Тверская деревня после реформы

Проведение в жизнь «Положений 19 февраля» 1861 г. сразу натолкнулось на немалые трудности. Многие крестьяне не понимали сути реформы, так как до составления и утверждения уставных грамот они становились «временнообязанными», то есть должны были по-прежнему исполнять повинности.

Уже весной и летом 1861 г. недовольство тверских крестьян условиями реформ вызвало первые волнения. Поначалу они возникали в поместьях, где основной формой повинностей оставалась барщина. В деревнях произошли десятки выступлений. Крестьяне отказывались выходить на работу, самовольно захватывали и распахивали господские земли, портили помещичий инвентарь. Чаще всего они требовали перевода на оброк.

Власти прибегали к силе для подавления недовольств. Так, в Старицком уезде отказались выполнять повинности крестьяне деревень помещика Вульфа. Конфликт затягивался, и, чтобы заставить «времениообязанных» подчиниться, прислали воинскую команду.

В дальнейшем волнения охватили и оброчных крестьян, составлявших большинство населения губернии.

Особое недовольство вызывало введение уставных грамот. На осень 1861 - начало 1863 гг. , то есть на время их составления И подписания, приходилось наибольшее число волнений В губернии — более 160. Грамоты составлялись помещиками но собственному усмотрению. Общинные земли нередко отрезались от пастбищ и водопоев.

Лесные территории обычно входили в состав помещичьих угодий. Теперь, чтобы получить строевой лес или дрова, Крестьяне должны были платить или отрабатывать у помещика. Кроме того, на сельских общинах лежали обязанности по содержанию мостов.

Тверские крестьяне не получали урожаи, достаточные для расчётов в срок с государством и помещиками. Уездные власти принимали строгие меры к возмещению этих долгов: забирали и продавали крестьянский скот и другое имущество должников. В результате поголовье коров в крестьянском хозяйстве сократилось более чем вдвое, уменьшилось количество лошадей. Крестьяне бедствовали, обращались к помещикам и властям за продовольственными ссудами, ещё глубже увязали в долгах.

В Тверской губернии размеры выделенных в наделы участков были невелики. В Весьегонском и Осташковском уездах все крестьяне в совокупности имели меньше земли, чем помещики. Недостаток земли вынуждал их покупать или арендовать дополнительные участки, в основном, из помещичьих владений. Дворянское землевладение постепенно сокращалось. Реформа 1861 г. стала тяжёлым испытанием не только для крестьян, но и для их бывших хозяев. Часть помещиков не сумела приспособиться к новой ситуации. Особенно страдали мелкопоместные дворяне. Крестьян в их владениях было мало, а значит, и выкуп оказывался относительно невелик. Полученных денег не хватало для обновления инвентаря, найма работников, перехода к агрономическим новшествам. Об этих событиях Н.А. Некрасов писал:

Распалась цепь великая,

Распалась и ударила

Одним концом по барину,

Другим по мужику.

К осени 1862 г. 276 дворянских хозяйств Тверской губернии попали за долги в государственную опеку. До конца 1863 г, 95 имений окончательно передали в казну из-за несостоятельности их бывших владельцев. Это больше, чем в любой другой губернии России. Не видя иного выхода, дворяне часто продавали земли или сдавали их в аренду.

Результатом реформы стало быстрое расслоение сельского населения. До 1861 г. более 60% крестьян Тверской губернии имели средний достаток, держали по две-три лошади, крупный

рогатый скот. Около 11% составляли зажиточные хозяйства с четырьмя-пятью лошадьми, несколькими коровами, прочным достатком. Лишь около 6% крестьян читались бедняками и не имели лошадей. После реформы эта ситуация изменилась. Происходило быстрое падение доходов крестьян.

К концу 1870-х гг. к числу зажиточных относилось лишь 4% сельского населения. Такие крестьяне имели, дополнение к подученному наделу, немалые участки купленной земли. Они занимались торговлей, иногда скрывали небольшие производства.

