409 году) и даже еще более значительный сборник летописей, собранный под редакцией митрополита Фотия примерно в 1428 году. Он послужил основой для дальнейшей работы, которая привела к созданию грандиозных сводов шестнадцатого века — Вос­кресенской и Никоновской летописей. Обогащение русского языка словами и понятиями, заимствованными из монгольского и тюркского языков, или из персидского и арабского (через тюркский), стало еще одним аспектом общечелове­ческого культурного процесса. Ряд тюркских слов вошел в русский язык до монгольского втор­жения, но настоящий их приток начался в монгольскую эпоху и про­должался в XVI и XVII веках. Среди понятий, заимствованных из монгольского и тюркского языков (или, через тюркский, — из арабс­кого и персидского языков), в сфере управления и финансов мож­но упомянуть такие слова, как деньги, казна, таможня.¹⁷ Еще одна группа заимствований связана с торговлей и купечеством: базар, ба­лаган, бакалея, барыш, кумач и другие. Среди заимствований, обо­значающих одежду, головные уборы и обувь, можно назвать следую­щие: армяк, башлык, башмак. Вполне естественно, что большая груп­па заимствований связана с лошадьми, их мастями и разведением: аргамак, буланый, табун. Много других русских слов, обозначающих домашнюю утварь, еду и питье, а также сельскохозяйственные куль­туры, металлы, драгоценные камни, также заимствованы из тюркско­го или других языков через тюркский. Фактор, который трудно переоценить в развитии русской интеллектуальной и духовной жизни — это роль живших на Руси и обра­щенных в христианство татар и их потомков. Выдающиеся русские интеллекту­альные лидеры татарского происхождения, такие, как историк Н. М. Карамзин и философ Петр Чаадаев. Чаадаев, вероятно, был мон­гольского происхождения, поскольку Чаадай является транскрипци­ей монгольского имени Джагатай (Чагатай). Возможно, Петр Чаада­ев был потомком сына Чингисхана — Чагатая. Одновременно па­радоксально и типично, что в «плавильной печи» русской цивилиза­ции с ее гетерогенными элементами «западник» Чаадаев был мон­гольского происхождения, а «славянофильская» семья Аксаковых име­ла своими предками варягов.

Заключение

Когда Восточная Русь освободилась из-под власти хана, она ста­ла значительно сильнее, нежели до монгольского вторжения. Вся «Великая Русь» была теперь объединена под предводительством великого князя московского. Чтобы подчеркнуть свою независимость от иноземного правления, а также свои полномочия во внутренних делах страны, он присвоил себе титулы царя и самодержца. Иезуит Антонио Поссевино, один из самых тонких дипломатов второй половины XVI века, хорошо знакомый с восточноевропейскими делами, был, по всей вероятности, прав, когда говорил, что «высокомерие» московских правителей было результатом их освобождения от гос­подства татар. Оба титула — «царь» и «самодержец» — время от времени использовались в последние годы правления Ивана III и более часто — при Василии III. Иван IV с одобрения церкви (1547 г.) был официально признан царем. В последующей полемике с князем Курбским Иван IV использовал слово «самодержец» в значении аб­солютный верховный руководитель внутренними делами страны.

Освобождение Восточной Руси от монгольского правления было результатом совместных усилий московских великих князей, церк­ви, бояр, дворянства, простых людей — практически всего народа. Новая монархия, которая создавалась в процессе сложного движе­ния к освобождению, основывалась на принципах, не свойственных русским в киевский период. Все классы восточнорусского общества теперь подчинялись государству. Можно было бы ожидать, что пос­ле достижения главной цели — обретения независимости, московс­кое правление станет более мягким. Но случилось обратное. Неумо­лимо шло жесткое разделение общественных классов, которое дос­тигло своего пика примерно к 1650 г., два века спустя после оконча­ния монгольского правления. Что стало причиной этого исторического парадокса? Ответ очевиден: непрочное положение московской монархии на международной сцене и постоянная угроза войны. На юго-востоке и на юге Московии все еще угрожали татары; на западе борьба за власть между Москвой и Литвой (после 1569 г. — между Москвой и Польшей) продолжалась, вспыхивая с почти регулярными интервалами; на северо-западе, после захвата Новго­рода, московскому правительству пришлось взять на себя задачу, кото­рую раньше выполняли новгородцы: сдерживать натиск ливонских рыца­рей и Швеции на территориях, прилегающих к Финскому заливу, и в Карелии. Когда Москва отвергла господство хана Золотой Орды, все еще оставался ряд татарских государств-наследников, и татары продолжали осуществлять свои набеги на южные и восточные земли Московии почти каждый год, грабя и захватывая тысячи пленников. Таким образом, рас­ходы русских ресурсов скорее увеличились, нежели уменьшились после освобождения великого князя московского от монгольского правления. В степях не существовало естественных границ между Московией и татара­ми, и русским приходилось постоянно охранять всю границу. Большую помощь в этом оказывали касимовские татары, а также приграничные жители и казаки, но все же приходилось каждый год мобилизовать войска регулярной армии. Была создана хорошо продуманная система обо­ронительных укреплений, но во многих случаях татарам удавалось пре­одолевать препятствия и вторгаться в страну. В таких обстоятельствах единственным путем решения этой проблемы представлялось установле­ние прочного контроля русских над степями либо военным, либо дипло­матическим путем. С геополитической точки зрения, прорыв Ивана IV вниз по Волге к Астрахани стал важным шагом, поскольку разделил степ­ную зону на два сектора, о каждом из которых можно было позаботиться в отдельности. Но это явилось началом русских претензий на господство над степными народами. Этот процесс продолжался на протяжении XVII и XVIII веков, завершившись на юге завоеванием Крыма в 1783 г.