Количество «крепких хозяев» со средним достатком также сократилось. Крестьяне с двумя-тремя лошадьми и коровами, участками купленной земли составили чуть более 30% всех земледельцев. Зато увеличилась до 40% группа крестьян с невысоким достатком, живших от урожая до урожая. Если в хозяйстве имелись лошадь и корова, это позволяло выжить.

До 16% выросло число безлошадных бедняков. Они не могли вести самостоятельное хозяйство, поэтому нанимались на работу. В таких случаях свой надел бедняки сдавали в аренду.

На дне сельского «мира» находились безлошадные и безземельные бобыли. Они перебивались подённой работой. К 1870-м гг. число бобылей среди крестьянского населения выросло до 9%.

Достаток целых сёл и даже волостей зависел от плодородия почв и величины наделов. Уровень доходов заметно различался даже в пределах одного уезда. Так, сёла в прибрежьях Шоши и Вязьмы в Тургиновской и Логиновской волостях Тверского уезда выделялись лучшим качеством земли и большими надельными участками. Значительно беднее жило население Васильевской и Первитинской волостей.

В новых экономических условиях крестьяне уходили на заработки в города. Наибольшим был отход из поволжских уездов.

Снижение урожайности зерновых вынуждало крестьян и помещиков сокращать посевы ржи и овса. Напротив, постепенно увеличивалась доля технических культур, особенно льна. Повсеместно господствовало трёхполье, но некоторые помещики и зажиточные крестьяне применяли многополье, засевали свободные земли травами, чтобы повысить плодородие почв.

Обретение свободы далось тверской деревне нелегко. Часть крестьян не сумела оправиться от потерь, связанных с выкупом наделов. Единственным выходом для них оказывалась работа по найму. Но, в целом, всем приходилось менять традиционный хозяйственный уклад, привыкать к новым условиям.

РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ В ГУБЕРНИИ

Середина XIX в. стала временем дальнейшего развития ремёсел и увеличения числа ремесленников. В Твери и уездах вели, в основном, переработку сельскохозяйственного сырья.

В некоторых волостях, где крестьяне десятилетиями занимались одними и теми же ремёслами, складывались промысловые специализации.

Крупного фабричного производства в губернии не существовало до середины столетия. Первыми большими промышленными предприятиями стали текстильные фабрики. В 1850-х гг. в Твери основали Рождественскую (иногда называлась Каулинской, по имени владельца) и Тверскую (принадлежала фабрикантам Морозовым) мануфактуры.

Создание крупных предприятий именно в это время не было случайным. Открытие Николаевской железной дороги позволило гораздо удобней подвозить сырье и отправлять готовую продукцию. Леса Тверской губернии давали возможность обеспечить фабрики топливом. В центральных уездах многочисленное население нуждалось в дополнительных заработках. Сокращение потока грузов по Вышневолоцкой водной системе и построенной в 1817-1837 гг. шоссейной дороге Петербург-Москва приводило к свёртыванию промыслов, связанных с этими путями. В результате имелась дешёвая рабочая сила.

Наряду с Рождественской и Тверской мануфактурами, текстильное производство развивалось в Вышнем Волочке, также расположенном на железной дороге. На предприятии, купленном и расширенном фабрикантом Рябушинским, к 70-м гг. работало около 2 тыс. человек. Позже в Вышнем Волочке появилась хлопчатобумажная фабрика Прохорова. В Корчевском уезде действовало фарфоро-фаянсовое предприятие. Купивший его фабрикант Кузнецов расширяя производство, закупил новое оборудование. Из подмосковного Гжельска сюда перевезли 300 опытных рабочих. В конце 1870-х гг. на фабрике трудилось около тысячи человек. В Новоторжском уезде работала писчебумажная мануфактура Кувшинова. Окрестные леса обеспечивали производство топливом и сырьём.

Предприятия быстро разрастались. На крупнейших Производствах губернии, Тверской и Рождественской мануфактурах, к концу 1870-х гг. трудилось более 8 тыс. человек. Мануфактура Морозовых стала одной из крупнейших в России.

Первое время текстильные предприятия работали, в основном, на американском хлопке. Но затем оказалось более выгодным перейти на среднеазиатское сырье.

Каждый год множество желающих наняться на работу стекалось к воротам фабрик. На стенах вывешивались объявления е условиями найма. В конторе будущие рабочие подписывали договоры с администрацией, прикреплялись к определённому производству, отдавали свои паспорта, а взамен получали рас- чётные книжки с указанием установленной заработной платы. С этого времени они не имели права покинуть работу само- вольно до окончания срока найма.

Фабричное начальство, напротив, могло преждевременно расторгнуть договор. Непременное условие соглашений по найму — право хозяина «отпускать от себя работника до истечения договорного срока по причине неисполнения своих обязанностей и лености в работе». Владелец часто пользовался этим правом в своих интересах. Если пряжа была низкого качества, приходилось часто останавливать станки, прекращать на время работу. В результате нормы выработки не выполнялись, что позволяло увольнять работников.Рабочий день на крупных предприятиях длился 12 часов и начинался в 4-5 часов утра. Трудились в две смены, так что немалая часть работы приходилась на ночное время.

Большинство выходцев из деревни использовались, из-за низкой квалификации, на физически тяжёлых работах. Труд оплачивался сдельно, по низким расценкам. И все же число желающих получить работу превышало количество мест на фабриках, и при найме приходилось соглашаться на любые условия. В лучшем положении оказывались специалисты: токари, слесари, литейщики, столяры. Они зарабатывали гораздо больше.

Жалованье сокращали штрафы, и назначались они фабричными властями произвольно.

На предприятиях широко применялся детский труд. Около 20% рабочих Рождественской мануфактуры составляли несовершеннолетние. Ещё больше их было на Морозовской фабрике. Платили детям меньше, чем взрослым, поэтому их труд оказывался выгодным для хозяев.

Кроме постоянных работников, на предприятиях использовали сезонных, приходивших из деревень после окончания осенних полевых работ.

Трудно и неустроенно жили мастеровые. В рабочих слободах царили грязь и нищета. На фабричных квартирах в комнатах с одним окном размещалось по 7-8 человек, ас двумя — по 20 и более жильцов.

Платили на предприятиях нерегулярно. Порой денег не выдавали месяцами. Рабочие жили впроголодь. Всё необходимое приходилось брать в долг в фабричных лавках. Товары там бывали некачественными, а цены превосходили городские.

Санитарные инспекции не раз отмечали плохую вентиляцию, жару, грязь, постоянный грохот и шум в цехах. В воздухе стояла хлопковая пыль. Многие мастеровые болели туберкулёзом. Хотя на фабриках имелись больницы, рабочие старались не обращаться к врачам, боясь потерять место.

Для детей на Морозовской мануфактуре действовала начальная школа, но они неохотно шли туда после тяжёлого и долгого рабочего дня.

Другие промышленные предприятия губернии не могли сравниться с Рождественской и Морозовской мануфактурами, фабриками Рябушинского, Кувшинова и Кузнецова. Они перерабатывали сельскохозяйственную продукцию местного производства. На таких предприятиях, как правило, работали крестьяне из ближних уездов, которые зимой искали заработки в городах. Многие небольшие производства работали поэтому с осени до весны, а летом останавливались или сокращались. Самыми распространёнными среди мелких предприятий оставались кожевенные, солодовые, крупяные, винокуренные лесопильные. Постепенное расширение крупных фабрик ставило мелкие производства на грань разорения. Так, появление больших прядильных мануфактур в Ярославле приводило к сокращению спроса на изделия тверских ремесленников.