Борьба на западе, хотя и не столь затяжная и изнурительная, как процесс сдерживания татар, в целом требовала не меньших усилий, поскольку в периоды особо острых кризисов возникала необходи­мость в более сильной и лучше оснащенной армии и в значительных расходах на вооружение. Ситуация вовсе не благоприятствовала ка­кому-либо ослаблению правительственного контроля. С другой сто­роны, требовались новые налоги, и система налогообложения скорее ужесточалась, нежели либерализировалась. Создание новой армии, основанной на поместной системе, подняло проблему обеспечения поместий рабочей силой, а это, как мы видели, вело к крепостниче­ству. В результате всего этого расслоение общественных классов, которое началось во время монгольского периода и имело первона­чальной основой монгольские принципы управления, продолжалось и окончательно завершилось при московском правлении. Самодер­жавие и крепостное право стали той ценой, которую русский народ должен был заплатить за национальное выживание.

Список литературы

1). Хрестоматия по истории государства и права / Сост. Ю.П. Титов. М., 1997;

2). Ключевский В.О. "Курс русской истории",Москва,том 2,1999г.

3). Владимирцов Б.Я. Чингис-хан, Берлин-Петроград-Москва, 1987.

4). Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Москва, 2004.

5). Каргалов В.В. Монголо-татарское нашествие на Русь XIII век. М.: 1996

6). Греков Б.Д., Шахманов Ф.Ф. Мир истории русских земель в XII-XV веках. М.: 1986

7). Исаев И. А. История государства и права России. 3-е изд. М., 2005;

1Хрестоматия по истории государства и права / Сост. Ю.П. Титов. М., 1997;

2Хрестоматия по истории государства и права / Сост. Ю.П. Титов. М., 1997;

3Ключевский В.О. "Курс русской истории",Москва,том 2,1999г.

4Владимирцов Б.Я. Чингис-хан, Берлин-Петроград-Москва, 1987.

5Владимирцов Б.Я. Монгольские титулы, 1930 стр. 163-167.

6Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Москва, 2004, С. 108-130.

7 Каргалов В.В. Монголо-татарское нашествие на Русь XIII век. М.: 1996

8 Греков Б.Д., Шахманов Ф.Ф. Мир истории русских земель в XII-XV веках. М.: 1986

9Текст воспроизведен по изданию: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Москва, 2004, С. 108-130.

10Текст воспроизведен по изданию: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Москва, 2004, С. 108-130.

11История государства и права России: Учебник / Под ред. Ю.П. Титова. М., 1998;

12Исаев И. А. История государства и права России. 3-е изд. М., 2005;

13Владимирский-Буданов М.Ф., Хрестоматия но истории русского права (С.-Петербург и Киев). 3 тт. Т. I, 6-е изд. (1908); Т. 2, 5-е изд. (1915); 4-е изд. (1908).

14Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь-Москва, 2004, С. 147-158.

15Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь-Москва, 2004, С. 147-158

16Владимирский-Буданов М.Ф., Хрестоматия но истории русского права (С.-Петербург и Киев). 3 тт. Т. I, 6-е изд. (1908); Т. 2, 5-е изд. (1915); 4-е изд. (1908).

17Владимирский-Буданов М.Ф., Хрестоматия но истории русского права (С.-Петербург и Киев). 3 тт. Т. I, 6-е изд. (1908); Т. 2, 5-е изд. (1915); 4-е изд. (1908).

42